Анастасия Грызунова's Blog, page 14

Earful of Sun, by Scott Wannberg

Скотт Уаннберг
Все уши прожужжало солнце

Манера вставать спозаранку
вполне раскрывает талант танцевать.
Говорят, не бывает друзей у шоссе.
Но кого-то вчера все же выпустили.
Мы сидели, сосали пиво, глядели на метеориты.
Солнце мне прожужжало все уши, пришлось латать.
Может быть, воскресение явится, как обещало, и нам найдется
о чем дальше потолковать.
Я все равно спою.
Когда перечислишь всю свою боль,
когда пес откопает последнюю кость,
заходи и сними бронежилет.
Все твердят, что хотят быть любимы.
Целыми днями только о том и речь.
Вот бросят лупить меня по голове —
я тогда встану и их полюблю.

the possibility of life, by Scott Wannberg

Скотт Уаннберг
возможность жизни

подошла к концу война цивилизаций
нецивилизованным войнам тоже почти конец
жизнь тошнит от кромешных убийств
жизнь злится, загоняет убийство в угол
бьет убийство под дых
говорит: соберись, ублюдство

всю неделю по кабельному неделя "останься в живых"
все кричат во весь голос, что еще живы
куда ни взгляни
я порой в сомнениях
но сомнения — это нормально
значит, ты еще человек

ты постиг собственный опыт
ты понял, что жив и вдыхаешь воздух
жизнь все еще возможна
жизнь запулила смерть из окна головой вперед
вот до чего разозлилась
смерть пролетела миллион этажей
приземлилась на всех кандидатов в губернаторы Калифорнии
раскрошив их тем самым в неразличимую пыль

и теперь не нужно все вспоминать
жизнь зевнула, включила диск
Хамфри Богарт в "Сокровищах Сьерра-Мадре"
вперед, Джон Хьюстон, ты всех победишь

тут я вроде проснулся
и стал существительным, которое ищет
какому глаголу сказать привет

Землю остановил постовой за то,
что прикидывалась глубокой планетой
она давай шарить, права искать,
жизнь все еще возможна, спела она

и мы согласились,
что да
порой
когда и не ждешь
жизнь, конечно, возможна

Somewhere the Neon Sings Your Name, by Scott Wannberg

Скотт Уаннберг
Где-то неон поет твое имя

Влюбленные строят ядерную боеголовку
Вот до чего пуглива у них любовь
Попросили благословить их боеголовку
стихами
Я сказал, что мне трудно сопереживать
ядерным боеголовкам, я о них ничего
не знаю хорошего
Наверное, я обидел влюбленных
Они больше мне не звонят
Что, пожалуй, и к лучшему
У нас в городе стихоплетов целая прорва
Если влюбленные вправду хотят, чтоб их боеголовку
благословили стихами
несомненно отыщут поэта, способного
сопереживать подобным предметам.
«Холлмарк», говорят, выпускает открытку
по мотивам того, что творится в Вашингтоне, Ираке
и Северной Корее

Мой ангел, когда нас начнут бомбить
Я по-прежнему буду тебя любить
Когда радиация в объятиях стиснет
Знай, что ты навсегда в моем сердце и мыслях

Неплохо для «Холлмарка». Очень неплохо.
По ТВ вчера прогрессивный телеведущий
сообщил, что Где-то Неон Поет Твое Имя.
У меня нет разумных причин не верить
телеведущему. Вышел за дверь, прогулялся.
Все искал неон, что поет мое имя.
Пока не нашел.
Вероятно, подобное происходит в тех регионах,
к которым вел прогрессивный ведущий.
Может, скоро неон запоет наше имя
прямо в городе.

Мой ангел, когда нас начнут бомбить
Я по-прежнему буду тебя любить…

Порой я жалею, что это не я написал.
Порой. Хотя, честно сказать, не всегда.
Изолента и все, что найдешь, дорогая.
Погуляй со мной в этой неверной погоде,
что, похоже, у нас воцарилась.
Где-то что-то, пускай не неон, запоет наше имя.
Где-то, ага.

