Сергей Владимирович Волков's Blog, page 42

salery @ 2017-06-14T00:08:00

До сих пор не перестали спорить о каком-то режиссере Серебренникове. По-моему, моральные укоры в любую сторону тут неуместны. В конце-концов данный «творец» вправе рассматривать государство как себе враждебное, а себя – как Штирлица в борьбе Добра со Злом, и в в этом случае в использовании денег врага для борьбы против него же ничего предосудительного нет – это исключительно удачный прием в борьбе. Государство, со своей стороны, содержа таких творцов, тоже имеет свою пользу: оно что-то из себя изображает, создает нужный ему «имидж». Но если до него, наконец, доходит, что пакости, совершаемые данным конкретным «творцом», превышают его полезность, и решает потребовать назад свои деньги – почему его надо осуждать?

salery @ 2017-06-12T00:22:00

В пятницу закончил, наконец, возиться с подготовкой для подсчетов «генеральского» файла, на что ушло почти полтора года. Для 36,2 тыс. чел. пришлось расставлять условные значки и цифры в 9 графах: к-во представителей рода, к коему принадлежит чел., с какого времени этот род на службе РИ, происхождение его (остзейское, польское и т.д.), ранг самого лица, военный он или гражданский, ранг отца, макс. ранг братьев, макс. ранг сыновей и их наличие (или только дочери, или бездетен), общее число детей. Это исследование должно составить 2-ю часть книги о русском служилом слое (1-ю часть коей представляет уже написанный общий очерк его истории со средневековья с макс. приведением всех доступных цифровых данных). Какое-то время уйдет на проверку опечаток и подсчеты, но осенью надеюсь представить это в виде десятка таблиц.

Учитывались военные и гражданские чины 1-4 (до 1796 г. – также и 5-го) классов, причем только полученные на действительной службе, а не при отставке (таких в 2-3 раза больше). Первоначально интересовала простая вещь – степень самовоспроизодства «генералитета» (у какого процента «генералов» – папа тоже «генерал» и наоборот), но «аппетит приходит во время еды» и привел к тому, к чему привел. Дело шло медленно, потому что всякий раз пытался отыскать, где только можно, родословную роспись: хотя все основные источники такого рода были изначально заложены в мою т.н. «общую базу» (где сейчас ок. 2 млн.записей), но в разрозненном виде встречается много росписей на всяких областных и любительских сайтах и изданиях, а возня с остзейскими изданиями готикой, где разные ветви одного рода могут находиться в разных томах, и надо было сводить их в общепоколенную, заодно переделывая дурацкую немецкую систему «по линиям» на потребную для моих целей «долгоруковскую» (по поколениям) – вообще нечто.

Но делать нечего, т.к. надо было отделять однофамильцев, а только одних дворянских родов с распространенными фамилиями были десятки (напр., около сотни Ильиных, 98 Макаровых, 83 Матвеевых, 82 Павловых, 76 Давыдовых, 72 Даниловых и т.д.), хотя, конечно, более 90% «генералов» принадлежали к 1-3 наиболее старым и видным из однофамильных родов. Причем росписи обычно не полны, и даже для известных титулованных родов обычно остается нек. к-во лиц, несомненно к ним по офиц. гос. источникам принадлежащих, но в росписи не отраженных (потому что общегос. учета не велось, и росписи составлялись генеалогами по архивным делам о дворянстве, возбуждавшихся отдельными лицами, которые в своих прошениях боковые ветви могли и не упоминать).

До окончания подсчетов я воздержусь от оценок, поскольку хорошо знаю, как обманчивы впечатления от «примеров» (даже при всем опыте работы с массовым материалом могу про себя сказать, что исключения обычно запоминаются как минимум втрое лучше и создают соответствующее отклонение в оценке). С одной стороны, впечатляют десятки представителей ряда известных родов (при более внимательном наблюдении тонущие, однако, в море «Ивановых-Петровых»), с другой – многочисленные примеры такого рода: сын мастерового - врач (кол.асс), а шестеро его детей и внуков – действ.статские и тайные советники, все пять сыновей питерского портного – в генеральских чинах и т.п. (но доля таких в общей массе тоже совсем не такая, как по первому впечатлению).

