Анастасия Грызунова's Blog, page 4

He could think of nothing to mumble to himself

отредактировано и сдано в издательство "Азбука":

The Sea Is My Brother: The Lost Novel by Jack Kerouac

My rating: 5 of 5 stars







Джек Керуак, "Море - мой брат: потерянный роман", переводили Заур Мамедьяров и Евгения Фоменко, под моей редакцией (sapienti sat, прочие слова опущены усилием воли). процесс курировал Александр Гузман aka guest_informant . за консультационную поддержку спасибо inyanzen , без которого я бы, с хорошей точностью, ебанулась.

внутри не весь сборник, который выше на картинке, а только собственно первый роман Керуака 1942 года, по материалам его продолжительного рабочего визита на торговый флот. книжка ужасно смешная - как, в общем, весь Керуак, если вникать. я все-таки, кажется, не очень его люблю, но ценю очень сильно, потому что мало на свете существует писателей, умеющих так кристально честно, с таким упорством и так последовательно изображать свое до крайности неприятное альтер-эго. честность тут - ключевое условие, и вот это инфантильное самолюбование минус умиление, но плюс вывернутые наизнанку нутро и прочие кишки довольно лицемерного человека, которому, при ближайшем рассмотрении, казаться неизменно важнее, чем быть, - это очень, конечно, прекрасно (и входит в недлинный список удачных антигероев). все это на фоне морской романтики (хотя выход из порта имеет место только к концу ближе) и рассуждений о коммунизме, антифашизме и рабочем движении в целом; кроме того, помимо автора, наличествуют и другие колоритные персонажи, про которых автору и его альтер-эго все понятно, похоже, не всегда, но они очень стараются, что делает им честь. история происходит во Вторую мировую, и это добавляет многое. отличная прямо будет книжка.

музыкальное сопровождение, редкий случай, тематическое:

I don’t go looking for trouble. Trouble usually finds me.

отредактирована/сдана в "Махаон/"Азбуку-Аттикус":

Harry Potter and the Prisoner of Azkaban by J.K. Rowling

My rating: 5 of 5 stars







Дж. К. Роулинг, "Гарри Поттер и узник Азкабана", переводила Мария Спивак - прекрасная работа, изобретательная с блеском и очень, очень живая. собственно, с первой книжки было понятно, что все получается великолепно. хорошо, что этих книжек семь и еще ничего не закончилось.

музыкальное сопровождение вдохновенное/с придыханием, но не по теме:

о цитировании, авторстве переводов и прочем. заявление

обстановка располагает, некоторые люди сбрендили, а законодательство не читает никто, поэтому я как человек, который что-то переводит, наверное, должна выразиться прямо. это верхний пост. он будет дополняться постепенно, потому что я тугодум, однако суть не изменится, потому что я не идиот. мне кажется, так или иначе внятно обозначить свое знакомство с концепцией fair use (а также с Гражданским кодексом в части свободного использования произведений) и свой отказ от умножения энтропии, может быть, пригодилось бы и другим переводчикам, но публичные заявления - дело такое, и лично я отвечаю только за себя.


1. если вам "в научных, полемических, критических или информационных целях" ("привести в своем тексте/переводе цитату из чужого" - это как минимум "информационные цели") понадобилось процитировать что бы то ни было в моем переводе, вы вольны цитировать, не спрашивая у меня разрешения, но указывая источник и имя переводчика. в этом контексте меня зовут Анастасия Грызунова, вы должны это указать, и больше вы не обязаны мне ничем. для цитирования моих переводов в вышеперечисленных целях Гражданский кодекс этой страны не требует моего согласия. честное слово, почитайте сами. если вы не смогли дочитать или дочитали, но продолжаете мандражировать, свое согласие я все равно уже дала, хотя по закону оно вам и не нужно.

2. я автор (или соавтор) ряда переводов (указаны как таковые на www.nastik.rinet.ru), выходивших в виде бумажных и цифровых книг, а также автор всех переводов, опубликованных в этом блоге (nastik.livejournal.com / nastik.dreamwidth.org), если в явном виде не оговорено иное авторство. всех этих переводов касается п. 1.

