Max Nemtsov's Blog, page 107

Natty’s Songs 49

01 | 02 | 03 | 04 | 05 | 06 | 07 | 08 | 09 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48

and here is a good way to help Lora’s Seal Rehabilitation Center

THE FIFTY FIRST WINTER OF NATHANAEL FORKIN
by Lora Beloivan

WISHING THE SPRING COMES SOONER

The hemp is a good grass
Don’t even know what’d I do without it
I’d prob’ly drink of course
But with it I don’t
At the Sukhanka they all drink
Me alone always sober
Fer how long
I don’t even remember
Three months again

You smoke some grass and it’s so good
You don’t even need all this drink
You don’t even want it a-tall
It feels all so good in your mouth
And in your liver
And in your mood
That I don’t want to drink a-tall
On account of it feeling bad in me mouth
And you can’t just stop drinking
They gave me some seeds as a gift
But it doesn’t grow in winter
Altho’ it’s all healthy

There was a time when I plante’t it in a pot
Where I had some aloes growing
So I plante’t it near them
And there some feck grew up
With no use fer eyes and no beauty fer liver
It grew tall to the ceiling
I told everyone
It was hemp
But no one even believe’t me

When the spring comes I’ll plant it in me veggie garden
And won’t tell anyone
When it grows I’ll be smoking it
It smells nice
And is healthy
And let them there drink their “Fur Seals”
But I won’t
Fer it hurts here after that, and there, too
But the hemp, it only makes you hungry
So I take a loaf of bread and just eat it
Like that cashier woman at the Eighth
Sitting there and just eating of her bread
Altho’ she’s too fat
It’s her sickness, the diabetes
Altho’ she doesn’t drink and doesn’t smoke

I wish the spring comes sooner
I’ll be planting me hemp then

in short

the last call to action – это сегодня, приходите, если хотите

это была главная новость, а теперь неглавные:

фантазии Фарятьева про Юла Бриннера (я и забыл про эту публикацию – искупает ее лишь то, что тогда Юл для владивостокских журналистов не был ни выгоден, ни популярен)

Роберт Энтон Уилсон берет интервью у Дейвида Бома (которого я когда-то переводил в том же 1985 году, когда и опубликовано интервью )

вести портового рока:

Natty’s Songs 48

01 | 02 | 03 | 04 | 05 | 06 | 07 | 08 | 09 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47

and here is a good way to help Lora’s Seal Rehabilitation Center

THE FIFTY FIRST WINTER OF NATHANAEL FORKIN
by Lora Beloivan

TURKISH DELIGHT

We all looked fer some Turkish delight as kids
All days long were looking fer it in summer
We thought we’d get rich
If we’re lucky
And find the white Turkish delight

There was a map
Petka said he knew fer sure the place where it was buried
In them woods far away, should take an electric train to it
Near Ussuriysk on the other side
And we went there, so we did. Digging fer two days
What does it even look like, that Turkish delight?
Petka axe’t
Everyone laughe’t
Like he’s looking fer something he doesn’t even know what
But there was that map, that did it

Later on, I climb’t down that old adit
I thought meself that there it sure should be
The fool I was, fer if it even had been there
It’s clear it’s long gone since then

There happen, I thought, different kinds of Turkish delight
But the white one is the rarest
So I looked only fer the white one
And them kids, they went fer all kinds
Altho’ not so precious
Seryoga Andreyev dig’t out the blue one
But then he lost it by accident

We believ’t him, so we did
It’s funny now, of course
But then
When we went looking fer Turkish delight

Well we went looking fer Turkish delight

Looking and looking fer Turkish delight
Looking fer it all summer long
But it wasn’t anywhere to be found
The blue one’s fine, Seryoga did find it
But the white one, who ever saw it?
So we decide’t then
Than the white Turkish delight
Don’t happen in nature

And Petka said he din’t believe in it anymore
So he stop’t looking
Oh well

Then I starte’t going on me own
No need to share it with anyone
And Petka perish’t in an adit in August

