Сергей Владимирович Волков's Blog, page 40

Переиздания к юбилею

Только что вышли, переизданные ГПИБ к нынешнему юбилею, две книги, к которым меня просили написать обширное предисловие и комментарии: «Белая Сибирь» К.В. Сахарова и «ЧК: материалы по деятельности чрезвычайных комиссий&raquo (тиражом по 500 экз.). Значительную часть текста их я ранее использовал в томах серии белых мемуаров и свидетельств о красном терроре, но целиком они не переиздавались. Почему ГПИБ выбрало именно их, не знаю, но, во всяком случае, роднит их то, что это одни из самых первых изданий, появившихся по горячим следам событий (вышли в 1922-1923 гг.). Выглядят они теперь так:

salery @ 2017-10-27T10:23:00

Вчера wyradhe позабавил, написав про каких-то американских профессоров педагогики, продвигающих идею, что преподавание математики политически вредно, поскольку провоцирует общественное неравенство (это они еще покойного Вл.Арнольда не читали). При этом сам wyradhe в комментах четко и абсолютно верно указал причину, обратив внимание на то, что всякая такая бредятина более всего распространена в англо-американском мире (где степень реального неравенства максимальна).
Ну что же, это вечная проблема «массового общества» (вернее, его идеологического оформления), которое вынужденно апеллировать к массе. Умный не равен глупому, просвещенный – невежественному, трудолюбивый – ленивому, умелый – неумелому, законопослушный – вору, свободный от зависимостей – алкоголику или наркоману и т.д. Когда их пытаются сделать реально равными (а равными худших можно сделать только за счет лучших) – наступает пресловутая «разруха».
Поскольку же людей изобретательных, предприимчивых, работящих, умеющих что-то делать действительно хорошо и т.д. относительно немного, а большинство, ничего такого не умеющее, желает, тем не менее, «все поделить», Лукич был совершенно прав, говоря, что борьба за демократию есть, в сущности, борьба за социализм. «Реальный социализм» был раем для дураков и бездельников, но повсеместно обанкротился (даже в КНДР чтобы снять проблему голода пришлось обратиться к личному интересу). Но проблема примирения массы с реальным неравенством осталась, и решается где «политкорректностью», где демонстративным опусканием «умников», где культом «простого человека».

salery @ 2017-10-25T20:25:00

Ну вот, могу поделиться первыми результатами подсчетов по российскому «генералитету» XVIII – нач.ХХ в. (пока по всей совокупности: разбивка по периодам и группам потребует еще какого-то времени). Речь идет, напомню, о военных и гражданских чинах высших 4-х классов: от ген.-майора и действ.стат.сов. (а до 1796 г. также и V кл. - бригадирах и статских советниках), имевших эти чины на действительной службе (а не получивших при отставке). Таковых (с рубежа XVII-XVIII в. по 1917) попало в исследование 36 191 чел. (14595 имели военные чины, 21027 гражданские и 569 переименовывались из одних в другие). Из них к I-II классам относилось 2273 чел., к III – 6978, к IV – 25830 и еще 1110 - к V до 1796 г.

Картина, присущая типичному «бюрократическому» обществу (каковым была РИ), оказалась ожидаемо несхожей с ситуацией в «аристократических» обществах (в т.ч. Московской Руси). Если там единственные представители своего рода составляют 2-3% высших лиц, тогда как до 30-40% дают роды, составляющие около 2% всех родов, а 10% родов дают 60-80% всех высших чинов, то здесь единственные представители дали почти половину (46,5%) – 16,8 тыс.чел., тогда как самые видные 2% родов дали только 15,3% (5,5 тыс.), а 10% родов – 30% (10,8 тыс.) всех «генералов» (причем тут в число «ок.10% наиболее видных» родов входят давшие не менее 4 чел.). Вообще же, помимо 16824 родов (из общего числа 22 068), давших по 1 «генералу», 4268 родов дали от 2 до 4 каждый, 731 род – от 5 до 9, 188 – от 10 до 19 и 57 родов – по 20 и более. «генералов».