3. я ненавижу а) делать заявления, б) публично, но считаю, что вынуждена. я понимаю, какова будет первая реакция: "кем-она-себя-возомнила-она-что-думает-что-она-Лозинский". нет, я не думаю, что я Лозинский. но я тоже субъект права на этом поле (и я понимаю риски), я ничего не могу поделать с энтропией на поле в целом, но могу уменьшить энтропию на микроскопическом участке, где я возделываю свой сад. мне кажется, если всякий раз начинать с этого, мир станет лучше.

Best,
Анастасия Грызунова

Missing in Action Just Got Home Blues, by Scott Wannberg

Скотт Уаннберг
Блюз "Пропал без вести и на днях вернулся домой"
из сборника "Завтра — другая песня"

Боже, беги скорее за пушкой,
у младенца Исуса в трусах искусительница.
Блин, сказал Бог, головою треснувшись,
да пускай малец зажигает.
Как-то раз на великой реке Миссисипи
Джим и Гек спросили, как меня звать.
Я им поведал о Братце Кролике.
Его след потерян в Коннектикуте.
Ужас как жалко, меня поддержала яблоня.
Здесь когда-то жила, истекая кровью, Айн Рэнд.
Блюз "Пропал без вести и на днях вернулся домой"
у всех на устах,
"Я по сей день ищу номер нашего номера" —
лучший хит какого захочешь года.
Боже, беги скорей, почини мне цветной телевизор.
Да, малыш,
когда выдастся перерыв.
Я умею тягать твое бычье стадо.
Я заговорю тебя до посинения.
Однажды Тарзан
мимоходом
тихонько
заметил,
что Джейн —
о, она-то умеет заставить мужчину
плясать.

Hacienda of Lost Souls, by Scott Wannberg

Скотт Уаннберг
Гасиенда Потерянных Душ
из сборника "Завтра — другая песня"

Мы начнем твое странствие,
рассказав бумажным стаканам,
чем ты на жизнь зарабатывал.

Один памятник
подал в суд на другой.
Адвокаты затараторили
и перепутали все заказы.

У Гасиенды Потерянных Душ
нынче сиеста
на новом и смелом плато.
Платологи спорят,
какие носки надевать на какие ноги.

Вторник спер у среды шампунь.
Осторожнее выбирай собеседников,
когда твой самолет,
решит все-таки утопиться.

Утенка Дональда засекли, когда он водой пытал племяшу-бунтовщика.
Банда мстителей подобрала себе имя.
Танцоры фламенко взяли ночную смену
на фабрике, что темноты боится.

Долго ты пальцем тыкал в плотину?
Правда считаешь, будто жидкость, что нас затопит вот-вот, —
это просто вода?

Будда завел себе пса.
Велел ему почесать Будде живот.
А в ответ научил улыбаться
собачий ошейник.

Иногда путь тяжел,
говорит философ, подмигивая и пихаясь.
У заставы случилась грыжа.

Лазарь велел слишком рано его не будить.
Нынче утром свисток решил, что свистнет еще разок.
Церемониймейстера вдруг одолел столбняк.

Консьерж подарил мне секретный рецепт,
до того секретный,
что едва я скажу,
меня тут же сотрут с лица.

Долгие ли, короткие ли — они прибыли,
нам еще лишь предстоит услышать их и о них.
Сидят в ресторанном дворике,
ждут и надеются — может, все, что замерзло,
однажды оттает.

