Max Nemtsov's Blog, page 296
August 23, 2015
Enchanted Night 33
01 | 02 | 03 | 04 | 05 | 06 | 07 | 08 | 09 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32
В обтяжку
Человек с лоснистыми черными волосами стоит в тени за средней школой и наблюдает, как по яркой пустой парковке идет девушка в джинсах в обтяжку. У нее потерянный вид, выглядит она, как беспризорница, пригородный сорванец. Может, ей нужен друг. Я стану тебе другом, если ты станешь другом мне. Девушке в джинсах в обтяжку ходить по улицам одной среди ночи нехорошо — нет нет нет нет — кому-то следует обо всем рассказать ее матери. Волосы болтаются конским хвостом до копчика, мах мах над тугой попкой. Тугой круглой попочкой, разделенной видимой линией на два сливочных мячика. И как же влезать в такие вот штанишки? Ну я просто. Его никогда в особенности не интересовали верхние области девушек. Когда она сворачивает за угол, он несколько мгновений выжидает, а затем ступает в неприятный свет.
Filed under: men@work
frontier news
вести с границы: уже (еще) 65% денег, необходимых для издания романа Спайка Миллигэна “Пакун” на русском, есть. что-то вы расслабились, дорогие друзья – или книжку не хотите? потом поздно будет. а там, меж тем, есть еще и такое вот прекрасное:
кстати, тем, кто про Миллигэна знает только то, что его переводил Кружков, в радость будет знать, что его также переводил, например, Вадим Смоленский
из текущего опять: Таня Мазнева прошла по местам литературной славы семейства Бринеров и делится фотографиями с комментариями из мемуаров Ирины Бриннер:
Однажды, когда мы были в Сидеми, в нашем летнем домике – только женщины и дети, да еще один слуга-китаец – нам сказали, что на нас собираются напасть китайские бандиты – хунхузы… У нас в домике был подпол. И все мы спустились туда прятаться – взяли подушки, матрасы, еду, воду и свечи. Мы, дети, не очень понимали, до чего это может быть опасно. Для нас это было приключение.
Для нас, детей, самым главным в Сидеми был скалистый пляж за домом: мы придумывали там столько игр, там столько всего происходило. Скалы были нашими замками, нашими тайниками.
Сидеми была маленьким раем. Наш дом стоял у открытого моря – Амурского залива, и у самого дома на берегу – скалы. С другой стороны имелась закрытая бухточка с пристанью, к которой подходил паровой катер, привозивший нас сюда.
и, кстати, да – про ДВР-то многие помнят, а вот про Тунгусскую республику, видимо, забыли. а зря – это была внятная, хоть и краткая попытка отделиться от “большого брата”. думаю, всем было бы лучше, если бы Маньчжурия сейчас граничила и дружила с Тунгусией. я за геополитическую логику потому что
у Пола Боулза читатели появляются и таким вот кружным путем – через “Кинг Кримзон”
а тут у нас череда размышлений Аллена Гинзберга о Джеке Керуаке:
– раз
– два
– три
– четыре
– пять
ну и раз уж нас в Африку занесло:
Filed under: dom smith, men@work, talking animals
August 22, 2015
Enchanted Night 32
01 | 02 | 03 | 04 | 05 | 06 | 07 | 08 | 09 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31
Дэнни один
Дэнни отворачивается от окна и подходит к кожаному дивану, на котором лежит Смитти со стеклянной пепельницей на животе. Пепельница мягко вздымается и опускается от его дыхания. За диваном Дэнни легко опускает руку на спинку.
— Я пошел.
— Черта с два, — говорит Блейк.
— Пусть идет, — говорит Смитти.
— Что случилось, — говорит Блейк.
— Ничего. Мне нужно пройтись.
— Ему нужно, блядь, пройтись, — говорит Блейк.
— Не заводись, — говорит Смитти. — Только не начинай.
— Ничего я не начинаю. Дэнни нужно пройтись, так пускай валит. У нас, блядь, свободная страна.
— Ну да.