Пока можно лишь совершенно определено сказать, что РИ – абсолютно типичный пример «бюрократического» общества: даже по всему периоду чуть не половина всех «генералов» - единственные представители своего рода (в «аристократических» обществах положение зеркальное – там таких 2-3%, тогда как до 30-40% дают роды, составляющие 2% всех родов, а 10% родов дают 60-80% всех высших чинов), а в 1-й и тем более 2-й половине XIX в., естественно, еще больше.

Конечно, число представителей родов среди «генералитета» в большой степени зависит от давности рода (позволившей к XVIII-XIX в. сильно размножиться), но это лишь один фактор; вообще-то о «влиятельности» рода следует судить по доле лиц, достигших высших чинов в общем числе его взрослых мужчин (а по этому показателю могут лидировать не самые многочисленные). Родов, давших по 20 и более «генералов» я насчитал 55 (около десятка – даже 40 и более: 118 кн.Голицыных, 81 Толстой, 63 кн.Долгорукова, 52 Бибикова, 44 кн.Гагарина, по 42 кн.Волконских, Арсеньевых и бар.Корфов, 40 Энгельгардтов), из этих 55 - 9 родов Рюриковичей и Гедиминовичей, 31 относится к русским родам, известным не позже XVI в., 13 остзейских, 1 «поздний» русский (Демидовы) и 1 «поздний» иностранный (Скалоны). Однако такие вместе взятые – «капля в море» (порядка 4%).

Вообще же (за исключением 1-й половины - середины XVIII в.) доля родов, известных на службе до начала XVIII в. относительно невелика: во всяком случае, из около 2 тыс. наиболее видных таких родов лишь 128 дали в РИ по 10 и более «генералов», а более трети лишь по одному или вовсе ни одного (при том, что остальные 1,5 тыс. старых родов не дали ни одного). Более того сотни старых родов не дали в XVIII-XIX вв. даже ни одного лица в «штаб-офицерских» чинах (8-го класса и выше), не поднимаясь на действительной службе выше титулярного советника или капитана, а многие и просто к концу XIX в. не служили, а крестьянствовали на своих небольших наделах

salery @ 2017-06-08T00:14:00

Когда случается видеть пропутинские публикации, всегда думаю (без сожаления, впрочем), что больше всех придется разочароваться тем, кто искренне ненавидит «либералов» и полагает, что П. является оплотом против них и вот-вот разгонит их из властных структур, и вот тогда установится «правильная» система. Но П. в этом смысле сам вполне либерал (все то, что он писал относительно экономики – абсолютно либерально), хотя ровно в той мере, в какой он может контролировать ситуацию, без опасности для своей власти со стороны порождаемых ею независимых игроков. В отличие от не желающих понять, что все движется индивидуальным интересом способных людей, он достаточно умен. Поэтому ни следовать рекомендациям тоскующих по советской экономической системе, ни повторять советско-социалистических экспериментов, ни передавать экономику в руки левых он не станет.
Так что с одной стороны пропутинские ресурсы типа «Взгляда» проникнуты ненавистью к «либералам» и версия о зловредности их власти стала практически официальной (хотя властью они никогда не обладали, а были лишь ширмой - после февраля – власти «революционной демократии» в лице соцпартий, после 91-го – совноменклатуры второго эшелона). А с другой - реальная жизнь в РФ и если и ущербна в смысле соответствия модели нормального (т.е. несоциалистического) государства, то уж ничего общего с идеалами «буржуеборцев» точно не имеет. Конечно, некоторым ученым и журналистам трудно примириться с мыслью, что все они теперь, по советским понятиям, «буржуазные ученые» (коль скоро обслуживают интересы «буржуазного государства»), но компенсировать ее нападками на «либералов» в управляемом ими государстве довольно глупо.

