Александр Панчин's Blog, page 5
September 25, 2024
Детекторы лжи: обмани меня на полиграфе
В 2004 году в маленьком американском городе Уилмингтон произошла трагедия. Трехлетнюю девочку по имени Райли Фокс нашли в лесопарке мертвой. Полиция сразу заподозрила в убийстве ее отца, Кевина Фокса. Однажды его задержали в участке и заставили пройти проверку на детекторе лжи, полиграфе. Затем Кевину сказали, что на полиграфе проверку он… провалил. Теперь полицейские были уверены: мужчина — убийца! Наутро, после четырнадцати часов допроса, давления и манипуляций, Кевин не выдержал и признался, что похитил, изнасиловал и утопил любимую дочь. Восемь месяцев он провел в тюрьме. За преступление, которое не совершал. Позже нашли настоящего убийцу.
Чтоб вы понимали, прямо на месте преступления нашли заляпанные грязью ботинки, на которых была написана фамилия настоящего убийцы. Который, кстати, в ту же ночь ограбил дом по соседству, где обогатился 40 долларами. Но полицию это не заинтересовало, они увлеклись психологическими играми с несчастным отцом. Местной полиции так понравилась версия про отца-убийцу, что они даже отменили тест на ДНК, который затребовали сотрудники ФБР. Анализ ДНК провели только через 8 месяцев, по настоянию адвокатов мужчины. Результат не оставил сомнений в невиновности Кевина Фокса. Его немедленно выпустили из тюрьмы и сняли с него все обвинения. А вот полиграф, наоборот, помог полицейским оказать на подозреваемого психологическое давление – и выбить из него ложное признание.
Нужны ли детекторы лжи?
Распознавать ложь очень важно. От этого может зависеть наша жизнь и карьера. Поэтому люди изобретали разные версии детекторов лжи с начала времен. В некоторых племенах Африки шаман задавал человеку острые вопросы и нюхал его тело: вспотел — говоришь неправду. В Китае совали в рот сухой рис и смотрели на слюноотделение. Ну а всякие «религиозные полицейские» типа Святой инквизиции вообще придумывали явно невыполнимые задания. Например, засунуть руку в кипяток. Обварился? Значит, врешь! В реке не тонешь? Значит, ведьма!
А потом, в начале XX века, появился полиграф.
Это прибор, который прямо сейчас ежедневно определяет судьбы огромного количества людей. Особенно часто это происходит на родине полиграфа, в США. Там с его помощью исследуют служащих федеральных госучреждений и спецслужб. А еще полицейских, пожарных, медиков, даже охранников. Почти в половине штатов исследование на полиграфе может использоваться в суде, хотя и с оговорками. Это огромная индустрия. Каждый год в Америке проводят больше 2 млн проверок – и это обходится примерно в 2 млрд долларов.
Тем любопытней, что во многих странах проверки на полиграфе запрещены к использованию в суде из-за их недостаточной надежности. Например, в Великобритании, Австралии и Германии. В России ситуация неоднозначная. Формально полиграф не может быть доказательством в суде. Но в его действенность верят многие полицейские, следователи и судьи. А доля оправдательных приговоров… сами знаете какая.
Прежде чем разбирать полиграф, давайте поймем, а нужен ли нам вообще этот прибор? Может, мы и так неплохо распознаем ложь? В 2006 году на эту тему вышло исследование под названием «Мир лжи». Его авторы изучали, какие признаки обычно ассоциируют с враньем, какие из этих стереотипов универсальны, а какие существуют только в отдельных культурах. Всего учёные опросили больше двух тыс. человек из 58 стран.
«Взгляните, политик закинул ногу на ногу, значит, сейчас будет врать»
Оказалось, что по всему миру люди уверены, что лжецы отводят глаза, нервничают, беспокойно ерзают, моргают, мычат, краснеют, говорят длинно и путано. Вот только есть одна проблема… Это неправда. Множество исследований показывают, что говорящие правду отводят взгляд не реже, чем вруны. А движения вроде почесывания в затылке и мычания почти не связаны с честностью. И, тем не менее, нас все время учат, как с первого взгляда распознать ложь. И меня это очень бесит. На YouTube есть огромное количество каналов с миллионами просмотров, где такие рассуждения высасывают из пальца. Самозваные эксперты анализируют «невербалику» в новостях: «Взгляните, политик закинул ногу на ногу, значит, сейчас будет врать». А вот известный человек будто бы радуется трагедии! Значит, он в курсе заговора! А вот вам инструкция, как точно распознать, изменяет ли вам девушка.
На эту тему есть сериал – «Обмани меня». Конечно, это художественное произведение. Но там приводится много якобы научных фактов о признаках, по которым можно легко распознать ложь. Сериал якобы основан на реальной науке, а в консультантах был профессор психологии Пол Экман. Но, если честно, в сериале хорошей науки практически нет.
В 2010 году ученые поставили забавный эксперимент: одной группе показали серию «Обмани меня». Другой — серию детектива «4исла», где не ловят на лжи, а раскрывают преступления с помощью математики.
Третьим не показали ничего. Затем испытуемым показали 12 интервью — шесть содержали только правду, а в шести говорили ложь. Решили проверить: а вдруг люди, которые посмотрели «Обмани меня», переняли научные методы у вымышленного доктора Лайтмана и теперь намного лучше распознают ложь? Но оказалось, что все наоборот. Такие испытуемые стали больше ошибаться. Они чаще объявляли истинные интервью обманом. Ну а ложь отличали не лучше, чем остальные. Это похоже на эффект Даннинга-Крюгера: когда люди, которые кое-чего нахватались, отращивают большую самоуверенность.
В итоге доля правильных угадываний у всех групп была около 60%, чуть лучше случайных 50%.
Чуть лучше монетки
Надо сказать, это не такой уж плохой результат. Во многих других экспериментах по выявлению лжи люди справлялись еще хуже. Есть большой метаанализ 2006 года «Кто лучше всех поймает лжеца?» В нем обобщили 108 экспериментов на 16 тыс. людей. Авторы пытались понять, какие качества человека сильнее всего влияют на способность распознавать обман. Что это – профессия, опыт, талант?
Средняя доля распознанной лжи во всех опытах оказалась 55% в условиях бинарного выбора. То есть это всего на пять процентов лучше, чем случайное угадывание — как если бы испытуемые просто бросали монетку. Самое смешное, что те, кого можно назвать «профессиональными детекторами лжи» – полицейские, таможенники, детективы, судьи и психологи – распознавали ложь не лучше, чем какие-нибудь обычные студенты. Угадайте, кто справлялся хуже всего? Детективы. А лучший результат оказался у учителей. Правда, есть нюанс. С учителями был всего один маленький эксперимент, на выборке из 20 человек. Поэтому уверенно сказать, что Марьиванну нужно натравливать на маньяков и террористов, пока нельзя. Но я уже жду сериал Lie to Me про вашу училку.
А как насчет личных качеств человека? Я уже предвижу комментарии в духе: «А вот я сразу вижу вранье!» Спешу предостеречь от чрезмерной гордыни. Тот же метаанализ показал, что самоуверенность человека, вера в способность «всех видеть насквозь» никак не влияет на результат. Также не имеют значения опыт, образование, возраст и пол. Все участники эксперимента угадывали вранье в среднем чуть лучше рандома. И это при том, что у таких экспериментов в каком-то смысле более низкий уровень сложности, чем в жизни. Обычно в тестах ровно половина информации ложь, а половина – правда. И вас заранее предупреждают: «Где-то тут будут обманывать!» Это сильно облегчает задачу.
В реальной жизни лжецы чаще всего не врут через слово — если только у них не мифомания, pseudologia fantastica. Да, бывают патологические лжецы, которые вообще не контролируют, что они несут. Как правило, это люди с антисоциальным, истерическим или нарциссическим расстройством личности. А обычные обманщики говорят в основном правду, примешивая к ней капельку лжи. И не предупреждают вас, когда ее ждать. Так что в реальности отличить ложь от правды может быть гораздо сложнее.
Как работает полиграф
Расскажу про одного американского специалиста по имени Даг Уильямс. Он посвятил полжизни полиграфу, провел тысячи тестов для полиции Оклахома-Сити. А потом стал знаменитым критиком этой методики. Благодаря его активизму в 80-х в Америке даже приняли закон, который запретил частным фирмам проверять на полиграфе сотрудников. Уильямс не просто критиковал прибор, а показывал, как просто его обмануть.
В 2013 году из-за Уильямса возник скандал. Мужчина за вознаграждение учил всех желающих обманывать прибор. Агенты Министерства внутренней безопасности провели спецоперацию. Они под прикрытием обратились к Уильямсу. Дескать, помоги нам обмануть полиграф, чтобы устроиться на таможню. Он согласился… и сел в тюрьму на два года. Следует признать, что Уильямс действовал небезупречно. Например, агенты признались ему, что продавали наркотики. Один утверждал, что во время работы полицейским совратил малолетнюю. И все же то, как мы воспринимаем проступок Уильямса, явно зависит от нашей оценки эффективности полиграфа.
Допустим, прибор вообще не работает, как утверждает Уильямс. Тогда получается, что ему дали срок за то, что он научил людей обманывать бесполезную железку. Это как научить людей варить неработающий наркотик. Или незаконно вооружить террористов особо крупными мягкими игрушками. Вот у меня есть книга о защите от темных искусств – про оборону от магов. Я там рассказываю, что магии не существует, поэтому лучшая защита – в нее не верить. Представьте, что меня арестуют и посадят за раскрытие тайной методики, которая позволяет людям скрывать преступления от экстрасенсов-детективов.
Ну а если полиграф работает, тогда вроде бы Уильямсу вынесли справедливый приговор. Так где же истина?
Как обычно, все проверяется наукой. Полиграф буквально значит «много записывающий». Это устройство, которое подключается к человеку и отслеживает несколько физиологических параметров:
– Гальванический потенциал кожи. Когда человек нервничает, он потеет, и ток лучше проходит;
– Пульс и частоту дыхания;
– В некоторых версиях таких приборов дополнительно измеряют кровяное давление. А иногда даже наблюдают за расширением зрачка.
Но все люди разные. И нет единого «дыхания лжи» или «пульса правды». Поэтому в классическом методе каждый сеанс на полиграфе начинается с калибровки. Оператор просит вас правдиво ответить на ряд невинных вопросов: как вас зовут, сколько ушей у Чебурашки, какой сегодня день недели… Работает ли гомеопатия…
Так полиграфолог устанавливает «базовую линию»: создает своего рода «портрет» вашей правды, как она выглядит на графиках. Предполагается, что дальше оператор сможет отличить ложь, увидев резкое отклонение от этой «базовой линии». И уже здесь скрывается фундаментальная научная проблема полиграфа. Предполагается, что произнесение лжи, и только лжи, создает у человека явную физиологическую реакцию. Учащается дыхание и сердцебиение, усиливается потоотделение.
Но у человека нет такой специализированной реакции именно на собственную ложь. Полиграфолог на своем экране видит только одно: человек волнуется. Эту реакцию может вызвать любой стресс, не только из-за лжи. Например, вас спросили: «Любите ли вы молоко?» Казалось бы, простой вопрос. И вы честно отвечаете «Да». Но вы заволновались, потому что у вас от молока дикий понос. Или, может, вашу жену увел молочник. Да и спросить про молоко можно по-разному. Можно так: «Вы любите молоко?» А можно так: «Так-так-так… значит, МОЛОКО любите, да? Признавайтесь! Любите или нет?» И вот у вас возникает эта неприятная ассоциация, а полиграфолог видит отклонения приборов. И может тут же заключить, что вы соврали. В результате вы под подозрением, или вас уволили с… молочного завода. Обидно.
«Да, конечно! Как вы узнали?»
Это был ложный положительный результат. Вы говорили правду, а на графике получилось, что соврали. А может ли быть наоборот? Реально ли спрятать реакцию от прибора? Да легко. Во-первых, в некоторых случаях даже не нужно прилагать специальных усилий. Например, человек – нарцисс. Он полностью уверен в своей правоте и доблести, живет в своей альтернативной реальности, в эдаком… бункере. Спросите его: «Это правда, что у вас самые красивые руки, самые выразительные глаза и лучшее чувство юмора?» «Да, конечно! Как вы узнали?» Или спросите экстрасенса, настоящий ли он экстрасенс. Он не стесняясь расскажет вам всю правду.
Но это особые случаи. А сейчас я научу вас секрету, за который посадили Уильямса. Итак, во время записи «базовой линии», когда вы должны отвечать правду, представляйте себе самые ужасные для вас вещи. Например, что за вами бежит Фредди Крюгер.
Если вы антипрививочник, представьте кактус. Если плоскоземельщик — урок географии. Если гомеопат… меня. Тогда график вашей нормы будет выглядеть по уровню стресса примерно как ваша гипотетическая ложь. А когда придет время врать — наоборот, расслабьтесь и представьте что-нибудь приятное. Нежный прибой на пляже с пальмами, теплый вечер с пушистым котиком.
Правда, полиграфологи знают, как отличить волнение от виновности. Например, оператор может специально задать неприятные вопросы, при ответе на которые испытуемый, вероятнее всего, соврет. Например, проверяют чиновника на большое хищение, а спрашивают: «Брал ли ты когда-нибудь деньги без спроса?». Наверняка брал. А иногда оператор специально просит испытуемого соврать при ответе на несколько вопросов. В результате оператор видит, как на графиках выглядит невинная, нестрашная «маленькая» ложь – потом её можно сравнить с ложью «большой».
Но даже эти методы можно обмануть. Был такой знаменитый двойной агент КГБ Олдрич Эймс.
Он много лет работал в ЦРУ и несколько раз успешно обманывал полиграф. В интервью мужчина раскрыл «суперсложный метод», который ему подсказали его кремлевские кураторы: «Хорошо выспитесь. Позавтракайте. Приходите расслабленным. А самое главное… подружитесь с оператором! Пошутите, включите обаяние. Убедите его, что для вас этот тест простая формальность».
И это еще одна огромная проблема полиграфа. Дело в том, что прибор не выдает каких-то определенных результатов. Нет «красной линии», за которой однозначно загорится лампочка «ложь». Все решения принимает человек, опираясь на свой опыт и чутье. И он же выбирает вопросы и направляет ход интервью. А значит, он может как вызвать у вас стресс, так и успокоить. Это не очень здорово, ведь все, что тест измеряет — это степень волнения!
Представьте, что кто-то нежно говорит вам: «Я тебя убью, я тебя убью…» Вроде волноваться не надо. А потом вдруг: «Я тебя люблю!» Криком! И сразу стресс. То есть даже от интонации вопроса или утверждения может зависеть результат.
Проверка проверяющих
Но операторы уж точно не предвзяты! А значит, если взять сырые данные проверок на полиграфе и показать их множеству независимых экспертов-полиграфологов, их мнения совпадут. Совпадут же?
У меня для вас есть одна история. Есть такой секретный документ ЦРУ «Стабильность результатов полиграфа у разных операторов». Уже рассекреченный, если что. Все как полагается, с замазанными секретными словами и так далее. В нём – выводы по итогам эксперимента. В исследовании участвовали тридцать мужчин и женщин, и полиграфологи провели с ними восемьдесят с лишним тестов. Если что, это были реальные расследования ЦРУ.