— Только я вот думаю, что Дэнни, должно быть, пиздешки не нравятся. Тебе нравятся пиздешки, Дэнни?
— Я сказал, не начинай, — говорит Смитти, садясь на диване. Пепельница падает на ковер.
— Ничего я не начинаю.
— Осторожней на выходе, Дэнни. Нам неприятности не нужны.
— Если тебя кто-нибудь заметит, — негодует Блейк.
Вниз по лестнице, в дверь, через ярко освещенную парковку под тень деревьев. Дэнни движется между полосой стволов и несколькими машинами на стоянке к переулку, сворачивает направо и проходит перед фасадом библиотеки, переходит Главную улицу и направляется домой. Смитти ему нравится — тот восхищается им и защищает его, это Блейк всегда вспыхивает, ревнует, злится, хочет стукнуть. Дэнни уже не припомнит, как он скорешился со Смитти; с ним Дэнни — явно не в своей тарелке. Тот ни с того ни с сего крадет ключи из ящика в библиотеке, вламывается среди ночи. Что-то доказывает. Выпендривается. Пижон. Смотри, ма, я без рук. Дэнни даже толком не знает, что Смитти в нем видит. Иногда ему не по себе, точно у него есть такое, чего хочется Смитти: хорошие оценки, дружба с четкими девчонками, серьезный остроумный отец и веселая клевая мама. Смитти однажды зашел после школы и целый час проболтал с мамой Дэнни, очень серьезно, за языком следил, официально так, на лбу аж морщины от мыслей. Мозги-то у Смитти есть, только ему всегда нужно повыступать: вот он крутой парень, вот хороший парень, вот классный. Иногда он Дэнни осточертевает, насмерть, но сейчас думать об этом не хочется. Ему шестнадцать, и он ни разу не целовался с девчонкой, ни разу не трогал девчонку — он просто с ума от этого сходит, не знает, что с этим сделать. Если какая-нибудь девчонка сядет к нему на диван и даст потрогать свое тело, он точно знает, что почувствует: благодарность, такую глубокую, что она будет глубже любви. Ночь теплая, в ней чуточку рябит прохлада. Он проходит по мосту над железной дорогой и смотрит вниз на рельсы, что тянутся к Нью-Йорку, на черные перекрестья конструкций за путями; интересно, как они называются. Надо будет вернуть ключ. Он идет дальше, мимо железнодорожной парковки, мимо темной средней школы, по переходу под автотрассой — в такое время на ней по большей части грузовики. Может, на фиг колледж и податься в дорогу: водить грузовики, высунув локоть в окошко, по ночам через всю страну, безмолвный и одинокий. Внезапная яркость ночных закусочных, дымящийся кофе в толстых белых кружках, тяжелых, как камни. Его шуткам смеется Диана Сантанджело, а иногда, смеясь, касается его руки. Когда она смеется, у нее трясутся плечи, трясется ее шелковистая блузка, трясутся волосы, и она так плотно прижимает к себе учебники, что, наверное, больно грудям. Он пытается вообразить, каково это — ходить с сиськами: здоровыми, тряскими, колышущимися штуками, прицепленными спереди, чтоб все видели, большие прыгучие буфера. Скакучие, пружинящие дойки. Лучше уж парнем — по крайней мере, хозяйства не видно. Девчонки в юбках и блузках, девчонки в летних платьях. В кабине восемнадцатиколесника, один, на магистралях ночи.
Устал уже — огромные мирные волны, сотрясают руки его от самых кончиков.