16 февраля 2003

situation report // Ghonim & Gigolashvili

между тем.

1. сдана в издательство "Лениздат" ("Команда А") вот такая книжка:

Revolution 2:0: A Memoir and Call to Action by Wael Ghonim









Ваэль Гоним, "Революция 2.0", переводила Татьяна Данилова aka seann , в итоге совершившая подлинный переводческий подвиг - пережить эту книжку, я подозреваю, было нелегко, поскольку книжки писать - не в "фейсбук" изливаться (впрочем, изложить историю автору удалось, а большего от него требовать смысла нет - у него не было других задач). книжка вполне занимательная - мемуар про египетскую, понятно, революцию и "фейсбук". весьма познавательно, в особенности для тех, кто в социальных сетях что-то генерит не просто ради минимального контакта с остальным человечеством, а, как бы это сказать, с умыслом.

2. сдан в "Эксмо" роман Михаила Гиголашвили "Толмач", который все, вероятно, уже когда-то прочитали, но это исправленное и дополненное издание - в нем баек чуть больше и появился один dream sequence (спойлер!). у автора очень, очень специальные отношения с человечьей речью, как мало у кого, и поэтому текст звучит роскошно - там живые люди, и они разговаривают, а не прикидываются. редактором первого издания, случившегося в "Лимбусе" в 2003 году, был, если я правильно понимаю, Виктор Топоров, о чем, вероятно, будет вежливо сообщить. я сейчас отвечала за малозаметные косметические работы.

ну привет.



любопытно было бы выслушать мнение эрцгерцога.

Any Old Sky Will Do, by Scott Wannberg

Скотт Уаннберг
Да любое небо сойдет

в моей аллилуйе застряла кость
выйдет грязная вся в крови
было место на карте, его съели волки
было шесть банок пива и шесть кусков
под этим злым и чрезмерным солнцем
кое-кто целыми днями растерян
кое-кто кричит громко, что он прозрел
в основном кое-кто слишком много вкалывает где-то по ходу дела
у меня был патент на обрезанье моих ушей, а потом накатила херня
у меня был патент, он светился и улыбался
власти по всем каналам трясли свою куколку вуду
часами трясли, лишь какое-то небо
да любое небо сойдет, сказала кость, что застряла в моей аллилуйе
любое небо взойдет на место свидетеля
вознесет где-то по ходу дела
кое-кто взаперти в темной комнате говорит с Богом
кое-кто не может ни с кем говорить
в основном кое-кто схлопотал приговор где-то по ходу дела
потряси сломанным волшебством в накатившем дурацком дожде
потряси сломанным снаряжением для побега
да любое небо тебя поцелует в плечо горящее
когда ты побежишь к уходящему свету
да любое небо
тебе не откажет
когда кислород
не даст тебе напитаться
поскольку увидел
дно кричащей коробки попкорна
а призы, малыш,
вовсе не те, что нам воображались
сам ведь знаешь, малыш, что призы
вечно не таковы,
какими воображают
себя.