«Спецы» и «комиссары»

Распространенная привычка – говорить и считать, что «у нас» - «всё плохо». Это неверно. Очень даже многое «хорошо»: и в Совке, и в Постсовке работало много первоклассных ученых, конструкторов, осуществлялась масса перспективных разработок и т.д. Проблемы обычно начинались от «запуска в серию» до применения, потому что «изобретатели» и «руководители-применители» - были людьми совершенно разного человеческого качества. До сих пор действует модель взаимоотношений «спецы» - «комиссары». То же оружие (в самом широком смысле) у нас вообще-то хорошее, его создают культурные люди, вот только используют его малокультурные. Спецы поддерживают определенный уровень, позволяющий производить какие-то действия, но вот к решениям по этим действиям их никогда не допускают, решения принимают люди иного склада и иной биографии - комиссары (те самые «кухарки», которые вообразили, что они «могут управлять государством»).

Эту единственно для нее возможную модель соввласть практиковала с самого начала своего бытия. Обойтись без «спецов» СВ ни в коем случае не могла (и года не прошло, как лозунг немедленной ликвидации «старого аппарата» сменился озабоченностью «саботажа» бывших чиновников). Даже когда «спец» по идее должен был «командовать» (напр., армейскими соединениями) на 1 спеца полагалось 2 комиссара с равным голосом при принятии решений (даже после попыток введения «единоначалия» – когда «спецы» считались уже «чисто своими», на уровне армий и выше все равно функционировали «военные советы» с тем же соотношением генералов и партдеятелей).

Значительная часть культурного слоя (в более продвинутых своих слоях – до половины, а в самых высших – еще больше) была после 1917 истреблена или изгнана (и продолжала «чиститься» и уничтожаться в 20-30-е). И это было вполне рационально: совершенно невозможно представить себе существование того советского общества, которое было создано, если бы в стране оставались все те люди, которые ранее составляли культурный слой (даже в «опущенном» состоянии, на положении вахтеров или сторожей, они бы общались, размножались, поддерживая в своей среде соответствующие понятия и культурный уровень).

Но осталось все равно очень много. Их было недостаточно, чтобы обеспечить общий облик, культурное лицо страны, но вполне достаточно, чтобы государственный механизм элементарно функционировал, при том, чтобы доля «социально-опасных» элементов не превышала уровень, угрожающий основам социальной политики СВ. Идеальным вариантом конечно было, когда «социально-опасные элементы» занимались научными разработками, сидя в натуральном заключении. И хотя «шарага» как конкретное явление – принадлежность лишь определенного периода, по большому счету в советском обществе реализовывалась примерно эта модель: «спецы» вынуждены были существовать в строго отведенной им роли - вне «командования» и тем более принятия политических решений, не имея возможности покинуть страну.

Традиция «спецовства» не прерывалась все годы существования СВ, существовала соответствующая самовоспроизводящаяся среда в разных областях, даже, между прочим, и в гуманитарных. В последних, конечно, ее успешно размывали, внедряя массу советских выдвиженцев-образованцев «от станка» и обеспечивая последним преобладающее в данной сфере положение. Но в технических, точных и естественных (от состояния коих напрямую зависело элементарное выживание СВ) особенно трогать все-таки боялись, не только закрывая глаза на не соответствующее советской морали поведение каких-нибудь ландау, но и не препятствуя им выдвигать и продвигать в качестве смены себе подобных.

Я не раз показывал, что состав ученых и специалистов (не только в элитной, но и в основной своей части) и в смысле образовательных характеристик, и в смысле доли выходцев из минимально культурной среды не только «отличается», а прямо противоположен составу партийно-политического и хозяйственного руководства (это, что называется, «медицинский факт»). В любой нормальной стране, независимо от общего уровня, картина всегда обратная: соответствующие показатели политико-экономической элиты там всегда выше, чем образованного слоя в целом. Это вот такая у нас «особенная гордость» - очень характерная и специфическая черта СССРФ. Во многом, как представляется, определяющая и суть, и конкурентные возможности государственного организма.

salery @ 2017-05-29T12:13:00

Хотя ожиданий ни одного политического направления «нацлидер» не оправдал, и все (кто имеет какие-либо убеждения, а не «народ», понятно) им недовольны, правит он вполне благополучно, тем более, что с т.з. сохранения своей власти ведет себя исключительно разумно, ибо любые пороки власти ничего не значат в отсутствие реально альтернативных фигур, а это он обеспечил. И слишком раннего его ухода я бы, скорее, опасался. Напрасно думают, что в случае внезапного исчезновения Путина режим тут же «рухнет». Возможна некоторая турбулентность (и то лишь в случае, если расклад по наследнику не очевиден – я просто этого не знаю), после чего будет другой Путин (или спустя некоторое время обнаружится, что это Путин).