Filed under: men@work
Puckoon and other news
пограничные новости: 63% денег и 154 человека получат книжки, некоторые – с разнообразными бонусами. например, такими:
но для этого нужно добрать еще 63 т.р. так что вы уж не подкачайте
несколько дней назад случилась премьера обложки, я все пропустил. художник Вика Лебедева, выйдет осенью. это третья, окончательная, версия
критик Данилкин убежден, что это “комедия о вестернизации Индии”
у “Книжного вора” Маркуса Сузака, оказывается, есть нормальные читатели, которые не считают, что там ”непривычный язык”
“Книгу имен” Сарамагу этим летом тоже читают с упоением
и, как это ни странно – Огэста Дерлета
о текущем: Василий Авченко о семействе Бринеров вкратце
а так встречают “Мертвые души с рук” Криса Мура – продолжение “Грязной работы”
видите, Бонфильоли живут в Польше, а в России не живут. в этой стране никто жить не хочет, похоже, даже гениальные книжки (а почему так происходит, сами думайте)
некоторое время назад обнаружился такой вот рассадник критического разума – Пиши-Читай называется. в нем много примечательного:
– Дарья Лебедева о “Пусть льет” Пола Боулза
– она же о сером сборнике Керуака с добрыми словами
– Людмила Черникова о “Цкуру Тадзаки” сэнсэя
– Игорь Андреев о нем же
– Евгений Вихарев об “Эхе” Халеда Хоссейни
– Людмила Черникова о сказочной антологии Кейт Бернхаймер
– Кристина Муратова о “Хронике жестокости” Нацуо Кирино
– и наконец – Дарья Филиппова о “Диковинных диалогах” Джен Кэмбл. но эта рецензентка, к сожалению, гораздо глупее прочих виденных на этом ресурсе. прямо скажем – дурочка какая-то
новости про Пинчона будут потом, а пока – актуальная песенка:
Filed under: men@work, talking animals
August 21, 2015
Fish – The Company
вот, перевелось вдруг. вместо колыбельной (акустическая версия несколько отличается от той, к которой мы привыкли, но уж ее-то вы сами найдете)
Фиш
Компания
Голь здесь чеки берет, детвора тырит карточки
Из карманов ханыг, что в канавах храпят
Я очнулся в грядущем — оно лишь вчерашнее
А былое быльем мне в кишках поросло
Берете мне выпить — и тут же решаете
В мозги мои влезть, душу вывернуть мне
Твердите о воле, а сами уверены
Что мечты вам продам и навар заберу
Ну, кто со мной выпьет тогда
На полпути вверх — ни туда, ни сюда
Ну, кто со мной выпьет тогда
На полпути вниз — ни туда, ни сюда
Твердите, что пьян я, а сами — довольные
И в правоте своей убеждены
И трезвы. Но смеюсь я над вашей надменностью
А от ваших банальностей тянет блевать
Тем скорее поймете, что я вполне счастлив
Если сам выбираю, с кем дружбу водить
Ну, кто со мной выпьет тогда
На полпути вверх — ни туда, ни сюда
Ну, кто со мной выпьет тогда
На полпути вниз — ни туда, ни сюда
Эх, за компанию, с детства в компании
Жив за компанию, пока не помру
Тем скорей вы поймете, что я вполне счастлив
Если выберу сам, с кем дружбу водить
Я дружбу вожу с тем, кто сам исключителен
Кому верить можно, кто честен и прям
Кто благороден, кто многое видел
Так что валите — уж лучше я сам
Ну, кто со мной выпьет тогда
На полпути вверх — ни туда, ни сюда
Эй, кто со мной выпьет тогда
На полпути вниз — ни туда, ни сюда
Всё за компанию, где ж та компания
Я жив за компанию, пока не помру
Эх, за компанию, нашу компанию
Пьем за компанию, пока не помрем
Пока не помрем
Не помрем
Filed under: men@work
Puckoon Newsing
наши традиционные вести с ирландо-английской границы: у нас уже есть 62% денег на издание (это чуть больше 100 т.р.), а у вас еще есть шанс заиметь себе гениальную книжку – причем некоторые экземпляры будут с ништяками, например, такими:
(что это такое, можно узнать, заглянув за дверь). и для пояснения – кусочек 3-й главы:
кое-что из прочитанного за каникулы в 51-й стране моего временного пребывания (и не только там):
От Сидеми до Новины. Дальневосточная сага by Valery Yankovsky
My rating: 5 of 5 stars
Опять у меня эта тяга к несбывшемуся (ну и по работе надо). Да и к никогда не бывшему — это же столько то, как оно было при нас, сколько то, чего мы никогда не знали и знать не могли. Потому что такие мемуары — это то, как оно могло быть.