Something, I Guess, by Scott Wannberg

Скотт Уаннберг
Что-то, видимо
из сборника "Завтра — другая песня"

Что-то, видимо, укусило малютку Омара Болвана.
Покусало в темном школьном углу, не сказать, чтобы слишком рано,
отмечает полиция, прибыв с ордером, предвкушая аресты,
нарвался, когда неглиже Ханца Холла отверг в знак протеста.
Всякий должен стать жертвой или же баллотироваться в президенты.
Какой-то бродячий невротик — из главных у нас резидентов.
Хиты иссякают, едва взрываются темные дупла.
Наш фильм номер один называется "Когда скачут трупы".
Омар, Омар, кричит группа поддержки и кровищей давай истекать,
где-то на днях какой-нибудь злобный бог научит тебя читать.
Видимо, что-то сожрало малютку Омара Болвана.
Не страшно, если тебя съедают, только не забывай правил клана.
Что-то, видимо, сводит с ума почти всех,
люди огромны, солнца за ними уже не видать.
Кофе пора подавать.
Не напрягайся, вот пуля — давай, глотай.
Мне пора бежать.

The Angry Stupid People, by Scott Wannberg

Скотт Уаннберг
Злые глупые люди
из сборника "Завтра — другая песня"

Крикливые злые болваны не отрицают, что хотели бы править Землей.
Они для начала хотели бы только узнать, где она живет.
Они годами кидали мертвые кости через плечо.
Они желают отречься от хит-парада.

Глупые злыдни погружаются в керосин.
Поджигают себя и невозмутимо хвастают: мол, мы суть свет.
Глупые злыдни жульничают и бьют, рвут, пинают, кусаются.
Всё это они совершают ради отечества, Бога, любви.

Они постоянно пихают чужое ушко в большую иглу.
Они говорят, что в славе своей головой достают небеса,
но каждый вечер меняют ходули.
Пора мне прятаться в кроличью норку.

Шапки совсем свихнулись и беспрестанно горят.
На королей с королевами напал острый столбняк красноречия.
Карнавальные зазывалы врут без зазрения, называют себя работящими законотворцами
и мурлычут корявый синтаксис в золотой мегафон.

Глупые злыдни ломают друг другу ноги
а потом клянутся что из последних сил одолеют последний дюйм
во имя всего, что успели захапать.

Когда они загрязняют и без того тошнотворный воздух
горячими ветрами,
остается лишь звать того, кто зашьет тебе накрепко уши.

Они так живут веками,
с тех самых пор, когда первый жулик наставил вроде живучий палец
на невозможное царство мифа Хватай Сколько Сможешь и На Хуй Всех Прочих.
А согласно Резонансному Кодексу «Мы знаем, как нужно»,
если ты, отдавая все, что нам причитается, на четыре секунды замялся,
мы отрежем тебе все пальцы, какие есть.

Злые болваны пьют свою кровь,
будто она священна.
Я тоже как-то глотнул своей крови,
но не стал танцевать проворней.

Глупые злыдни закутались в лживые заголовки,
а у нервных туристов развивается глаукома,
если на глупых злыдней слишком долго смотреть.
Пора меня жечь во имя какой-то гуманности.

Вальсируют стаи волков, упакованы дерзко и на широкую ногу.
Депо мутантов якобы любит спать
с поездами, вот только не знает,
каким поезд предстанет теперь.

Злые болваны твердят, будто их послал Бог.
Да идите вы на хуй, я им отвечаю.
Вместо вас Бог прислал меня.

Я вообще-то не рвался к вам на званый ужин,
но Бог обещал, если я приду,
он меня познакомит с приятными травками,
а может, с живучей личностью.

Я почти и не возражал,
Мои воды с недавних пор на вкус очень странны.
И вот я пришел,
истинный сын-болван.
Я пришел напинать ваш сортир по жопе.

Времени больше нет на глупую злость.
Ваш нутряной банальный хронометр скоро отвергнут часы.
Манящие ямы в небесной тверди все глубже и все шикарней.
Песок научается нас засасывать поскорей.

Глупые злыдни
растерянно переглядываются в зеркале туалета.
Смотрят и не врубаются.
Глаза болят,
а малюсенький мозг от непониманья трясет.

Я им раздаю кирпичи, и ножи, и винтовки.
Если верите в истинную любовь, говорю,
разберетесь, что делать.

Может, все эти злые болваны
меня делают злыднем, а также болваном.
Я не отрицаю.
Я не лучше ничем и не хуже.