При том, что представляла собой страна, ее население и предшествующие события, Путин был неизбежен. Должно было сказочно повезти, чтобы он был лучше того, чем оказался, но все-таки сильно повезло, потому что преобладающие шансы были за то, чтобы быть ему чем-то еще худшим. Путин не является тем, что из себя изображает, но в том, что пытается изобразить, есть хоть что-то пристойное. Все же прочее из реально присутствующего на сцене (коммунисты, национал-большевики, демшиза) изображением из себя чего-то иного даже и не озабочивается, а вполне адекватно своей сути, и все это – гораздо хуже. Новый Путин, появившись слишком рано, едва ли будет лучше. А по тому, что он будет изображать – пожалуй что и хуже.

salery @ 2017-05-26T00:31:00

Замечено, что за последние десятилетия количество вооруженных конфликтов в мире сокращается, но масштабы их жертв при этом возрастают (несколько лет назад лондонский IISS подсчитал, что если 2008 г. наличествовало 63 действующих конфликта, в которых погибло 56 тыс. чел., то в 2014 – лишь 42, но зато с 180 тыс. погибших, т.е. на треть меньше, но с втрое большим число жертв). В этом плане возникновение Халифата (сама его идея) одновременно и следствие, и причина этой перспективной тенденции; присяга ему соответствующих группировок от Мали до Филиппин закономерно сводит частные конфликты в один большой: всего остального мира – с исламом (а большинство всех конфликтов так или иначе связаны именно с потенциями исламистов).

salery @ 2017-05-22T23:27:00

РФ-ная элита неконкурентоспособна (какое там «противостояние Западу»… если бы даже и хотела) в основном не потому, что воровата. Во власти категорически мало элементарно интеллигентных людей. Поэтому она не способна проводить эффективную политику в отношении других стран: инициировать движения в свою пользу, способствовать приходу к власти нужных лиц, устраивать перевороты и т.д. (как образно выразился известный философ, «схема та же, только решают не джентльмены, а пьяные крестьяне»). Но и внутри она неспособна создать систему, гарантирующую ей и ее потомкам на исторически значимый срок (превышающий хотя бы срок человеческой жизни) благополучие при любых обстоятельствах и поветриях.
На Западе критическая масса культурных людей во власти была изначально, не истреблялась, не изгонялась и, несмотря на заполнение видимого политического пространства клоунами и мессианствующими идиотами, сохраняется и ныне, успешно прививая массе потребные понятия и примиряя ее со скандально «неполиткорректным» показателем коэффициента Джини. А всякое воздействие на массу властей СССРФ может быть только в виде «лома» - т.е. абсолютного недопущения и прямого запрета идеологических альтернатив. Если какого-нибудь такого лома (в военном отношении таким «ломом» является, напр., возможность засыпать врага трупами) у них по каким-то причинам нет – они беспомощны.

salery @ 2017-05-19T23:03:00

Страсти вокруг личности нашего «диктатора» вполне отражают отношение публики к автократии как таковой. Если «монархический» подход предполагает наделение всевозможными превосходными достоинствами любого оказавшегося на троне выродка или придурка, то «демократический», напротив, - демонизацию «тирана», которому приписываются едва ли не все совершающиеся в стране преступления, в т.ч. и самые невероятные. На самом же деле «автократы» редко бывают гениями или злодеями, в большинстве случаев это люди вполне посредственные (уже потому, что сравнительно редко восходят к власти собственными усилиями, чаще – благодаря обстоятельствам или интересам иных лиц), от которых не следует ждать слишком многого (что плохого, что хорошего), почему и относиться к ним столо бы спокойнее.

О "подделках"

Одна из самых смешных вещей, которые приходится наблюдать – это вера в значение той или иной «главной бумаги», когда начинаются споры – а была ли она, а не фальшивая ли та, что имеется, а не подделаны ли там подписи и печати и т.д. (помню, одно время бесновались вокруг «секретного протокола» к советско-германскому договору, сравнительно недавно – вокруг отречения и т.д.). Примерно то же самое – дискуссии вокруг слов великих правителей (так сказать «главного слова») - а правду ли NN произнес таковые слова, или их ему приписывают враги (или почитатели), или говорил, но не совсем так?