It was clear why he went down there
Fer I climb’t all over them adits meself
But no one else
Died that year
On account of us all tired of looking fer it

And the fall happen’t to boot
With its school and taters harvesting
Chopping firewood and stacking it in that shed
Digging up those veggie patches
Lots of stuff to do, fer the winter’s coming
Well, we all could’ve clear forgot about it

And I kinda did, too, keeping silent about it

That the foolishness sat deeply in me head
I thought to meself, will wait until summer, and when it’s warmer
I’ll go at once
To look fer the white Turkish delight

And here the wake happened and stuff
Forty days after Petka died
His da axe’t kids to their yard
Us all, to treat
With them palms of our hands up and forward
Gave us sweets, pastries, well the usual works
And something to cover it all
Some yellow stuff, tasting like shite
We went out and gave it to dogs
It was the first time when they brought it to our village
Me mum sent me to fetch some bread, that was when I saw it
Them Turkish delights were display’t in the shop window
Those sticky and rumpl’t Turkish delights
The yellow ones
The blue ones
All sorts
And the white ones

our meagre news

“Вимбо” выпустило Руссо

на мой слух, актер излишне кричит, но многим, говорят, нравится

заодно вышла и электрическая версия (странная у этого ресурса датировка. по их данным, я перевожу книжки с 1938 года, а эту перевел в 2019, хотя это неправда; даже если считать по датам публикации оригиналов, тоже не бьется – в 1941 году Бротиган не писал “Лужайкину месть”; вот и всё у них так, наверное)

ну и заодно отклики покупателей:

Сюжет:Захватывающий
Внешнее оформление:Превосходное
Подача материала:Очень увлекательная

вот что это, я вас спрашиваю, а?

странный вид рекламы книжек портретами неинтересных писателей, но кому что

телеграфист-конспиролог с таким названием, которое неудобно повторять, продолжает распутывать заговор дублей в “Радуге”

ну и немного о другом. несколько дней назад старый товарищ по оружию прислал мне фотокопию очень давнего интервью, которое у меня где-то еще лежит в виде самого журнала “Музыкальный Олимп”, и о нем я почти совсем забыл:

разговаривал я тогда с другом и коллегой Александром Пигаревым в обстоятельствах, которые и привели меня вскоре после этого к отъезду из родного города. если не считать мелких ошибок, там все правда, впрочем:

our summer re-creations

Жизнь в ветреную погоду by Andrei Bitov
My rating: 3 of 5 stars

“Аптекарский остров” – рассказы начала 60х, хорошие, хотя и в них попадаются Очень Странные Фразы, например: “Об этом обо всем тоже можно было подумать, но, перейдя Фонтанку, и эти мысли оказались слишком критическими, чтобы задержаться…” – не сразу и поймешь, с какого языка это списано. Но в целом вроде бы в то время он не страдал таким речевым недержанием да и писательского самолюбования было поменьше.

К сожалению, эти ранние рассказы очень быстро заканчиваются, и начинаются обычные писательские мудовые рыдания “Дачной местности” о том, как писателю Хочется Работать, но не хочется работать. Эти самооправдания и самоотводы совписов, предпочитающих чему угодно бухать и охмурять телок, страшно заебали. Жызнь Духа, мать ее ети, метатэкстуальный посьтьмодерьмизьм советского извода. Гаже только соцреализм, конечно.

“Записки из-за угла” – мутный поток большого количества невыразительных слов с крайне малым количеством смысла в них, подаваемый с дурацким глубокомысленным видом советского мудреца, фрондерствующего втихушку да пьющего на кухне водку (к чему вся его фронда и сводится, конечно). Ему по большому счету и сказать-то нечего, но изо всех сил очень хочется Быть Писателем. Вот он сидит, пьет и тужится…

“Улетающий Монахов” – цепочка рассказов о мучительных межполовых отношениях, с возрастом переходящие в унылые адюльтеры, к которым непременно примешиваются матери героя. Персонажицы все какие-то стремные и пошлые, совершенно неинтересные самки, зато, что называется, high-maintenance. Поэтому за копошеньем этих узнаваемых простых советских персонажей наблюдаешь с какой-то зачарованной гадливостью, как за возней мокриц под перевернутым камнем. Вот в чем, видать, “волшебная сила искусства” Битова – в этой стыдной радости подглядывания и узнавания. Если б он еще не был так утомител но и самовлюбленно вербозен… но главное: все, что он пишет, не имеет совершенно никакого значения. Ложная многозначительность как основной творческий прием – кто-то наверняка уже диссертацию об этом сочинил.