Cердечко сжимается.
У Семи Чудес Света разом
случился
припадок.
Вызывайте небесную скорую,
голубую реанимацию.

Скажи на углу пацану с потерянным взглядом,
пусть возьмет еще пару аккордов.
Скажи ему, пусть пропоет последний припев.
Когда запоет, притворись, что ему поверил.

Глупые злыдни славят своего Бога.
Бог целует их, если у них лихорадка.
Видимо, Бог не забыл сделать прививку от гриппа.

Скажи пацану, пусть защелкнет гитарный чехол,
еще пара секунд — и на нас налетит муссон,
а на полке всего одно предложение шефа.
Нужно ведь чем-нибудь пацану пробавляться.
Нужно ведь найти карту, которую можно прочесть.

Я прочту ему стих
как-нибудь,
когда высохнет кровь.

Глупые злыдни порой
засыпают.
Пусть эта минута уже придет.
Я одной рукой цепляюсь за тормоз.
Я другой цепляюсь за свою душу.

Скажи, чтоб моя постель пока не спала.
Говорят, что боль отступает
после двух ночи.
Смотри — 1:59 и пара секунд.

Глупые злыдни проснутся поздно.
Ты их не буди.
Они сияют
во сне,
они правят вселенной,
и им не грозят
ни старость, ни смерть.

Только не говори никому в радиусе удара.
Я запасся колом.
Я знаю, где спят днем глупые злыдни.
Пусть мне не звонят.
Я буду чуточку
занят.

Two Killers Having a Mediocre Coffee Break, by Scott Wannberg

Скотт Уаннберг
Так себе перерыв на кофе у двух убийц
из сборника "Завтра — другая песня"

Я его убивал целый день.
Я его убивал всю вечность.
А он снова вставал.
Не усвоил правила.
Я тебя убиваю — лежи себе мертвым.

Да, понимаю тебя.
Жертвы теперь подлее.
Ни традиций, ни уважения.

Мне больше не нравятся пули.
Я, наверно, старею.

Вот и я — прихожу вечерами домой
и весь скриплю.
Может, пора на пенсию. Золотые часы подарят.

Ну, не знаю, финансы поют.
Плюс фанатики мочат всех, кто под руку
подвернется. Психи религиозные.

Это точно, ни стиля,
ни класса.

Я его убивал на втором этаже.
Я его убивал на первом.
Я убил его посреди его любимого фильма.

Фильмы-то нынче, сказать по правде,
отнюдь не фонтан.

Мама хотела, чтобы я стал ветеринаром.
Может, надо уже повесить ружье на стенку.

Я никогда никого не вешал.

Небось, для таких забав
надо служить государству.

Никогда не хотел служить.
Я люблю в свободном полете.

Я убил его там, где он пел.
Я убил его там, где он любил.
Это сколько же раз я его убил?
А он все вставал и сквозь меня улыбался.

Ты у нас такой,
сквозь тебя улыбаться не фокус.

В каком смысле?

Да почти ни в каком. Это я челюсть размял.

Да, конечно. Челюсть размять не мешает.

А то заржавеет.

А это совсем не годится.

К Эду на Рождество пойдешь?

Не приглашали.

Ой. Ну, может, еще пригласят.

Не знаю… Что-то мне одиноко в последнее время.

Бывает.

Я его убивал в его грезах.
Я его убивал в его мифе.

Ну ты уж держись.

Спасибо.

Да было б за что.

А ты как?

Вот поеду на семинар по ядам.

А, развеешься. Вдруг познакомишься с кем-нибудь?

Не зарекаюсь, но не обещаю.

Да уж, лучше не обещать… ничего никогда.

Вот-вот, а то оно возвратится и заживо съест.

Я его убивал во младенчестве.
Я его убивал в древней старости.
Я убил его на танцполе.
Я убил его в Божьем сортире.

Бог пустил тебя в свой сортир?

Там особый был случай.

Это надо же… Мне прямо завидно… У меня столько лет не бывало особых случаев.