К Рюриковичам и Гедиминовичам принадлежало 1,9% всех «генералов», к родам известным на службе в России не позже XV в. – 6,5%, родам, начавшим служить с XVI в. – 4,5%, с XVII в. – 6,6%, с 1-й половины XVIII в. – 8,9%, со 2-й половины – 15,2%, с 1-й половины ХIX в. – 33,1% и со 2-й половины – 23,1% (полноценный госаппарат был создан именно в 1 п. ХIX в.). При этом доля лиц, которые определенно или по всей вероятности являлись первыми офицерами или чиновниками в своем роду, составила для 1п. XVIII в. 5,4%, 2п. – 6,9%, 1п. ХIX в. = 10,5% и 2п. – 57,1%.

Около 37% учтенных лиц (13,3 тыс.) принадлежало к родам иностранного происхождения, в том числе 14% немецкого (38% всех иностранных) еще 4% остзейского, более 10% польского (28% иностранных), около 4% - иного западноевропейского (в основном французского и английского), 1,3% - армянского и грузинского; порядка 300 чел. вышли из шведских родов, столько же – из азиатских, по примерно 200 чел. – из греческих и славянских (сербы, чехи, болгары), около сотни были еврейского происхождения и примерно столько же – из неславянских народов Восточной Европы (румыны и венгры).

Социальное положение отцов «генералов» определенно известно примерно в 70% случаев. Не менее 2/3 были детьми офицеров и чиновников. Причем 14,9% были сыновьями «генералов» и еще 16,5% - детьми старших офицеров и чиновников (от майора и колл.асессора). Эти цифры верны и для всей совокупности, поскольку в моем общем реестре офицеров и чиновников РИ учтено порядка 95-97% генералов за весь период и лиц не ниже майора-колл.асессора для конца 1850-х годов (т.е. могших быть отцами самых поздних «генералов»), так что если для каких-то «генералов» отцов среди них не находится, то значит, они таких отцов и не имели.

Среди других лиц известного происхождения примерно 20% были сыновьями конкретно известных младших офицеров и чиновников, еще более 20% имели во всяком случае дворянское происхождение (были сыновьями неслужащих дворян или тоже младших чинов), ок. 6% - детьми иностранных подданных (в т.ч. почти половина - иностранцев-дворян) и ок. 8% - определенно недворян (в т.ч. мещан и крестьян, но половина – духовенства). Надо иметь в виду, что те 30%, чье происхождение неизвестно, практически все были детьми либо мелких чиновников и младших офицеров или неслужилых дворян и лиц недворянского происхождения; собственно происхождение их потому и неизвестно, что их родители не обнаруживаются ни в моем реестре, ни в родословных росписях дворянских родов, а они сами не были воспитанниками престижных заведений.

Сведения о детях и братьях есть для 50-60% учтенного контингента. Более половины сыновей «генералов» служили офицерами и чиновниками, причем у 21,1% «генералов» хотя бы один из сыновей тоже достиг «генеральского» чина (эта цифра может быть распространена и на всю совокупность, т.к. все «генералы» известны), еще в 16,5% случаев они достигали старших чинов и в 14% - младших. Сыновей имели еще ок. 17%, но статус этих детей неизвестен, 6,5% имели только дочерей или сыновей, умерших в детстве, 13,5% были бездетны, а ок. 12% - и вовсе не женаты. Всего имело детей любого пола более 76%, из которых по одному – ок. 27%, двух – 17%, трех – 11%, по 4 или 5 детей – 13%, от 6 до 9 – 7%, по 10 и более – 1%.

Треть «генералов» братьев вовсе не имела, но у имевших служили офицерами и чиновниками почти 2/3. При этом у 36,7% «генералов» братья (хотя бы один, а часто и несколько) тоже были «генералами», у 20% - старшими и у более 6% - младшими офицерами и чиновниками (еще у 4% братья были, но статус их неизвестен). Вот это обстоятельство (у «генералов» доля братьев аналогичного статуса почти вдвое выше, чем детей и в 2,5 раза выше, чем отцов) весьма характерно: братья как бы больше «тянулись» друг за другом, чем дети дети за отцами, их карьеры, протекая в один и тот же исторический период, были более сходны.