В очередной раз стало ясно, что Маньчжурия, Корея и Приморье должны были бы стать единой и отдельной страной, это было бы логично и красиво. Со столицей во Владивостоке и своей Шамбалой на горе Пэктусан. Но возможно это было бы только при японской оккупации. А так остается в очередной же раз жалеть даже не о том, что «Цусиму просрали», а о том, что просрали такую страну.
Это становится до боли очевидным при сопоставлении его «записок охотника» и «лагерной прозы» (говорю условно). Потому что все истории об «этапах» — мощная прививка от «любви к [превратно понимаемой] родине» (и нет, песня Башлачева про Абсолютного Вахтера — не просто поэтическая метафора: Янковский описывает «бал на все времена» в мерзлых трюмах «морковок» ГУЛАГа). И советские концлагеря, конечно, включая лагеря уничтожения, от нацистских отличаются только климатом, поэтому поговорите мне еще о гуманности советской исправительно-карательной системы.
А родина может быть только «малой» — натурально тем местом, где родился, со всей страной не породнишься. Вот я и, как выясняется, видимо, по-настоящему люблю только этот странный угол Азии, которого никогда не существовало. И еще раз очевидно, до чего отвратительно все стало после прихода туда красных и большевиков — вернее, когда вся эта дрянь всплыла со дна хтонического болота. Не обязательно, кстати, русского — корейцы после 1945 года тоже отличились, результаты видны до сих пор: а тогда было тоже не очень понятно, откуда поналезла вся эта партизанская сволочь; вероятно, в Корее приход советской армии попросту легитимизировал маньчжурских хунхузов (как большевики всю эту люмпен-уголовную мразь по всей России), которых японцы безжалостно истребляли и поддерживали в стране порядок. Ну и «грабь награбленное», а как же — универсальная отмазка подонков: ведь вся эта их «классовая борьба» вытекает из лени, зависти и жадности.
Что же касается самого могучего Валерия Янковского (прожившего, напомню, 99 весьма разнообразных лет — три, если не четыре совершенно несопоставимых жизни), то он будет писатель посильнее Тургенева — и уж конечно стократ лучше мерзавца Пришвина. Вот только когда уже «Рубеж» уволит своего «корректора» Ирину Токарчук?
Собрание. Том 3. Тайга шумит by Nikolay Baykov
My rating: 2 of 5 stars
С упорством, как некоторые считают, достойным лучшего применения я все же дочитываю третий том собрания Николая Аполлоновича Байкова, красиво изданного «Рубежом». И продолжаю недоумевать, но для начала цитата из Валерия Янковского («От Сидеми до Новины», стр. 236):
Дома, комментируя его произведения, Юрий Михайлович [Янковский] довольно критически отзывался о достоверности публикуемых Н.А. Байковым рассказов; много, мол, приукрашивает…
И дальше пару раз мимоходом говорит, что Байков-де «привирает». Тут я даже не знаю, что Янковский-старший имел в виду: у меня не возникало подозрений, что он врет о маньчжурской тайге, тут мне все кажется более-менее достоверным. Просто все это неинтересно — и сам Байков, и его служба, и его хождения по «солнопекам», и его неудачные охоты, да и причитания его о гибели «красивой природы» от рук человека фальшивы насквозь. Как и сам его язык — тот верноподданнический канцелярит, который прекрасно дожил до наших дней. Банальному Байкову попросту нечего сказать в своих текстах. Он графоман, а языковые находки в его текстах довольно случайны (вроде «угрюмых клестов»); попадаются и более-менее точные (но однообразные) речевые характеристики отдельных персонажей. Пожалуй, все — литературной ценности весь этот трехтомник по-прежнему не имеет, хотя понятна ненормальная популярность его текстов у японцев и корейцев: они легко переводимы самым посредственным переводчиком (хороший за такую ебанину браться, я бы решил, не станет) и отдают графоманией самих, к примеру, японцев, того же Мисимы (были моменты, когда я бы решил, что их писал один человек — ну или переводил один переводчик; да, мы стали недурно разбираться в разных сортах говна). Животные у него тоже антропоморфизированы, что многое говорит о его талантах писателя натуралиста (взгляд «за что?» в застывших глазах изюбря, сраженного жестокой рукой бездушного человека… что еще нужно?).
