Сергей Владимирович Волков's Blog, page 58

Небольшая иллюстрация к большому процессу

Когда мне приходилось говорить о ПМВ, я всякий раз стремился напомнить о ее значении как рубежа перехода к «массовому обществу» (о чем под впечатлением перекройки политической карты Европы обычно забывают). Ведь переход этот действительно имел суперреволюционный характер, подведя черту под тысячелетиями существования традиционных обществ. В частности, характер парламентского представительства (со всеми сопутствующими прелестями) принципиально изменился, причем скачкообразный рост доли избирателей в населении в 3-5 раз пришелся именно на второе десятилетие ХХ в., в разл. странах, напр. — с 6% до 40%, с 7-8 до более 30, с 17 до 97, с 20 до 65 и т.д.

Тем более примечательно, что, хотя облик общества стал совсем иным, базовые закономерности продолжали действовать, и вызванные потрясениями при переходе к «массовому обществу» резкие сдвиги в социальном составе ряда элитных групп через какое-то время стали преодолеваться. На привиденных ниже графиках синяя линия показывает долю выходцев из верхних социальных слоев (составляющих порядка 10% населения, т.е. это элита в широком смысле) в составе некоторых профессиональных элитных групп, а розовая — в том числе долю прежней наиболее высокостатусной страты (дворянства).

И страны, и группы взяты очень разные: в одном случае (верхний график) это российские ученые-гуманитарии (историки) от доктора наук и выше (по годам рождения), в другом (нижний график) — члены парламента Нидерландов (по времени избрания). Однако существо процесса в обоих случаях совершенно одинаково: после некоторого спада доля верхних слоев в целом снова идет вверх, а вот доля самой высшей страты — неуклонно снижается (что лишний раз показывает, что большинство верхних слоев теперь составляют уже новые люди).

Приключения «левого интеллектуала»

Левизна, отрицающая естественные основы социума, всегда казалась мне родом душевной болезни. Проявления человеческого естества могут быть сколь угодно неприятны, но, не выходя за его пределы, они вполне рациональны. Олигарха, сколачивающего состояние сомнительными средствами, можно оценивать как угодно, но он разумен. Бандитов тоже никто не любит, но и они (если соотносят риск с результатом) – разумны. Чиновник, честно служащий режиму, который он одобряет и который защищает его самого – разумен. И ворующий у государства, которое он презирает – разумен тоже. Но человек, думающий о том, как осчастливить человечество – это опасный маньяк, способный при иных обстоятельствах принести неисчислимые бедствия. Никто не приносил столько вреда, как те, кто хотел блага всем.
Впрочем, «локальная» левизна, хотя и противоестественная для реальной композиции общества и государства (почему основанные на ней долго не живут) тоже может отвечать вполне естественным проявлениям человеческой натуры: и желанию «отнять и поделить», и социальной демагогии, и основанным на последней отдельным элементам политических конструкций нельзя отказать либо в естественности, либо в рациональности. Граница чистого безумия, видимо, проходит именно там, где идея, выходя за рамки конкретных обстоятельств данного государства, начинает принимать глобальный характер.

Я подумал об этом лишний раз, познакомившись недавно с романом Е.А.Колмовской «Путешественник и Сирены» (вышедший, видимо, небольшим тиражом и, судя по издательству, как бы и даже не за счет автора). Там как раз отлично обрисован такой типаж внепартийного идейного левака, ликующего от предвкушения преобразующего человечество мирового пожара и грезящего о новой цивилизации. Если автор действительно хотела очертить суть явления, то справилась вполне, потому что герой этот не агент Коминтерна, не унылый европейский социалист и даже не один из хорошо известных властителей европейских дум 20-х годов, вдохновленных ленинским «экспериментом», а именно что абсолютно независимый интеллектуал, культурный, неглупый, наблюдательный, все понимающий и не сказать, чтобы в человеческом плане сволочь какая, но вот… «мечтатель».

