Max Nemtsov's Blog, page 111

songs of freedom

сейчас уже не май, конечно, но устроим, пожалуй, парад все равно, чтобы все было как у нас обычно бывает. бэджик этой вакханалии, описанной в журнале =ДВР=, мне старый знакомый прислал, что и подвигло. а на самой вакханалии меня не было, а был я как раз в морях. что, в общем, тоже как обычно, когда жизнь проходит мимо

про свои песенки я уже пытался пару раз рассказывать тут и тут, но не до конца удалось. попробуем еще раз – теперь с окончательным показом (прежний аудиохостинг накрылся медным тазом). повторять истории не буду, они есть по ссылкам

все началось с Александра Жадова, когда-то спевшего три песенки Леонарда Коэна, которые я перевел:

Max Nemtsov · Александр Жадов – Знаменитый Синий ПлащMax Nemtsov · Александр Жадов – КапитанMax Nemtsov · Александр Жадов – Сюзанна

потом он спел еще парочку переводов – уже из Тома Уэйтса:

Max Nemtsov · Александр Жадов – Пианино НализалосьMax Nemtsov · Александр Жадов – Я Не Хочу Быть Большим

а потом он сотоварищи сделал свою версию моей версии песни каталонской группы “Манел”, которую условно можно считать самой удачной в нашем песеннике:

Max Nemtsov · Александр Жадов – Кальмар, Кальмар!

еще одна странная удача была записана когда-то одной из инкарнаций группы “Миссия:Антициклон”:

Max Nemtsov · Миссия:Антициклон – Амстердам

а потом выяснилось, что некто Александр Коломиец, никогда не слыхавший о Жаке Бреле, сделал свою разухабистую версию этого текста:

Max Nemtsov · Александр Коломиец – В Амстердамском порту

еще один причудливый артефакт – песенка про “Кафку на пляже” в исполнении кого-то под названием “Иной креатифф”:

Max Nemtsov · Иной креатифф – Кафка на пляже

вот старая душещипательная баллада панк-группы “Рваные вены”:

Max Nemtsov · Рваные Вены – Холодная Осень

ну и те две песенки группы “Экватор”, о которых я уже тоже рассказывал:

Max Nemtsov · Экватор – Наш ПаровозMax Nemtsov · Экватор – Берега Судьбы

ну и в прошлый раз я жаловался, что до меня никак не дойдут старые записи группы “Ковчег”. так вот, они дошли, что составило отдельную сагу. “Ковчег” состоял из барабанщика группы “Экватор” Николая Гурьева (который потом переиграл с половиной владивостокских групп сессионным барабанщиком), который записал концептуальный альбом, и мы его потом отправили на конкурс журнала “Аврора”. там он ничего не выиграл, зато удостоился положительного отзыва известного музыкального  критика БГ (можно найти в подшивках). Гурьев все сделал сам, я же поучаствовал двумя песенками, вот они:

Max Nemtsov · Ковчег – Лошадиный вальс о несправедливостиMax Nemtsov · Ковчег – Рак

ну и последний номер в нашей программе – две песенки Макса Ротшильда, которых он, видимо, никогда не закончит, потому что ничто не предвещает, что он когда-нибудь допишет альбом, поэтому я их вам покажу сейчас:

Max Nemtsov · Макс Ротшильд – Что-то Держит Меня

вроде пока все

a bit of our news

Руссо у нас в числе хитов продаж, оказывается

братский книжный “Бабель. Тель-Авив” празднует 5,5 лет и отмечает нас среди почетных гостей. нам тоже было там приятно

телеграфист Кинбот прочел “Шенну”, говорит, что книга “добрая и мудрая”

а тут книжку обложили красивым (“шоб у всех глаза повылазылы”), но вроде бы хвалят, хотя у этих нынешних Коэн ассоциируется в первую очередь с… нет, даже не с “прирожденными убийцами”. со “шреком”, сука. со “шреком”