Но мало того. Еще он антисемит (на очерке о «масонско-большевистском» заговоре со мною натурально приключилась легкая истерика), впрочем не любит и презирает всех «инородцев», включая китайцев и маньчжур, среди которых провел бОльшую часть жизни. Уважает наш автор, похоже, только русских и украинцев, да еще галичан — православных братьев-славян, короче, и в этом смысле пришелся бы ко двору и нынешней власти (хоть и с некоторыми оговорками — хочется верить, что от нынешней политики он бы пришел натурально в ужас, хотя кто его знает). Великодержавный шовинист, куда ж без этого. Каково же его отношение собственно, к изображаемому «морю Шу-хай» за стертыми эпитетами, штампами и нескончаемо повторяемыми «литэратюрными» клише тоже не очень понятно. Если он эти места и любил, то как-то сильно по-своему и любовь эта неубедительна, ею он не только не заражает читателя, но и не делится вообще.
Впрочем, разгадка к третьему тому становится очевидна: Байков в маньчжурской тайге просто-напросто чужой. Посторонний. Он грезит только о далекой России — скучает даже не столько по ней как таковой (иначе принял бы революцию и так же преданно лизал бы сапоги новой власти, лишь бы в России), сколько по той вымышленной фата-моргане, которой, пожалуй, и не существовало никогда. А в Маньчжурии он не дома. Чужак. Тьфу на него.
Сокровища ангуонов by Михаил Матюшин
My rating: 1 of 5 stars
в детстве я ее пропустил мимо – и поделом. В “приключениях” даже нарративная логика отсутствует, топография Владивостока гуляет широко и привольно (музей, судя по всему, находится там где-то между Рабочей и Матросской слободкой, а те обе располагаются на берегу бухты Золотой рог), мотиваций у поступков всех героев нет и в помине. Советская бредовая и жидкая затируха.
Борьба за роман “Белая гвардия” и издательские интриги 20-х годов by Мария Мишуровская
My rating: 4 of 5 stars
Не очень понятное издание — похоже на кусок диссертации, адаптированный для публикации в толстом глянцевом журнале из тех, что получше качеством. Но тираж в 400 экз. подкупает.
Ну и нет там никаких особых интриг — а есть обычный издательский бардак, помноженный на бардак в стране и в головах ее обитателей. Жадность участников не в счет, хотя подвешенным остается вопрос: не кто дописал конец за Булгакова, конечно (на него нам тоже не отвечают), а кто извлек из всей этой аферы выгоду, какую и как именно. Но маргиналия к очерку нравов, конечно, прелюбопытная.
Так это был гудочек by Linor Goralik
My rating: 5 of 5 stars
Недаром там Искренко искрит в самом начале. Эта книжка вся представляет собой упражнение по реинкарнации Искренко в Линор – и бегущей строки о странных путях выживания упорной искренней традиции честного слова.
Interface by Neal Stephenson
My rating: 4 of 5 stars
Приятно все же сознавать, насколько мы продвинулись за последние четверть века — вполне на собственной памяти, — читая такие книжки. В нем все «прото-» — прото-нёрды, прото-нанотехнологии, прото-политтехнологии. Читается прям как антропологический экскурс в прошлое. Но потом догоняет и накрывает Пинчон-паранойей, и на текст подсаживаешься, хотя (а может, и потому, что) роман скроен по лекалам и рецептам коммерческого чтива: главы умоподъемной длины, сцены чередуются в своем алгоритме, фигуры умолчания создают саспенс и подгоняют вперед, фонового знания дается в меру, экшн не раздражает.