Судьба дает ему возможность сполна изучить и европейскую левую публику от брызжущих сексуальной энергией восторженных девиц до жирующих на советские деньги в виллах на Лазурном Берегу маститых барбюсов, побывать в Совдепии и в начале 20-х, и в 30-х, послушать и откровения исполнителей «красного террора», и жалобы идейных его героев уже в качестве преследуемых «троцкистов», лицезреть молодую поросль чекистов и даже по недосмотру сопровождающих заглянуть в чрево строящегося ББК. Других чувств, кроме насмешки, презрения, страха или отвращения он от всего этого не испытывает. При том, что чисто человеческие симпатии у него невольно вызывают как раз представители противоположного лагеря. Но его фантазии о великом всепожирающем катаклизме помогают ему благополучно преодолеть все эти противоречия и искушения, и он остается тверд в своей вере.

Вот разве когда гражданская война разразилась в его собственной стране (а он при всей озабоченности прогрессом человечества еще и греческий патриот), он малость смутился, содрогнулся, и ЭТУ гражданскую войну в качестве шага к светлому будущему не оценил. Но, оправившись от шока, и узнав что на Востоке не испорченные западной цивилизацией миллионные массы под водительством Мао переживают новый взрыв elan vital, чувствует, как дух его обретает прежнюю силу и целеустремленность, и -отправляется в Китай. Да, вот это действительно не лечится.

К разговорам о будущих потрясениях

В последнее время был озадачен вдруг распространившимися разговорами о грядущем «русском майдане», угрожающему П. перевороте и т.д. По-моему, так большей нелепости и придумать сложно. С «охранительской» стороны это сколько-то понятно (то, что ничего такого не состоится, будет объявлено очередной «победой»), но с чего бы прочим увлекаться такими глупостями? А тут вот политолог с восточным псевдонимом, которого мне характеризовали как крайне популярного и влиятельного, на полном серьезе рассуждает не только об этом самом перевороте, но и дает рекомендации, как себя при этом вести какой-то «третьей силе», и иные многие почему-то решили, что власть валяется у них под ногами. Помешательство какое-то…
РФ ведь государство крайне специфическое в своей противоестественности. В нем нет ничего такого, что нормальным образом растет снизу, отражая естественные человеческие побуждения. У нас нет того, что в нормальном государстве эпохи «массового общества» составляет основу политического режима - ни национально-либеральной буржуазии, ни того же рода интеллигенции. Но нет и «внесистемных» сил, предлагающих собственную альтернативу – нет у нас ни своего «Правого сектора», ни своей «Свободы». Есть только дивизии имени Дзержинского и Андропова под знаменами с символикой исторической России. Такое положение исключает достижение каких-то успехов, но, с другой стороны, исключает и возможность политических потрясений.

В основе всяких вообще движений-изменений лежит человеческая инициатива, намерение и готовность лично «активничать» ради определенной установки. Даже в Совке, при всей маразматичности его коммунистической идеологии, находилось достаточно людей, которые вполне отождествляли себя с ним и сознательно готовили себя к борьбе за претворение в жизнь целей и политики СССР. И если им случалось проявить какую-то идущую в этом русле инициативу, она имела шанс быть замеченной и поддержанной. Каким бы ни было лицо Совка, оно было, по крайней мере, однозначным, и могло иметь как активных сторонников, так и противников.

Межеумочное же состояние, соединяющее «ежа с ужом», ни «полноготовых» сторонников, ни противников массово иметь не может. Такую власть в основном либо «условно поддерживают», либо «условно осуждают» - в зависимости от тех или иных ее телодвижений. Настроенные просоветски не будут умирать за «буржуазную» власть с ее миллиардерами, несоветски – за государство, декларирующее себя продолжателем Совка и сохраняющее его идеологическое и политическое наследие. Но и умирать за ее свержение (тем более полагая, что в результате будет «еще хуже» в смысле роста влияния противоположной стороны) ни те, ни другие тоже не станут. Что и создает идеальные условия для пресловутой «стабильности».

Другой аспект такого положения – то, что широкий слой представителей администрации абсолютно не склонен проявлять инициативу в продвижении декларируемых властью целей и даже поддерживать стороннюю, т.е. вообще сколько-то «работать». Напр., диппредставители РФ абсолютно равнодушны к интересам и обращениям представителей «русского мира» в СНГ (как часто приходится от последних слышать). Недавно вот узнал про очень характерную историю. Известно, сколь трепетно власть относится к своему имиджу на Западе. Одна знакомая дама (юзер «olga0») предложила сделать брендом РФ русскую классику, организовов ее системную экранизацию руками самих «западников», и даже с кем-то из них уже договорилась. Казалось бы, «в струю»? Так за полгода переписки с РФ-ными инстанциями она не добилась даже того, чтобы письмо дошло до тех, кто бы мог этим заняться, а промежуточно ответили, что поддержать не могут, т.к. исполнители «не являются гражданами РФ».

