Сергей Владимирович Волков's Blog, page 74

salery @ 2011-08-24T23:09:00

Полное молчание, которым власть обошла круглый юбилей августовской «революции», исключительно красноречиво. Какие чувства должны испытывать люди, своим личным положением всецело обязанные победе над ГКЧП, но по своим взглядам ему однопорядковые… Я бы тоже промолчал.
Дух ГКЧП победил, но слишком поздно, когда для него не осталось соответствующего тела.

salery @ 2011-08-22T12:13:00

Обнаружил, что даже один из наиболее близких по духу юзеров оказался озадачен моими взглядами: «Современный Запад для него (т.е. меня) — это и нормальный мир, противостоящий коммунистическим извращениям, и примитивная цивилизация масс, унизившая традиционную европейскую государственность и поправшая великую цивилизацию белого человека. Возможно, между ними есть хронологическая граница и эти два явления не совпадают во времени, но об этом можно только догадываться»). На тот случай, если не только он, счел нужным пояснить.

Разница между обществами нормальными (сложившимися в ходе естественного развития) и извращенческими (сконструированными политически успешными доктринерами по к-л «рецепту счастья») та же, что между живыми людьми (всевозможного цвета и качества) и чем-то типа голема-франкенштейна-робота. Оценка общества как нормального вовсе не предполагает безусловно положительного отношения; к ним можно относиться с большей или меньшей симпатией, какие-то из них могут быть и вовсе отвратительны; как и людям им могут быть присущи специфические для них хронические недуги (у кого печень не в порядке, у кого радикулит, кто на голову слаб).

Да, я считаю западное общество и в нынешнем его виде совершенно нормальным, более того, из ныне существующих вариантов – оптимальным для жизни себе подобных и максимально культурно близким (если придется уносить ноги – так не в КНДР же, не в Иран или Зимбабве). Эпоха же «массового общества» представляет собой общеисторическое явление, вызванное причинами тоже совершенно естественного плана, с издержками коего худо-бедно научились справляться прежде всего как раз в Европе. Это само по себе не болезнь.

Западный мир, который, когда я родился, был еще вполне здоровым (насколько это было возможно в условиях «массового общества»), в конце 60-х был поражен неким недугом, который, подобно сифилису, стал разрушать его изнутри (скорее даже, это «иммунодефицит»). В некоторых проявлениях он отчасти выглядит как слабый вариант советского безумия, но в целом, конечно, это «свой» недуг. Страдающие им излечатся – или исчезнут. Я склоняюсь все-таки к первому варианту. Коммунистический маразм просуществовал в клинически-опасной (заразной) фазе 70 лет, «политкорректный» просуществует едва ли больше.

Английские уроки

Понравились английские уроки. Собственно, уроками они ни для кого конкретно не станут, но объективно демонстрируют некоторые вещи, которые обычно принято оставлять за рамками обучения. Очень правильные на самом деле события. Совсем порадоваться мешает только сочувствие к пострадавшим, той именно категории людей (создавших своими руками свое, пусть и небольшое дело), которой я всегда симпатизировал.
Ну да, гражданское общество "сверхцивилизованной" страны предстало в несколько неприглядном виде. Тех, кто учился по неправильным программам, это несколько шокировало. Но общество состоит из людей, а человек остался самим собой, благополучно пронеся через века «цивилизации» свою натуру, инстинкты которой ограничены единственно возможностями их реализации. Видимый конфуз получился лишь оттого, что об этом стало неполиткорректно вспоминать.

Ограничители морального характера – принадлежность отдельных личностей или небольших групп (внутри которых религия или воспитание стали реально значимыми факторами), но сами по себе не бывают нормой. Нормой они становятся тогда, когда существуют достаточно надежные ограничители «физического» плана. Конечно, есть люди, которых не ограничивает и это, но «сознательных» преступников не больше, чем лиц «высокоморальных».

А среднему человеку - почему не погромить и не пограбить, если за это ничего не будет (или будет очень мало, или только очень небольшому числу участников). Он же соотносит выгоду с возможными неприятностями. Уберите запреты, подкрепленные силой – и он будет это делать. Что обычно при случае и демонстрируется: в самой благополучной стране отключается электричество или случается наводнение – и толпы мародеров (абс. б-во которых никогда не были судимы) грабят магазины. А тут и без стихийных бедствий обошлось – их с успехом заменила особая гуманность полиции (более всего гордящейся тем, что не применила водометных пушек и резиновых пуль, а действовала «в согласии с населением»).