Спуски вниз, возвращения назад, обычный шлак. Узбеки почему-то носят камилавки. На будущий год что-то будет… будить. Таких глупостей, надо признать, относительно немного, но и без них словес хватает. А самая потеха, конечно, в том, что русская вики называет его “одним из основателей постмодернизма в русской литературе”. Ага, пришел Битов и учредил постмодернизм. Вот и всё у нас так. Жаль, что такая хорошая фамилия впустую пропала, в общем. На эту книжку была последняя надежда, а теперь ее больше не осталось. Все остальное читать, по-моему, незачем.

Реквием по живущему by Alan Cherchesov
My rating: 5 of 5 stars

Волшебный очень грустный текст, из которого поначалу неясно почти ничего, но и в начале он завораживает почище любого многословного заговора. Магия первобытного слова, ключ к которому спрятан где угодно не в европоцентричном, иудеохристианском мире – и в Фолкнере, конечно, а значит, и в Кейве с его болотами, только тут горы, хотя похожи они на трясину. А грусть от того, что мира этого больше нет нигде.
Затем он постепенно, повторами и кругами, кристаллизуется в крайне прихотливый сюжет о вечном, в котором основной конфликт индивидуального сознания и племенного роевого начала даже не мифичен, а архетипичен. Вот этот архетип тут с нами и разговаривает.
И слушать его глазами – чистое удовольствие чтения. Потому что автор сам как бы постоянно смотрит на рассказываемое краем глаза, мимолетно, импрессионистично, никогда не прямо, и картинку дорисовываешь сам. Если, конечно, сможешь.

До новой зари by Владимир Силлов
My rating: 5 of 5 stars

Силлов:
Стишки – часто изобретательные, но неуклюжие, как у многих “поэзов”-эгофутуристов тех лет.
Статьи занимательнее уж хотя бы тем, что лучше вписаны в ткань времен и топос Дальнего Востока, чем торчащие из революционной хтони стихи, которые искупает лишь то, что напечатаны они во владивостокских сборниках. В статьях же особенно ценен это ранний дух пролеткультовской вульгаризации искусства и культуры – упрощаем с огоньком, делаем из искусства блядь рабочих и крестьян, главное – чтобы искусство было “удобопонятным” (хотя “удобопонятность” у нас – свойство буржуазного, поди их разбери). Ну и эта халдейская тяга к заниманию различных чиновничьих должностей, конечно, очень трогает.
А полемические отклики и рецензии его лишь лишний раз напоминают: “вот твой итог, досточтимый…” литературовед, – пуля энкавэдэшника. До чего нелепа была вся эта литературная возня 20х годов… Съебывать из страны надо было, хоть бы и кельнером в Берлин, а не отношения насчет футуризма выяснять.
Из прилагаемых документов же ясно, что он вместо здорового драпа погрузился в мерзкую клоаку пролетарского кино и строчил самооправдательные доносы в расчете слопать Владимира Я-спросил-у-ясеня Киршона. Но слопали в итоге его, причем с этим не тянули – еще в декабре 29го губерния вовсю писала, 8 января его забрали, 13 февраля 30го приговорили, а 16го уже шлепнули (даже по официальной версии, но есть и неофициальная – от Лили Брик, хотя все, что говорит эта образцовая совблядь, нужно воспринимать даже не со щепотью, а с пудом соли). В общем, видать, крупно литературный юноша Киршону насолил. Впрочем, сам допросчик ясеня продержался всего на 8 лет дольше.