Однако то обстоятельство, что власть едва ли может рассчитывать на активную и жертвенную ее защиту представителями собственных структур, с лихвой компенсируется полным отсутствием желающих ее свергнуть: их так мало, и те, с кем такое желание ассоциируется, такая мразь, что для противодействия этим попыткам (если они даже вдруг будут предприняты, что само по себе маловероятно) никакой такой жертвенности от «структур» вовсе и не требуется, достаточно «равнодушной обязанности».

О судьбе П.-власти (и «за», и «против») едва ли стоит беспокоиться. Амбиции ее реализованы, конечно, не будут, но сама она благополучно просуществует, пока окончательно не состарится, а те, кому сейчас вокруг 30, не войдут в полную зрелость. В таких системах эволюция может проходить только внутри истеблишмента, и смена поколений является ее единственным источником. Сильные внешние вызовы или их отсутствие могут, конечно, ускорить или замедлить процесс, но вряд ли больше чем лет на пять в ту или иную сторону.

Некоторые замечания о социальных реалиях РИ

Предыдущий пост вызвал целый ряд сходных вопросов. Это я сплоховал, конечно, забыв, что социальные реалии РИ плохо известны. Но, увы, так. Недавно попросили прочитать небольшой курс по истории служилых слоев, я колебался (предмет узкий и скучный, и оратор я плохой), и меня убеждали примерами типа, что вот некий весьма известный и уважаемый филолог не отличает, как выяснилось, попечителя учебного округа от инспектора народных училищ. Таких примеров, впрочем, я и сам знаю множество (даже писавший что-то о дворянской культуре Ю.Лотман мог свободно путать «Манифест о вольности» 1762 г. и «Жалованную грамоту» 1785 г.); доктора наук, занимающиеся историей РИ конца Х1Х в., не знают разницы между юнкерским и военным училищами и т.д.
До сих пор помню испытанный в молодости шок, когда на семинаре, куда очень уважаемые ученые (лучшее, что было в НИИ) собрались дискутировать о проблемах сословного деления в разных странах, обнаружилось, что никто не имеет адекватного представления о таковом в РИ (полагали, напр., что разница между личным и потомственным дворянином состояла в том, что первый лично сам был аноблирован, а у второго папа был дворянином). Тем более нормально, что когда я в ЖЖ коснулся «кухаркиных детей», хотя никто представления о предмете не имел, человек восемь вспомнили, что из-за него будто бы выгнали Чуковского (что полная чушь). Поскольку же я в силу интересов часто касаюсь этих вопросов, надо было, видимо, хотя бы здесь ради «ликбеза» несколько прояснить картину, тем более, что незнание этих реалий создает почву для различных спекуляций и делает невозможным сравнение с другими странами.

Так вот, следует иметь в виду, что РИ была единственной в Европе страной, где «социальный лифт» на службе работал абсолютно «самостоятельно»: человек получал права потомственного дворянства по достижении определенного чина или ордена автоматически (практика аноблирования лиц высокого служебного положения существовала и в других странах, но только в индивидуальном порядке по усмотрению непосредственно монарха). Исторически дворянство везде было связано с дворянским землевладением (почему и у нас до сих пор в общественном сознании понятие «дворянин» равно понятию «помещик»). Но вследствие указанной выше практики в РИ большинство потомств. дворян вообще никогда не были связаны с землевладением (не говоря о том, что к началу ХХ в. помещиками были только 15-20% дворян). Так что даже потомств. дворянство РИ отличалось в этом смысле от дворянства других стран. Тем не менее, поскольку статус всех его членов был одинаков, это была единая сословная группа, которая только и может сопоставляться с дворянством других стран. Т.е. когда мы сравниваем долю «дворян» в той или иной профессиональной группе, административных или представительных органах и т.д. с Германией, Австрией, Францией и др., надо иметь в виду, что для РИ речь может идти только о «потомственных дворянах», иначе картина совершенно искажается.