Не менее естественно, что гуманность проявляется отнюдь не к тем, кто пострадал (владельцы небольших заведений в этих случаях разоряются): тех, кто страдает от погромов, заведомо меньше тех, кто при случае готов громить, и в условиях равных выборов с последними следует больше считаться. Этот урок первые хорошо знают, но он им бесполезен, т.к. их электоральный потенциал несопоставим с потенциалом вторых.

Поскольку же властям иметь дело с погромщиками (которые в случае чего и в госучреждении окна выбьют) обычно проблематичней, чем с их жертвами (которые могут только надоедать жалобами), то последних желательно по возможности успокоить, а первых – оправдать. Ну, это и нам хорошо знакомо: отобрали у человека дорогую электронную игрушку – а зачем хвастался достатком, изнасиловали женщину – а зачем юбку короткую надела, избили в трамвае очкарика-интеллигента - а чего шляпу надел, показать какой умный и т.д. Политкорректное сознание всегда тяготеет к несколько «возвышенным» объяснениям мотивов грабителей (того же рода, кстати, и общепринятое объяснение бесчинствам черни в 1917 г. и самих событий).

Но если зависть бедного к богатому, неприязнь «лузера» к преуспевшему, ненависть плебея к человеку более высокой культуры и т.п. и считать вполне извиняющими побуждениями, то все-таки эти мотивы далеко не исчерпывают причин поведения, которые в основном проще, хотя и не менее человечны: элементарное желание получить нечто задаром и эмоциональное наслаждение от сознания своих возможностей. Поэтому поиск тут «глубинных причин» - занятие по большей части вполне бессмысленное. Если припозднившийся прохожий получает по морде в подворотне, то вовсе не обязательно доискиваться, чем он это заслужил: в большинстве случаев окажется, что просто именно в этом дворе пьянствовала компания, которой в определенной момент захотелось покуражиться.

Закономерна и реакция на события (это тоже урок – она будет только такой): погромщикам «недодали» (любопытно, что сострадающие «обездоленным» нашлись даже у нас, хотя те жили на соцпособия так, как большинство здесь может только мечтать) – надо дать больше. Хороший вывод. Пожалуй, что и дадут (за счет той категории, что пострадала) – это в традициях (удивительно, что нашлись бессовестные люди, собирающие подписи за лишение грабителей пособий). По норвежскому киллеру вот тоже правильный вывод сделали: раз он совершил свою акцию в знак протеста против завоза «черных» – надо назло нацисту завезти их еще больше. Ну-ну…

И еще урок сугубо для соотечественников. Вот вполне себе СОБЫТИЯ. Впечатляет: тысячи людей во многих городах, организованно… И что? А – ничего. Случись такое в РФ, ЖЖ был бы полон восторгами, что началась гражданская война и режим доживает последние дни. Но у нас же и тени нет даже тех погромных «бунтов», которые чуть не ежедневно происходят в какой-нибудь Греции - а про «последние дни» все равно пишут. Никак не усвоят, что никакие тысячные толпы, никакие беспорядки ровно ничего не значат (пострадают ларечники, но не власть), если за ними не стоит готовая взять власть политическая сила.

salery @ 2011-08-02T14:07:00

Поднялся шум вокруг очередного судьи, не отпустившего известного сидельца за испорченные казенные штаны (или что-то такое). Плохой-де судья, и суд, говорят, у нас неправильный. Не понимают люди… Судья как раз хороший. Это как же: нацлидер полагает, что должен сидеть, а какой-то местный хрен чтоб отпустил? Вот это было бы неправильно - вне логики системы, и такой судья своему положению явно бы не соответствовал.
Смотрю, на идее «независимого суда» люди свихнулись еще почище, чем на идее «честных выборов». А не надо от земли отрываться и бредятиной всякой заморачиваться - тогда и огорчаться не придется.
Придавать этому институту значение какой-то высшей инстанции справедливости… ну не Суд же Божий, в самом деле... Ни более здравым сознанием, ни каким-то особым нравственным чувством, ни большими умом и проницательностью, по сравнению с любым другим должностным лицом, судья не обладает. Считается, он лучше тем, что выслушивает «состязание сторон». Ну выслушает (с таким же успехом их могли бы выслушать в любом другом месте). А решит все равно - как захочет. Он столь же продажен, столь же труслив, только при этом абсолютно безответствен и жаловаться на него нельзя. Когда преступника отпускает полицейский – его (отпустившего) в принципе можно наказать, когда судья – невозможно: «так суд решил».