А потом полученные на полиграфе данные стали рассылать другим полиграфологам. Те ничего не знали: ни что сказали испытуемые, ни результат расследования, ни мнения других экспертов. Даже сами вопросы им не показывали. Специалистов попросили определить одну простую вещь: какие ответы вызвали сильную эмоциональную реакцию. То есть какие ответы они бы пометили как возможную ложь. Таких опросов сделали больше четырех тысяч. И вот результат: на абсолютно одинаковых данных совпадение между вердиктами полиграфологов было… не более 70%.
Обратите внимание: семьдесят процентов — это не результаты полиграфа. Это не точность определения лжи. Это то, насколько часто эксперты соглашались друг с другом в самых базовых оценках. Это примерно два раза из трех. Поэтому в отчете ЦРУ и резюмируют, что «результаты очень плохие».
Тут надо понять одну вещь. Если у вас надежность методики, то есть стабильность результатов, менее 70%, то и в реальности точность определения лжи не может быть выше этого уровня. А это без учета того, что волнение, которое детектирует прибор, не всегда связано с попытками солгать.
Что говорят учёные
Когда я начал углубляться в тему полиграфов, меня поразила одна вещь. Почему научных исследований о детекторах лжи подозрительно мало? И те исследования, что опубликованы в научных журналах, обычно низкого качества или с очень маленькой выборкой. Яркий пример — статья 1993 года.
Ее авторы рассуждали довольно здраво. Они заметили, что во множестве исследований у полиграфа низкая точность. И предложили объяснение: лжецы во время научных проверок не боятся разоблачения, так как врут по поводу придуманных «преступлений», а не настоящих. Оттого и нет яркой эмоциональной реакции. Чтобы это исправить, участников попросили рассказать о себе постыдную правду — неловкую историю из прошлого. А дальше на полиграфе их просили соврать, отрицая свою неловкую историю. Или ответить честно, что не участвовали в постыдной истории другого участника.
При этом оператор полиграфа не знал, где чья история, а участникам пообещали награду, если их не разоблачат. То есть повысили ставки. И вроде бы получилось: авторы пишут, что при этих условиях полиграф работал немного лучше, чем в других исследованиях. Целых 78% правильной классификации! Увы, у этой работы крошечная выборка, всего 23 человека. И так сплошь и рядом: маленькие исследования и не очень впечатляющие выводы.
В 2003 году Национальная академия наук США собрала целый комитет, чтобы разобрать претензии к полиграфу. По результатам вышел отчёт на четыреста страниц, выводы которого были крайне негативными. Вот лишь некоторые из заключений:
1. Нет никакой теоретической базы, которая бы объяснила, почему полиграф распознает именно ложь. С этим согласна и Американская психологическая ассоциация: «Нет никаких свидетельств тому, что какое-либо сочетание физиологических реакций уникально именно для лжи»;
2. Исследования в пользу валидности полиграфа очень низкого качества. Его используют почти сто лет, а наука о нем почти не продвинулась вперед! Подозрительно;
3. В проведенных экспериментах ситуация допроса очень сильно отличается от того, как допрашивают реальных преступников, чья судьба действительно висит на волоске;
4. Даже в тех отдельных случаях, когда полиграф и принес пользу (например, помог выудить признание из истинного преступника), его роль мало чем отличалась от фальшивой машины с лампочками. Сила полиграфа по большей части в том, что люди в него верят и боятся врать с датчиками на теле.
Известной стала фраза председателя этого комитета Стивена Финберга: «Тестирование на полиграфе стало золотым стандартом. Но очевидно, что золото это — фальшивое».
Операция «Крот»
Добавим к этому отчет ЦРУ, и картина становится довольно однозначной. Но защитники полиграфа не сдаются: «Вообще-то не только у нас с надежностью все плохо. Даже врачи в некоторых областях медицины могут не сходиться в диагнозе. Что теперь, медицину отменить?» Но проблема в том, что по результатам «диагноза» с применением полиграфа вас могут посадить в тюрьму. Или принять за шпиона, или уволить с работы. Для такого теста нужна точность как можно ближе к ста процентам.
И тут очень важно сказать о еще одной проблеме полиграфа, которую подчеркнула комиссия американской Академии наук. Дело в том, что многие госслужбы используют детекторы лжи для выявления иностранных шпионов. Например, Министерство энергетики США так отбирает кандидатов для работы на атомных объектах.
Так вот, авторы отчета предложили мысленный эксперимент. Допустим, у вас есть 10 тыс. сотрудников госорганов, и среди них спрятались 10 шпионов.
Скажем, что полиграф выявляет ложь в 90% случаев. В этом случае вам придется заподозрить больше полутора тысяч человек! Да, среди них будут 8 из 10 шпионов. Но мало того, что двоих вы упустили… как вам отыскать эту «омерзительную восьмерку» среди полутора тысяч лояльных служащих? Это же иголка в стоге сена.
Но допустим, вы поняли, что это нереально. Давайте тогда «брать под колпак» только сотрудников с самыми плохими результатами теста. Так, чтобы под подозрением оказались всего 40 человек из 10 тыс. Можно даже их всех уволить, от греха подальше. Но вот беда: согласно подсчетам авторов, в эти 40 попадут всего два шпиона. А остальные восемь продолжат воровать секреты и саботировать работу.
Когда полиграф используют в уголовных делах, эта проблема не так заметна. Там среди проверяемых довольно много настоящих преступников. Поэтому, даже если тест неточный, он будет чаще попадать в цель. А вот шпионы встречаются очень редко. Поэтому шанс полиграфолога ложно обвинить человека гораздо выше, чем найти шпиона. На каждое попадание будет приходиться 200 промахов. И это если допустить, что точность полиграфа достигает 90%. А мы уже говорили, что в экспериментах она гораздо ниже — 60–70%.
Короче, использовать полиграф для поиска шпионов или проверять кандидатов на ответственную вакансию непрактично. И это подтверждалось на практике. Например, тот самый «крот» Советского Союза в ЦРУ Олдрич Эймс, который советовал перед проверкой выспаться и подружиться с оператором, дважды успешно проходил тесты на полиграфе. Притом Эймс успел сдать кэгэбэшникам всех агентов, которых знал, сорвал больше ста операций и получил за это больше четырех млн долларов. Он успешно скрывал от ЦРУ брак с колумбийской женой, пьянствовал и проваливал задания, покупал за наличные шикарные дома, машины и костюмы, даже нанимал слуг, его базовые расходы во много раз превышали официальную зарплату. И несмотря на это, для его поимки потребовалось 8 лет!
Поэтому, когда вы слышите истории про всезнающие и всевидящие спецслужбы, не всегда стоит им верить.
В отчете американской Академии наук есть очень важная формулировка: «Нет оснований ожидать, что проверка на полиграфе может иметь крайне высокую точность». Действительно, нужна «крайне высокая точность», чтобы считать проверку на полиграфе беспристрастной научной экспертизой, по результатам которой можно выносить человеку приговор.
Не 60%, не 80, даже не 95, а выше. Иначе из раза в раз будут случаться драмы вроде истории с отцом Райли Фокс.
И хотя критика в адрес отчета Академии наук существует с 2003 года, его до сегодняшнего дня так никто и не опроверг. Твердых доказательств эффективности полиграфа всё ещё не появилось. И это редкий случай, когда документ ЦРУ выглядит научнее, чем любые научные публикации по теме.
Будущее детектора лжи
Чего мы хотим от полиграфа? Чтобы бесстрастная машина рассудила людей. Про это есть интересная история. Был такой американец, Молтон Марстон, который называл себя «отцом полиграфа».
Во многом благодаря ему прибор стали использовать по всей Америке. Но ещё Марстон известен тем, что создал персонажа комиксов «Чудо-женщину». Главное оружие этой амазонки — «Лассо истины». Если им заарканить человека, то он будет говорить только правду.
Вообще с этим персонажем связано много интересного. Марстон был солидарен с феминистками и сделал Чудо-женщину достойным аналогом Супермена, чтобы девочкам было на кого равняться. Но в то же время он был увлечен BDSM, и в комиксе то супергероиня связывала врагов и доминировала над ними, то наоборот.
Но я отвлекся. Так вот, полиграф должен был стать таким «Лассо истины». А превратился в лассо товарища майора. Но что, если настоящее лассо истины все-таки можно создать?
Например, в отчете Американской психологической ассоциации упоминаются исследования, где пытались детектировать ложь с помощью томографа. При этом некоторые ученые утверждают, что обнаружили определённые области в мозге, которые активируются именно в ответ на произнесение лжи. Пока этот метод не очень удобен и не то чтобы точно работает… но что, если получится?
Можно вспомнить один любопытный эксперимент, который провели в 2011 году. Тогда взяли 330 кандидатов в присяжные. Им раздали анкеты, где утверждалось, что подсудимый врет, причем якобы это подтвердил научный тест. Для одних присяжных этим тестом был полиграф. Для других — аппарат функциональной магнитно-резонансной томографии. А для третьих — замеры температуры лица. В результате чаще всего обвинительное решение выносили присяжные, у которых ложь подтвердил аппарат фМРТ.
Из этого вытекает вывод: чем наукообразнее звучит тест, тем он убедительнее для окружающих. Так что, если кто-то придумает новый высоконаучный детектор лжи, его будет несложно «продать» обществу, как в свое время сделали создатели полиграфа. Причем есть опасение, что никого не остановит, если за прибором не будет «твердой» науки.
А пока одни ищут истину в данных фМРТ лжецов, другие разрабатывают детектор лжи по ЭЭГ, электроэнцефалограмме. Для считывания ЭЭГ человеку надевают на голову электроды, которые приблизительно измеряют активность головного мозга. Авторы одной работы обучили искусственный интеллект на огромном количестве измерений с энцефалографов – и заявили, что смогли достигнуть 90-процентной точности определения лжи.
Правда, методика проверки у них была странная. В тесте людей просили давать непраавильные ответы на базовые вопросы типа «где родился, где учился, как зовут папу-маму, какой номер паспорта, где живешь». Поэтому их результаты могут объясняться чем-то другим. Вполне возможно, что авторы статьи создали детектор фантазии. Ведь испытуемые выдумывали неправильные ответы.
Наконец, в 2023 году вышла статья, где предложили применять ИИ для обнаружения обмана по выражению лица. Нейросеть обучали на больших массивах данных распознавать ложь по микроизменениям в мимике лица.
Прямо как в сериале «Обмани меня», только с помощью компьютера. Авторы утверждают, что уже добились точности в 70%. К этой статье, конечно, тоже есть вопросы. Как минимум потому, что исследователи обучали сеть на видеозаписях заседаний суда с сайта Innocence Project. Это ресурс про людей, которых неправомерно осудили, а потом оправдали. Вроде звучит здорово, исправление ошибок правосудия дело хорошее. С другой стороны, часто это очень спорные дела, в которых порой и не поймешь, где суд был прав, а где ошибался.
И да, создал этот сайт тот самый адвокат, который помог оправдать спортсмена О-Джей Симпсона, обвиннённого в убийстве своей бывшей жены и её приятеля.
Возможно, показания О-Джей Симпсона были бы поданы нейросети как правдивые.
А еще создатели этого метода делают довольно пугающие заявления. Они говорят: «Проблема в том, что люди знают, когда их проверяют на ложь, и могут отказаться от исследования на полиграфе. А мы будем наблюдать за человеком 24 часа в сутки без его ведома! Так можно собрать сколько угодно данных о конкретном человеке – и научиться идеально отличать его правду от лжи».
Вообще уже есть эффективные программы, которые усиливают микродвижения человека и делают их заметными даже на большом расстоянии. Например, они показывают, дышит ли младенец, визуально усиливая расширение груди и румянец на коже. Так же можно вытащить из видеосигнала сердцебиение взрослого. Значит, можно измерить пульс и частоту дыхания оратора на трибуне. Это звучит очень антиутопично, ведь HD-камеры уже висят на каждом шагу. Зашел в магазин, сказал «Опять горячую воду отключили. ОБОЖАЮ наше государство!» А система распознала: это была саркастичная ремарка, то есть враньё. Пятнадцать суток этому господину!
Не хочу вас пугать, но в аэропортах уже устанавливают системы, которые распознают ложь по мимике. Их тестировали в странах ЕС — Венгрии, Латвии и Греции. Компьютер задает вопросы о цели визита приезжим, в том числе беженцам. И на основе анализа выражения их лица назначает им «рейтинг подозрительности». При этом критики отмечают, что систему почти не проверяли, а обучалась она только на белых европейцах. В итоге ее точность очень низкая, она будет только запутывать таможенников. Или, как в случае с убийством Райли Фокс, даст им повод обвинить человека во всех смертных грехах.
Выходит, что, независимо от научности полиграфа и других подобных устройств, в будущем нас могут начать проверять на ложь без нашего ведома, автоматически и на расстоянии. И необязательно на основе научных методов. Но до этого нужно еще дожить. А сейчас можно уверенно сказать, что пока надежного детектора лжи никто еще не создал.
Поэтому давайте начнем с того, что перестанем называть полиграф «детектором лжи» – и не будем использовать его не по назначению. Особенно в тех случаях, когда это может сломать чью-то судьбу. Как в тех странах, где запретили использование полиграфа в качестве доказательства в суде или для проверки на собеседовании.
А еще нам нужно признать, что мы сами очень плохо распознаем ложь. И те, кто гордится умением распознавать вранье с первого взгляда — прежде всего лгут сами себе. Чаще всего это просто подозрительные люди, которые видят ложь повсюду, даже в чистой правде. Сразу вспоминается, сколько раз раскрывали мою «ложь». Говорили, что я агент фармкомпаний, масонов, Monsanto, госдепа и даже Кремля.
Таким людям я хотел бы кое-что напомнить. Согласно исследованиям, самые недоверчивые и подозрительные личности, как ни парадоксально, гораздо более уязвимы для мошенников из-за дефицита социального интеллекта. Поэтому не ищите ложь всегда, везде и во всем, а лучше учитесь обнаруживать, когда вы сами себя обманываете. Распознавайте свои заблуждения и ошибки мышления.
Чтоб вы понимали, прямо на месте преступления нашли заляпанные грязью ботинки, на которых была написана фамилия настоящего убийцы. Который, кстати, в ту же ночь ограбил дом по соседству, где обогатился 40 долларами. Но полицию это не заинтересовало, они увлеклись психологическими играми с несчастным отцом. Местной полиции так понравилась версия про отца-убийцу, что они даже отменили тест на ДНК, который затребовали сотрудники ФБР. Анализ ДНК провели только через 8 месяцев, по настоянию адвокатов мужчины. Результат не оставил сомнений в невиновности Кевина Фокса. Его немедленно выпустили из тюрьмы и сняли с него все обвинения. А вот полиграф, наоборот, помог полицейским оказать на подозреваемого психологическое давление – и выбить из него ложное признание.
Нужны ли детекторы лжи?
Распознавать ложь очень важно. От этого может зависеть наша жизнь и карьера. Поэтому люди изобретали разные версии детекторов лжи с начала времен. В некоторых племенах Африки шаман задавал человеку острые вопросы и нюхал его тело: вспотел — говоришь неправду. В Китае совали в рот сухой рис и смотрели на слюноотделение. Ну а всякие «религиозные полицейские» типа Святой инквизиции вообще придумывали явно невыполнимые задания. Например, засунуть руку в кипяток. Обварился? Значит, врешь! В реке не тонешь? Значит, ведьма!
А потом, в начале XX века, появился полиграф.