Конечно, следует иметь в виду, что подавляющее большинство всех служивших в РИ «генералов» получили свои чины во 2-й половине ХIX - начале ХХ вв., и распределение данных по периодам внесет соответствующие коррективы, равно как и данные по самой высшей страте будут отличаться от средних. Но по всей совокупности дело обстоит именно таким вот образом, как изложено выше.

РФ-ный «Who is Who»

Пять лет назад (14.9.2012) я писал о традиции издания в ряде стран общенациональных справочников типа «Who is Who» и об отсутствии таковой в России. И вот только что вышло инициированное мною издание, являющееся первой попыткой этого рода. Целью было собрать воедино и изложить в предельно сжатом виде основные сведения о примерно 10 тыс. лиц, составляющих современную РФ-ную статусную элиту высшего уровня. По уровню охвата словарь, конечно, не дотягивает до англо-американских или немецких, но где-то на уровне польских и южнокорейских.

Субъективность практически нулевая: критерий для включения — должностное положение данного лица в системе государственной власти и управления или официальное признание государством его достижений в той или иной сфере. Руководство федеральных органов представлено по возможности до уровня нач. управлений и департаментов, местных — членов областных правительств; руководители крупнейших корпораций и наиболее крупные предприниматели брались по публиковавшимся рейтингам (ну и, разумеется, члены ГД и СФ, иерархи РПЦ, послы и т.п.). Научная статусная элита представлена на уровне не ниже член-корр. РАН и РАО (плюс директора важнейших НИИ и ректора крупных вузов), культурная — лицами, имеющими звания федерального Народного артиста (художника и т.д.), составом РАХ, а также писателями–лауреатами основных государственных и национальных премий, спортивная — чемпионами РФ, Европы, мира и Олимпийских игр.

Справка на каждое лицо разбита на четыре тематических части, разделенные (как это принято в большинстве аналогичных зарубежных изданий) условными значками: в первой части даются сведения о дате и месте рождения, во второй — о полученном специальном образовании (в т.ч. ученых степенях), в третьей — о карьере (даты назначения на основные должности), в четвертом — о семейном положении. Благодаря предельной лаконичности и массированному использованию сокращений удалось уместиться в объем до 500 стр. обычного формата.

К сожалению, во многих случаях по ряду включенных в справочник лиц не удалось пока найти полных сведений, т.к. сведения о месте рождения, датах окончания учебных заведений, начальных этапах карьеры, составе семьи часто отсутствуют и на официальных сайтах соответствующих ведомств. Кто-то, наверное, и вовсе пропущен (изменения учтены по возможности на конец августа с.г.). Ну, пока вот так (вообще-то подобные издания в иных странах готовятся организациями, на порядок более солидными, чем мой Биографический институт УДП).

В дальнейшем, при последующих изданиях справочника, выход которого планируются сделать регулярным, в него будут вноситься изменения и дополнения как по составу учтенных лиц, так и по данным о каждом из них (появится, видимо, и «графа» о происхождении, которую пока за отсутствием информации по большинству лиц решено было снять). Выглядит издание так:

Претензии не по адресу

Не люблю я, как известно, эгалитаристов, «освободителей», «борцов за народное счастье» и вообще всякую такую левоту. Но претензии к ним со стороны «охранителей» (типа «как могли они до такой подлости дойти»), а тем паче – к обстоятельствам, обусловившим их появление (что встречается особенно часто), представляются мне вполне нелепыми.

Вот заметил, что и philtrius’у, в числе прочего приходилось иной раз заступаться за саму идею светского образования перед озабоченными «культурным расколом общества» (мысль, что когда хотя бы некоторые знают французский, это лучше, чем когда его не знает никто, нуждается, как видим, в защите). Ну, может, кто-то и знает примеры, когда «благолепие» продолжало бы существовать в условиях технологического прогресса, когда какое-либо сообщество преуспело благодаря обскурантизму, а страна, погрязшая в маразме, не стала жертвой более продвинутых соседей.