Мало ли. Может, выпадет.

Мне пора бежать. Ты уж будь молодцом.

А то. Кто-то же должен.

Contrary Feelings, California, by Scott Wannberg

Скотт Уаннберг
Несовместные Чувства, штат Калифорния
из сборника "Завтра — другая песня"

Несовместные Чувства, штат Калифорния, там, где кожа
не обязана держать ритм, а капельдинеры
провожают тебя, сомнамбулу, прямо к костру на
краю ВПП, где всем нам полагается
вынуть губные гармошки, и пусть добрые люди
поймут, что для переката потребно поле…

Несовместные Чувства, штат Калифорния, где фон Бисмарк
влюбился в Дюймовочку, а врачи
все попрятались в чаще и ждут, когда
Хартия вольностей просвищет «Дикси», а всем сверхурочным
дадут отгул и отпустят домой…

Несовместные Чувства, штат Калифорния, чечетка, луна-четвертак,
вуду в галошах, давай-ка станцуем, у них тут
телеги с яблоками ожидают надежных лошадок,
чтоб из тюрьмы сбежать, у них тут авеню ждут,
когда их окликнут по имени, давай-ка однажды ночью
разрисуем с тобой потолок…

Несовместные Чувства, штат Калифорния, игра напрягается меньше,
чем игроки, ребятки заглянут, давай, мол, мы за тебя закончим
твои мемуары, мы же знаем, как это выматывает,
особенно в эту смену, особенно если час пик накрывает тебя,
едва примеришься сбросить туфли…

Несовместные Чувства, штат Калифорния, вечером в воскресенье узнаем,
чем все закончилось. Только и надо делать, что быть. Чечетка, луна-четвертак,
давай-ка станцуем.
Пускай авеню подождут,
пока ты их окликнешь.
Давай-ка с тобой нарисуем
хоть что.

Texas Hold Em, by Scott Wannberg

продолжим.

Скотт Уаннберг
Техасский холдэм
из сборника "Завтра — другая песня"

Дэйву Олвину и Питеру Кейсу

Рыбы порой кусаются со сверхъестественной яростью.
Верь, что тебя не укусят.
Вода на вкус отдает креозотом.
Видимо, небо сказало что-то не то.
Только здоровое сердце эту громкость отладит,
только поэт, который умеет пропеть
названье игры, что теперь полюбили взбешенные боги, —
техасский холдэм.

А если в Техасе ни в жизнь не бывал,
на тех или этих асов есть ли надежда?
Всяческий компромат из рук вырывает всё.
Каково же всё у тех или этих асов?
Спасжилет, золотая тетрадка и четки,
что поют, точно Рози Флорес?

Только завзятый сказитель безумие это рассеет.
Душу мою посетили нынче два приличных мальца.
Мир горел, миру было больно.
Джентльмены эти запели вдруг,
и моря расступились во гневе,
явив взору толпу раненых и сострадательных,
что пляшут по всему сознанью земли.

Дэйв и Питер видят меня насквозь.
Музыка их — резюме моего государства,
их мелодии вечно реют у меня на флагштоке.
Когда оползень слишком близко,
я открываю слуховой аппарат души, и пускай их песни влетают.
Дэйв и Питер взошли на гору,
какую — пожалуй, не важно,
можете выбрать сами.

Они взобрались на гору Мерла Хаггарда,
они переплыли океан Вуди Гатри.
Еще на этом плоту были Джон Прайн и Дэвид Олни.
Дэйв шевелил штурвалом,
Питер кирял из компаса.
Взбешенные боги попятились,
их бешенство подувяло.

Все права на наследие Олвина с Кейсом — у Зевса и Геры.
Даже Пан им играет на флейте.
Старый район только что познакомился с новыми обитателями,
и Большой Джо Тёрнер всем улыбнулся с небес.
Названье игры — хоть бы что, и твое состоянье без разницы.
Запели Питер и Дэйв.
Гунн Аттила вступил в миротворческие войска.