Это существенно потому, что в РИ существовал еще и институт личного дворянства (т.е. не передававшегося по наследству), к коему относились офицеры и чиновники, не дослужившиеся до потомственного. Личные дворяне в РИ считались формально членами того же дворянского сословия, но по факту представляли особую сословную группу с совершенно иным объемом прав и преимуществ (и, конечно, совершенно не соотносимую с дворянством других стран). Иногда они статистикой учитывались вместе с потомств. дворянами, но в большинстве случаев отдельно: когда речь шла о происхождении учащихся уч.заведений, чинов каких-то учреждений, офицерства или чиновничества в целом как профессиональных групп, выходцы из этой сословной группы обозначались как «дети офицеров и чиновников», «дети личных дворян, офицеров и чиновников» или чаще – «дети личных дворян и классных чиновников». (Вот эта-то группа и вызвала вопросы по моему прошлому посту, где я обозначил ее как «офицеры и чиновники».)

Объединение статистикой в одну группу личных дворян, офицеров и классных чиновников (в чинах ниже дающих потомст. дв-во) абсолютно оправданно: личными дворянами были абсолютно все офицеры (если не имели прав потомственных) и чиновники с 9-го класса (титул. советника), но этот чин выпускники университетов получали сразу, а остальные дослуживались за несколько лет, так что практически все его со временем достигали. К этой группе относились и дети потомственных дворян, рожденные до получения отцом дворянства, которые тоже считались «из обер-офицерских детей» или «из штаб-офицерских детей» (чаще писали «сын чиновника», «сын штабс-капитана», «сын надворного советника», «сын личного дворянина» и т.д.). Но в любых документах дети личных дворян никогда не могли писаться «из дворян» (так могли писаться только лица, имевшие права потомственного дворянства, причем они, в свою очередь, писались всегда просто «из дворян», без упоминания родительских чинов).

Группа «личных дворян и чиновников» составляла 0,5% населения (потомств. дворяне – 1%), но выходцы из нее в конце Х1Х – начале ХХ вв. занимали очень большое место среди ряда профессиональных групп (прежде всего офицерства и чиновничества) и учащихся учебных заведений), и их доля там превосходила долю потомств. дворян (в «старых» военных училищах – 49,5 и 47,8%, в «новых» - 32,9 и 26,6%, в университетах – 28,3 и 7,7%, в тех. вузах – 14,8 и 9,7%, ветерин. ин-тах. – 11,6 и 5,8%, средне-технических училищах – 7,8 и 3,2% и т.д.).

Иногда эта группа статистически показывалась вместе с потомств. дворянами, как, напр., в статистическом ежегоднике Военного министерства, для которого ситуация, когда детей потомств. дворян в офицерском корпусе оказалось даже чуть меньше, чем крестьян и мещан (на 1912 г. всех «дворян» получилось 53,6%, из которых потомственных не более 25%, при 25,7% «бывш. податного состояния») была совершенно скандальной (забавно, что советские авторы, для которых «много дворян» считалось «очень плохо», сложили процент всех «дворян» среди генералов с процентом среди обер-офицеров, и, получив при делении «средний», написали, сославшись на те же данные, что доля ПОТОМСТВЕННЫХ дворян во всем оф. корпусе была более 70%; впрочем в советских интерпретациях соц. происхождения и не такие фокусы встречаются).

Требования к получению потомств. дворянства (первоначально – первый офицерский чин, чин 8-го класса на гражданской службе и любой орден) ужесточались трижды: в 1845 (майор и статский советник на гражданской, и только 1-е степени Анны и Станислава), в 1856 (полковник и действительный статский) и в 1900 (исключена 4-я степень орд. Владимира и отменены права лиц, чей отец, дед и прадед имели чины, приносящие личное дв-во, или только отец и дед, но служившие каждый по 20 лет). Зато в 1874 г. права потомств. дв-ва были распространены и на детей, родившихся ДО получения этого статуса отцом, причем это положение имело и обратную силу.