Все это очень смешно потому, что значение имеет только то, что случилось - безотносительно к тому, было ли это оформлено какой-то бумагой, а сущность человека (даже и частного лица, а тем более политического деятеля) определяется не тем, что он однажды сказал или написал (тем более, что часто доводится говорить и противоположные вещи), а всей совокупностью его действий.

Поэтому никакие «подделки» ничего изменить не могут. Они могут служить лишь дополнительным пропагандистским штришком в компании очернения или возвеличивания (как фразы, приписываемые Марии-Антуанетте, Черчиллю и т.п.), но никто не в силах подделать всю совокупность данных. Равно как и изъятие каких-то документов может иметь только «косметическое» значение. Из этих соображений иногда и поступают, убирая что-то наиболее «яркое» (напр., приходилось слышать, что письмо, где местоблюститель Петр особенно резко осуждал Сергия, из архива исчезло, хотя в том, что вообще известно о его отношении к соввласти это ничего не меняет).

Ну представьте, напр., что акт о капитуляции Германии потерян или вдруг обнаружилось, что за Жукова и Кейтеля расписались их адъютанты – это что-нибудь изменило бы? Кто-нибудь взялся бы отрицать факт поражения Германии? Значение имеют только документы, фиксирующие сам факт совершения событий, но их всегда столько - многие тысячи и миллионы (в данном случае, напр., вся совокупность «бумаг» штабов частей и соединений, местных администраций и т.д., однозначно свидетельствующая об оккупации всей территории Германии), что подделать их нет никакой возможности.

Если государства вводят куда-то войска занимают каждое определенную территорию, а, встретившись друг с другом, в бой не вступают, а проводят совместный парад, то надо ли искать какую-то БУМАГУ, на основании которой они договорились. Сам факт подобного хода вещей подразумевает наличие таковой договоренности, которая может быть и устной или даже вообще не быть никакой формальной, а достаточно бывает прозрачных намеков. Но важно это событие, а вовсе не бумага, на основании которой оно произошло. А если она и была, какая разница – «настоящая» она или «подделка», если все произошло именно так, как в ней написано или «якобы» написано?

Вот и недавно как-то так случилось, что протурецкие исламисты воюя против ИГИЛ, дошли ровно до дороги между Аль-Бабом и его южным пригородом, а сирийские войска до нее же с юга. И не передрались. Стоит ли будущим историкам искать текст какого-то соглашения между Эрдоганом и Путиным или гадать с чьих-то слов о телефонных звонках? В подобных случаях никаких специальных договоренностей «заранее» может, кстати, и вовсе не случаться, а все происходит на основе «понимания ситуации» обеими сторонами. И вот наличие такого «взаимопонимания» сторон в том или ином случае – только и существенно. Правильно ли, что имело место такое «взаимопонимание» или что оно позорит одну из сторон (или обе сразу) – это уж можно спорить (кому как нравится). Но исторически важно только его фактическое наличие, а не сопутствующие обоснования.

salery @ 2017-05-10T20:53:00

Вот не раз я замечал, что западный идеологический комплекс последнего полувека самоубийствен, ибо внутренне несовместим по устремлениям, а выбор «либо – либо» категорически отвергает. Недавно прочитал про «озадачившие» было социологов результаты какого-то опроса в США среди молодежи, посвященные гендерным проблемам. Скандальным образом обнаружилось, что самое молодое поколение гораздо больше, чем поколение послевоенных «бэбибумеров» или поколение конца ХХ в. склонно видеть женщину в ее «традиционной» роли. Как так? Неужто «консервативная революция»? Но все проще. Дело всего лишь в том, что этнический состав этого поколения иной – сильно смещенный в «цветную» сторону. Это европейцу можно впаривать отвлеченные идеи, а «бывшие угнетенные» всех цветов - люди к природе близкие и мало им подверженные. Так что все-таки либо феминизм, либо «мультикультурализм». Как, впрочем и в иных таких случаях…