Обвинения Петра Великого в подготовке прихода к власти большевиков – дело, впрочем, привычное (правда, недавно на одной конференции убедился, что творческая мысль пошла и дальше – не Петр и даже не Алексей Михайлович с Расколом, а Иван III, не поддержавший нестяжателей). Ну да, конечно, Петр виноват – ввел и стал развивать систему светского образования. Разумеется, развитие всяких нехороших идей и, соответственно, нехороших людей стало возможно только благодаря этому. А то, что без этого было бы невозможно и все остальное – так оно поклонникам «древлего благочестия» и без надобности. Но я сейчас не совсем об этом.

Забавляют меня претензии даже не к «вырытой между элитой и народом пропасти» (таковая вполне обычна и без знания элитой иностранных языков), а непосредственно к тем самым нехорошим людям, которые появились в результате просвещения. Будто они могли не появиться… Появление их при определенном уровне развития образования и проникновения грамотности в низшие слои совершенно естественно, как естественно появление плесени на оставшихся без должного хранения продуктах.

Тут дело не в возникновении явления, а в реакции на него. Пауки не виноваты, что оплетают углы паутиной, они лишь следуют своей натуре; это хозяйка должна следить, чтобы паутина вовремя удалялась. И если, допустим, с точки зрения интересов государственного порядка каких-то людей следовало повесить, то ведь эти люди тоже не виноваты, что их не повесили. Виноват тот, кто это мог сделать, но не сделал.

Сетования полиции на наличие уголовников по-человечески понятны, но едва ли заслуживают того, чтобы принимать их во внимание в качестве оправданиях плохой ее работы. Представить себе существование власти в условиях отсутствия тех, кто желал бы ее свергнуть, столь же трудно, как плавание корабля без воды. Позаботиться о себе – задача прежде всего ее собственная, и коль скоро она с ней не справляется, ей некого винить, кроме себя самой. Ситуация, когда героические подданные пытаются спасти власть вопреки ее собственной глупости, вялости, трусости и т.п., изредка случается, но не кажется особо симпатичной.

Некоторые заметки о демографии высших сословий

Комментируя мои замечания о крайне скромных масштабах размножения знатных родов (ниже я приведу более конкретные данные на примере около 1,5 тыс. родов), alex_vergin в своем посте «О размножении одних и вымирании других», не будучи специалистом, высказал совершенно правильное предположение, что более интенсивно размножались непривилегированные сословия. Действительно, об этом свидетельствует тот очевидный факт, что при довольно значительном росте населения и постоянном большом притоке в высшее сословие «со стороны», доля дворянства в населении на протяжении столетий оставалась практически неизменной: место вымерших родов занимали вновь возникающие.

Вообще представление о том, что люди, живущие в лучших условиях, должны и лучше размножаться, а в худших – «вымирать», крайне наивно, потому что в человеческом обществе помимо биологических действуют и другие факторы (отчего, напр., рождаемость в богатых странах последние десятилетия часто ниже уровня простого воспроизводства - привыкшие к комфорту люди не желают обременять себя излишним количеством детей и «вымирают», а неприхотливые жители нищих афро-азиатских стран плодятся, как тараканы).

Это (нежелание широких слоев населения благополучных стран особо обзаводиться детьми), конечно, явление сравнительно позднего времени, но в прошлые столетия более скромные масштабы самовоспроизводства высшего (более обеспеченного) сословия не должны вызывать удивления. Дворянство везде было прежде всего военным сословием, и гибель на войне (относительно его численности) на порядок превышала этот показатель для других групп населения; дуэли, майорат (когда младшие сыновья часто шли в церковь или пускались в различные приключения и не имели потомства) и вовлеченность в занятия, не предполагавшие увлечение семейной жизнью также играли некоторую роль, а в XVIII-XIX вв. образованные слои раньше и чаще стали применять контрацепцию.

При этом состояние медицины до конца XIX в. было таково, что младенческая и детская смертность в дворянских семьях была не ниже среднего. Не только в крестьянских семьях, но и напр., в семьях прибалтийских баронов, которые были достаточно велики - иногда до 20 детей (а остзейские родословные росписи отличаются большой тщательностью и фиксируют всех родившихся детей) часто до половины и более умирало при рождении или в детстве.