Whatever the Truth Might Be, For That One Minute, by Scott Wannberg

Скотт Уаннберг
Какая правда ни есть всего на минуту

записан всплывать в истории — единственный путь…
не могу до истории дозвониться, нужен номер… алло, алло…
что такое? да я не про нефть… ну нормально… какая нефть?..
погодите, тут пацан хватает меня за жизненно важный орган… пацан!
а ну-ка без грубостей… у нас тут сокращение чувств… что… права
на нефть у «Хэллибёртона»… пофиг, кто ставит спектакль после
Саддама… погодите… пацан, я на телефоне, уйди от меня со своим
«Хэллибёртоном», я с историком разговариваю… вы историк?.. меня тут пацан кусает за левую ногу… вице-
президент «Хэллибёртона», Чейни… какой Дик… записан всплывать
из этой толпы в истории как второй единственный путь…
оператор, постой, у меня тут история на телефоне… говорит,
что она история. может, врет. ой, погодите минуту,
тут пацан от голода околевает… пацан, поцелуйся с моей собакой, скажи,
я приду домой к ужину… пацан не дорос понимать историю,
правда, история? тебе сколько лет-то, история? ты что-то косматая
и побитая. Да, лет шестьдесят или семьдесят… не, пацан
просто не понимает… нам нужна эта нефть… какая нефть… я смотрел
все ее фильмы… ну и находка… Аль-Каида, Эл Даунинг, Фримен, Дэвис,
Аль Пачино… у любого подходцы… Эл Льюис… Аль Рушио…
Аль Кведеса… да, пацан здесь, проводник на поезде правды,
следует без остановок… ну, пацан, говори с историей, ей любопытно,
как ты истекаешь кровью… пацан говорит, у него нет слов… он отбывает,
последнее судно, довольно хлипкое… помашите уже пацану…
ой, погодите, кажись, пацан рухнул за борт… ну и ладно, дай мне
что-нибудь, детка, пока продержаться… дай тапочки электрические…
записан толпу выбирать… записан ага… ладно, всем нам скоро
записи предстоят… и скрежет мела, когда всё
начнется… ага… да не в нефти дело, я не про нефть, не
про нефть… топни три раза, лицом к Западу или, может,
к Востоку… топни, давай… раз-два-три… потопай… теперь
погромче… наши пугала голодают который день… и к тому же
почта порой забывает вглухую, кто ты и как зовут.

a very ornery level, by Scott Wannberg

Скотт Уаннберг
очень низменный уровень

вот примерно сейчас они внесут своих мертвых.
не вставай из-за стола. сначала спокойно доешь.
врач — ой, у него большой медицинский справочник,
но болезнь, нынче дела-то какие, технологии эти опять же…
главный номер нашей программы замерцает на сцене
минут через десять. поверни-ка голову, будь любезен,
немножко на юго-запад. совершенно не видно,
чем там начальство занято у себя наверху. давненько
они уже не шумят, а когда начальство притихло,
скоро они придут с новым списком, надо выучить
его наизусть или башку сломать. я устал
вечно что-нибудь помнить. есть свободные номера.
ты уже свалил на матрас усталое тело, уже
предоставил матрасу изучить твой хребет?
на заднем дворе разожгли костер на помойке.
хочешь сжечь какие-нибудь сожаленья?
или неоднозначный порыв? или промах?
не вставай. помолчи, насладись. уже скоро
станет шумно — я боюсь, это будут танцы
на очень низменном уровне.

The Hurting, by Scott Wannberg

Скотт Уаннберг
Ранение

уменье кого-то ранить нынче не то чтобы подвиг,
это каждый умеет, даже не думая. люди
временами бывают редкими сволочами
посреди дымящих фигур этой странной кадрили.
в несколько прежнее время ты обычно шумел зубами,
изучая ранение. а теперь может ранить каждый,
запросто — это сильные люди лишились своих синкоп.
да ладно, какая там сила.
боль — уравнитель?
выравнивает, так сказать, игровое поле?
в каких постановках ни пройди пробы,
выйдешь на поле — и на тебе, постановки.
Из чего это поле-то?
из пропавших без вести раненых, вероятно.
панацеи когда-то хотели странствовать
вместе с нами,
но их транслятор за неподобающий ритм
арестован.
ранение ищет себе новых спутников.
шофер за рулем лимузина поедет
к тебе на район.
вот он, твой шанс.
станешь раненью давно потерянным братом.
раскройся.
душу раскрой.
раненье склонит главу, поблагодарит,
отпросит тебя у мамы…
мы пересечемся на ферме у одного остряка,
обменяемся адресами, поделимся мифами,
ранение спросит у нас имена,
мы надуем его,
сочиним псевдонимы,
наврем раненью с три короба,
потому что порою мы тоже умеем загнуть,
потому что порою мы тоже
умеем загнуться.

situation report // Аткинсон

сдана в "Азбуку" вот такая книжка:

Started Early, Took My Dog by Kate Atkinson







Кейт А(Э)ткинсон, называться будет "Чуть свет, с собакою вдвоем" (из предложенного издательству списка, я считаю, самым удачным было "С утра пораньше, пес со мной", но издатели трепетны, фиг в кармане не любят и не согласились).