Я уж не говорю, о всех этих «только суд вправе», «только суд может» - человеку, которому в темном переулке приставляют нож к горлу или застающему свою квартиру ограбленной, предлагается не считать этих добрых людей преступниками, пока некто в мантии не зачитает в казенном месте соответствующую бумагу («убить без суда» какого-нибудь Басаева - уж форменное безобразие).
Ну что такое у нас, в реале, «суд»? Это в лучшем случае не особо лично подлая, затурканная рутиной 50-летняя советская тетка, штампующая по шаблону решения, изредка корректируя их в зависимости от «мнений». Связывать с сим «источником правосудия» какие-то завышенные ожидания чего-то принципиально иного, чем от органов власти, по меньшей мере наивно.

Предоставлять ему выносить общеобязательные для всей страны решения – казалось бы, полный идиотизм. Последнее, однако, практикуется. Напр., любой районный или городской суд, т.е. по факту отдельно взятый человек, поручивший написать обоснование другому, подобранному по его вкусу человеку («эксперту») имеет право объявить «экстремистским» любой текст (хоть литературную классику) – и это достаточное основание для внесения в список запрещенной литературы.

Но, возвращаясь к тому, с чего начал, - на самом деле текст можно запретить не любой, а – в логике системы (раз уж существуют у нас дурацкие положения о «разжигании вражды к соц.группам», прежде всего должна была бы попасть под запрет вся марксистско-ленинская лит-ра и сама компартия, по этой части не имеющая себе равных, вся идеология которой состоит в пропаганде классовой борьбы против буржуазии; однако запрещается лит-ра отнюдь не этого рода). Так вот при конкретной системе видимая нелепость возможных «судейских вольностей» вполне компенсируются характером и направленностью самой этой системы. И той же причине, по которой не находится судей, запретивших бы по своей инициативе коммунистическую лит-ру, не находится и судей, выпустивших бы по своей инициативе несимпатичных нацлидеру сидельцев.

salery @ 2011-07-20T12:18:00

Во френдленте видел дискуссию: надо ли бороться с мигалками - или научиться уважать чиновников, признав за ними привилегии. Для времени, в котором все понятия смешаны, искажены или неопределенны, - типично, когда дискутирующие находятся в разных плоскостях, и невозможно ответить однозначно.
Чиновников, безусловно, надо уважать; столь же безусловно они должны обладать особым статусом и привилегиями. Но – когда они действительно чиновники (т.е. когда в стране существует государственная служба как совершенно отдельный от прочих сфер род занятий, со всей соотв.атрибутикой и карьерно-профессиональным корпусом, т.е. когда чиновники представляют собой как явление то же, что офицерский корпус армии).

Но наши (о коих спор) – не чиновники. И большинством потребных признаков не обладают. Это абстрактно «влиятельные люди», «власть имущие» и т.д. - ровно то же самое, что советская номенклатура (от коей они в большей своей части непосредственно и произошли) или что-то типа средневековых феодалов – «начальники вообще», так сказать, «широкого профиля». Когда чел. попеременно рулит то, общ. организацией, то частной фирмой, то ГУПом, то министерским департаментом, то банком, то отделом аппарата полит.партии – он ни бизнесмен, ни чиновник, а именно вот то самое, о чем речь. Весьма характерно, кстати, что из 17 взрослых сыновей высших «чиновников», за исключением 1 мидовца и 2 офицеров ФСБ, все банкиры и бизнесмены (для ср.: среди 9 сыновей кабинета 1914 г. – 8 чиновников и офицеров и 1 ученый).