Это прибор, который прямо сейчас ежедневно определяет судьбы огромного количества людей. Особенно часто это происходит на родине полиграфа, в США. Там с его помощью исследуют служащих федеральных госучреждений и спецслужб. А еще полицейских, пожарных, медиков, даже охранников. Почти в половине штатов исследование на полиграфе может использоваться в суде, хотя и с оговорками. Это огромная индустрия. Каждый год в Америке проводят больше 2 млн проверок – и это обходится примерно в 2 млрд долларов.
Тем любопытней, что во многих странах проверки на полиграфе запрещены к использованию в суде из-за их недостаточной надежности. Например, в Великобритании, Австралии и Германии. В России ситуация неоднозначная. Формально полиграф не может быть доказательством в суде. Но в его действенность верят многие полицейские, следователи и судьи. А доля оправдательных приговоров… сами знаете какая.
Прежде чем разбирать полиграф, давайте поймем, а нужен ли нам вообще этот прибор? Может, мы и так неплохо распознаем ложь? В 2006 году на эту тему вышло исследование под названием «Мир лжи». Его авторы изучали, какие признаки обычно ассоциируют с враньем, какие из этих стереотипов универсальны, а какие существуют только в отдельных культурах. Всего учёные опросили больше двух тыс. человек из 58 стран.
«Взгляните, политик закинул ногу на ногу, значит, сейчас будет врать»
Оказалось, что по всему миру люди уверены, что лжецы отводят глаза, нервничают, беспокойно ерзают, моргают, мычат, краснеют, говорят длинно и путано. Вот только есть одна проблема… Это неправда. Множество исследований показывают, что говорящие правду отводят взгляд не реже, чем вруны. А движения вроде почесывания в затылке и мычания почти не связаны с честностью. И, тем не менее, нас все время учат, как с первого взгляда распознать ложь. И меня это очень бесит. На YouTube есть огромное количество каналов с миллионами просмотров, где такие рассуждения высасывают из пальца. Самозваные эксперты анализируют «невербалику» в новостях: «Взгляните, политик закинул ногу на ногу, значит, сейчас будет врать». А вот известный человек будто бы радуется трагедии! Значит, он в курсе заговора! А вот вам инструкция, как точно распознать, изменяет ли вам девушка.
На эту тему есть сериал – «Обмани меня». Конечно, это художественное произведение. Но там приводится много якобы научных фактов о признаках, по которым можно легко распознать ложь. Сериал якобы основан на реальной науке, а в консультантах был профессор психологии Пол Экман. Но, если честно, в сериале хорошей науки практически нет.
В 2010 году ученые поставили забавный эксперимент: одной группе показали серию «Обмани меня». Другой — серию детектива «4исла», где не ловят на лжи, а раскрывают преступления с помощью математики.
Третьим не показали ничего. Затем испытуемым показали 12 интервью — шесть содержали только правду, а в шести говорили ложь. Решили проверить: а вдруг люди, которые посмотрели «Обмани меня», переняли научные методы у вымышленного доктора Лайтмана и теперь намного лучше распознают ложь? Но оказалось, что все наоборот. Такие испытуемые стали больше ошибаться. Они чаще объявляли истинные интервью обманом. Ну а ложь отличали не лучше, чем остальные. Это похоже на эффект Даннинга-Крюгера: когда люди, которые кое-чего нахватались, отращивают большую самоуверенность.
В итоге доля правильных угадываний у всех групп была около 60%, чуть лучше случайных 50%.
Чуть лучше монетки
Надо сказать, это не такой уж плохой результат. Во многих других экспериментах по выявлению лжи люди справлялись еще хуже. Есть большой метаанализ 2006 года «Кто лучше всех поймает лжеца?» В нем обобщили 108 экспериментов на 16 тыс. людей. Авторы пытались понять, какие качества человека сильнее всего влияют на способность распознавать обман. Что это – профессия, опыт, талант?
Средняя доля распознанной лжи во всех опытах оказалась 55% в условиях бинарного выбора. То есть это всего на пять процентов лучше, чем случайное угадывание — как если бы испытуемые просто бросали монетку. Самое смешное, что те, кого можно назвать «профессиональными детекторами лжи» – полицейские, таможенники, детективы, судьи и психологи – распознавали ложь не лучше, чем какие-нибудь обычные студенты. Угадайте, кто справлялся хуже всего? Детективы. А лучший результат оказался у учителей. Правда, есть нюанс. С учителями был всего один маленький эксперимент, на выборке из 20 человек. Поэтому уверенно сказать, что Марьиванну нужно натравливать на маньяков и террористов, пока нельзя. Но я уже жду сериал Lie to Me про вашу училку.
А как насчет личных качеств человека? Я уже предвижу комментарии в духе: «А вот я сразу вижу вранье!» Спешу предостеречь от чрезмерной гордыни. Тот же метаанализ показал, что самоуверенность человека, вера в способность «всех видеть насквозь» никак не влияет на результат. Также не имеют значения опыт, образование, возраст и пол. Все участники эксперимента угадывали вранье в среднем чуть лучше рандома. И это при том, что у таких экспериментов в каком-то смысле более низкий уровень сложности, чем в жизни. Обычно в тестах ровно половина информации ложь, а половина – правда. И вас заранее предупреждают: «Где-то тут будут обманывать!» Это сильно облегчает задачу.
В реальной жизни лжецы чаще всего не врут через слово — если только у них не мифомания, pseudologia fantastica. Да, бывают патологические лжецы, которые вообще не контролируют, что они несут. Как правило, это люди с антисоциальным, истерическим или нарциссическим расстройством личности. А обычные обманщики говорят в основном правду, примешивая к ней капельку лжи. И не предупреждают вас, когда ее ждать. Так что в реальности отличить ложь от правды может быть гораздо сложнее.
Как работает полиграф
Расскажу про одного американского специалиста по имени Даг Уильямс. Он посвятил полжизни полиграфу, провел тысячи тестов для полиции Оклахома-Сити. А потом стал знаменитым критиком этой методики. Благодаря его активизму в 80-х в Америке даже приняли закон, который запретил частным фирмам проверять на полиграфе сотрудников. Уильямс не просто критиковал прибор, а показывал, как просто его обмануть.
В 2013 году из-за Уильямса возник скандал. Мужчина за вознаграждение учил всех желающих обманывать прибор. Агенты Министерства внутренней безопасности провели спецоперацию. Они под прикрытием обратились к Уильямсу. Дескать, помоги нам обмануть полиграф, чтобы устроиться на таможню. Он согласился… и сел в тюрьму на два года. Следует признать, что Уильямс действовал небезупречно. Например, агенты признались ему, что продавали наркотики. Один утверждал, что во время работы полицейским совратил малолетнюю. И все же то, как мы воспринимаем проступок Уильямса, явно зависит от нашей оценки эффективности полиграфа.
Допустим, прибор вообще не работает, как утверждает Уильямс. Тогда получается, что ему дали срок за то, что он научил людей обманывать бесполезную железку. Это как научить людей варить неработающий наркотик. Или незаконно вооружить террористов особо крупными мягкими игрушками. Вот у меня есть книга о защите от темных искусств – про оборону от магов. Я там рассказываю, что магии не существует, поэтому лучшая защита – в нее не верить. Представьте, что меня арестуют и посадят за раскрытие тайной методики, которая позволяет людям скрывать преступления от экстрасенсов-детективов.
Ну а если полиграф работает, тогда вроде бы Уильямсу вынесли справедливый приговор. Так где же истина?
Как обычно, все проверяется наукой. Полиграф буквально значит «много записывающий». Это устройство, которое подключается к человеку и отслеживает несколько физиологических параметров:
– Гальванический потенциал кожи. Когда человек нервничает, он потеет, и ток лучше проходит;
– Пульс и частоту дыхания;
– В некоторых версиях таких приборов дополнительно измеряют кровяное давление. А иногда даже наблюдают за расширением зрачка.
Но все люди разные. И нет единого «дыхания лжи» или «пульса правды». Поэтому в классическом методе каждый сеанс на полиграфе начинается с калибровки. Оператор просит вас правдиво ответить на ряд невинных вопросов: как вас зовут, сколько ушей у Чебурашки, какой сегодня день недели… Работает ли гомеопатия…
Так полиграфолог устанавливает «базовую линию»: создает своего рода «портрет» вашей правды, как она выглядит на графиках. Предполагается, что дальше оператор сможет отличить ложь, увидев резкое отклонение от этой «базовой линии». И уже здесь скрывается фундаментальная научная проблема полиграфа. Предполагается, что произнесение лжи, и только лжи, создает у человека явную физиологическую реакцию. Учащается дыхание и сердцебиение, усиливается потоотделение.
Но у человека нет такой специализированной реакции именно на собственную ложь. Полиграфолог на своем экране видит только одно: человек волнуется. Эту реакцию может вызвать любой стресс, не только из-за лжи. Например, вас спросили: «Любите ли вы молоко?» Казалось бы, простой вопрос. И вы честно отвечаете «Да». Но вы заволновались, потому что у вас от молока дикий понос. Или, может, вашу жену увел молочник. Да и спросить про молоко можно по-разному. Можно так: «Вы любите молоко?» А можно так: «Так-так-так… значит, МОЛОКО любите, да? Признавайтесь! Любите или нет?» И вот у вас возникает эта неприятная ассоциация, а полиграфолог видит отклонения приборов. И может тут же заключить, что вы соврали. В результате вы под подозрением, или вас уволили с… молочного завода. Обидно.
«Да, конечно! Как вы узнали?»
Это был ложный положительный результат. Вы говорили правду, а на графике получилось, что соврали. А может ли быть наоборот? Реально ли спрятать реакцию от прибора? Да легко. Во-первых, в некоторых случаях даже не нужно прилагать специальных усилий. Например, человек – нарцисс. Он полностью уверен в своей правоте и доблести, живет в своей альтернативной реальности, в эдаком… бункере. Спросите его: «Это правда, что у вас самые красивые руки, самые выразительные глаза и лучшее чувство юмора?» «Да, конечно! Как вы узнали?» Или спросите экстрасенса, настоящий ли он экстрасенс. Он не стесняясь расскажет вам всю правду.
Но это особые случаи. А сейчас я научу вас секрету, за который посадили Уильямса. Итак, во время записи «базовой линии», когда вы должны отвечать правду, представляйте себе самые ужасные для вас вещи. Например, что за вами бежит Фредди Крюгер.
Если вы антипрививочник, представьте кактус. Если плоскоземельщик — урок географии. Если гомеопат… меня. Тогда график вашей нормы будет выглядеть по уровню стресса примерно как ваша гипотетическая ложь. А когда придет время врать — наоборот, расслабьтесь и представьте что-нибудь приятное. Нежный прибой на пляже с пальмами, теплый вечер с пушистым котиком.
Правда, полиграфологи знают, как отличить волнение от виновности. Например, оператор может специально задать неприятные вопросы, при ответе на которые испытуемый, вероятнее всего, соврет. Например, проверяют чиновника на большое хищение, а спрашивают: «Брал ли ты когда-нибудь деньги без спроса?». Наверняка брал. А иногда оператор специально просит испытуемого соврать при ответе на несколько вопросов. В результате оператор видит, как на графиках выглядит невинная, нестрашная «маленькая» ложь – потом её можно сравнить с ложью «большой».
Но даже эти методы можно обмануть. Был такой знаменитый двойной агент КГБ Олдрич Эймс.
Он много лет работал в ЦРУ и несколько раз успешно обманывал полиграф. В интервью мужчина раскрыл «суперсложный метод», который ему подсказали его кремлевские кураторы: «Хорошо выспитесь. Позавтракайте. Приходите расслабленным. А самое главное… подружитесь с оператором! Пошутите, включите обаяние. Убедите его, что для вас этот тест простая формальность».
И это еще одна огромная проблема полиграфа. Дело в том, что прибор не выдает каких-то определенных результатов. Нет «красной линии», за которой однозначно загорится лампочка «ложь». Все решения принимает человек, опираясь на свой опыт и чутье. И он же выбирает вопросы и направляет ход интервью. А значит, он может как вызвать у вас стресс, так и успокоить. Это не очень здорово, ведь все, что тест измеряет — это степень волнения!
Представьте, что кто-то нежно говорит вам: «Я тебя убью, я тебя убью…» Вроде волноваться не надо. А потом вдруг: «Я тебя люблю!» Криком! И сразу стресс. То есть даже от интонации вопроса или утверждения может зависеть результат.
Проверка проверяющих
Но операторы уж точно не предвзяты! А значит, если взять сырые данные проверок на полиграфе и показать их множеству независимых экспертов-полиграфологов, их мнения совпадут. Совпадут же?
У меня для вас есть одна история. Есть такой секретный документ ЦРУ «Стабильность результатов полиграфа у разных операторов». Уже рассекреченный, если что. Все как полагается, с замазанными секретными словами и так далее. В нём – выводы по итогам эксперимента. В исследовании участвовали тридцать мужчин и женщин, и полиграфологи провели с ними восемьдесят с лишним тестов. Если что, это были реальные расследования ЦРУ.
А потом полученные на полиграфе данные стали рассылать другим полиграфологам. Те ничего не знали: ни что сказали испытуемые, ни результат расследования, ни мнения других экспертов. Даже сами вопросы им не показывали. Специалистов попросили определить одну простую вещь: какие ответы вызвали сильную эмоциональную реакцию. То есть какие ответы они бы пометили как возможную ложь. Таких опросов сделали больше четырех тысяч. И вот результат: на абсолютно одинаковых данных совпадение между вердиктами полиграфологов было… не более 70%.
Обратите внимание: семьдесят процентов — это не результаты полиграфа. Это не точность определения лжи. Это то, насколько часто эксперты соглашались друг с другом в самых базовых оценках. Это примерно два раза из трех. Поэтому в отчете ЦРУ и резюмируют, что «результаты очень плохие».
Тут надо понять одну вещь. Если у вас надежность методики, то есть стабильность результатов, менее 70%, то и в реальности точность определения лжи не может быть выше этого уровня. А это без учета того, что волнение, которое детектирует прибор, не всегда связано с попытками солгать.
Что говорят учёные
Когда я начал углубляться в тему полиграфов, меня поразила одна вещь. Почему научных исследований о детекторах лжи подозрительно мало? И те исследования, что опубликованы в научных журналах, обычно низкого качества или с очень маленькой выборкой. Яркий пример — статья 1993 года.
Ее авторы рассуждали довольно здраво. Они заметили, что во множестве исследований у полиграфа низкая точность. И предложили объяснение: лжецы во время научных проверок не боятся разоблачения, так как врут по поводу придуманных «преступлений», а не настоящих. Оттого и нет яркой эмоциональной реакции. Чтобы это исправить, участников попросили рассказать о себе постыдную правду — неловкую историю из прошлого. А дальше на полиграфе их просили соврать, отрицая свою неловкую историю. Или ответить честно, что не участвовали в постыдной истории другого участника.
При этом оператор полиграфа не знал, где чья история, а участникам пообещали награду, если их не разоблачат. То есть повысили ставки. И вроде бы получилось: авторы пишут, что при этих условиях полиграф работал немного лучше, чем в других исследованиях. Целых 78% правильной классификации! Увы, у этой работы крошечная выборка, всего 23 человека. И так сплошь и рядом: маленькие исследования и не очень впечатляющие выводы.
В 2003 году Национальная академия наук США собрала целый комитет, чтобы разобрать претензии к полиграфу. По результатам вышел отчёт на четыреста страниц, выводы которого были крайне негативными. Вот лишь некоторые из заключений:
1. Нет никакой теоретической базы, которая бы объяснила, почему полиграф распознает именно ложь. С этим согласна и Американская психологическая ассоциация: «Нет никаких свидетельств тому, что какое-либо сочетание физиологических реакций уникально именно для лжи»;
2. Исследования в пользу валидности полиграфа очень низкого качества. Его используют почти сто лет, а наука о нем почти не продвинулась вперед! Подозрительно;
3. В проведенных экспериментах ситуация допроса очень сильно отличается от того, как допрашивают реальных преступников, чья судьба действительно висит на волоске;
4. Даже в тех отдельных случаях, когда полиграф и принес пользу (например, помог выудить признание из истинного преступника), его роль мало чем отличалась от фальшивой машины с лампочками. Сила полиграфа по большей части в том, что люди в него верят и боятся врать с датчиками на теле.
Известной стала фраза председателя этого комитета Стивена Финберга: «Тестирование на полиграфе стало золотым стандартом. Но очевидно, что золото это — фальшивое».
Операция «Крот»
Добавим к этому отчет ЦРУ, и картина становится довольно однозначной. Но защитники полиграфа не сдаются: «Вообще-то не только у нас с надежностью все плохо. Даже врачи в некоторых областях медицины могут не сходиться в диагнозе. Что теперь, медицину отменить?» Но проблема в том, что по результатам «диагноза» с применением полиграфа вас могут посадить в тюрьму. Или принять за шпиона, или уволить с работы. Для такого теста нужна точность как можно ближе к ста процентам.
И тут очень важно сказать о еще одной проблеме полиграфа, которую подчеркнула комиссия американской Академии наук. Дело в том, что многие госслужбы используют детекторы лжи для выявления иностранных шпионов. Например, Министерство энергетики США так отбирает кандидатов для работы на атомных объектах.
Так вот, авторы отчета предложили мысленный эксперимент. Допустим, у вас есть 10 тыс. сотрудников госорганов, и среди них спрятались 10 шпионов.
Скажем, что полиграф выявляет ложь в 90% случаев. В этом случае вам придется заподозрить больше полутора тысяч человек! Да, среди них будут 8 из 10 шпионов. Но мало того, что двоих вы упустили… как вам отыскать эту «омерзительную восьмерку» среди полутора тысяч лояльных служащих? Это же иголка в стоге сена.
Но допустим, вы поняли, что это нереально. Давайте тогда «брать под колпак» только сотрудников с самыми плохими результатами теста. Так, чтобы под подозрением оказались всего 40 человек из 10 тыс. Можно даже их всех уволить, от греха подальше. Но вот беда: согласно подсчетам авторов, в эти 40 попадут всего два шпиона. А остальные восемь продолжат воровать секреты и саботировать работу.
Когда полиграф используют в уголовных делах, эта проблема не так заметна. Там среди проверяемых довольно много настоящих преступников. Поэтому, даже если тест неточный, он будет чаще попадать в цель. А вот шпионы встречаются очень редко. Поэтому шанс полиграфолога ложно обвинить человека гораздо выше, чем найти шпиона. На каждое попадание будет приходиться 200 промахов. И это если допустить, что точность полиграфа достигает 90%. А мы уже говорили, что в экспериментах она гораздо ниже — 60–70%.
Короче, использовать полиграф для поиска шпионов или проверять кандидатов на ответственную вакансию непрактично. И это подтверждалось на практике. Например, тот самый «крот» Советского Союза в ЦРУ Олдрич Эймс, который советовал перед проверкой выспаться и подружиться с оператором, дважды успешно проходил тесты на полиграфе. Притом Эймс успел сдать кэгэбэшникам всех агентов, которых знал, сорвал больше ста операций и получил за это больше четырех млн долларов. Он успешно скрывал от ЦРУ брак с колумбийской женой, пьянствовал и проваливал задания, покупал за наличные шикарные дома, машины и костюмы, даже нанимал слуг, его базовые расходы во много раз превышали официальную зарплату. И несмотря на это, для его поимки потребовалось 8 лет!
Поэтому, когда вы слышите истории про всезнающие и всевидящие спецслужбы, не всегда стоит им верить.
В отчете американской Академии наук есть очень важная формулировка: «Нет оснований ожидать, что проверка на полиграфе может иметь крайне высокую точность». Действительно, нужна «крайне высокая точность», чтобы считать проверку на полиграфе беспристрастной научной экспертизой, по результатам которой можно выносить человеку приговор.
Не 60%, не 80, даже не 95, а выше. Иначе из раза в раз будут случаться драмы вроде истории с отцом Райли Фокс.
И хотя критика в адрес отчета Академии наук существует с 2003 года, его до сегодняшнего дня так никто и не опроверг. Твердых доказательств эффективности полиграфа всё ещё не появилось. И это редкий случай, когда документ ЦРУ выглядит научнее, чем любые научные публикации по теме.
Будущее детектора лжи
Чего мы хотим от полиграфа? Чтобы бесстрастная машина рассудила людей. Про это есть интересная история. Был такой американец, Молтон Марстон, который называл себя «отцом полиграфа».
Во многом благодаря ему прибор стали использовать по всей Америке. Но ещё Марстон известен тем, что создал персонажа комиксов «Чудо-женщину». Главное оружие этой амазонки — «Лассо истины». Если им заарканить человека, то он будет говорить только правду.
Вообще с этим персонажем связано много интересного. Марстон был солидарен с феминистками и сделал Чудо-женщину достойным аналогом Супермена, чтобы девочкам было на кого равняться. Но в то же время он был увлечен BDSM, и в комиксе то супергероиня связывала врагов и доминировала над ними, то наоборот.
Но я отвлекся. Так вот, полиграф должен был стать таким «Лассо истины». А превратился в лассо товарища майора. Но что, если настоящее лассо истины все-таки можно создать?
Например, в отчете Американской психологической ассоциации упоминаются исследования, где пытались детектировать ложь с помощью томографа. При этом некоторые ученые утверждают, что обнаружили определённые области в мозге, которые активируются именно в ответ на произнесение лжи. Пока этот метод не очень удобен и не то чтобы точно работает… но что, если получится?
Можно вспомнить один любопытный эксперимент, который провели в 2011 году. Тогда взяли 330 кандидатов в присяжные. Им раздали анкеты, где утверждалось, что подсудимый врет, причем якобы это подтвердил научный тест. Для одних присяжных этим тестом был полиграф. Для других — аппарат функциональной магнитно-резонансной томографии. А для третьих — замеры температуры лица. В результате чаще всего обвинительное решение выносили присяжные, у которых ложь подтвердил аппарат фМРТ.
Из этого вытекает вывод: чем наукообразнее звучит тест, тем он убедительнее для окружающих. Так что, если кто-то придумает новый высоконаучный детектор лжи, его будет несложно «продать» обществу, как в свое время сделали создатели полиграфа. Причем есть опасение, что никого не остановит, если за прибором не будет «твердой» науки.
А пока одни ищут истину в данных фМРТ лжецов, другие разрабатывают детектор лжи по ЭЭГ, электроэнцефалограмме. Для считывания ЭЭГ человеку надевают на голову электроды, которые приблизительно измеряют активность головного мозга. Авторы одной работы обучили искусственный интеллект на огромном количестве измерений с энцефалографов – и заявили, что смогли достигнуть 90-процентной точности определения лжи.
Правда, методика проверки у них была странная. В тесте людей просили давать непраавильные ответы на базовые вопросы типа «где родился, где учился, как зовут папу-маму, какой номер паспорта, где живешь». Поэтому их результаты могут объясняться чем-то другим. Вполне возможно, что авторы статьи создали детектор фантазии. Ведь испытуемые выдумывали неправильные ответы.
Наконец, в 2023 году вышла статья, где предложили применять ИИ для обнаружения обмана по выражению лица. Нейросеть обучали на больших массивах данных распознавать ложь по микроизменениям в мимике лица.
Прямо как в сериале «Обмани меня», только с помощью компьютера. Авторы утверждают, что уже добились точности в 70%. К этой статье, конечно, тоже есть вопросы. Как минимум потому, что исследователи обучали сеть на видеозаписях заседаний суда с сайта Innocence Project. Это ресурс про людей, которых неправомерно осудили, а потом оправдали. Вроде звучит здорово, исправление ошибок правосудия дело хорошее. С другой стороны, часто это очень спорные дела, в которых порой и не поймешь, где суд был прав, а где ошибался.
И да, создал этот сайт тот самый адвокат, который помог оправдать спортсмена О-Джей Симпсона, обвиннённого в убийстве своей бывшей жены и её приятеля.
Возможно, показания О-Джей Симпсона были бы поданы нейросети как правдивые.
А еще создатели этого метода делают довольно пугающие заявления. Они говорят: «Проблема в том, что люди знают, когда их проверяют на ложь, и могут отказаться от исследования на полиграфе. А мы будем наблюдать за человеком 24 часа в сутки без его ведома! Так можно собрать сколько угодно данных о конкретном человеке – и научиться идеально отличать его правду от лжи».
Вообще уже есть эффективные программы, которые усиливают микродвижения человека и делают их заметными даже на большом расстоянии. Например, они показывают, дышит ли младенец, визуально усиливая расширение груди и румянец на коже. Так же можно вытащить из видеосигнала сердцебиение взрослого. Значит, можно измерить пульс и частоту дыхания оратора на трибуне. Это звучит очень антиутопично, ведь HD-камеры уже висят на каждом шагу. Зашел в магазин, сказал «Опять горячую воду отключили. ОБОЖАЮ наше государство!» А система распознала: это была саркастичная ремарка, то есть враньё. Пятнадцать суток этому господину!
Не хочу вас пугать, но в аэропортах уже устанавливают системы, которые распознают ложь по мимике. Их тестировали в странах ЕС — Венгрии, Латвии и Греции. Компьютер задает вопросы о цели визита приезжим, в том числе беженцам. И на основе анализа выражения их лица назначает им «рейтинг подозрительности». При этом критики отмечают, что систему почти не проверяли, а обучалась она только на белых европейцах. В итоге ее точность очень низкая, она будет только запутывать таможенников. Или, как в случае с убийством Райли Фокс, даст им повод обвинить человека во всех смертных грехах.
Выходит, что, независимо от научности полиграфа и других подобных устройств, в будущем нас могут начать проверять на ложь без нашего ведома, автоматически и на расстоянии. И необязательно на основе научных методов. Но до этого нужно еще дожить. А сейчас можно уверенно сказать, что пока надежного детектора лжи никто еще не создал.
Поэтому давайте начнем с того, что перестанем называть полиграф «детектором лжи» – и не будем использовать его не по назначению. Особенно в тех случаях, когда это может сломать чью-то судьбу. Как в тех странах, где запретили использование полиграфа в качестве доказательства в суде или для проверки на собеседовании.
А еще нам нужно признать, что мы сами очень плохо распознаем ложь. И те, кто гордится умением распознавать вранье с первого взгляда — прежде всего лгут сами себе. Чаще всего это просто подозрительные люди, которые видят ложь повсюду, даже в чистой правде. Сразу вспоминается, сколько раз раскрывали мою «ложь». Говорили, что я агент фармкомпаний, масонов, Monsanto, госдепа и даже Кремля.
Таким людям я хотел бы кое-что напомнить. Согласно исследованиям, самые недоверчивые и подозрительные личности, как ни парадоксально, гораздо более уязвимы для мошенников из-за дефицита социального интеллекта. Поэтому не ищите ложь всегда, везде и во всем, а лучше учитесь обнаруживать, когда вы сами себя обманываете. Распознавайте свои заблуждения и ошибки мышления.
September 18, 2024
Микродозинг: зачем ученые тестируют психоделики
Говорят, психоделики открывают новый мир. А ещё есть мнение, что, если принимать их микродозами, можно и депрессию победить, и умственные способности улучшить, и воображение прокачать. Из сегодняшнего текста вы узнаете, что наука думает об использовании психоделиков в медицине, можно ли лечиться грибами, как выглядит научный рейтинг психоактивных веществ, реально ли создать безопасный заменитель алкоголя и при чём тут печально известный яд «Новичок».
Но сначала – небольшой дисклеймер. Я ни в коем случае никого не призываю покупать, употреблять, изготавливать или пропагандировать запрещенные наркотические вещества и их прекурсоры. Ни в каких количествах. Я хочу лишь описать исследования по изучению воздействия психоделиков на организм. Чисто с научной точки зрения. Нелегальные наркотики опасны еще и тем, что нельзя проверить чистоту и концентрацию действующего вещества — что постоянно приводит к трагическим последствиям.
Микродозинг
В 2021 году вышло в свет одно из самых крупных исследований микродозинга – двойной слепой плацебо-контролируемый эксперимент. Вот несколько цитат из рассказов испытуемых: «В некоторые дни во время исследования у меня очень усилилась концентрация, а цвета были более яркими. Это было для меня совершенно новое чувство!», «Мне кажется, я смог достичь очень мощного состояния измененного сознания…»
В этом исследовании подопытные принимали крохотные дозы псилоцибиновых грибов и LSD. Псилоцибин — это запрещенный в большинстве стран наркотик. Он содержится в самых разных грибах и вызывает эйфорию, галлюцинации, измененное ощущение времени и мистические опыты.
Но может вызывать и тошноту, панические атаки, даже психоз. Бывали смертельные случаи — из-за паники или дезориентации во время неудачных опытов.
LSD, диэтиламид лизергиновой кислоты — еще одно запрещенное вещество, но уже синтетическое. В целом оно вызывает схожий эффект – сенсорные галлюцинации, мистический опыт, прозрения. Принимающие LSD часто говорят, что у них звуки, цвета и ощущения словно связываются воедино. Действительно, при приеме LSD усиливается “связность” мозга. Это можно увидеть даже по показаниям МРТ: участки нервной системы, которые раньше были независимы, теперь включаются одновременно.
Однако при микродозинге человек выраженного измененного сознания не испытывает, так как доза в 10–20 раз меньше используемой для трипов. Рассказывают, что после микродозинга якобы улучшается память, настроение, креативность, цвета становятся ярче.
Должен признаться: я вас немного обманул. На самом деле написанные выше цитаты принадлежали людям из плацебо-группы, которые никаких психоактивных веществ во время эксперимента не принимали. Причем впечатлениями они делились уже после того, как узнали, что принимали плацебо. Поэтому полностью вторая цитата звучит так: «Мне кажется, я смог достичь очень мощного состояния измененного сознания… только за счет собственных ожиданий того, что может сделать микродоза». А еще один подопытный в шутку сказал: «Вы смогли запихнуть духовность в пустую пилюлю. Невероятно!»
В общем, в самом большом и дотошном на сегодняшний день исследовании микродозинг оказался ничем не лучше плацебо.
Ни по одному исследуемому показателю – от шкалы депрессии до тестов на ум и креативность. А еще оказалось, что люди, которые верили, что принимали микродозы, демонстрировали наилучшие результаты. Независимо от фактического приема веществ. То есть за эффекты веществ люди иногда принимают эффекты собственных ожиданий.
Почему это не бред
В медицинском смысле идея микродозинга не совсем абсурдна. Это вам не гомеопатия. Да, дозы маленькие, но не настолько! В фармакологии есть понятие «терапевтический потенциал» – это разница между лечебной дозой и смертельной.