Духовенство внутри себя до конца Х1Х в. было практически полностью замкнутым сословием (дети священников из дворян сохраняли права дворянства), но избыточная часть детей духовенства очень активно пополняла ряды потомств. и личных дворян. Еще двумя привилегированными сословными группами были купечество и почетное гражданство. Почетное гражданство (введенное в 1832 г.), как и дворянство, делилось на потомственное и личное. К потомственному почетному гражданству по рождению причислялись дети личных дворян и священников, окончивших духовную семинарию или академию. На него также имели право купцы 1-й и 2-й гильдии, непрерывно состоявшие в ее составе 10 и 20 лет соответственно или награжденные орденом (с 1826 г. награждение купца орденом не приносило ему прав потомственного дворянства), их дети, а также все артисты, художники, ученые (если они не были потомств. или личными дворянами). Личное почетное гражданство получали дети священников без образования (по рождению), и все выпускники высших учебных заведений, даже не служившие (если они не имели прав потомств. или личного дворянства).

Почетные граждане не платили прямых налогов, не несли рекрутской повинности и не подвергались телесным наказаниям. Но число их было крайне невелико, причем первоначально большинство их составляли купцы. Поэтому до начала ХХ в. выходцы из них чаще учитывались вместе с купцами («дети купцов и почетных граждан»). Поскольку же, как видно из изложенного выше, значительную часть почетных граждан составляли дети личных дворян и духовенства, которые в этом своем качестве и учитывались, то фактически «дети почетных граждан», взятые отдельно от купцов, духовенства и личных дворян, - это дети неслужилой интеллигенции. Однако в ряде случаев все лица, имевшие статус почетных граждан, считались отдельно, и тогда мы встречаем в источниках более заметную их долю. Эти обстоятельства и следует иметь в виду, сталкиваясь с различными цифровыми данными.

В целом же статусная иерархия привилегированных сословных групп в РИ выглядела так: дворянство (потомственное) – личные дворяне и классные чиновники – духовенство – почетные граждане (неслужилая интеллигенция плюс верхушка купечества) – купечество. Но в последней трети Х1Х в., как и в большинстве стран, это деление сохранило в основном лишь престижное значение.

Российская профессура XVIII – начала ХХ вв.

В одной из глав будущей книги (написание которой откладывается уже много лет) был затронут и такой сюжет, как состав профессуры РИ. Изменения его в зависимости от времени рождения и общая картина за весь период, показаны ниже на графике и диаграмме. Речь идет о профессуре естественных наук (химики, физики, математики, биологи и медико-биологи). Исследование охватывает 100% этих лиц (около 1,5 тыс. чел.). Профессура — одна из самых заметных групп высшего чиновничества: 2/3 ее имели к исходу карьеры «генеральские» чины (остальные — либо рано умершие, либо занимавшие профессорские должности лишь несколько лет), и ее происхождение в целом не сильно отличается от всего этого слоя (выглядит лишь несколько более элитарно в поздний период). В цифрах за весь период это выглядит так: дворяне — 39,9%, дети офицеров и чиновников — 16,7, духовенства — 12,8, купечества — 7,9, крестьян и мещан — 9,2, прочих — 13,5. Жирная зеленая линия на графике характеризует состав профессуры с другой стороны: она показывает долю лиц инонационального происхождения (за весь период она составила 34,9%).

Кое-что о гуманитарных кадрах

То что нынешний состав ученых в гуманитарных областях довольно пожилой (со всеми проистекающими отсюда идеологическими и поведенческими следствиями), в общем-то по личному опыту известно каждому, соприкасавшемуся с этой средой. Но т.к. мне по обыкновению интересно — насколько именно, я не преминул провести небольшое исследование по одному из биословарей (последнему такого рода, изд. в 2011 г.) — латиноамериканистов (историки, филологи, экономисты).

Обнаружилось, что почти 2/3 — пенсионного возраста (считая таковым для всех 60 лет; с учетом женского в 55 — более 3/4), при этом тех, кому за 80, даже несколько больше, чем 30-летних. Вообще же родившиеся в 70-х и 80-х годах (т.е. кому сейчас не более 43-44 лет) составляют менее 20%, причем абсолютное большинство их — женщины. Основной контингент — лица рождения 1930-х и 1940-х годов (44,5%). Процент лиц той или иной возрастной когорты (по десятилетиям) показан на диаграмме:

salery @ 2014-09-12T19:16:00

На прошлой неделе участвовал в презентации «Айрисом» на книжной ярмарке двухтомника Н.Н. Головина. Издание это включает 4 изданных в разное время головинских тома, посвященных началу ПМВ (в первую книгу вошли «План войны» и «Операции в Восточной Пруссии», а во вторую — «Галицийская битва», в т.ч. 3-й его том, охватывающий время до 1 сентября, и 4-й — с 1 по 3 сентября). Столь большой объем объясняется тем, что труд этот представляет собой не столько даже описание хода войны (за отсутствием документов, оставшихся в СССР, систематически и равномерно изложить его было затруднительно), сколько подробный критический разбор военных действий (т.е. в значительной мере это публицистика). Чем, собственно, это произведение и любопытно (особенно это касается планов войны и предвоенной полемики на эту тему). В приложении дается набор карт. Выглядит это все вот так:

Конец «Русской весны»

Ну вот (во всяком случае, с одной стороны), ситуация с Донбассом обрела законченную форму. В план, озвученный через «Гельмана-Лукина», как погляжу, поверили, а когда я более полугода назад говорил, что он именно таков, со мной стали спорить как украйнофилы (немало меня насмешив, приписывая П. такие представления и замыслы, как будто это не он, а я сижу в Кремле), так и поклонники П., вообразившие его собирателем земель и главой «русского мира» (и зачислившие меня в разряд презренных интеллигентов-предателей).

Но П. есть только то, что он есть, а РФ не является ни продолжателем исторической России, ни «русским государством», и с тем, что некоторым виделось «русской весной», они не совместимы. С самого начала событий я писал, что генеральная линия П. состоит в том, чтобы договариваться с Западом и «умеренными яценюками» за счет украинских радикалов и едва приподнявшего голову пророссийского движения (которое, после катастрофического провала двадцатилетней ставки на кучмо-януковичей пришлось несколько поощрить, чтобы использовать в качестве рычага воздействия на укрополитику). Таковая неуклонно и проводится.

Визиту Кургиняна я особого значения не придал (хотя, наверное, он действительно был предвестником), а вот когда в самой тяжелой ситуации вдруг заговорили о переходе в наступление, сразу подумал, что Стрелкову конец. Потому что представить людей типа него во главе победившей Новороссии при существовании путинской РФ было совершенно невозможно, а в наступление (понимая, что оно означает) я поверить мог. Связь между отстранением Бородая и Стрелкова и наступлением совершенно очевидна: Донбассу наконец-то помогли и позволили наступать только в обмен на отказ от первоначально провозглашенной цели.

Теперь условия для переговоров, наконец, озвучены. ДНР-ЛНР больше не претендуют на независимость, а лишь на «особый статус» в рамках пресловутой «федерализации». Какие бы успехи впредь ими еще ни были одержаны и какие бы жертвы еще ни были принесены, они отныне воюют не за воссоединение с «русским миром» и не за Новороссию, а за то, чтобы остаться в составе Украины и быть там для П. гарантом ее невступления в НАТО и т.д.

Так что дело Путина живет и побеждает, а вот «Русской весне» пришел конец (как на Юго-Востоке, так и в Крыму, где активисты русского движения заменяются путинскими чиновниками). Я вот удивляюсь: неужели мысль, что за границами РФ ничто не может принципиально измениться, пока ничего не изменится в самой РФ, так трудна для понимания?

Сказанное не означает, впрочем, что «генеральная линия» непременно будет реализована полностью в желаемом варианте, потому что не все зависит от П. Свою-то часть по кастрированию и укрощению пророссийского движения на Ю-В он выполнил (что было совсем несложно: альтернатива для Ю-В – только полная сдача), а вот способность Порошенко выполнить свою, укротив украинских радикалов – под большим вопросом. Договоренность может и не выгореть, а в этом случае П., возможно, придется совершать и нежелательные для него поступки (в сторону либо капитуляции, либо активизации).

Проверенным курсом к новым победам

Последние месяцы, преследуемый различными неприятностями и завязнув в подготовке последнего из задуманных к изданию словарей, я почти все время жил за городом, и только урывками, приезжая в Москву, смотрел Интернет, довольствуясь различными радиоголосами. Поэтому каких-то нюансов я мог и не заметить, но определенное впечатление сложилось. Про Украину говорить не интересно: там все идет так, как должно идти, исходя из сущности участников, и как я предполагал полгода назад (когда вскорости обретет законченную форму, останется только подытожить). Интереснее ситуация внутри страны, которая развивается хотя и тоже предсказанным образом, но, как мне показалось, несколько более интенсивным.