Уважать их как чиновников совершенно невозможно. Уважать ли их как вообще «властителей», как реально правящий слой и признавать ли за ними в этом их настоящем качестве особые права – другой вопрос.

salery @ 2011-07-03T10:12:00

Много стали писать о Прохорове и правой партии. А может ли у нас вообще быть настоящая - ну чтобы там не увлекаться, обычного современного европейского вида (не из тех, о ком принято говорить «крайне») правая партия? Некоторый соответствующий контингент имеется, найдутся и лидеры, идеологический велосипед изобретать не надо, некоторой точкой консолидации для начала она вполне могла бы стать (пусть бы даже популярность была сначала невелика).

Нет только одного, но стоящего всего остального – РАЗРЕШЕНИЯ. Такая партия объективно не может не быть антисоветской и антикоммунистической. Наличие ее в легальном политическом пространстве автоматически означало бы оппозицию самому существу вышедшего из «Великого Октября» современного режима. Предполагало бы свободное озвучивание положений, которые для него смертельны, в полемике с которыми он - натянувший чуждую ему личину и формально вынужденный «соблюдать правила» - крайне беспомощен (поэтому полемики на эту тему он старается не вести, попросту замалчивая существо вопроса). Поэтому дозволения на такую партию советоидный режим, оставаясь собой, никогда не выдаст.
Одно дело – грешить против идеалов «Октября», вплоть до полного их забвения и отрицания в интересах личного обогащения, и совсем другое – отказаться от созданной «Октябрем» государственно-политической традиции, которая одна только обеспечила и обеспечивает ее носителям легитимизацию в качестве политической элиты «этой страны» и тем самым возможность такого обогащения. Совершенно немыслимо, чтобы при власти, бережно сохраняющей все формы почитания советского прошлого (от бессчетных истуканов «дедушки Л» до нарочитых ритуальных плясок вокруг «Великой Победы») и официально являющейся прямым его продолжением, могла действительно существовать какая-то правая партия.

Ничего подобного никогда и не было, а под этим именем у нас бытовали то назначенные «либералами» советские нэпманы гайдаровского пошиба, то какие-то как будто специально культивируемые демшизовые шуты («вот они – ваши правые, любуйтесь»).

Прохоров в качестве главы правой партии смотрится максимально адекватно – настолько, насколько это вообще возможно. Он вообще среди нескольких десятков лиц своего уровня наиболее симпатичный. Пожалуй, сам по себе даже и «настоящий» (ну а кто более?). Только вот миссия его ненастоящая. И партия его - ненастоящая.

Дело не в том, что Прохоров в роли «правого» не встал в оппозицию Путину-Медведеву (это как раз совсем не обязательно), а в том, что ни в малейшей степени не разошелся с ними в оценке большевистского переворота и советского режима, не сказав ровно ничего, чего бы не могли сказать они (им по отдельным конъюнктурным поводам случалось делать и более «правые» заявления). Когда в духе «примирения и согласия» (с собой и совнаследием) высказывается власть продолжателей Совка – это понятно. Когда в том же духе высказывается сила, по идее, ко всему этому непримиримая… с ней тоже все понятно.

От режима, стремящегося по обстоятельствам поворачиваться то одной, то другой стороной, ожидать можно лишь некоторых идейно-политических подачек (кого-то не посадят, кого-то из оголтелых якеменок малость одернут, что-то разрешат, что-то приоткроют и т.д.). И в свете этого для людей правых взглядов выдвижение в легальный ряд ПД скорее плохо, чем хорошо: без нее самой «правой» во всем спектре оказывалась ЕР, которая какие-то жесты в эту сторону должна была делать. Теперь же ЕР с чистой совестью может забыть о своей «правизне» и остаться при любимом образе «сталинизма с человеческим лицом», а «правые» подачки делать будет некому. Более того, назначенные правыми (в лице ПД) прямо предназначены на роль «мальчика для битья» (вот они - рвущиеся к власти эксплуататоры, но мы трудовой народ в обиду не дадим).