переводила я, редактировала Елена Микерина aka suzie_qq , за что ей спасибо навсегда, курирует процесс guest_informant .

это четвертая и пока последняя книжка про Джексона Броуди. внутри - похищенные и спасенные дети и собаки, кризисы среднего возраста (опять, да; guess I'm just lucky) в исполнении представителей разных полов и обладателей разных темпераментов, театр, мыльные оперы, один "айфон", один доппельгангер, некоторое количество баков для строительного мусора, британская полиция 1970-х (спасибо британскому телевидению в целом и лично Джону Симму и Филипу Гленистеру за "Жизнь на Марсе" и отчасти за "Прах к праху" - это очень вдохновляло в процессе и проясняло обстановку); железные дороги фигурируют в одном из ключевых эпизодов, овцы почти не фигурируют, диккенсовских сироток нет вовсе; жаль.

музыкальное сопровождение к оригиналу:



музыкальное сопровождение к переводу:

New Year's Ramble, 2005, by Scott Wannberg

Скотт Уаннберг
Новогодний треп, 2005

Для тревожных признаков, я надеюсь, пока еще рано.
Подползай ко мне по ковру, новый годик.
Врачи за тебя волновались, боялись,
что в тебе так и сидит шрапнель прошлого года.
Всемогущее нечто, я и сказать не могу,
что за нечто такое, но, говорят, всемогущее,
а потому не жди, что я стану яростно спорить,
всемогущее нечто вдувало энергии
мне в камин, впрочем, нет, погоди, не хотелось бы
петь фальшивей, чем необходимо,
это ведь не твоя вина, это все мужик на оленях,
и однако болтают о всемогущем, пока
хулиганье собирает бабло, прикидывает,
сколько там про запас на будущее. Меня, помнится, обучали
вкладывать средства в чуткое, если еще осталось
иди на ручки, я хлопну тебя по спинке, у тебя на языке
что-то странное, какая-то пища, она утверждает,
будто верит в людей, но если медкарту
прочесть внимательно, трижды подумаешь,
прежде чем в рот всякую гадость совать,
хоть о ней и распинались в рекламе.
Хладогенератор пыхтит на износ, а психи
разоделись весьма удачно, скупили все станции,
распевают фальшиво, но говорю же, я не поступлю
так с твоими ранимыми ушками, новый годик,
так что ползай по коврику слепо и не переживай
за пропавших без вести, может, они найдутся
где-нибудь в мире искренности, может, не в этом, не сразу,
или же в этом, может, тебе найдется, чем меня
порадовать, новый годик. Можем вместе слинять черным ходом,
поймать попутку к добрым властям, которые в курсе,
как работает сердце. На лицо течет вода нового года.
Я укреплен. Вот новогодний профсоюзный билет.
Я мерцаю в неверной твоей темноте. Эмпатия, ч-черт. Ранимые трассы
обвивают хлипкие города сильнейших. Дырявые торбы
ветра. Фильмы, которые мы всегда мечтали увидеть,
но в кинотеатре выяснилось, что мы это уже
досмотрели во сне, написали сами и переросли их талант
развлекать вечерами. Эмпатия, говорю, к кровавому следу,
что ведет меня к солнцу нового года. Разузнайте, куда подевали сердца,
господа (и некие дамы). Еще не конец, они вам пригодятся.
У меня есть пара пустых карманов, места хватит всем вам
нырнуть туда рыбкой. Мы, население. Мы, населенные. Мы, насельники,
странные и увечные. Мое сердце изношено и избито, но не хочет
записываться в инвалиды. Ну давай, новый годик, скакни на коленки
к дяде Скотти, держись покрепче, потому как нам,
если Бетт Дэвис перефразировать,
предстоит ухабистый путь.
(слушая "Джонстаун" Сьюзи Ангарлайдер, "О Сюзанна". Первый день 2005 года)