Петровская:
Стишки – человечная романсная лирика, банальная, но оттого и человечная. Все эти “песни страдальные, звуки рыдальные” – такое институтки начала века генерили килотоннами (а Асадов у них потом списывал). Байронический романтизм барышень за пишмашинками, часто пропущенный через ладан мистического православия, как это было тогда модно, выгодно и популярно. Здесь в “Рембрандте” ударно “а”, а “Верлэн” рифмуется с “Шопэном”. Потом, правда, и она пускается в неловкое псевдофутуристическое словотворчество, но это уже выглядит нарочито и неестественно. Зато поздние ее стихи вполне хороши (особенно про Чехова).
Обрывки незаконченных мемуаров о Чите и группе “Творчество” были бы бесценны, не пой она с таким надрывом про волочаевские дни “в полном соответствии с директивами партии”. Да и не кочуй из куска в кусок фраза, описывающая Читу: “Не всегда люди имеют горячую пищу”. Но и там много трогательного: например, провинциальные пролеткультовцы со свойственной им глухотой к слову называют свой читинский клуб “Искустварь”. Глухота к слову, на самом деле, осталась с нею на всю жизнь: чего стоит, например, вся эта казенщина стиля или попросту безграмотные конструкции: “Будучи студенткой Брюсовского института… и литработником Пролеткульта, …мне приходилось писать…” Но в целом этот ворох текстов наглядно показывает все прелести рабского существования “русской харбинки” под бесчеловечной пятой советской власти.

А весь сюжет в целом, конечно, чудовищен и нелеп: и гибель Силлова, и то, что было с Петровской после (в частности, история про чемодан с архивом, выброшенным ее химкинской невесткой – матерью фонтаста-культуриста, не иначе: https://lucas-v-leyden.livejournal.co…). Единственно человечным в ней выглядит, пожалуй, один лишь Пастернак.

rocking on

вчера “фантомы” подогнали авторских – красивое

трилогия Бонфильоли в 4 томах обнаружена в Австралии

а тут нам рассказывают, что было дальше с Еленой Троянской после Фрая

дилогия Мура – чтение на сегодня

телеграфист “Синие занавески” сделал поперечный срез с Брета Истона Эллиса (давно пора), в связи с чем вспомнил “Информаторов”

Майя Ставитская прочла “Эластичность” Млодинова, в связи с чем к ней понабежали Умные Читатели рассказывать, что Там Не Так с одной фразой

“Исчезнувшие империи” прочли “Миссис Калибан” Рейчел Инглз

Юлия Раутборт рассказывает о новинках “Эксмо”, в связи с чем упоминает и нас, приятно (не говорит только о поэзии, которую издает Отдел современной зарубежной прозы)

о смешном. здесь какие-то чуваки несут ахинею о книжке Сондерза, которая там скоро выйдет:

«Ныряние в плёсе под дождём: четыре русских классика дают урок в искусстве письма, чтения и жизни» — так можно перевести заглавие свежей книги Джорджа Сондерса…

у меня для них новости: нет, так перевести нельзя. и это не заглавие. впрочем, там все в таком же духе

ну и о грустном. что ж, можно сказать, что кампания по сбору средств на пластинку “Breaking Band” успешно провалилась. осталось 20 дней, собрано всего 17%, хотя организатор вчера наконец проснулся и что-то пошептал в фейсбуке. теперь проект спасет только ангел, сам же Бон сделал буквально все по списку так, чтобы ничего и не состоялось. зато теперь будет всем рассказывать о том, что блюз тут никому не нужен… жаль… я хотел пластинку, но что уж теперь

Natty’s Songs 47

01 | 02 | 03 | 04 | 05 | 06 | 07 | 08 | 09 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46

and here is a good way to help Lora’s Seal Rehabilitation Center

THE FIFTY FIRST WINTER OF NATHANAEL FORKIN
by Lora Beloivan

AN EASY DEATH

Oleg’s neighbor almost burn’t her barracks
I don’t want to live, she sez
Kill me, she sez
I’m tired, she sez, of me life
There’s no joy in it, she sez
Feck it all, she sez