Фантастики как таковой тут тоже не очень есть, вернее она — «ближнего действия по-американски», а не по-советски: т.е. все этот вполне вероятно и допустимо. Обложка да, не врет — это честный политический триллер с циничными персонажами, которые отлично знают, что делают, и умеют работать, а лучше таких персонажей я не знаю, что может быть. И еще «Интерфейс» — превосходный взгляд на то, из чего состоит «тело американской политики», о котором узнаешь больше, чем из газетных новостей (вот, я опять откатился к метафоре четвертьвековой давности — ну кто сейчас читает газеты? из фидов каких-нибудь, конечно).
Квасным патриотам читать его, конечно, совершенно бесполезно, они и слов таких не знают, как «выборы»: зазор между американским политическим сознанием и его русским отсутствием по-прежнему непреодолим. Хотя практически все фигуры на русских политических горизонтах — уже давно не люди, а спецэффекты, поэтому поди знай.
…оп-па. вот они его и не читают. на русском этого романа, оказывается, не существует.
Путешествие на Марс: Фантастическая повесть by Л.Б. Афанасьев
My rating: 1 of 5 stars
Вполне себе нелепая (и, конечно же, антинаучная) фиготень: автора (и его героев, само собой) в первую очередь интересует, как поставить женщину на место, чтоб босая, беременная и на кухне. Про дыры в логике и бессвязность повествования я уж молчу.
На Луну!: Веселое путешествие отчаянных шалунов (Сказка, похожая на быль) by Авиатор
My rating: 1 of 5 stars
В 1914 году детская литература была такой же идиотской, как и после 1917-го. Зато понятно, у кого учились классики советской словесности. Ну и нынешним “читателям” бы очень понравилась эта беззубая и безграмотная жвачка. (А “Саламандре” в очередной раз честное спасибо за это окололитературное откровение).
Сигналы Вселенной (Океан световых лет. Том I) by Vladimír Babula
My rating: 2 of 5 stars
Планета трех солнц (Океан световых лет. Том II) by Vladimír Babula
My rating: 2 of 5 stars
Просоветская “благостная” фантастика, основная цель которой – сделать читателю спокойно и приятно. Поначалу я было принял это за “фантастику ближнего действия”, но нет, не она – никакому моему однофамильцу-описателю гребешковых плантаций на солнечной энергии (или что у него там было?) и в голову бы не пришло рефреном задавать вопрос “Так с какой же же скоростью распространяется в безвоздушной пространстве гравитация?”.
В целом же две эти части трилогии неубедительны и бредовы как с научной, так и с фантастической точки зрения (далее по каждой позиции – списки из 30 пунктов претензий, но я их, пожалуй, опущу – они такие же, как у всей советской “фантастики” середины прошлого века: это неумелый трэшак, хоть и странно увлекательный иногда).
Тема с Норвегией, однако, пришлась удивительно к месту, и я должен сказать, что описанная Бабулой социалистическая Норвегия далекого будущего угадана вполне себе точно (т.е. “ближнее действие” тут сработало, сам видел) – особенно развившийся Осло. Да и отомороженный соратник Амундсена – придумка вполне комичная (хоть и глуповатая: эдакий сознательный, но неразвитой попутчик, чтоб читателю было с кем ассоциироваться; жаль только что во второй части нам не показали самого ожившего Амундсена; а третьей на русском так и нет до сих пор). Зато прочие персонажи – обычное советское пропагандистское фуфло: все гуд-гаи (позитивные ученые) – славяне, все бэд-гаи (недобитые империалисты) – фашысты (как национальность, понятно) или англосаксы.
Ну и да – сам текст никакими литературными достоинствами не отмечен и самостоятельной ценности в себе не несет – это перевод на русский с пересказа с чешского на украинский. Так что, возможно, в исходнике и нет таких дыр в фабуле и тех глупостей, что присутствуют в этом тексте.
ну и раз пошла такая пьянка, вот два примечательных образца музыки на русском языке:
(…интересно, сколько сейчас стоят гимны сибирских городов. ну потому что я не знаю – иначе это по любви, что ли?)