Если бы ранневесенние речевки о «русском мире» не были блефом, как некоторые надеялись, или П. совершил бы поступки, которые объективно вывели бы его за пределы советской парадигмы, эволюция пошла бы в другую сторону. Но таковых он совершать не хотел (почему и речевки были блефом). Пользуясь модными ныне образами, П. – это все-таки не Стрелков, а Кургинян. Ну и пошло, конечно, плохо и неудачно, но зато по-советски. Вместо попытки построить, наконец, нормальное общество или, если уж очень не хочется, хотя бы опереться на национализм как на что-то реальное (Украина держится этим, а у нас националистов сажают по 282-й) – шаманские заклинания о «борьбе с фашизмом».

Любопытно, что ухудшению ситуации, пытаются, похоже, противопоставить усиление культа личности «национального лидера» (я как-то писал, что «КНДРизация» - это всегда выход), который, что бы он ни делал – все делает единственно верным образом (грозится – правильно, поджимает хвост – тоже правильно). Приписывание ему хитроумных великих замыслов – это уж само собой. Но мысль о его самоценности вне зависимости от проводимого курса показалась мне новой и занятной.

Довелось услышать, что силы зла злоумышляют не столько против России, сколько лично против «нацлидера» (ах, если бы!), которого и надо поэтому всемерно беречь, и что за деньги Госдепа работают не только те, кто обвиняет его в агрессивности, но равным образом и те, кто недоволен сдачей «русской весны». Задался было крамольной мыслью - а зачем и кому он такой тогда вообще нужен, но вовремя догадался, что недопущение гей-парадов и противостояние «пуськам» хотя бы внутри РФ - есть уже дело настолько великое, что только за это для всякого радетеля «духовных скреп» он должен быть неприкасаем.

Тем более, что идет от победы к победе. Последняя, как известно, состояла в том, что РФ удалось не допустить ввода своих войск в Новороссию (правда, именно ввода более всего боялся Збигнев Б., но он, как вот и Илларионов говорит, предатель интересов США и едва ли не путинский агент). Когда Донбасс окончательно подавят, победа будет в том, что удалось не допустить аннексии Ростовской области, когда Украина заключит военное соглашение с США или вступит в НАТО – в том, что удалось предотвратить американский десант на Кремль или майдан у его стен. И т.д. (собственно, само наличие у власти П. уже есть победа).

Понятно что твердое желание остаться в советском поле при обострении ситуации приводит к усилению советизма в идейной составляющей режима. Меня тут спрашивали, что я думаю о речи П. по случаю ПМВ (он де пожурил «укравших победу»). Так вот это как раз одно из проявлений: раньше-то он вполне определенно называл пораженцев своим именем – большевики, теперь же они превратились в нечто абстрактное, а путинские идеологи (М.Ю.Соколов) даже объяснили, что речь идет на самом деле не о большевиках, а о либералах. А недавно в крымской речи (самое смешное, что от нее ждали чего-то «фултоновского») и вовсе заговорил чистым национал-большевицким языком (о «примирении белых и красных»), причем развить этот тезис взялся тот же М.Ю.Соколов, самый пристойный и «правый» из всех «охранителей» (для меня лично это наиболее убойное свидетельство взятого направления).

Подозреваю, кстати, что, по мере свертывания противостояния из-за Украины и вся «борьба с фашизмом» уйдет внутрь РФ (зато там может разыграться со всей нерастраченной силой). Коль скоро на Украине «фашистская хунта», с которой нельзя было разговаривать, куда-то вдруг испарилась и вместо нее теперь вполне респектабельный «партнер», к которому РФ все напрашивается в «посредники», то где-то же фашисты должны быть. Потому что не может же быть так, чтобы их не было: бороться-то можно только с ними. А раз вовне ни с кем бороться больше нельзя, они отыщутся внутри – подозреваю, в лице упоминавшихся выше категорий, «работающих на деньги Госдепа». То, что в фашисты попадут и борцы с «путинским фашизмом», и борцы с «украинским фашизмом» будет очень мило, и совершенно в духе того государства, которое продолжает РФ.