Well, right she is
She would spend her pension on drink
And then she has nothing left fer food
She has her son and daughter-in-law in the city
They visit her from time to time
But seldom
Fer they don’t drink a-tall
They even work somewhere
They leave her some food, and she squanders it on her drink, too
Then her neighbors feed her with their soup
Fer she’s blind to boot

Four years ago
Or I don’t remember when
Looks like more
About eight or twelve years ago
A lot of people went blind
On account of them drinking that shite fer cars
Six people sharp died then

So she did what
She plugged her electric hotplate into her socket
And threw a rag on it
And when the rag started to stink
She took it to her bed
Lied down herself under her blanket
Pulling it over her head
And she lay there
Waiting fer her death

Our third neighbors had their kid getting up at seven
So he smell’t it
They kick’t her door out
And found her lying under her blanket
With her head cover’t
The whole house full of smoke
At first they wante’t to fecking beat her
But then thought better of it

She sez,
You all bitches
I, she sez,
Wanted to die
And you din’t let me
And now I have no blanket

That’s how it goes
Everyone’s too lazy to hang hisself
They all want an easy death

somewhat belated

позавчера забрали тираж новой книжки Шаши про Одного Человека. подробности, где брать, тут (но если вы не участвовали в подписке, шансов у вас немного)

она же в руках у первочитателя и участника проекта (нет, это не принцип “сами шутим – сами смеемся”: просто мы не делаем того, что нам не нравится, только и всего)

еще одна новость распределенного книгоиздательства – начало мемуаров ринпоче выложено (редактировала перевод в основном Шаши, но и я немного поучаствовал). это очень интересно, я не шучу

а вчера из типо приехал “Искатель” Тани Френч. его же – так совпало – дочитала телеграфистка “НемножкОкнижка” (но в резюме обошлась без спойлеров)

про “Шансы” Руссо – с 38:37

традиционная рубрика “попал под лошадь”:

– “Женщины” Хэнка – в очередном нелепом списке

– в “Горьком” заметили наше скромное участие в двухтомнике “Двоеточия”

– а тут в 1990м соль передал

Ник, конечно, тогда был очень обаятельный, так что неудивительно

у нас на холодильнике уже места нет для воплей

а это очередной плейлист из “Радуги”

Natty’s Songs 46

01 | 02 | 03 | 04 | 05 | 06 | 07 | 08 | 09 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45

and here is a good way to help Lora’s Seal Rehabilitation Center

THE FIFTY FIRST WINTER OF NATHANAEL FORKIN
by Lora Beloivan

A COMPLETE WEDDING KIT

That one, she used to have her hubby, too
A good man
Hard-working
Altho’ no arm
Altho’ the left one
And no leg, too
He wore a peg leg
Before his peg leg he had hisself a gangrene
So they had to saw his leg off
Them doctors din’t care one way or the other
First it’s like this, then it’s like that, and then once again
So they gave him his peg leg, and that was it

Everyone was scared of him
So they should
He beat the feck out of everyone with his peg leg

He went fishing
Setting them nets
There was no way telling that he was a cripple

Then he died of course

And that one, whatshername
Found herself another fellow
I told her and told her then,
You fool, let me marry you
And she sez, No

On account of me drinking

Well I am
But even I can not-drink from time to time
I’m hard-working and I have me legs
And me arms are both with me

But she went and found herself a dopehead
That one, me neighbor
I forget the name
It’ll come to me later
And maybe I’ll still marry her
Them dopeheads don’t usually live long

But me, I have those both legs
For of them, if you count me arms

Paris again

в Томске ждут Джейн Боулз

и Ричарда Бротигана

Шансы есть? а если найду? покупатели “Лабиринта” разбираются с Руссо. она у них в “Выборе редакции”, кстати

а “Литрес” разбирается с Беном Элтоном

заодно и покупатели “Лабиринта”

а вот и прекрасная новость – в Андернахе открыли набережную Чарлза Буковски. композиция церемонии открытия напоминает какую-то Иводзиму, Хэнку бы понравилось

из стены он там выглядывал и раньше: