Max Nemtsov's Blog, page 116

Natty’s Songs 26

01 | 02 | 03 | 04 | 05 | 06 | 07 | 08 | 09 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25

and here is a good way to help Lora’s Seal Rehabilitation Center

please mind that some chapters above have been retroillustrated by Ilya Victorov’s layouts of the original edition

THE FIFTY FIRST WINTER OF NATHANAEL FORKIN
by Lora Beloivan

DELIRIUM TREMENS

When they shut the mines down
Everyone went on a binge
Fer four months, so they did
I drank too
And then I stopped

So I’m lying down, reading a book
And there’s some music nearby
Now louder
Now softer
I got it, it play’t in the wall
Play’t and play’t
Fer a whole day it did
Then fer two days, and three
Then I couldn’t stand it anymore
And broke the wall down
But fat chance

It starte’t to play in me ears

So I called me daughter
Alyona, I sez—
And she was a little ‘un just then
Went to the fifth form or so—
Bring your ear to me, will you

So she did

Do you hear anything?
Nope, she sez, dad, I don’t
Apart from your guts burbling

Then I told her to listen
Right out of me ear
There’s music, I sez, in me ears
So she listened in me ear, too
Nope, she sez, it’s all quiet

And then I got scared
Fer I saw it was a fecking hell
On account of everyone hearing music before they die

But I din’t
So it went fer five days
I din’t sleep a wink in five days

And then it was over
All quiet

Real good

Those violins all the time

some news you could use

“Пыльца” объявляет акцию ко Дню Пинчона на Людях

прекрасная вариация на известную тему

Пат, похоже, обрел преданную читательницу в Питере (по одной ссылке там видео любования книгой, но это очень личное)

ну и читатели продолжают бесперебойно доставлять развлечения бочками и лопатами: Сэлинджер, как известно, написал свою книжку “парюски” (с), а потом пришел переводчик и Все Испортил

а этого поэта я даже когда-то переводил

Алан Парсонз как руководитель оркестра мультяшных гномиков (особенно, конечно, зрелищны певец и органист – да и остальные вполне статуарны)

Natty’s Songs 25

01 | 02 | 03 | 04 | 05 | 06 | 07 | 08 | 09 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24

and here is a good way to help Lora’s Seal Rehabilitation Center

THE FIFTY FIRST WINTER OF NATHANAEL FORKIN
by Lora Beloivan

ON A STRIKE AND A BRIEF LOVE OF A WOMAN

When I work’t in the mine, I earn’t OK
Home furniture, this and that
I had meself some hi-fi
With speakers
As you turn it on full blast, the whole village jumps up and down
Later, as I left the wife
I left everything to her but took me hi-fi with me
Me dad chopped the speakers
A sotted goat he was
Altho’ it’s a sin to speak like this
On account of him being dead and all that

At first, the wife was all like,
Love you, she sez
All women are like this
As long as you bring monies to them, it’s all lovey-dovey
But when the mine was kaput, where’s all their love
There it goes, this love of theirs
I, she sez, earn more than you now
And who are you a-tall
I was the one who assembl’t the whole wall unit
With me own hands, you forgot that

At first, they din’t pay for six months
And the wife, she minded the village store
Lots of food in that store, sure
So she got proud

So I comes to the mine office fer an advance
Nope, they sez, no monies —
Our general manager does
Well, if the wages’s not there then it’s not
So I went away
I shouldn’t have though
But I did

The lads sez to me then,
There, Natty, look —
The office folks all go the cashier’s
Dog-fashion to the hatch and rustle there
What’s the deal, thinks I
And I sez, I don’t know about you, lads
But I’m not going to that coal-face
Until I’m paid

The bitches
So I decide’t meself to go on a hunger strike
On account of there’s nothing to eat anyways
Well, not only meself
There were four of us there

The point is
They sold the coal
And the monies
The general manager’s son jump’t in a plane
In New Zealand the mutton is fifty kopecks per kilo
So fer us it was two-fifty on a wages day
The point was, it was on a wages day

So I went to the mine mad as hell
They din’t want to let me in
But I sneak’t in
Not to the coal-face itself, mind you
Together with other lads, four of us there was

Two-fifty, just look at that

So we lie down
With some mineral water and carbon in pills
The idea itself, to feed coalminers with coal
The woman doctor comes to take our blood pressure
Then some reporters comes
And there’s a scandal, so it was
They show’t us in the news
As we lie and stuff ourselves with that carbon

So here comes the foreman calling
Natty, pick up the phone, he sez
But he din’t say who it was
So I pick it up
Speaking, I sez

And there —
This is the general director
Of the Primorye Coal Joint-Stock Company calling

So then I sez,
Fuck you, general director
Of the Primorye Coal Joint-Stock Company

So we lay there fer four days
I had a good night’s sleep there
Fatten’t meself like insane
With tinned saury, sausages, and chocolate
I normally don’t like sweets but here I ate it
Only they din’t sneak the booze to us
You can’t booze on a hunger strike

Then the foreman comes again
Rise and shine, he sez, they pay the wages now
At first I thought it was just fer us
But no, the whole mine got it
And we were the heroes of course
Everyone started to invite us for drinks right on the spot
So that I couldn’t get home all by meself

The wife sez to me,
Good thing you they din’t bring you home earlier
Just now, she sez, a reporter came
He waited for you
And left fifteen minutes ago
But the point is, he was an American reporter
And a lady interpreter with him

It’d be such a shame fer the nation
On account of me unable to walk a-tall
What could he think of us, Russians
That we’re wimps
And can’t booze
But how one could explain it to him
He’s an American, he won’t get it
Good thing they din’t bring me earlier

So we went on living with the wife fer a year more
And then I left
The mine was kaput
And the wife din’t love me anymore
All women are like that, so they are —
And that’s all their love

some public notices

о праздновании Дня Пинчона на людях (упоминается и шуточка про новый фильм Пола Томаса Эндерсона, но ее больше нет, хотя это было… гм, странно)

об онлайновом симпосии “Пинчон 2021” и переносе Международной недели Пинчона на следующий год

из приятного – начали появляться отклики на “Книгу томления” Леонарда Коэна, по-моему, нам все удалось

такое не всякий день увидишь. Керуак до того, как стал Керуаком

ну и наш маленький эстрадный “Лайбах”:

may day may day

нет, она нам не приснилась

репортаж из “Во весь голос – Питер”

“Писатели и любовники” Лили Кинг как аудиокнига

а мы постепенно приступаем к празднованию 8 мая

обойдемся пока без спойлеров, но это вроде как анонс грядущего

как показывает этот обзор, Россия в глазах мира не всегда была медведем. бывала она и носорогом, и каким-то албанцем, и паровым катком, и какими-то бородатыми харями. но чаще всего, сука, она бывала осьминогом. им и остается до сих пор. давим окружающее с 1870 года. привет Григорию (нет, последнюю карту в серии я публиковать тут не буду, уж больно противно)

на полочку сознательному пинчоноведу

Керуак и Буковски, куда ж без них:

и еще немного Керуацких раритетов:

our newsies

пока мы смотрели в разные стороны, вот что еще вышло. есть на Озоне и в Лабиринте

а “Книга томления” – не миф, она существует. обретается тут

а это Дилан на полках предпочитаемого ныне книжного “Во весь голос”

приключения “Женщин” Хэнка

мы стали персонажами бумажной прессы

в 2018 году “Эксмо”, оказывается, нарисовало рекомендательный список “объемных, но при этом расслабляющих и крайне интересных романов”, в котором “4 3 2 1” Остера и “Страна коров” Пирсона

some someshine

глядите, что сегодня будет. я, правда, не понимаю, какова связь Ирландии с “Тайной третьей планеты”, и почему это это проводят в английском пабе. видать, чтобы вы почувствовали себя еще более особым ирландцем

а тут, если приглядеться, дамы бухают под две наши книжки

новое в творческой телеграфии. теперь – картинками. разобрать там ничего не возможно, кроме надписи “новый роман Кэти Летт”. этой “новиночке” на русском языке 9 лет уже . но вот более связные отклики на него же, хоть и не все

а вот вам Керуак с мобилой возле уха. кто там говорит, что битники – пыльная вчерашка?

can’t remain silent

вчера сдал издателю под переиздание свою часть механосборочных работ по улучшению по-прежнему лучшего романа в моей жизни и ХХ веке. чье содержание исчерпывающе излагается в одном эпиграфе:

Чего?
– Ричард М. Никсон

но если серьезно, я считаю, что на обложке вместо аннотации должна быть помещена фраза из романа, которая никогда не утрачивает своей актуальности:

Очень трудно разобраться, что за хуйня тут вообще происходит.

а вместо музыки сегодня пусть будет кино о трудных поисках национального самоопределения. отдельно приятно, что в нем фигурирует ракета

some sprinking of snow

настольная книга советника ректора в действии

“Троя” Фрая в глазах читателей

“Горменгаст” Пика в них же

зато здесь “фантлаб” пробивает новое дно, публикуя гастрономическую “рецензию” на него же. не цитирую, чтобы никого не стошнило. к чести тамошней публики, гурману на это указали

телеграфист “Кинбот” о “Картине мира” Кристины Бейкер Кляйн

о грустном: умерла Хелен Уивер (среди прочего она была персонажицей “Ангелов Опустошения”)

а этот Керуак так и просится в универсальный мем практически по любому поводу нашей не сильно разнообразной общественной жизни

JACK KEROUAC: BASKING IN THE GOLDEN ETERNITY

ну и немного Бротигана – чтобы подманить скорейшее переиздание

Charles Simic–Ancient Autumn

некоторое время назад нам с Шаши довелось поучаствовать в проекте, который осуществляется попечением Мити Кузьмина, – сборнике Чарлза Симика. не знаю, что из этого получится. о проекте во благовременье расскажет, наверное, сам Митя, Шаши что-нибудь свое, может, тоже покажет сама, а я сейчас вот этим поделюсь

Чарлз Симик
Древняя осень

Пилит ли еще тот дурень молодой
Крепкую ветку, на какой сидит?
Как старичье, сопят ли сопки
И качаются ль еще не падшие паданцы?
Видит ли он в долине деревушку
Как видно ястребу-цыплятнику?

Дымок уже над крышей вьется,
Дни все короче и промозглей.
Даже ему положен отдых иногда,
Вот закурил он трубку с длинным черенком
И смотрит за работой трубочиста,
Цепляет женщина пеленки на просушку,
Потом за кустики заходит
И задирает юбку — виден голый зад,
Через поскотину, горбатясь, мужики
Вон бочку сидра катят или пива,
А дальше, за пасущимся скотом,
В войну играют дети, ходят в ногу.

Он думает: дуй ветер на меня,
Услышал бы, как раздают приказы, —
Но тот не дует, значит, черный всадник
По тракту скачет так, что не слыхать.
Вот по брусчатке едет он к нему —
А вот, похоже, прочь спешит во весь опор…
От таких видов, что ему грозят,
Он ощущает в голове какой-то гнет —
Даже не сознает, что взялся вновь пилить,
А солнце красное сейчас совсем зайдет.