Майя Ставитская заполонила все каналы новостью о том, что дочитала два оставшихся романа из “трилогии об Иисусе”, хоть и убеждена почему-то, что трилогия называется “Школьные дни Иисуса” (тут), а Иисус в ней – мальчик Давид (тут). ха-ха, но не спорить же с ней, она тоже ИМХО (Имеет Мнение Хрен Оспоришь)

ладно, вот вам лучше Керуак за баррикадой

а вести портового рока у нас такие – поющие переводчики опять: Макси поет свою версию Тома Уэйтса (качество звука и изображения диктуется обстоятельствами)

Natty’s Songs 37

01 | 02 | 03 | 04 | 05 | 06 | 07 | 08 | 09 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36

and here is a good way to help Lora’s Seal Rehabilitation Center

THE FIFTY FIRST WINTER OF NATHANAEL FORKIN
by Lora Beloivan

A SIN

Me, I believe in God, meself
Always thinking
What should I do to be admitted in paradise?
Not to kill anyone, that much is clear
But what else?
Not to steal, that’s harder
Like, I stole a fecking pole
On Wednesday I fecking did it
I’d’ve sawed it apart at once but fer the small of me back
But on account of it I did it only on Thursday
It will carry me till April fer me firewood
It only stood there with no wires on it
All dry and easy to saw apart
They took them wires fer nonferrous metals as early as 1994
And I know where are three other poles are
But I keep them fer me next year
Be there them wires, I wouldn’t
But there ain’t so why not
By the by, it’s not a sin to fecking steal a pole
Nobody needs it
But I do alright
Or is it
The po-lice would say it’s a sin
But why the feck if there are no wires on it

On Saturday, I’m going meself to the church
To put a candle for me mum
Should do it, shouldn’t I

But drinking sure is a sin
Altho’ you can do it if you only take a drop
But meself I decided to quit
I even saw the divil once when drunk
Such a piece of shite it was

After the New Year’s Eve I went cold-turkey
It will be two months in March
And I quit smoking almost a month ago
Me da quit, too
Din’t smoke fer seven years
But then he started again of course
On account of old ‘baccy being a mighty stuff
But so far I don’t want to drink never again
Neither to smoke no more so far
There is God
And me coming to Him on Saturday

Should remember to shave meself
Me mug is all fecking wild-grown

various again

портрет переводимого

на книгу Симика собрали 20% от требуемой суммы

ну и пока мы на “Планете”, не пропустите и вот чего: сбора средств на лучшую блюзроковую пластинку последних 20 лет. вся инфа по ссылке

примерный портрет участников

меж тем телеграфисты рассчитывают что это будет “позитивный йумор” в духе обозначенного. а все почему? потому что многоточие в названии они приняли за восклицательный знак. вот облом-то их ждет, а?

еще тематического комикса

113-й выпуск подкаста “Пинчон на людях” – возвращение к “V.”

Natty’s Songs 36

01 | 02 | 03 | 04 | 05 | 06 | 07 | 08 | 09 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35

and here is a good way to help Lora’s Seal Rehabilitation Center

THE FIFTY FIRST WINTER OF NATHANAEL FORKIN
by Lora Beloivan

GAZ-52

And that one, he did what
Pete
Me school mate
He was even treate’t in a loony bin
At first, he just din’t want to serve in the Army
So he enliste’t in a loony bin, and became a loony
They treate’t him in the territorial loony bin, in the city
But that was later
He’d been a complete nutcase even before that tho’

His granny died in Artyom
So later he move’t there
And maybe got hisself kill’t there, too
Fer there are many Gypsies in Artyom

But while he live’t here, he did what
In summer, he walke’t along Sukhanka
And put all cats he met on the way, in his sack
He sees a cat, he grabs it by the tail, and he puts it in his sack
In summer, them cats are sleepy when it’s hot
And the shite is liquid in them shithouses

In the village, everyone has a cat
Or two
Some people have even four of them
Fer there are mice, too
There’s the hell of a lot of mice here
And them rats
Seryoga has hisself a real bruiser of a tomcat
See there the fence broken down there
His cat broke it

Seryoga shooe’t him away fer good
Fer he shites on his blanket
He shat once
He shat twice
Seryoga ask’t him good to stop
But he shat again
So Seryoga sez, Out the feck with you
So if he’s here now, let him be
On account of them rats

So Pete does what, he collects hisself a full sack of them cats
And goes with them to a shithouse
To throw then in the shite there
Like shakes the sack out over that hole
And then runs away

And it’s July out there
Or some August
Hot like hell
The cesspits aren’t deep around here
On account of them ground waters, you can’t dig them deep
So all them cats run around outside
Like them are in shock or scare’t
Anyone would be, getting into shite like this
Who would like it?
So them all run home lickety-split
All coate’t with shite they run home

And it’s July out here
Or some August
All doors are wide open
So them cats go right into rooms
Whoosh. Whoosh
All coate’t with shite
Under them beds or somewhere else
In the kitchen, say
Them housewives naturally faint, like,
That’s some wedding for you, with so much shite in me house
They shout, Oh no! Oh no!
The shite is not the honey, it smells

And Pete sits there in some bush
All glad and laughing
On account of fifteen cats coming home all in shite!
He watches woman wail
And carry them cats to water pumps
First one
Then another
There’s a queue already
And then you can’t come up to that water pump fer a mile

Them cats weren’t let in them houses until winter
Fer they reek’t of shite
Like you sit in the yard with them lads
Drinking beer or something
And a cat like that jumps on your lap
That’s it
Fer the rest of them you’ve been dipp’t in that cesspool
They’ll laugh at you, they’ll shame you, so they will
Like you’d been jumped on by a shite-cat
Al all them cats around Sukhanka were shite-cats then
Well, every second one was
You just can’t sit in your yard on account of them cats

So the lads took vengeance on him
The women wanted to kill him dead
But the lads sez, no need to
We’ll sort it out ourselves

Them Karpovs called the district po-lice fer that matter
But the po-lice sez, They din’t kill him after all

Uncle-Kolya Ivashchenko was a good man
He din’t jail Uncle-Misha

Uncle-Misha-God-rest-his-soul operated the cesspool emptier
So them lads comes to him, like, Uncle-Misha, would you?
He sez, Well, that will cost you-all a bottle
So they bought him a bottle

In the end, Pete became a shite-man hisself
They stuck the hose into his bike
Fer Pete was a proud owner of a Urals bicycle with a sidecar
He kept it in his yard
At first, they wante’t to extend it his house but it was too far
And them Karpovs din’t let them through their lot
Well, if that’s that, the Urals will do

The sidecar full of shite, and the shite all around it, too
Up to the very fence all was in shite, literally
The district po-lice sez, Feck you-all
That’s what he sez, It’s a fertilizer
On account of them Karpovs had a mighty leak to their veggie garden
The cesspool emptier takes two and half ton of shite
The GAZ-fifty-two

workload decreased

мы не только плавимся и немножко развлекаемся – мы еще и работаем, хотя это кажется невозможным. вчера сдали вот что – переводила Шаши, я немножко выравнивал строки:

A Swim in a Pond in the Rain: In Which Four Russians Give a Master Class on Writing, Reading, and Life by George Saunders
My rating: 5 of 5 stars

Учебники пристального чтения всегда завораживают, и этот от некогда весьма любимого Джорджа Сондерза — не исключение. (Некогда — это не потому, что я его разлюбил, а потому что долго не читал, надо бы нагнать.)
Кроме того, это оказалось хорошее упражнение по медитации на пустотность и концептуализацию — что не удивительно, потому что Сондерз буддист, изучает традицию ньингма (я это заметил по текстам, потом проверил — и точно, брат по разуму).
Ну и есть надежда, что книжка эта научит-таки нынешних вневозрастных двенадцатилеток читать (хотя бы русскую классику в рамках школьной программы), но, если вдуматься, это все-таки вряд ли. На этом и подвижники покруче Сондерза ломались.
Что же касается самой русской классики, то ее неуместная многозначительность меня со школьных лет подбешивала — как будто автор напхал в текст образов специально для того, чтоб учительнице было сподручнее это разбирать. Но советский школьный курс литературы специально был устроен так, чтобы мы, детки, эту самую классику возненавидели, это понятно. Невзирая на усилия отдельных подвижников и увлеченных идеалистов (нам-то с одной — Татьяной Николаевной — крупно повезло, конечно; остальные были так себе) …Так вот, читая Сондерза, я опять ловил себя на неприятии всей этой нарочитости и программности. И — в очередной раз — на буквально висцеральной нелюбви к Толстому…
А вот Гоголя зато, как настойчиво советуют друзья, надо бы перечитать. И Салтыкова-Щедрина. И Лескова… Потому что там такие бездны и просторы могут открыться. Например, бродячие по русской литературе сюжеты, смотрите:

Был у майора Деева
Товарищ — маиор Ковалев…

Что, не верите? Зря. Читаем дальше:

— А ну, повернитесь к свету, —
И свечку к нему поднес.
Все те же детские губы,
Тот же курносый нос.
А что усы — так ведь это
Сбрить! — и весь разговор…

Так-то этот самый “весь разговор” получается гораздо богаче, чем в школьной программе. Ее составителям не приходило в голову, что Симонов вдохновлялся Гоголем.

our melting recreations

our hot little digest

меж тем, на Симика собрали уже 18% от требуемой для издания суммы

что вы делаете с этими книжками, друг дружке передаете, что ли? творческая реклама Коэна в “Подписных изданиях”

а вот небольшой текст о том, почему его следует читать и слушать

Лили Кинг о том, как она пишет

а вот это очень занимательная штучка – основной инструмент Роджера Мехико

вот вам еще два Керуака в непривычных ракурсах

самая актуальная песенка в эти дни – и поющий Пушкин

running on the news

надеюсь, никому не пришло в голову искать нас вчера под стенами Кремля, потому что нас вчера там не было: мероприятие отменилось. зато Руссо с ярманки несут, практически как Жана-Жака

она меж тем уже возникла в “Лабиринте”, и ее уже описали

а в Киеве на таком же книжном шабаше рекомендуют украинскую “Радугу тяготения” в переводе коллеги Тараса Бойко

Стивен Мэнгэн рекомендует читать Бонфильоли

племянница Джерри Ли Льюиса, между прочим (блондинка):

more real news

издательство “Полифем” объявило сбор средств на издание сборника Чарлза Симика, в работе над которым мы тоже приняли участие – в хорошей компании. подписывайтесь и вы, иначе пропустите раритет

одно стихотворение оттуда я показывал, вот еще два:

До чего трагично

Сердце — как в мексиканской эстраде,
Что ревёт из приёмника в бильярдной.
Воздух сгустился, вечерний.
Он снял белую рубашку.
Сердце — его можно отметить
Помадой на голой груди,
Как метят его командиры расстрельных команд.

Он читал в газетах
Об искусственном сердце.
Из того же пластика, что в заводных игрушках,
Подумала она. Гораздо вероятней —
Словно толкать старую тачку:
Каменное сердце, из точильного
Камня…
А потом
Шёл дождь и они легли в постель.
О желанье, О тщетная надежда, О вздохи!
В забое и шахтёрском фонаре —
Сердце, яркое красное сердце…

Не позвал ли только что
Слепец тем словом свою собаку?

Сердца спешат — поспешим!

пер. мой

Свет

Нашим мыслям нравится, когда тихо
в этом бесптичьем рассвете,
они любят, как ранний свет
миром завладевает мимоходом,
никак не отзываясь
о яблоках, ветром
с дерева сдутых,
или о лошади, что убежала
с ограждённого поля, — пасётся
тихонько среди надгробий
на скромном семейном погосте.

пер. Шаши

красноплощадный натюрморт

еще же читают на красном севере, где по-прежнему наивно считают, что все книги на свете изначально написаны на русском языке

а тут коллега из “Подписных изданий” любезно рекомендует Руссо, но в издании тоже убеждены, что все книги на свете самозарождаются на русском