У многих лекарств она всего один к двум. Превысил в два раза дозировку, откинул коньки. «Окошко», в котором вещество действует, но не отравляет — очень узкое. А вот в случае грибов эффективная доза, при которой ощущается воздействие, отличается от смертельной в тысячи раз. Для LSD смертельной дозы не выявлено вовсе — даже описаны случаи, когда люди, случайно принявшие сотни эффективных доз разом, не испытали долгосрочных негативных последствий.
Вообще исследовать психоактивные вещества — огромная проблема. И не только потому, что вещества сложно достать. Во-первых, человек, скорее всего, догадается, что принимает настоящий препарат. Поэтому крайне сложно провести слепое исследование. Во-вторых, незаконно приглашать людей к участию в экспериментах с запрещенными веществами — получается, вы подстрекаете молодёжь употреблять наркотики.
Поэтому авторы работы пошли на ухищрение. Они рассудили так: в мире полно людей, которые и так практикуют микродозинг. Давайте вместо клинического исследования в лаборатории кинем клич всем желающим — в какой бы стране они ни жили. Пусть участники микродозят как обычно, а мы за ними понаблюдаем. Но как же контроль за составом и дозировкой препаратов? Ведь каждый покупает вещества где попало, никто не проверяет их состав и так далее…
В том-то и дело: ученые смогли превратить баг в фичу!
Ведь получается, что условия эксперимента максимально приближены к реальности. Не можем управлять дозировкой? Да и не нужно! Ведь испытуемые сами достают психоделики на черном рынке, а там дозировка все равно «плавает» в зависимости от продавца и партии. Заодно это сильно удешевляет сам эксперимент, ведь подопытные сами покупают препараты. К слову, выборку удалось набрать приличную – почти 200 добровольцев (их личные данные учёные не раскрывали). В итоге эксперимент одобрила даже университетская этическая комиссия. Учёные хитро обошли целое минное поле этических и юридических конфликтов.
Но оставалась ещё одна проблема. Если испытуемый сам себе выдает вещества, причём где-то далеко от ученых — как сделать так, чтобы эксперимент был слепым, то есть чтобы участники сами не знали, принимают они действенное средство или плацебо? А вот так. Каждый участник получал непрозрачные капсулы для пилюль. В часть капсул он насыпал свою любимую микродозу. А часть капсул оставались пустыми — это было плацебо. Затем испытуемые раскладывали пилюли по конвертам, клеили на конверты QR-коды и перемешивали. Потом из восьми конвертов участник случайно выбирал четыре — по одному на неделю месячного эксперимента. Причём так, что либо весь месяц он принимал психоактивное вещество, либо весь месяц плацебо, либо пополам — то одно, то другое. Кому что досталось, знали только экспериментаторы — по QR-кодам.
Кроме того, людей просили угадать, что лежит в текущем конверте — и смотрели, влияет ли ожидание человека на субъективный опыт. Ответ вы уже знаете.
Гражданская наука
Сами авторы назвали свой эксперимент «гражданской наукой». И метод, который они придумали, оказался даже более ценным, чем сам результат эксперимента. Видимо, учёные тоже это понимали — и в 2023 году опубликовали в журнале Scientific Reports статью про сам метод. Причем с интересным дополнением – люди все же иногда угадывали, принимают они психоактивное вещество или нет. Это влияло на результаты. То есть даже хитрый метод с конвертами не дал настоящего слепого, плацебо-контролируемого клинического исследования — где человек в принципе не может догадаться, в какой он группе. Поэтому авторы вывели специальную «формулу ослепления».
Они как бы оценили “эффект плацебо” и научились вычитать его из эффекта препарата. Так можно прикинуть, каким получился бы результат эксперимента, если бы никто не догадался, где были вещества.
И вот они применили эту поправку к своему исходному эксперименту… «И превратили своё поражение в триумфальную победу», наверное, подумали вы. Но вот что пишут учёные:
«При традиционном анализе без этой поправки мы бы сказали, что микродозинг влияет на настроение, эмоциональность, креативность. Но после ее внесения почти ни одного результата не осталось».
Стало понятно, что эффекты микродозинга почти полностью объясняются самовнушением, а не препаратом. Кстати, авторы работы — вовсе не скептики, которые пытались разоблачить микродозинг. А совсем наоборот:
«…мы думали, что станем героями, доказавшими, что микродозинг работает. Результаты несколько разочаровали. В сообществе микродозинга все очень огорчились».
Старший ученый в этой группе — вообще чуть ли главный адепт использования психоделиков для терапии. Это профессор фармакологии Дэвид Натт.
И вот представьте: этот гуру психоделиков тщательно и убедительно показал, что микродозинг работает слабо – а то и вовсе не работает.
Почему меня будоражат и интригуют эти исследования? Потому что этот метод можно применить в совершенно других сферах науки, где тоже сложно провести клинические исследования. Так, я очень переживаю за развитие науки о старении. Биохакеры тоже по этому поводу переживают – а ещё они постоянно тестируют на себе всякие сомнительные препараты и БАДы. Кстати, сейчас в Гондурасе создали особую экономическую зону, город «Проспера». Там можно легально вколоть себе генную терапию и расплатиться биткойном. Да-да, киберпанк наступил.
Так вот, некоторые богатые биохакеры ездили туда, чтобы генно-модифицироваться (делать этого я пока не рекомендую).
Но даже эти экстремалы почти никак не помогают науке. И вот почему:
Во-первых, каждый биохакер экспериментирует на одном человеке – на самом себе. Выборки, по сути, нет;
Во-вторых, он знает, что вколол или проглотил. Эксперимент не слепой.
Но что, если применить к биохакерам вот эти хитрые способы группы Дэвида Натта? Давайте «ослепим» их на расстоянии и внесем статистические поправки на ожидания. Так мы сможем провести на куче биохакеров по всему миру большое клиническое исследование. Уже есть сотни биохакеров, которые себя чем-то биохакают: например, много лет принимают рапамицин, который продлевает жизнь мышам, но на людях толком не тестировался. Ну а мы превратим их хобби в науку. Раньше люди просто ходили под кайфом. А теперь ходят под кайфом — но ради науки. И так же биохакеры — раньше просто хрустели БАДами как попкорном, а отныне будут давать реальную информацию ученым.
Есть ли уже результаты?
Исследование команды Натта опровергло действенность именно микродозинга. Но у этого же ученого есть десятки статей про использование психоделиков — просто в обычных дозах. Например, Натт публиковал обзор опыта медицинского применения психоделиков, в том числе псилоцибина и LSD. И вывод его такой: по-видимому, основной эффект психоделиков в виде странных ощущений вызван тем, что они стимулируют рецепторы серотонина в мозге — как будто у вас слишком много серотонина. Причем психоделики стимулируют строго определенный тип серотониновых рецепторов – 5HT2A. Именно они отвечают за измененное состояние сознания с галлюцинациями и деперсонализацией. Это смогли доказать: есть лекарства, которые блокируют именно этот тип рецепторов. И если их принять, психоделики перестают действовать.
И главное, Натт описывает, как эти изменения в сознании происходят. Обычно наш мозг работает синхронно и ритмично. Помните про мозговые ритмы? Вот тут они расстраиваются. Но это не просто хаотичный бардак. От психоделика внутри коры усиливается связность: у сигнала становится больше шансов пробиться из одной части мозга в другую. Все в мозге связывается со всем. Например, так может возникнуть синестезия, когда два ощущения объединяются в одно: вы начинаете «нюхать звуки» или «слышать цвета», как композитор Скрябин.
В таком состоянии могут возникать новые, необычные ассоциации, которые раньше никогда в голову бы не пришли.
Натт утверждает, что в некоторых случаях псилоцибин помогает людям с клинической депрессией — причем этот эффект может длиться много месяцев после одного приема. По его версии, тут работает именно повышенная связность в коре головного мозга. Грубо говоря, депрессия эту связность нейронов понизила, а психоделик — повысил обратно к нормальным показателям.
Эта идея заинтриговала многих ученых. Они увидели в этом своего рода «продолжение» для самого популярного и изученного средства для борьбы с депрессией: так называемых ингибиторов обратного захвата серотонина. Типа сертралина, известного под торговым названием Золофт.
Вы наверняка слышали о таких антидепрессантах. Работают они так: есть два нейрона. Отросток одного заканчивается на теле другого. И вот в этом месте возникает щель под названием синапс. Один нейрон выбрасывает туда вещество-нейромедиатор, что может активировать другой нейрон. Чтобы нейрон не «закоротило» навечно, есть молекулы, которые «втягивают» нейромедиатр обратно в первый нейрон. Это и есть «обратный захват»: выбросили серотонин, потом обратно захватили. А вот антидепрессант не дает втянуть серотонин обратно — «подавляет обратный захват». Серотонин остается в щели и сигналит гораздо дольше и эффективней.
Представьте, что ваш мозг перестал нормально награждать себя серотонином: вас ничто не радует и не мотивирует. Тогда лекарство может во много раз усилить и продлить даже редкий и слабый сигнал. И в вас уже что-то зашевелилось. Теперь понимаете, почему ученых так заинтересовали психоделики? Не нужно ждать, пока ваш собственный нейрон выделит серотонин. Психоделики сами бьют в его мишень — работают вместо серотонина. А еще рецептор серотонина намертво прицепляет к себе молекулы LSD — видимо, поэтому некоторые остаточные эффекты препарата могут длиться недели и даже месяцы.
Нервно-паралитическое
А теперь – небольшое отступление про «Новичок». Все, что я вам сейчас рассказал, очень похоже по действию на боевой яд. Мы обсуждали нейромедиатор серотонин, а есть нейромедиатор ацетилхолин. Его главная задача — активировать мышцы. Выбросили его, мышца сократилась. А чтобы мышца не «залипла» и ее не свело, есть фермент ацетилхолинэстераза. Она разрушает ацетилхолин — и мышца расслабляется. Так вот, химическое оружие типа «Новичка» не дает этой ацетилхолинэстеразе работать. Теперь некому выключить мышцы – и их сводит судорогой. Потом отказывают не только руки и ноги, но и мышцы, нужные для дыхания. Так работают и некоторые другие боевые нервно-паралитические газы — например, зарин, табун и VX.
Но вот что интересно: этот же эффект используют, чтобы облегчать болезнь Паркинсона. Если давать больному микродозы такого нервно-паралитического вещества, можно ослабить тремор.
Но вернёмся к обзору Дэвида Натта. Он озаглавил его «Что мы знаем, что мы думаем и что еще предстоит изучить». О чём же думает Натт? Например, о том, что длительное положительное влияние психоделиков на настроение связано с усиленной нейропластичностью — то есть способностью мозга меняться и создавать новые нейронные связи. Какие тут есть доказательства? Как минимум это показали опыты над животными. Им давали психоделики – а в их мозге выстраивались новые связи за счет нейропластичности.
Это можно сравнить с выдуванием стекла: пока оно горячее, из него можно слепить что-нибудь красивое. Ну или что-то стремное. А когда оно застынет, то это уже надолго.
Именно по этой причине я сам никогда не принимал психоделики. Я очень ценю свою личность и не хочу, чтобы она непредсказуемо изменилась. А это правда может произойти. Есть небольшое исследование 2018 года, авторы которого изучили, как псилоцибины меняют черты личности человека. Учёные использовали признанный опросник из психологии под названием «Большая пятерка». Выяснилось, что после приема псилоцибина у людей чуть снижался невротизм, увеличивалась экстраверсия и открытость к новому опыту. Разумеется, это грубая прикидка: тонких изменений личности этим тестом не засечь.
Казалось бы — здорово, мозг может меняться в лучшую сторону. Но и в худшую — тоже может. Что, если человек под действием психоделиков поймает паническую атаку, уверует в какие-нибудь теории заговора, станет параноиком? Некоторые считают, что так произошло с великим фантастом Филипом Диком.
Во всяком случае, мы знаем, что с какого-то момента он стал конспирологом. Например, он активно наезжал на моего любимого писателя Станислава Лема. Дик считал, что Лем — это на самом деле заговор коммунистов, псевдоним для секретного комитета, который под видом научной фантастики развращает американскую молодежь. Дик даже написал тематический донос в ФБР.
Вот уж действительно, плохой трип получился.
Итак, ученые предлагают два механизма действия психоделиков, которые теоретически могут облегчить депрессию:
воздействие на рецепторы серотонина;
нейропластичность – возможность повысить связность между нейронами.
Но допустим, вы не верите субъективному опыту людей, ведь его невозможно измерить приборами. Но в 2021 году учёные показали, что небольшие дозы LSD резко повышают концентрацию в крови фактора BDNF. В норме BDNF стимулирует и поддерживает развитие нейронов, усиливает нейропластичность. А когда мозг дряхлеет, особенно при болезни Альцгеймера, его количество резко снижается.
То есть ученые рекомендуют принимать LSD? Нет. Во-первых, если вы хотите повысить себе BDNF — просто займитесь спортом. Да, молекула, влияющая на мозг, вырабатывается при физических нагрузках. Во-вторых, принимать можно и сам BDNF. Уже сейчас идут клинические исследования, где с болезнью Альцгеймера пытаются бороться за счет прямых инъекций этого фактора. В-третьих, помните, что психоделики могут изменить вашу личность. А микродозинг без выраженных психоделических эффектов, по-видимому, не очень-то и работает.
Зачем исследовать наркотики
Надо сказать, что в последнее время работ по изучению психоделиков становится все больше. Есть даже довольно зрелая область науки, психофармакология, которая занимается конкретно вопросами пользы психоактивных веществ.
Но почему ученые так упорно пытаются ввести запрещенные наркотики в медицину? Почему про LSD написано порядка десяти тысяч научных статей? Ради хайпа и эпатажа? Чтобы привлечь внимание СМИ? Нет. Просто для лечения проблем с нервной системой нужно воздействовать на нервную систему. А для этого — присматриваться к веществам, которые на нее сильно влияют. Вот пример из истории: психоделик LSD принадлежит к известной группе веществ эрголинов — от слова ergot, «спорынья». Спорынья — это ядовитый грибок. В нем есть куча алкалоидов: одни вызывают некроз тканей, а другие, эрголины, вызывают галлюцинации. От спорыньи может развиться эрготизм – им довольно часто страдали в Средневековье.
Ведь спорынья — это паразит зерна, который может попадать в хлеб. Есть даже неоднозначная теория, что массовыми случаями эрготизма в прошлом можно объяснить повсеместные мистические опыты, чрезмерную религиозность и охоту на ведьм.
Но эрголины могут быть и полезными. Например, эрготамин еще с начала XX века используется для борьбы с мигренью — он помогает от боли, когда не справляются даже самые сильные обезболивающие. Также из эрготамина можно получить и LSD.
А что псилоцибин? Про его использование для лечения депрессии уже вышли некоторые клинические исследования, причем в серьезных научных журналах, например, в New England Journal of Medicine. Авторы обнаружили, что псилоцибин, по-видимому, не хуже, чем обычные антидепрессанты — те самые ингибиторы обратного захвата серотонина. Конечно, это еще нужно будет подтвердить — но американская FDA уже рассматривает утверждение псилоцибина как лекарства от депрессии для тех случаев, которые не поддаются лечению другими средствами. «Волшебный гриб» даже внесли в категорию breakthrough therapy — это упрощенная процедура для лекарств, которые могут оказаться прорывной терапией.
Сейчас псилоцибин находится во второй фазе клинических исследований на людях. Остается третья фаза испытаний и сертификация. Если испытания дадут положительный результат, возможно, уже через пару лет в США будут рутинно давать «волшебные грибы» от депрессии — и это будет легально. Может, и мир потом подтянется.