Приводимые далее данные были получены на материале 1419 родов (чьи росписи были опубликованы в различных источниках), в которых, начиная от конкретного лица, можно проследить как минимум 6-7 поколений (т.е. не менее 200 лет) его потомков – носителей конкретной фамилии (это больше половины родословий отвечающих этим требованиям родов, учтенных мной в «общей» базе). Речь идет о родах, чьи представители служили в России - самого разного происхождения: старых и новых (возникших с нач. XVIII в.) русских, остзейских, польских, грузинских, татарских, приезжих европейских. Последним поколением (если род не пресекся ранее), считалось родившееся в нач. ХХ в. Учитывались мужчины, достигшие хотя бы «кадетского» возраста. Родословия были разбиты на группы по числу поколений: 6-9 (802 родов), 10-14 (439), 15-19 (147), 20 и более (31), но по основным показателям они не очень сильно отличаются.

Наблюдения над родословиями дворянских родов показывают, что не только в геометрической, но и в арифметической прогрессии они не размножались. Практически не встречается случаев, когда бы число представителей рода увеличивалось хотя бы на одного человека в КАЖДОМ новом поколении: всегда были поколения, где оно оставалось таким же или уменьшалось. Обычно число членов рода в поколении по достижении какой то величины в дальнейшем колебалось вокруг нее, или, достигнув наивысшего показателя, затем снижалось. Более того, у трети родов (а у самых «длительных» - почти 2/3) случалась ситуация, когда в каком-либо поколении (при этом не ранее 4-го и не считая последнего) оказывался только единственный представитель.

Что касается максимального числа членов рода в одном поколении, то оно, конечно, сильно зависело от длительности существования рода (более солидные числа встречаются преимущественно в длинных родословиях), но в целом максимальное число менее 5 чел. встречается в 13,1% случаев, 5-9 чел. – 33,4%, 10-19 чел. – 31,7% (любопытно, что по доле таких родов показатели каждой группы наиболее близки), 20-29 чел. – 11,89%, 30-39 чел.- 5,3%, 40-49 чел. – 2,2%, 50-59 чел. – 1,6%, 60 и более – 1% (14 родов, в т.ч. у Энгельгардтов встречается 99, еще в 5 случаях – более 80: Воейковы, Арсеньевы, кн.Голицыны, кн.Дадиани и бар.Штакельберги). Причем в 22% случаев максимальное число приходится на поколения не далее середины истории рода и редко – на последние поколения (крайне редко – на самое последнее), чаще всего – на поколения сразу после середины.

Но наиболее интересно, пожалуй, число лиц в последнем поколении. Лишь в 0,6% случаев оно составило 30 и более чел., в 2,3% - 20-29, в 9,5% - 10-19, в 24% - 5-9 чел. (здесь минимальное расхождение между группами родов), в 42,3% случаев – менее 5 чел. и в 21,4% случаев это был единственный представитель (с которым часто род и заканчивался). Т.е. совершенно обычны случаи, когда род, еще за 3-4 поколения (примерно столетие) до последнего насчитывавший 40 и более человек, в последнем был представлен лишь одним-тремя.

Речь шла, напомню, о вполне сформировавшихся в XV-XVII вв. отдельных родах со своими фамилиями (или самостоятельных однофамильных ветвях), однако в ряде случаев несколько родов возводили себя к одному из известных по летописям лиц, живших в ХII-XIV вв. (Радши, Андрея Кобылы, Облагини, Индриса, Бяконта и десятка других). Но даже вместе взятые потомки таких лиц (как и Гедиминовичи) к началу ХХ в. (т.е. через 7-8 столетий) насчитывали не сотни, а лишь десятки человек. Еще более древних Рюриковичей насчитывалось в 30-32-м поколениях не тысячи, а лишь от 450 до 200 чел. (из более 130 определенно происходивших от Рюрика родов 60 пресеклись еще до начала XVIII в., 37 – в XVIII-XIX вв. и 37 сохранились к началу ХХ в.).
Так что, еще раз повторю, представления о возможности нескольких тысяч потомков по прямой мужской линии (носителей фамилии) у живших в начале II тысячелетия лиц совершенно фантастичны, а когда мы встречаем претензии на такое происхождение на Востоке, речь идет о практике «приписок» к знатным кланам на протяжении столетий.

salery @ 2017-09-23T11:27:00

Ряд знакомых удивился моему длительному отсутствию в ЖЖ. Если кому еще интересно, поясню: постиг меня порожденный внешними обстоятельствами творческий кризис, сделавший затруднительным создание связных текстов. Не написал я и то, что планировал на лето.

Последние лет двадцать я занимался почти исключительно накоплением и популяризацией фактуры (пополнял и редактировал свои базы данных, издавал мемуары и т.д.; полсотни выпущенных книг этого времени – почти исключительно комментированные сборники воспоминаний очевидцев, мартирологи и биографические словари), совершенно забросив книги, которые начал было писать, и которые остались в виде полуфабрикатов. Но в прошлом году, уединившись летом на даче, решил начать доводить их до уровня приемлемого текста. Одну довел, но этим летом не вышло, и «Элитные группы в массовом обществе» остались грудой материала.

Причина в общем-то банальная, но для меня редкая – «быт заел». Мы разъезжались с дочерью, и с начала лета процесс купли-продажи (просмотры нашей и предполагаемых квартир и т.д.) не позволял сосредоточиться, а начало сентября и вовсе лишило дееспособности: помимо организационного оформления цепочки сделок, переезд из квартиры, где прожил более 30 лет и оброс порядка 8 тыс. книг, отражающими все этапы увлечений (при том, что сентиментальность не позволила выбросить многие вещи) – это нечто. Паковал я все практически один, и помимо трех «основных» перевозок (на дачу, к нам и к дочери) пришлось сделать десяток рейсов на кроссовере старшего ребенка. Теперь все это лежит на полу в ожидании разборки. Так что ранее середины октября в рабочее состояние прийти не надеюсь, хотя в ЖЖ (только что провели Интернет) выходить, возможно, буду.

salery @ 2017-08-19T08:55:00

Очень модно у нас проводить социологические опросы, изучающие «общественное мнение». Предполагается, что власти должны как-то учитывать таковое в своей политике. Но занятие это (а проводится оно непременно по «представительной выборке», отражающей половой, возрастной, социальный и т.п. состав населения) совершенно бессмысленное. И не потому только, что отражает на самом деле не мнения населения (у абсолютного большинства его никаких самостоятельных мнений быть просто не может), а эффективность воздействия чьей-то пропаганды (хоть властных СМИ, хоть оппозиционных), а потому, что мнение «большинства населения» нигде и никогда не имеет значения.

В обществах (в Европе или Сев.Америке), где элиты прочно и эффективно контролируют массу, оставляя ей выбор фактически только между двумя мало отличающимися и заранее известными вариантами (условно чуть более «правым» и чуть более «левым»), сменяющими друг друга с небольшим перевесом, опросы особенно и не интересны (доля сторонников тех или иных взглядов и так примерно известна и достаточно стабильна), разве только для того, чтобы оценить, насколько на данный момент подействовали те или иные вбросы компромата или скандальные события, которые обычно и склоняют чашу весов.

В иных же случаях имеют значение только мнения и настроения активной и обладающей потенциалом части населения - тех социальных, профессиональных или национальных групп, которые ЧТО-ТО МОГУТ. Эта часть общества всегда очень невелика – во внутриполитических потрясениях вообще сколько-то активно участвует не более нескольких процентов населения (напр., в российских событиях 1917-1922 – порядка 3-5%). В различных странах это могут быть самые разные группы – от рыночных торговцев до байкеров, от профессиональных военных до футбольных фанатов. Вот их-то настроения и стоит изучать.

Потому что если «население» придерживается по какому-то вопросу в основном одного мнения, а, напр., офицерский корпус (если он, конечно, как выражались марксисты, не «класс в себе», а «класс для себя») – другого, то любая вменяемая власть примет во внимание настроения именно этих сотен или десятков тыс. людей, а не сотен миллионов «населения». Эти миллионы, сидя по городам и весям, могут хотеть чего угодно, но не в состоянии доставить власти такие неприятности, на какие способны собравшиеся в столице несколько десятков тыс. членов, напр., каких-нибудь молодежных или религиозных группировок.

Но при избытке «всенародных» опросов результаты изучения мнений дееспособных групп (хотя бы по тем же самым вопросам, что задаются «всему народу») приходится видеть довольно редко. Видимо, одни полагают это недемократичным, а другим нежелательно разрушать иллюзию «народного единства», наглядно демонстрируя тот очевидный факт, что мнения (как и интересы, естественно) различных групп населения обычно бывают антагонистичны.

salery @ 2017-08-15T23:40:00

Полуграмотность меня всегда раздражала больше полного невежества. Неграмотный (в современных реалиях – не имеющий потребности читать) по крайней мере сознает свою ущербность и не лезет «на равных» спорить и тем более поучать публику. Полуграмотный (способный прочитать какую-нибудь глупость) разницы между собой и знающими не понимает. Зачастую подвергается сомнению и сама необходимость что-то знать, коль скоро можно посмотреть в Интернете. Но в любом случае достаточно большой объем знаний надо иметь в голове, ибо только такие знания создают некоторый культурный задел, обеспечивают кругозор и, соответственно, предполагают определенный образ мыслей. Люди знающие и люди «могущие посмотреть» - и мыслят по-разному.

Не раз обращал внимание на крайнюю убогость фактологической базы, на которую опираются суждения, формирующие интеллигентское общественное мнение. Вполне обычно, когда люди, не имеющие за душой ни одного конкретного исследования и не зная (и даже не подозревая) о проведенных чужих, берутся с апломбом рассуждать о явлениях и процессах, отравляя ноосферу скороспелыми абстрактными рассуждениями.

Как-то довелось, напр., от неглупого человека услышать (видимо, с подачи какого-то модного теоретика), что «всякая модернизация (обожают они это слово) сопровождается устранением элиты, выдвинувшейся при предыдущей модернизации». Ну вот так им кажется, что должно быть. Однако элита в персональном плане и без всяких модернизаций меняется постоянно, в периоды реформ логично, что чуть больше, но об устранении (если не случается радикальной социальной революции) говорить совершенно неуместно. Если на смену «начальнику» приходит его родственник или вообще человек из того же круга, то никакого «устранения» не происходит. И ведь посчитать, имели ли место в то или иное правление репрессии элитариев, совсем нетрудно: сколько их было отстранено или уничтожено за данный период всего и в среднем за год, сравнить с другими периодами, посмотреть, насколько это вообще обычно, т.е. проверить гипотезу, сколь бы дурацкой она ни была (что я и предложил сделать собеседнику).

Но вот на суждения запредельной абстракции, типа: «В гражданской войне всегда побеждает народ» вообще бывает нечего ответить. «Народ» ни победить, ни терпеть поражение не может: нет такого идентифицируемого субъекта (побеждают или терпят поражение государства, группировки, движения, партии, кланы и т.д.). Но абстракции всегда выручают тех, кто плохо знает фактуру, тем более, что хорошо ложатся на душу вовсе ничего не знающим слушателям, которые принимают рассуждения о «циклах» и «парадигмах» за теоретическое обобщение каких-то реальных знаний, которых на самом деле у говорящего нет.

Да и вообще такая публика склонна ценить факты много ниже теорий. Допустим, установлен какой-то факт. Кто-то может сказать, что он ничего не значит, кто-то – что от него-то на самом деле все и зависит; факт можно также интерпретировать самым разным образом, искать ему самые разные объяснения. Но этот факт должен быть установлен. Если нет – все рассуждения вовсе не имеют смысла. Однако для полуграмотных рассуждения самодостаточны. Поэтому им всегда кажется, что может быть то, чего не бывает (тем более, если они этого хотят).

Штампы, характеризующие лиц, идеи, системы правления и т.д. имеют над ними подавляющую власть. Мысль о том, что если нечто хорошо или плохо «вообще», то это совсем не значит, что – в каждом отдельном случае, что если какая-то институция и есть «веление времени», то это не значит, что ее конкретным сторонникам непременно надо передавать власть (иногда, напротив, повесить надо) – показалась бы им совершенно дикой. Когда полуграмотность помножена на идейную убежденность – перед нами коллекция известных образов политической палитры.

salery @ 2017-08-11T21:44:00

Бодания научной общественности с «менеджерами» от науки, никогда не вызывали у меня сильных чувств. С одной стороны, привнесенная менеджерами «наукометрия» и связанная с ней система оформления публикаций, а равно диссертационный бюрократизм и система отчетности есть, конечно, глумление над идеей науки. С другой, сама «официальная» наука в смысле личного состава, продукции и понятий среды о том, что есть наука, не вызывает ни малейших симпатий (я говорю, разумеется, о близких мне областях гуманитарного знания). Авгиевы конюшни Совка в этой сфере так и не были вычищены, и когда я слышу о том, что «науку гробят», думаю: «Вот бы и в самом деле, да поскорей бы!».

К счастью, я давным-давно при первой возможности ушел из АН в свободное плавание и хотя потом приходилось иметь дело с разными «заведениями», всегда стремился минимизировать связи с ними, и очень сочувствую знакомым, оставшимся в этой системе. Подход, при котором гуманитариев, подобно естественникам, в угоду «хиршам» оценивают по статьям в иностранных журналах и цитированиям, есть, по моему разумению, проявление крайнего идиотизма. Венцом работы историка является КНИГА - монографическое исследование, которую человек пишет несколько лет, люди также переводят и публикуют источники, создают своды данных, словари и т.д. Но это все вроде как недостаточно и необязательно, приходится ежегодно писать что-то «проходное», набирая «баллы».

Если физика – «везде физика», то общественные дисциплины тесно связаны с конкретной страной, и рассчитывать, что какие-то частные вопросы ее истории могут быть столь же интересны во всем мире, как какой-нибудь химический эксперимент, заведомо нельзя, но наших бедолаг гнобят за отставание от математиков по вниманию «мировой научной общественности». (Кстати, то обстоятельство, что среди представителей «исторических дисциплин» наибольшую цитируемость имеют этнографы, объясняются не их особой ушлостью, а тем, что «где какие зверушки живут, как выглядят и какие у них повадки» - это скорее биология, чем история.)

Помешанность на публикациях в «ваковских» журналах – вообще нечто (иной раз совершенная загадка, почему одно из аналогичных изданий «ваковское», а другое – нет). Тут все перевернуто с ног на голову. Публикация в мало кем читаемом «Вестнике» какого-нибудь провинциального вуза, где в одном номере собраны статьи по истории, филологии, философии, экономике и т.д., для «наукометрии» оказывается более значимой, чем статья в солидном тематическом сборнике академического института (я лично 80% действительно полезных публикаций встречал в изданиях именно такого рода), академическом же альманахе, глава в коллективной монографии и т.д.

Сам я, находясь в этой системе, выглядел бы совершенным бездельником. Просидев больше 20 лет в архивах, я сделал более миллиона единичных записей, систематизировав которые, составил базу данных на 350 тыс. чел. Занявшись еще более обширным проектом – собрал данные на ок. 2 млн. чел., но ни во что из учитываемого отчетами это не вылилось. Составление и комментирование около полусотни томов эмигрантских мемуаров, издание дюжины биографических словарей – все это также «не считалось» бы. Т.е. вся моя деятельность лежала совершенно вне «наукометрических» параметров, и отчитаться мне было бы нечем. Поэтому я чрезвычайно доволен, что занимаюсь своим делом без всякой необходимости оглядываться как на нововведения «эффективных менеджеров», так на мнения всякой сволочи, привыкшей изъясняться наукообразным бредом.

Вообще говоря, будь моя воля, в тех областях знания, которые не требуют технического оснащения для экспериментов и т.д., я бы финансировал не учреждения, а персонально ученых, а гуманитарные НИИ, кроме проводящих полевые исследования (напр., археологии), вовсе бы упразднил, оставив только редакции научных изданий. Настоящих исследователей не так много (во всей «исторической» сфере, думаю, порядка пяти сотен), в крупных НИИ без пустобрехов и бездельников едва ли по полсотни наберется. Вот этих людей, доказавших свою состоятельность, написав хотя бы одну дельную монографию, только и стоило бы держать на персональном окладе, отнюдь не ставя их в зависимость ни от «менеджеров», ни от начальствующих дураков.