Казахстанские впечатления

Вернулся из Алма-Аты, где никогда ранее (как и вообще в Казахстане) не бывал; это вообще мой первый визит в одно из азиатских ханств после 1991. Город произвел впечатление еще русского: до половины лиц на улицах, преимущественно русская речь (в столовых, магазинах и т.д. почти только она, причем и большинство встречавшихся казахских компаний меж собой говорили по-русски). Зная, в каких масштабах была Назарбаевым проведена этническая чистка, был приятно удивлен. Правда, местные русские говорят, что это только в Алма-Ате (где когда-то русских было чуть не 80%) и быстро кончается. Городские казахи мне показались весьма приветливыми, но бедствие, говорят, составляют дикие, массово завезенные Н. из Китая и Монголии, захватывающие и на корню разоряющие дачи в окрестностях.

Город очень зеленый, причем был до недавнего времени еще более зеленым – пока не начали вырубать часть деревьев (всюду видел огромные срезы): в акимате «осваивают» деньги а низовые исполнители продают на дрова. Вырубили и всю полосу яблоневых садов с местными эксклюзивными яблоками в предгорьях – под виллы (но это уж в порядке вещей…). Преобладает застройка в 3-5 этажей, но с домами более симпатичными, чем московские пятиэтажки, новейшая архитектура не хуже московской. Однако мое всегдашнее увлечение запечатлевать дореволюционную застройку тут потерпело полный крах: Верный был уничтожен еще при Кунаеве, а теперь добивается последнее (около десятка зданий всего и осталось).

Весьма интересно центральное (с 1935 г.) кладбище (от старых русских следа не осталось). Большинство рядовых могил русские, а у всяких казахских шишек - русские жены (тогда иметь русскую или еврейскую жену считалось очень престижным). Но памятники цыганским баронам и казахским академикам не идут в сравнение с величественным мемориалом корейцу Ни (вроде бы многолетнему кошельку Назарбаева), затмевающему даже имеющийся тут же мавзолей (крайне вульгарной архитектуры) хасидского раби Шнеерсона. Видел десятка два могил немецких пленных и более сотни не отождествленных японских.

Атрибуты ханского достоинства впечатлили вполне: и роскошное пустынное метро, и пятерня вождя с его автографом на купюрах, и экспозиция нац. музея и т.д. Назарбаева, кстати, теперь принято называть «ельбасы» (типа «фюрер»). Местные русские его не любят, но страшатся последствий его смерти, полагая, что в борьбе за престол неизбежно будет сделана ставка на ультранационалистическую карту, либо, во всяком случае, власть нового хана будет более слабой, и областные правители начнут провоцировать у себя этнические столкновения, добиваясь вливаний из бюджета.

Вообще, оптимизма в отношении будущего русского населения в нем самом я там не встретил. Похоже, таковой исходит только из Москвы – от пропагандистов «евразийства». Читая их статьи о необходимости «развивать Среднюю Азию» за счет подкормки из РФ местные морщатся и недоумевают. Страх перед будущим и чемоданные настроения очень сильны и радикально подхлестнуть их в случае необходимости ничего не стоит: достаточно спровоцировать две-три драки в автобусе, зарезать нескольких русских подростков или поджечь собор.

Что касается появившихся в городе фигур в хиджабах, то их в Москве не меньше. Вообще же казашки кажутся вполне эмансипированными, и демонстрирующих свои прелести на два порядка больше, чем скрывающих. Не думаю, чтобы ислам имел там большие перспективы. Неуютно не от него, а от совершенно откровенно нагнетаемого сверху стремления искоренить по возможности любые воспоминания о русских. Формируемые представления об истории, разумеется, вполне на уровне «придумавших санскрит укров». Им, кстати, хочется быть одновременно и монголами, и тюрками.

Опасения местных русских кажутся вполне оправданными. Пожалуй, единственное, что может улучшить их положение – весьма вероятная в будущем вследствие огромной избыточности населения таджико-узбеко-киргизская резня в регионе (до появления России в Средней Азии демографические проблемы в основном так именно и разрешались). Казахстан имеет шанс остаться не затронутым ею, а русские тогда пригодятся. Ну или слишком активная экспансия Китая (его казахи боятся; вроде бы даже есть поговорка типа того, что «когда придет черный китаец, рыжий русский братом покажется») на что, правда, шансов мало.