Как быть с вредом от наркотиков
А теперь я расскажу, почему Дэвид Натт не просто известен, а скандально известен. В 2007 году он опубликовал статью в журнале «Ланцет» — про сравнительную опасность разных наркотических веществ. Натт собрал экспертов по вопросам злоупотребления психоактивными веществами — от героина и кетамина до алкоголя, табака и так далее. И предложил специалистам оценить вред этих веществ по объективным параметрам — невзирая на их легальность. При этом эксперты оценивали вред и для самого человека (насколько ты вредишь себе), и для окружающих (насколько разрушительно твое поведение). А потом специалисты сравнили эту меру опасности с правилами оборота наркотических веществ, принятыми в Великобритании. В Великобритании тоже есть списки запрещенных веществ: чем выше уровень в списке, тем строже его регулируют и тем строже наказание за оборот.
Согласно Натту, алкоголь — разрешенное вещество — попал на 5 место в рейтинге вреда. Выше него оказались только героин, кокаин, барбитураты и кустарно произведенный уличный метадон. Статья вызвала жуткий скандал. Многим казалась оскорбительной сама идея о том, что разрешенные вещества наносят людям гораздо больший вред, чем строго запрещенные. Например, LSD, который находится в самом строгом списке по версии наркоконтроля, оказался в рейтинге Натта на 14 месте — ниже табака и марихуаны.
Причем скандал вышел национальным — потому что Натт был не просто эксцентричным ученым, а председателем Совета по вопросам наркозависимости при правительстве Великобритании. Далее, в 2009 году, он прочел пламенную лекцию, где повторил свои выводы — мол, давайте ранжировать наркотики по их реальному вреду. Тут терпение чиновников лопнуло. Сначала Натта заставили извиниться, а потом министр внутренних дел Великобритании выгнала его из Совета по вопросам наркозависимости. При этом Натт признал некоторые упреки критиков и переработал свою методологию: теперь она учитывала не только мнение экспертов, но и объективные критерии вреда. В 2010 году вышла еще одна статья, тоже в «Ланцете».
И как вы думаете, что в этот раз оказалось на первом месте по вредоносности? Угадали, алкоголь! Теперь он уже с большим отрывом обогнал и героин, и крэк, и метамфетамин — из-за своего более сильного вреда для окружающих. А легальный никотин снова оказался выше марихуаны. Что касается LSD, экстази и псилоцибиновых грибов, они улетели на далекие 17, 18 и 20 места — хотя по закону входят в самый «опасный» список.
У опалы Натта была еще одна интересная причина. Незадолго до увольнения он раскрыл новый, недооцененный источник зависимости — «эквази». Вы еще не знаете, что это за тайная угроза? Сейчас расскажу! Вполне возможно, что она с вами рядом.
«Я узнал об этой опасности от женщины, которая страдала от необратимых повреждений мозга, вызванных “эквази”. У нее наблюдалось глубокое изменение личности, повысилась раздражительность, импульсивность и тревожность, пропала способность испытывать удовольствие. Плохо функционировала фронтальная кора, что негативно сказывалось на принятии решений и выборе партнеров и привело к нежелательной беременности. Также женщина потеряла трудоспособность, вероятно, навсегда. Таким образом, социальная цена вреда от эквази чрезвычайно высока!»
«Какова же природа зависимости от эквази? Эквази вызывает у людей выброс адреналина, эндорфинов. Им злоупотребляют миллионы граждан Великобритании, включая детей и подростков».
«Опасные последствия употребления эквази хорошо изучены. От него умирают около 10 человек в год, еще больше страдают от необратимых повреждений мозга. Установлено, что негативные эффекты проявляются при одном из 350 употреблений эквази; этот риск… чаще проявляется у опытных пользователей. <...> Эквази связано с более чем сотней ДТП в год, порой со смертельным исходом».
И далее еще статистика: в США эквази вызывает 11 тысяч травм в год, а в некоторых графствах Великобритании число черепно-мозговых травм от таких случаев больше, чем от ДТП, особенно в сельской местности.
«Потребители эквази склонны собираться в группы, которые зачастую склонны к агрессии и рукоприкладству. Зависимость от эквази… нередко принималась судами как довод в пользу развода».
«Основываясь на этих тревожных фактах, Совету по наркозависимости Великобритании следовало бы внести эквази в наиболее регулируемой группу наркотиков, список А».
«Догадались ли вы, что такое “эквази”? Это синдром зависимости от верховой езды и лошадей! (От слов “экстази” и equestrian — лошадник.) Зависимость от него вызывает повышенный риск падения с лошади или попадания под нее. Думаю, многие люди удивятся, что катание на лошадях настолько опасно. Но таковы данные».
Конечно, я решил устроить этой статье фактчекинг. И узнал, что одна из самых лошаделюбивых стран по доле населения — это Швеция, там полмиллиона человек катаются на лошадях. И за 20 лет там зафиксировали больше 1 500 травм, 18 на 100 000 человек ежегодно, в том числе среди детей. Если что, это в 18 раз больше числа убийств на душу населения в той же Швеции. Понятно, что такое сравнение не очень корректно, но оцените масштаб проблемы. В другом исследовании опросили 500 человек, купивших принадлежности для верховой езды. 6% из них попадали в больницу, а 25% обращались к врачу из-за травм при верховой езде.
Я считаю, что это очень остроумное сравнение. Однако именно из-за этой статьи министр внутренних дел Жаклин Смит попросила Натта публично извиниться перед семьями, чьи родственники пострадали от употребления наркотика экстази. Лично я бы в ответ сказал — может, наоборот, министр проявляет неуважение к жертвам верховой езды? Почему жертвы конного спорта не получают должного внимания?
Натт не просто троллил правительство. Он специально сравнил любителей конного спорта именно с экстази — веществом, смертность от которого чрезвычайно низка. Натт хотел доказать, что запрет веществ часто продиктован не их опасностью, а иррациональными причинами. Мы часто слышим от традиционалистов: «Подумайте о детях». А рядом существуют праздники и хобби, которые то и дело наносят тяжелые увечья детям — но они не запрещены. Например, в Каталонии есть старинная традиция строиться на праздник в огромные человеческие пирамиды. По традиции, на самый верх подсаживают детей. При этом такие пирамиды часто падают. Или возьмем уже упомянутое катание на лошадях. Если оно фактически убивает больше людей, чем экстази, почему экстази регулируется так строго, а лошади — нет?
Натт предлагает нам задуматься о том, почему «традиционные» вещи — допустимы и якобы безопасны, а «непривычные» считаются опасными и запрещены. Учёный предлагает государству принимать решения о классификации наркотиков на основе научных данных, а не мнений политиков или традиций.
Признание учеными
Чем же дело кончилось? Да, Натта выгнали из госкомиссии по наркозависимости — правда, он тут же организовал свою независимую, DrugScience. Научное сообщество было на стороне коллеги. В 2013 году Дэвид Натт получил премию имени Джона Мэддокса — «За достижения в области научно обоснованного подхода к классификации наркотиков». В формулировке награды даже специально отметили, что он подвергся гонениям.
Тут важно знать, кто такой Джон Мэддокс: это бывший главный редактор Nature, который прославился борьбой с псевдонаукой.
В частности, он опроверг теорию памяти воды. Приз его имени получали разные борцы с мракобесием. Например, Эдзард Эрнст, бывший приверженец гомеопатии, который стал ее критиком. Или Элизабет Лофтус, которая занималась проблемой ложной памяти свидетелей — той самой, из-за которой несправедливо осудили и продолжают осуждать множество людей.
И все же правильно говорят: критикуя, предлагай. Я рад, что Натт не просто толкал речи. Раз уж он показал, что алкоголь – самое опасное психоактивное вещество, то решил: нужно принимать какие-то меры. И основал в 2014 году компанию, задача которой — разработать заменитель алкоголя. Компания называется GABA Labs — в честь нейромедиатора ГАМК. Этот нейромедиатор обычно тормозит нервные клетки, уменьшает их активность. В том числе через него на нас воздействует этанол в спиртных напитках. Практически все симптомы опьянения — повышенная коммуникабельность, расслабленность, развязность — по-видимому, вызваны действием этанола на рецепторы ГАМК.
Дэвид Натт поставил себе задачу: создать напиток, который вызывает те же самые эффекты, но не вызывает привыкания — заменить алкоголь чем-то более безопасным. Люди все равно будут пить — так пусть хотя бы пьют что-то не столь вредное.
В этом смысле идея Натта при успехе могла бы абсолютно перевернуть весь мир. Вопрос лишь в том, насколько эта идея реализуема. Пока что авторы из GABA Labs говорят так: мы кое-что разработали – и сейчас проходим комиссию американского регулятора FDA. Добровольцы пробовали эти аналоги алкоголя — их впечатления описаны в статье в Business Insider. При этом сами создатели поясняют, что совсем напиться этим веществом нельзя. А рассказам о том, что напиток вызывает «расслабление и приятное чувство в теле», пока что сложно верить — учитывая эффект плацебо.
Как видите, вся нейронаука, о которой мы говорили — синапсы, нейромедиаторы, рецепторы — очень даже практична. Она может менять мир и улучшать жизнь. Вот почему я считаю, что научная ценность исследований психоактивных веществ велика. Изучая, как разные вещества действуют на мозг (в том числе в разных дозах — поэтому эксперименты с микродозингом тоже должны продолжаться), мы раскрываем механизмы их действия и можем воспроизвести их с меньшим вредом.
Наркотики приносят много зла. И поэтому мы обязательно должны их исследовать — именно для того, чтобы обернуть зло на пользу.
Источники: https://docs.google.com/document/d/1DSCmD93QRM-TGnq_Byhyph2WLLdzoLxiRYjcRk1LTCE/edit
Но сначала – небольшой дисклеймер. Я ни в коем случае никого не призываю покупать, употреблять, изготавливать или пропагандировать запрещенные наркотические вещества и их прекурсоры. Ни в каких количествах. Я хочу лишь описать исследования по изучению воздействия психоделиков на организм. Чисто с научной точки зрения. Нелегальные наркотики опасны еще и тем, что нельзя проверить чистоту и концентрацию действующего вещества — что постоянно приводит к трагическим последствиям.
Микродозинг
В 2021 году вышло в свет одно из самых крупных исследований микродозинга – двойной слепой плацебо-контролируемый эксперимент. Вот несколько цитат из рассказов испытуемых: «В некоторые дни во время исследования у меня очень усилилась концентрация, а цвета были более яркими. Это было для меня совершенно новое чувство!», «Мне кажется, я смог достичь очень мощного состояния измененного сознания…»
В этом исследовании подопытные принимали крохотные дозы псилоцибиновых грибов и LSD. Псилоцибин — это запрещенный в большинстве стран наркотик. Он содержится в самых разных грибах и вызывает эйфорию, галлюцинации, измененное ощущение времени и мистические опыты.
Но может вызывать и тошноту, панические атаки, даже психоз. Бывали смертельные случаи — из-за паники или дезориентации во время неудачных опытов.
LSD, диэтиламид лизергиновой кислоты — еще одно запрещенное вещество, но уже синтетическое. В целом оно вызывает схожий эффект – сенсорные галлюцинации, мистический опыт, прозрения. Принимающие LSD часто говорят, что у них звуки, цвета и ощущения словно связываются воедино. Действительно, при приеме LSD усиливается “связность” мозга. Это можно увидеть даже по показаниям МРТ: участки нервной системы, которые раньше были независимы, теперь включаются одновременно.
Однако при микродозинге человек выраженного измененного сознания не испытывает, так как доза в 10–20 раз меньше используемой для трипов. Рассказывают, что после микродозинга якобы улучшается память, настроение, креативность, цвета становятся ярче.
Должен признаться: я вас немного обманул. На самом деле написанные выше цитаты принадлежали людям из плацебо-группы, которые никаких психоактивных веществ во время эксперимента не принимали. Причем впечатлениями они делились уже после того, как узнали, что принимали плацебо. Поэтому полностью вторая цитата звучит так: «Мне кажется, я смог достичь очень мощного состояния измененного сознания… только за счет собственных ожиданий того, что может сделать микродоза». А еще один подопытный в шутку сказал: «Вы смогли запихнуть духовность в пустую пилюлю. Невероятно!»
В общем, в самом большом и дотошном на сегодняшний день исследовании микродозинг оказался ничем не лучше плацебо.
Ни по одному исследуемому показателю – от шкалы депрессии до тестов на ум и креативность. А еще оказалось, что люди, которые верили, что принимали микродозы, демонстрировали наилучшие результаты. Независимо от фактического приема веществ. То есть за эффекты веществ люди иногда принимают эффекты собственных ожиданий.
Почему это не бред
В медицинском смысле идея микродозинга не совсем абсурдна. Это вам не гомеопатия. Да, дозы маленькие, но не настолько! В фармакологии есть понятие «терапевтический потенциал» – это разница между лечебной дозой и смертельной.
У многих лекарств она всего один к двум. Превысил в два раза дозировку, откинул коньки. «Окошко», в котором вещество действует, но не отравляет — очень узкое. А вот в случае грибов эффективная доза, при которой ощущается воздействие, отличается от смертельной в тысячи раз. Для LSD смертельной дозы не выявлено вовсе — даже описаны случаи, когда люди, случайно принявшие сотни эффективных доз разом, не испытали долгосрочных негативных последствий.
Вообще исследовать психоактивные вещества — огромная проблема. И не только потому, что вещества сложно достать. Во-первых, человек, скорее всего, догадается, что принимает настоящий препарат. Поэтому крайне сложно провести слепое исследование. Во-вторых, незаконно приглашать людей к участию в экспериментах с запрещенными веществами — получается, вы подстрекаете молодёжь употреблять наркотики.
Поэтому авторы работы пошли на ухищрение. Они рассудили так: в мире полно людей, которые и так практикуют микродозинг. Давайте вместо клинического исследования в лаборатории кинем клич всем желающим — в какой бы стране они ни жили. Пусть участники микродозят как обычно, а мы за ними понаблюдаем. Но как же контроль за составом и дозировкой препаратов? Ведь каждый покупает вещества где попало, никто не проверяет их состав и так далее…
В том-то и дело: ученые смогли превратить баг в фичу!
Ведь получается, что условия эксперимента максимально приближены к реальности. Не можем управлять дозировкой? Да и не нужно! Ведь испытуемые сами достают психоделики на черном рынке, а там дозировка все равно «плавает» в зависимости от продавца и партии. Заодно это сильно удешевляет сам эксперимент, ведь подопытные сами покупают препараты. К слову, выборку удалось набрать приличную – почти 200 добровольцев (их личные данные учёные не раскрывали). В итоге эксперимент одобрила даже университетская этическая комиссия. Учёные хитро обошли целое минное поле этических и юридических конфликтов.
Но оставалась ещё одна проблема. Если испытуемый сам себе выдает вещества, причём где-то далеко от ученых — как сделать так, чтобы эксперимент был слепым, то есть чтобы участники сами не знали, принимают они действенное средство или плацебо? А вот так. Каждый участник получал непрозрачные капсулы для пилюль. В часть капсул он насыпал свою любимую микродозу. А часть капсул оставались пустыми — это было плацебо. Затем испытуемые раскладывали пилюли по конвертам, клеили на конверты QR-коды и перемешивали. Потом из восьми конвертов участник случайно выбирал четыре — по одному на неделю месячного эксперимента. Причём так, что либо весь месяц он принимал психоактивное вещество, либо весь месяц плацебо, либо пополам — то одно, то другое. Кому что досталось, знали только экспериментаторы — по QR-кодам.