Filed under: just so stories, men@work
August 20, 2015
Enchanted Night 31
01 | 02 | 03 | 04 | 05 | 06 | 07 | 08 | 09 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30
Белый цветок
На залитых лунным светом чердаках с ненужной рухлядью шевелятся куклы. Тряпичная кукла с волосами из желтой пряжи подбирает стеклянный шарик и кладет в карман передника, барабанщик расхаживает взад-вперед сквозь щепочку лунного света, от которого рукав его мундира становится ярко-синим, одноглазый мягкий мишка бредет вокруг старого ящика для игрушек куда-то в тень, где видит пару старых боксерских перчаток, перевернутые санки с заржавленными полозьями, башню комода. Сворачивая за угол комода, он замечает воздетую белую руку — она протягивает белый цветок. Одноглазый мягкий мишка в сомнении замирает. Это рука Пьеро — тот одет в свободную белую блузу с пышными рукавами. Пьеро стоит на коленях и протягивает цветок Коломбине, которая уже уходит от него, бойко дернув головой. Одноглазый мягкий мишка видит, как цветок беззвучно падает на пол. Единственный мишкин глаз округляется в изумлении. Тонкая белая рука в просторном рукаве остается простертой.
Filed under: men@work
Puckoon News
пока мы смотрели в другие стороны, на гениальную книжку Спайка Миллигэна собрано 54% денег – еще 46 таких же, и книжка у вас, считайте, в кармане. спасибо всем, кто до сих пор поддержал нас словом и делом – Татьяне Мэй и Михаилу Бару в особенности. поделитесь этой радостью и вы. беспечально, само собой. и не отключайтесь, дальше последуют всякие ништяки
а тем временем где-то, как говорилось в детской народной книжке, а именно – на Радио Голос Омара – у нас тоже были выбросы эктоплазмы:
– про детство и литературу на примере “Кондуита и Швамбрании” и не только (очень, очень старый текст, но, мне кажется, уместный)
– радостное отмечание дня рождения Хэнка – салют раз и салют два
кстати сказать, у нашей версии Сэлинджера объявился нежданный читатель. само собой, прибежали другие “читатели”, которые призывают переводчика четвертовать, расстрелять и прочие приятности. мне вот интересно – что ж вы, прекрасные люди, мне в лицо ничего этого не говорите никогда? страшно? конечно, в интернете пиздеть – это запросто, но даже написать мне личное письмо ненависти мужества хватило человекам пяти… или вам адрес сообщить, чтобы сподручнее меня расстреливать было? но есть и другие – они, к примеру, наивные, пытаются найти книжку в магазинах
дискотека сегодня с сопроводительным текстом – Александр Жадов сколотил группу “Доходное место” (на архивном снимке – не она; сколько звезд корв-а-лолла вы на ней узнаете?), если кто еще не понял, а это его старое интервью, в котором он рассказывает, что дома, наедине с собой, он слушает Дёму (про Дёму новости тоже вскорости будут, я не забыл)
Filed under: =DVR= archives, Дёма, men@work, talking animals
August 17, 2015
August 11, 2015
Puckoon further
ну что, треть есть – пусть же будет еще две трети. а меж тем:
есть глава и сегодня
If you hand me the original paperback edition of Thomas Pynchon’s Gravity’s Rainbow I can, quickly and without too much scrabbling, find you the page where the hero loses the girl. My disappointment on his behalf has lingered physically on that page for the past 20 years.
GRAVITY'SRAINBOW by Rudi Zygadlo by Oki-Ni on Mixcloud
На Таганке сыграли Мураками. В клубе Игоря Бутмана на Таганке прошел фестиваль «Джазовые портреты Харуки Мураками»
(все верно, конечно, Александр Беляев говорит – про первое издание книжки. но было и второе, где глупости исправили, впрочем нашему критику на это наплевать – тогда же придется противоречить самому себе. музыкальные критики – это такие отвратительные подростки)
еще немного музыки:
а кто не помнит, что такое Третья Стража, так тем мы напомним еще и еще:
ну и Пинчон-песенка на сладкое. в исполнении Сортилеж в фильме П.Т. Эндерсона:
Filed under: =DVR= archives, men@work, pyncholalia, talking animals