Однако же принимать «антинародные» меры все равно придется. Занятно будет посмотреть, как и на кого их попытаются спихнуть. Надуть до такой степени ПД, чтобы это можно было объяснить его «давлением» на ЕР, едва ли реально. Логично провести его в Думу по минимуму, назначив Прохорова премьером или 1-м замом, и оставив Медведева президентом. Когда же дело будет сделано, внимая ропоту народному, национальный лидер, который, подобно Каддафи, никакого государственного поста не занимает (недооцениваем опыт дружественных стран) могучей рукой выметет из власти зарвавшихся либералов. Но посмотрим, на что хватит фантазии. Можно ведь и совсем просто.

salery @ 2011-06-13T22:06:00

Разговоры вокруг пороков общества людей, для которых эти самые пороки вовсе не являются столь уж нетерпимыми, начинают раздражать. Можно подумать, то, что у нас чаще всего служит предметом возмущения, действительно воспринимается как наибольшее зло. «Коррупция», «отсутствие гражданского общества», ну еще «преступность», «наркомания»... Режим, при котором все это имеет место, также вроде бы почитается безусловным злом, подлежащим ликвидации (что отчасти и логично, потому что коррупция тогда коррупция, когда разъедает в общем-то здоровый организм, а когда она есть его системообразующий элемент, составляя суть власти, то борьба против коррупции есть на самом деле борьба против государства).

Однако при ближайшем рассмотрении обнаруживается, что не так страшна коррупция, как борьба с ней. Объявился вот А.Навальный; как бы там ни было, сделал пока в этом плане больше всех. Но не успел он еще даже не то что получить власть, а хотя бы заявить на то претензии (ну хоть стать лидером какой-никакой легальной партии), как стали говорить, что опасность представляет именно он – а вдруг «человек плохой». Ну, может и плохой. Но если «плохой человек» - это хуже того, с чем он борется, значит, оно (в данном случае коррупция) вовсе не такое уж большое зло, а так – «недостаток». Ну и нечего тогда истерики устраивать.
Отношение к Навальному – примерно то же, что к событиям на Манежной. Это же, как ни крути, было едва ли не первое реальное проявление «гражданского общества» - того самого, об отсутствии коего принято печалиться. Ну пусть уродское, но самое что ни на есть настоящее (самоорганизовавшееся «снизу»). Другого нет. Реакция публики, однако, известна. Но тот, кто не готов принять «неправильное» ГО, не получит никакого. А режим, кстати, спокойно себе существует и будет существовать именно потому, что он для всех, с какой стороны ни посмотри, оказывается меньшим злом.

Все дело в цене, которую никто не готов платить. Та же коррупция, конечно, полностью нигде не искоренима, но до приемлемого уровня сведена быть может (в Китае вот публично отстреливают – и на таком уровне держат; где-то, где она потенциально меньше, – дают реальные сроки – и тоже держат). В странах, где за распространение наркотиков казнят, отдельные наркоманы, может и есть, а вот «проблемы наркомании» - нет.

Понятно же, что ни «бессильный Медведев», ни «сильный Путин» никогда не смогут «победить коррупцию», не репрессировав (расстреляв или навсегда устранив из общества) как минимум несколько сот «больших людей» (даже если у них найдется столько же тех, на кого можно будет опереться). Ничего подобного они, понятно, никогда не сделают. Но если бы это каким-то чудом стало возможным – как бы отреагировала публика? Известно как: завопила бы про «37-й год».

«Неотвратимость наказания» - пустой звук, если она не соотнесена с реальным страхом. Люди боятся не «неотвратимости», а реального для себя ущерба, соизмеряя с ним возможную выгоду. Если за деяние предусмотрен штраф или небольшой срок, то даже при 50%-й вероятности попасться, человек его в большинстве случаев совершит, если же он рискует жизнью, то, скорее всего, не совершит и при 10%-й вероятности. Потому что единственное, чем человек по-настоящему дорожит – это его собственная жизнь (отморозки, конечно, не в счет, но их в любом обществе не так много).

Насчет того, что является бОльшим злом, могут быть разные точки зрения. Потому что соотношение цены и цели каждый (и человек, и государство) может оценивать по-своему. Напр., лучше ли дать помереть от передозы тысяче наркоманов, чем казнить десяток распространителей? В конце-концов, наркоманы помирают добровольно, а убивать не хорошо… Одни решают - что хуже, и вводят смертную казнь, другие - что лучше, и ограничиваются небольшими сроками. Считать ли, скажем, убийство или разбой настолько нетерпимыми, чтобы за них наказывать крупными сроками (не говоря о смертной казни)? А кто, собственно, сказал, что они «особо тяжкие»? (у нас вот недавно вообще отменили низший предел за такое – можно и совсем не сажать, ограничившись сроком предварительного заключения). Не буду спорить.