Кроме того, людей просили угадать, что лежит в текущем конверте — и смотрели, влияет ли ожидание человека на субъективный опыт. Ответ вы уже знаете.
Гражданская наука
Сами авторы назвали свой эксперимент «гражданской наукой». И метод, который они придумали, оказался даже более ценным, чем сам результат эксперимента. Видимо, учёные тоже это понимали — и в 2023 году опубликовали в журнале Scientific Reports статью про сам метод. Причем с интересным дополнением – люди все же иногда угадывали, принимают они психоактивное вещество или нет. Это влияло на результаты. То есть даже хитрый метод с конвертами не дал настоящего слепого, плацебо-контролируемого клинического исследования — где человек в принципе не может догадаться, в какой он группе. Поэтому авторы вывели специальную «формулу ослепления».
Они как бы оценили “эффект плацебо” и научились вычитать его из эффекта препарата. Так можно прикинуть, каким получился бы результат эксперимента, если бы никто не догадался, где были вещества.
И вот они применили эту поправку к своему исходному эксперименту… «И превратили своё поражение в триумфальную победу», наверное, подумали вы. Но вот что пишут учёные:
«При традиционном анализе без этой поправки мы бы сказали, что микродозинг влияет на настроение, эмоциональность, креативность. Но после ее внесения почти ни одного результата не осталось».
Стало понятно, что эффекты микродозинга почти полностью объясняются самовнушением, а не препаратом. Кстати, авторы работы — вовсе не скептики, которые пытались разоблачить микродозинг. А совсем наоборот:
«…мы думали, что станем героями, доказавшими, что микродозинг работает. Результаты несколько разочаровали. В сообществе микродозинга все очень огорчились».
Старший ученый в этой группе — вообще чуть ли главный адепт использования психоделиков для терапии. Это профессор фармакологии Дэвид Натт.
И вот представьте: этот гуру психоделиков тщательно и убедительно показал, что микродозинг работает слабо – а то и вовсе не работает.
Почему меня будоражат и интригуют эти исследования? Потому что этот метод можно применить в совершенно других сферах науки, где тоже сложно провести клинические исследования. Так, я очень переживаю за развитие науки о старении. Биохакеры тоже по этому поводу переживают – а ещё они постоянно тестируют на себе всякие сомнительные препараты и БАДы. Кстати, сейчас в Гондурасе создали особую экономическую зону, город «Проспера». Там можно легально вколоть себе генную терапию и расплатиться биткойном. Да-да, киберпанк наступил.
Так вот, некоторые богатые биохакеры ездили туда, чтобы генно-модифицироваться (делать этого я пока не рекомендую).
Но даже эти экстремалы почти никак не помогают науке. И вот почему:
Во-первых, каждый биохакер экспериментирует на одном человеке – на самом себе. Выборки, по сути, нет;
Во-вторых, он знает, что вколол или проглотил. Эксперимент не слепой.
Но что, если применить к биохакерам вот эти хитрые способы группы Дэвида Натта? Давайте «ослепим» их на расстоянии и внесем статистические поправки на ожидания. Так мы сможем провести на куче биохакеров по всему миру большое клиническое исследование. Уже есть сотни биохакеров, которые себя чем-то биохакают: например, много лет принимают рапамицин, который продлевает жизнь мышам, но на людях толком не тестировался. Ну а мы превратим их хобби в науку. Раньше люди просто ходили под кайфом. А теперь ходят под кайфом — но ради науки. И так же биохакеры — раньше просто хрустели БАДами как попкорном, а отныне будут давать реальную информацию ученым.
Есть ли уже результаты?
Исследование команды Натта опровергло действенность именно микродозинга. Но у этого же ученого есть десятки статей про использование психоделиков — просто в обычных дозах. Например, Натт публиковал обзор опыта медицинского применения психоделиков, в том числе псилоцибина и LSD. И вывод его такой: по-видимому, основной эффект психоделиков в виде странных ощущений вызван тем, что они стимулируют рецепторы серотонина в мозге — как будто у вас слишком много серотонина. Причем психоделики стимулируют строго определенный тип серотониновых рецепторов – 5HT2A. Именно они отвечают за измененное состояние сознания с галлюцинациями и деперсонализацией. Это смогли доказать: есть лекарства, которые блокируют именно этот тип рецепторов. И если их принять, психоделики перестают действовать.
И главное, Натт описывает, как эти изменения в сознании происходят. Обычно наш мозг работает синхронно и ритмично. Помните про мозговые ритмы? Вот тут они расстраиваются. Но это не просто хаотичный бардак. От психоделика внутри коры усиливается связность: у сигнала становится больше шансов пробиться из одной части мозга в другую. Все в мозге связывается со всем. Например, так может возникнуть синестезия, когда два ощущения объединяются в одно: вы начинаете «нюхать звуки» или «слышать цвета», как композитор Скрябин.
В таком состоянии могут возникать новые, необычные ассоциации, которые раньше никогда в голову бы не пришли.
Натт утверждает, что в некоторых случаях псилоцибин помогает людям с клинической депрессией — причем этот эффект может длиться много месяцев после одного приема. По его версии, тут работает именно повышенная связность в коре головного мозга. Грубо говоря, депрессия эту связность нейронов понизила, а психоделик — повысил обратно к нормальным показателям.
Эта идея заинтриговала многих ученых. Они увидели в этом своего рода «продолжение» для самого популярного и изученного средства для борьбы с депрессией: так называемых ингибиторов обратного захвата серотонина. Типа сертралина, известного под торговым названием Золофт.
Вы наверняка слышали о таких антидепрессантах. Работают они так: есть два нейрона. Отросток одного заканчивается на теле другого. И вот в этом месте возникает щель под названием синапс. Один нейрон выбрасывает туда вещество-нейромедиатор, что может активировать другой нейрон. Чтобы нейрон не «закоротило» навечно, есть молекулы, которые «втягивают» нейромедиатр обратно в первый нейрон. Это и есть «обратный захват»: выбросили серотонин, потом обратно захватили. А вот антидепрессант не дает втянуть серотонин обратно — «подавляет обратный захват». Серотонин остается в щели и сигналит гораздо дольше и эффективней.
Представьте, что ваш мозг перестал нормально награждать себя серотонином: вас ничто не радует и не мотивирует. Тогда лекарство может во много раз усилить и продлить даже редкий и слабый сигнал. И в вас уже что-то зашевелилось. Теперь понимаете, почему ученых так заинтересовали психоделики? Не нужно ждать, пока ваш собственный нейрон выделит серотонин. Психоделики сами бьют в его мишень — работают вместо серотонина. А еще рецептор серотонина намертво прицепляет к себе молекулы LSD — видимо, поэтому некоторые остаточные эффекты препарата могут длиться недели и даже месяцы.
Нервно-паралитическое
А теперь – небольшое отступление про «Новичок». Все, что я вам сейчас рассказал, очень похоже по действию на боевой яд. Мы обсуждали нейромедиатор серотонин, а есть нейромедиатор ацетилхолин. Его главная задача — активировать мышцы. Выбросили его, мышца сократилась. А чтобы мышца не «залипла» и ее не свело, есть фермент ацетилхолинэстераза. Она разрушает ацетилхолин — и мышца расслабляется. Так вот, химическое оружие типа «Новичка» не дает этой ацетилхолинэстеразе работать. Теперь некому выключить мышцы – и их сводит судорогой. Потом отказывают не только руки и ноги, но и мышцы, нужные для дыхания. Так работают и некоторые другие боевые нервно-паралитические газы — например, зарин, табун и VX.
Но вот что интересно: этот же эффект используют, чтобы облегчать болезнь Паркинсона. Если давать больному микродозы такого нервно-паралитического вещества, можно ослабить тремор.
Но вернёмся к обзору Дэвида Натта. Он озаглавил его «Что мы знаем, что мы думаем и что еще предстоит изучить». О чём же думает Натт? Например, о том, что длительное положительное влияние психоделиков на настроение связано с усиленной нейропластичностью — то есть способностью мозга меняться и создавать новые нейронные связи. Какие тут есть доказательства? Как минимум это показали опыты над животными. Им давали психоделики – а в их мозге выстраивались новые связи за счет нейропластичности.
Это можно сравнить с выдуванием стекла: пока оно горячее, из него можно слепить что-нибудь красивое. Ну или что-то стремное. А когда оно застынет, то это уже надолго.
Именно по этой причине я сам никогда не принимал психоделики. Я очень ценю свою личность и не хочу, чтобы она непредсказуемо изменилась. А это правда может произойти. Есть небольшое исследование 2018 года, авторы которого изучили, как псилоцибины меняют черты личности человека. Учёные использовали признанный опросник из психологии под названием «Большая пятерка». Выяснилось, что после приема псилоцибина у людей чуть снижался невротизм, увеличивалась экстраверсия и открытость к новому опыту. Разумеется, это грубая прикидка: тонких изменений личности этим тестом не засечь.
Казалось бы — здорово, мозг может меняться в лучшую сторону. Но и в худшую — тоже может. Что, если человек под действием психоделиков поймает паническую атаку, уверует в какие-нибудь теории заговора, станет параноиком? Некоторые считают, что так произошло с великим фантастом Филипом Диком.
Во всяком случае, мы знаем, что с какого-то момента он стал конспирологом. Например, он активно наезжал на моего любимого писателя Станислава Лема. Дик считал, что Лем — это на самом деле заговор коммунистов, псевдоним для секретного комитета, который под видом научной фантастики развращает американскую молодежь. Дик даже написал тематический донос в ФБР.
Вот уж действительно, плохой трип получился.
Итак, ученые предлагают два механизма действия психоделиков, которые теоретически могут облегчить депрессию:
воздействие на рецепторы серотонина;
нейропластичность – возможность повысить связность между нейронами.
Но допустим, вы не верите субъективному опыту людей, ведь его невозможно измерить приборами. Но в 2021 году учёные показали, что небольшие дозы LSD резко повышают концентрацию в крови фактора BDNF. В норме BDNF стимулирует и поддерживает развитие нейронов, усиливает нейропластичность. А когда мозг дряхлеет, особенно при болезни Альцгеймера, его количество резко снижается.
То есть ученые рекомендуют принимать LSD? Нет. Во-первых, если вы хотите повысить себе BDNF — просто займитесь спортом. Да, молекула, влияющая на мозг, вырабатывается при физических нагрузках. Во-вторых, принимать можно и сам BDNF. Уже сейчас идут клинические исследования, где с болезнью Альцгеймера пытаются бороться за счет прямых инъекций этого фактора. В-третьих, помните, что психоделики могут изменить вашу личность. А микродозинг без выраженных психоделических эффектов, по-видимому, не очень-то и работает.
Зачем исследовать наркотики
Надо сказать, что в последнее время работ по изучению психоделиков становится все больше. Есть даже довольно зрелая область науки, психофармакология, которая занимается конкретно вопросами пользы психоактивных веществ.
Но почему ученые так упорно пытаются ввести запрещенные наркотики в медицину? Почему про LSD написано порядка десяти тысяч научных статей? Ради хайпа и эпатажа? Чтобы привлечь внимание СМИ? Нет. Просто для лечения проблем с нервной системой нужно воздействовать на нервную систему. А для этого — присматриваться к веществам, которые на нее сильно влияют. Вот пример из истории: психоделик LSD принадлежит к известной группе веществ эрголинов — от слова ergot, «спорынья». Спорынья — это ядовитый грибок. В нем есть куча алкалоидов: одни вызывают некроз тканей, а другие, эрголины, вызывают галлюцинации. От спорыньи может развиться эрготизм – им довольно часто страдали в Средневековье.
Ведь спорынья — это паразит зерна, который может попадать в хлеб. Есть даже неоднозначная теория, что массовыми случаями эрготизма в прошлом можно объяснить повсеместные мистические опыты, чрезмерную религиозность и охоту на ведьм.
Но эрголины могут быть и полезными. Например, эрготамин еще с начала XX века используется для борьбы с мигренью — он помогает от боли, когда не справляются даже самые сильные обезболивающие. Также из эрготамина можно получить и LSD.
А что псилоцибин? Про его использование для лечения депрессии уже вышли некоторые клинические исследования, причем в серьезных научных журналах, например, в New England Journal of Medicine. Авторы обнаружили, что псилоцибин, по-видимому, не хуже, чем обычные антидепрессанты — те самые ингибиторы обратного захвата серотонина. Конечно, это еще нужно будет подтвердить — но американская FDA уже рассматривает утверждение псилоцибина как лекарства от депрессии для тех случаев, которые не поддаются лечению другими средствами. «Волшебный гриб» даже внесли в категорию breakthrough therapy — это упрощенная процедура для лекарств, которые могут оказаться прорывной терапией.
Сейчас псилоцибин находится во второй фазе клинических исследований на людях. Остается третья фаза испытаний и сертификация. Если испытания дадут положительный результат, возможно, уже через пару лет в США будут рутинно давать «волшебные грибы» от депрессии — и это будет легально. Может, и мир потом подтянется.
Как быть с вредом от наркотиков
А теперь я расскажу, почему Дэвид Натт не просто известен, а скандально известен. В 2007 году он опубликовал статью в журнале «Ланцет» — про сравнительную опасность разных наркотических веществ. Натт собрал экспертов по вопросам злоупотребления психоактивными веществами — от героина и кетамина до алкоголя, табака и так далее. И предложил специалистам оценить вред этих веществ по объективным параметрам — невзирая на их легальность. При этом эксперты оценивали вред и для самого человека (насколько ты вредишь себе), и для окружающих (насколько разрушительно твое поведение). А потом специалисты сравнили эту меру опасности с правилами оборота наркотических веществ, принятыми в Великобритании. В Великобритании тоже есть списки запрещенных веществ: чем выше уровень в списке, тем строже его регулируют и тем строже наказание за оборот.
Согласно Натту, алкоголь — разрешенное вещество — попал на 5 место в рейтинге вреда. Выше него оказались только героин, кокаин, барбитураты и кустарно произведенный уличный метадон. Статья вызвала жуткий скандал. Многим казалась оскорбительной сама идея о том, что разрешенные вещества наносят людям гораздо больший вред, чем строго запрещенные. Например, LSD, который находится в самом строгом списке по версии наркоконтроля, оказался в рейтинге Натта на 14 месте — ниже табака и марихуаны.
Причем скандал вышел национальным — потому что Натт был не просто эксцентричным ученым, а председателем Совета по вопросам наркозависимости при правительстве Великобритании. Далее, в 2009 году, он прочел пламенную лекцию, где повторил свои выводы — мол, давайте ранжировать наркотики по их реальному вреду. Тут терпение чиновников лопнуло. Сначала Натта заставили извиниться, а потом министр внутренних дел Великобритании выгнала его из Совета по вопросам наркозависимости. При этом Натт признал некоторые упреки критиков и переработал свою методологию: теперь она учитывала не только мнение экспертов, но и объективные критерии вреда. В 2010 году вышла еще одна статья, тоже в «Ланцете».
И как вы думаете, что в этот раз оказалось на первом месте по вредоносности? Угадали, алкоголь! Теперь он уже с большим отрывом обогнал и героин, и крэк, и метамфетамин — из-за своего более сильного вреда для окружающих. А легальный никотин снова оказался выше марихуаны. Что касается LSD, экстази и псилоцибиновых грибов, они улетели на далекие 17, 18 и 20 места — хотя по закону входят в самый «опасный» список.