Я о другом. Так, чтобы «и овцы целы, и волки сыты» - не бывает. Чем-то приходится поступаться, платить за искоренение большего зла. Но если вы не готовы платить – терпите и не жалуйтесь.

salery @ 2011-06-05T18:33:00

Н-да... если "левая рука не знает, что делает правая", то не так уж оно и плохо. После трогательной заботы, проявленной церковным официозом о единстве общества вокруг мумии дедушки Ленина и неприкосновенности таковой, был приятно удивлен: http://vozvr.ru/%D0%9F%D1%83%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%B8/%D0%9F%D1%83%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F%D0%BF%D0%BE%D0%B4%D1%80%D0%BE%D0%B1%D0%BD%D0%BE/tabid/248/ArticleId/1003/.aspx

salery @ 2011-06-01T20:05:00

История из жизни. В одной группе учатся интеллигентные мальчик и девочка. Мальчик (в совершенстве изучивший труды «классиков» и историю КПСС) приходит к соображению, что коммунисты – преступники. Попадает под подозрение, за ним и родными устанавливают наружное наблюдение, следуют обыски и т.д. (но прямых улик нет: бабушка вовремя сжигает дневники). Девочка, напротив, верная делу партии, при первом слухе о «диссидентстве» соученика разворачивает и возглавляет общефакультетскую кампанию за его исключение из комсомола и университета. Через несколько лет девочка выходит замуж, получает благодаря этому возможность свалить из СССР и… становится известной американской банкиршей. Мальчик в это время кое-как перебивается, в «перестройку» ему удается заняться наукой, он становится профессором и… махровым совком сталинистского толка.

Не решусь сказать определенно, откуда вообще берутся убеждения – лежат ли в их основе главным образом какие-то эстетические представления, отражают ли они глубинные свойства натуры, преобладает ли влияние семейной среды или, напротив, отталкивание от этого влияния… Пути идейно-политической эволюции человека подчас выглядят причудливо. Привычно наблюдать, как люди со временем оказываются в иных, чем прежде, лагерях («шкурные» мотивы тут не рассматриваются).

Менять свои взгляды, впрочем, нормально: человек взрослеет неравномерно, что-то может постичь очень рано, но соотнести свои представления с жизненным опытом способен лишь значительно позже. Подозреваю, однако, что часто виной тому, что кажется сменой взглядов, является приверженность некоторым абстракциям (типа «порядок», «справедливость», «государство», «демократия», «закон», «свобода» и т.д.), которые для «верующего» приобретают самодавлеющее значение в отрыве от их конкретного содержания. Всегда вот этого терпеть не мог…

salery @ 2011-05-27T22:41:00

Когда мне довелось впервые увидеть препарированные таким образом фотографии (вырезанные головы, срезанные плечи и т.д.),



подобное поведение показалось крайне наивным: во-первых, наличие среди предков «бывших» почти всегда «органам» и так было известно, а, во-вторых, если бы вдруг и не было, то сам факт такого «обрезания», казалось бы, с головой их выдавал, указывая на то, что, если возникала необходимость так уродовать фото, значит, было что отрезать. Но потом понял, что оно было как раз совершенно рациональным: поступая таким образом, люди расписывались в своей лояльности, подчеркивая, что они помнят родителей только как людей, но кем они были - знать принципиально не желают, от судьбы их отрекаются и детям рассказывать не будут.

Нечто подобное было распространено и в сфере печатного слова (в свое время мне бросилось в глаза, что, напр., у К. Симонова подчеркивается непринадлежность положительных героев к дореволюционному офицерству, тогда как герои из бывших офицеров у него выведены сугубо отрицательно; потом не очень удивился, когда выяснилось, что именно к таковым он сам принадлежал). Как-то в юности я возмутился было особо выдающимися по «правильности» пассажами одного историка, на что собеседница (дама уже за 70) заметила: «Ну, не судите строго: его происхождение обязывает».

Об этом я вспомнил, обнаружив недавно, что наиболее горячо (с визгами совершенно непристойными) против проектов «десталинизации» выступил один из потомков репрессированных.
Но если поведение «детей страшных лет России» понятно, то подобное же «детей перестройки» выглядит несколько, что ли, избыточным: все-таки «цена вопроса» совсем другая.