У опалы Натта была еще одна интересная причина. Незадолго до увольнения он раскрыл новый, недооцененный источник зависимости — «эквази». Вы еще не знаете, что это за тайная угроза? Сейчас расскажу! Вполне возможно, что она с вами рядом.
«Я узнал об этой опасности от женщины, которая страдала от необратимых повреждений мозга, вызванных “эквази”. У нее наблюдалось глубокое изменение личности, повысилась раздражительность, импульсивность и тревожность, пропала способность испытывать удовольствие. Плохо функционировала фронтальная кора, что негативно сказывалось на принятии решений и выборе партнеров и привело к нежелательной беременности. Также женщина потеряла трудоспособность, вероятно, навсегда. Таким образом, социальная цена вреда от эквази чрезвычайно высока!»
«Какова же природа зависимости от эквази? Эквази вызывает у людей выброс адреналина, эндорфинов. Им злоупотребляют миллионы граждан Великобритании, включая детей и подростков».
«Опасные последствия употребления эквази хорошо изучены. От него умирают около 10 человек в год, еще больше страдают от необратимых повреждений мозга. Установлено, что негативные эффекты проявляются при одном из 350 употреблений эквази; этот риск… чаще проявляется у опытных пользователей. <...> Эквази связано с более чем сотней ДТП в год, порой со смертельным исходом».
И далее еще статистика: в США эквази вызывает 11 тысяч травм в год, а в некоторых графствах Великобритании число черепно-мозговых травм от таких случаев больше, чем от ДТП, особенно в сельской местности.
«Потребители эквази склонны собираться в группы, которые зачастую склонны к агрессии и рукоприкладству. Зависимость от эквази… нередко принималась судами как довод в пользу развода».
«Основываясь на этих тревожных фактах, Совету по наркозависимости Великобритании следовало бы внести эквази в наиболее регулируемой группу наркотиков, список А».
«Догадались ли вы, что такое “эквази”? Это синдром зависимости от верховой езды и лошадей! (От слов “экстази” и equestrian — лошадник.) Зависимость от него вызывает повышенный риск падения с лошади или попадания под нее. Думаю, многие люди удивятся, что катание на лошадях настолько опасно. Но таковы данные».
Конечно, я решил устроить этой статье фактчекинг. И узнал, что одна из самых лошаделюбивых стран по доле населения — это Швеция, там полмиллиона человек катаются на лошадях. И за 20 лет там зафиксировали больше 1 500 травм, 18 на 100 000 человек ежегодно, в том числе среди детей. Если что, это в 18 раз больше числа убийств на душу населения в той же Швеции. Понятно, что такое сравнение не очень корректно, но оцените масштаб проблемы. В другом исследовании опросили 500 человек, купивших принадлежности для верховой езды. 6% из них попадали в больницу, а 25% обращались к врачу из-за травм при верховой езде.
Я считаю, что это очень остроумное сравнение. Однако именно из-за этой статьи министр внутренних дел Жаклин Смит попросила Натта публично извиниться перед семьями, чьи родственники пострадали от употребления наркотика экстази. Лично я бы в ответ сказал — может, наоборот, министр проявляет неуважение к жертвам верховой езды? Почему жертвы конного спорта не получают должного внимания?
Натт не просто троллил правительство. Он специально сравнил любителей конного спорта именно с экстази — веществом, смертность от которого чрезвычайно низка. Натт хотел доказать, что запрет веществ часто продиктован не их опасностью, а иррациональными причинами. Мы часто слышим от традиционалистов: «Подумайте о детях». А рядом существуют праздники и хобби, которые то и дело наносят тяжелые увечья детям — но они не запрещены. Например, в Каталонии есть старинная традиция строиться на праздник в огромные человеческие пирамиды. По традиции, на самый верх подсаживают детей. При этом такие пирамиды часто падают. Или возьмем уже упомянутое катание на лошадях. Если оно фактически убивает больше людей, чем экстази, почему экстази регулируется так строго, а лошади — нет?
Натт предлагает нам задуматься о том, почему «традиционные» вещи — допустимы и якобы безопасны, а «непривычные» считаются опасными и запрещены. Учёный предлагает государству принимать решения о классификации наркотиков на основе научных данных, а не мнений политиков или традиций.
Признание учеными
Чем же дело кончилось? Да, Натта выгнали из госкомиссии по наркозависимости — правда, он тут же организовал свою независимую, DrugScience. Научное сообщество было на стороне коллеги. В 2013 году Дэвид Натт получил премию имени Джона Мэддокса — «За достижения в области научно обоснованного подхода к классификации наркотиков». В формулировке награды даже специально отметили, что он подвергся гонениям.
Тут важно знать, кто такой Джон Мэддокс: это бывший главный редактор Nature, который прославился борьбой с псевдонаукой.
В частности, он опроверг теорию памяти воды. Приз его имени получали разные борцы с мракобесием. Например, Эдзард Эрнст, бывший приверженец гомеопатии, который стал ее критиком. Или Элизабет Лофтус, которая занималась проблемой ложной памяти свидетелей — той самой, из-за которой несправедливо осудили и продолжают осуждать множество людей.
И все же правильно говорят: критикуя, предлагай. Я рад, что Натт не просто толкал речи. Раз уж он показал, что алкоголь – самое опасное психоактивное вещество, то решил: нужно принимать какие-то меры. И основал в 2014 году компанию, задача которой — разработать заменитель алкоголя. Компания называется GABA Labs — в честь нейромедиатора ГАМК. Этот нейромедиатор обычно тормозит нервные клетки, уменьшает их активность. В том числе через него на нас воздействует этанол в спиртных напитках. Практически все симптомы опьянения — повышенная коммуникабельность, расслабленность, развязность — по-видимому, вызваны действием этанола на рецепторы ГАМК.
Дэвид Натт поставил себе задачу: создать напиток, который вызывает те же самые эффекты, но не вызывает привыкания — заменить алкоголь чем-то более безопасным. Люди все равно будут пить — так пусть хотя бы пьют что-то не столь вредное.
В этом смысле идея Натта при успехе могла бы абсолютно перевернуть весь мир. Вопрос лишь в том, насколько эта идея реализуема. Пока что авторы из GABA Labs говорят так: мы кое-что разработали – и сейчас проходим комиссию американского регулятора FDA. Добровольцы пробовали эти аналоги алкоголя — их впечатления описаны в статье в Business Insider. При этом сами создатели поясняют, что совсем напиться этим веществом нельзя. А рассказам о том, что напиток вызывает «расслабление и приятное чувство в теле», пока что сложно верить — учитывая эффект плацебо.
Как видите, вся нейронаука, о которой мы говорили — синапсы, нейромедиаторы, рецепторы — очень даже практична. Она может менять мир и улучшать жизнь. Вот почему я считаю, что научная ценность исследований психоактивных веществ велика. Изучая, как разные вещества действуют на мозг (в том числе в разных дозах — поэтому эксперименты с микродозингом тоже должны продолжаться), мы раскрываем механизмы их действия и можем воспроизвести их с меньшим вредом.
Наркотики приносят много зла. И поэтому мы обязательно должны их исследовать — именно для того, чтобы обернуть зло на пользу.
Источники: https://docs.google.com/document/d/1DSCmD93QRM-TGnq_Byhyph2WLLdzoLxiRYjcRk1LTCE/edit
September 11, 2024
Научна ли психология?
Примерно три года назад в моей жизни произошло нечто, к чему я не был готов. Причем нечто внешнее, на что я никак не мог сам повлиять. Я человек деятельный, рациональный, с толстой кожей. Но эта проблема пробила все мои защитные механизмы. Наверное, впервые в жизни я так сильно нервничал, так мало спал и очень много тревожился. Я почти перестал есть и сильно похудел. Увы, при этом я перестал получать удовольствие вообще от всего. И от того, что раньше приносило мне радость, и от того, что я считал очень важным и интересным. Я стал терять самое главное для меня — работоспособность. Я перестал творить и чувствовать себя свободным. А свобода для меня – высшая ценность. В общем, я испытывал классические симптомы депрессии.
После одной ситуации мой семейный врач фактически заставил меня пойти к психиатру. И там я принимал антидепрессанты и общался с терапевтом, пока депрессия не отпустила. Короче, так получилось, что в один момент вопрос «научна ли психология» в самом широком смысле – стал вопросом продолжения моей жизни, профессиональной и личной.
Спойлер: с тех пор мне стало сильно лучше. Но личный опыт – это не доказательство, а последнее прибежище гомеопата. Помогла ли мне терапия — или просто меня в трудную минуту заманили на какие-то ненаучные теории? Или вот лекарства — они действительно помогли или дело в эффекте плацебо? Вот я вхожу в комиссию РАН по борьбе с лженаукой. Можем ли мы раскритиковать психологию также, как критиковали астрологию или гомеопатию? Давайте разбираться.
Если YouTube не работает, мы загружаем видео сюда: https://scinquisitor.substack.com/. Приятного просмотра. А ниже, как обычно, будет сокращенная текстовая версия. Список литературы по ссылке в конце.
На самом деле у многих людей, даже хорошо образованных, очень смутное представление, чем вообще занимаются психологи. Как минимум постоянно путают три разных дисциплины: психологию, психотерапию и психиатрию. «Психологом» сейчас могут назвать и инстаграмного гуру без образования и лицензии, который прошел пару онлайн-курсов, и практикующего медика-психиатра. Психологом может себя объявить ваша бабушка, которая любит давать житейские советы. И даже эзотерический адепт, который учит людей ходить по углям или материализовывать желания на тренингах личностного роста.
Но мы-то за науку. Поэтому давайте разбираться, что правильно называть психологией и как отличать ее от психиатрии и психотерапии. Само слово «психология» означает «учение о душе». Как известно, души нет… так что… расходимся. Но на самом деле психология — это исследование человеческого разума и поведения, того, как мы чувствуем, думаем, вспоминаем, воспринимаем информацию.
Было бы здорово изучать всё это напрямую, приборами. Этим занимается нейробиология — там смотрят, как работают нейромедиаторы, как сигналы передаются по нейронам, какие области коры за что отвечают. К сожалению, мы пока не можем настолько хорошо залезть в мозг человека. Томограф не подскажет, почему мы любим не заботливую Машу, а вредную Сашу, не поможет выйти из нездоровых отношений или пережить тяжелый период в жизни. Но, может, это и не нужно? Многое о человеке можно понять по его поведению, реакциям, словам. Этим и занимается психология, точнее, фундаментальная психология.
Поведение человека можно регистрировать достаточно точно — в том числе в лаборатории. Еще можно задавать человеку вопросы и проводить с ним различные тесты. Например, тесты на IQ, большую пятерку психологических черт личности, темную триаду, шкалу депрессии Бэка.
Если психология прежде всего изучает состояние разума и поведение, то задача психотерапии — их изменить. Улучшить ментальное здоровье, помочь избежать неприятных мыслей, лучше адаптироваться в обществе. При этом психолог может ни разу в жизни не проводить терапию — только вести исследования и писать работы. И наоборот: психотерапевт может всю жизнь помогать людям, но при этом не заниматься экспериментами.
А психиатрия – это уже направление медицины. Психиатры – врачи, которые занимаются расстройствами психики. Например, депрессией, шизофренией, обсессивно-компульсивным расстройством. Для всех этих заболеваний есть официальные диагностические критерии. Для некоторых их них есть либо доказанные способы лечения, либо поддерживающая терапия, чтобы облегчить симптомы и улучшить качество жизни. Все терапии описаны в научных статьях и проходят клинические исследования. В России только врачи-психиатры имеют право назначать пациентам медикаменты для лечения ментальных расстройств.
В интернете можно найти множество постов, где психологию объявляют ненаучной. Для примера я взял статью на Дзене «Почему психология — это не наука». Опубликовал ее школьный журнал «Лучик». Ох ты ж мой Лучик мракобесия! Я выбрал этот пост не потому, что он какой-то особенный (хотя у аккаунта 180 тысяч подписчиков, а под постом 600 комментариев), а потому, что его аргументы я множество раз встречал, в том числе в комментариях к своим видео.
Итак, пройдёмся по признакам «настоящей научности», которым не удовлетворяет психология по мнению автора статьи.
Автор пишет: в настоящей науке есть твердые термины, которые все ученые понимают одинаково. А еще есть измерения, точные и повторяемые. Действительно, это часто предъявляют психологам: «А что такое психика? Что такое сознание? У вас нет даже определения главного предмета изучения!»
В настоящей науке не так, пишет критик: «Все биологи всех стран мира знают, что такое живая клетка и из чего она состоит». Хм, забавно, что автор привел пример именно из биологии! Потому что биология — это наука о жизни. А что такое жизнь? У ученых нет четкого определения того, что такое «жизнь». Мнения расходятся. А главное, большинство работающих биологов этот спор напрочь игнорирует, не считая нужным в этом разбираться. Чем психологи хуже?
Далее автор пишет: «А вы можете точно сказать, что такое “радость”? Или “грусть”? Или “счастье”?». «Вы можете измерить счастье? Или глубину депрессии?». Мол, эти вещи субъективны. Но вообще-то... глубина депрессии может быть измерена, допустим, опросником Бека. Как вы понимаете, я его проходил. Как у этого теста с надежностью и валидностью?
Показано, что если человек в течение недели пересдает этот тест, то коэффициент корреляции между пробами — 0,93. Если что, единица — это идеальное совпадение. То есть надежность очень высокая. Но как оценить валидность теста на депрессию? Как понять, измеряет ли он депрессию или что-то иное? Для этого нужно найти какой-то другой способ ее оценить. Например, диагноз врача, который не использовал опросник. Или поведение человека. Или… статистику самоубийств.
Так и сделали. Оказалось, что люди с высокими баллами по шкале Бека чаще обращаются за психологической помощью, их трудоспособность падает, и среди них выше вероятность самоубийства — причем и смертей, и повторных попыток.
Для контраста давайте проверим валидность какой-нибудь эталонной фигни, например, астрологии. Допустим на минуту, что совместимость в отношениях по натальным картам и знаку зодиака работает. Тогда мы можем наложить ее на статистику разводов: астрологически совместимые пары должны разводиться реже, чем несовместимые. Иначе что это за совместимость такая?
И такие эксперименты действительно провели! Как несложно догадаться, валидность у астрологии стремится к нулю. Или вот недавно добавилось свежее исследование. На выборке в 12791 человека авторы не нашли никакой связи между знаком зодиака и уровнями несчастья, неудовлетворенности браком, работой, финансовым состоянием и так далее. Случайный номер от 1 до 12, приписанный человеку, имел такую же предсказательную силу, как астрология.
Ладно, идем дальше, депрессию измерили, а как насчет счастья? Конечно, сложно сформулировать единое определение счастья для всех людей. Но ученые смогли разработать инструмент, который в разных странах, у разных психологов и пациентов измеряет уровень удовлетворенности жизнью. Как проверяли валидность этого инструмента? Во-первых, чем выше был результат по этому тесту, тем ниже были баллы в тестах на тревожность и депрессию. Во-вторых, он хорошо согласовывался с другими, более старыми тестами на счастье, которые уже были валидированы.
Постойте, но это какая-то круговая аргументация. «Библия права потому, что в ней написано, что Библия права». Получается, что одними психологическими тестами доказывают точность других. Чтобы объяснить, почему это иногда может работать, приведу пример. Допустим, нам нужно придумать тест на дождь. Я предлагаю такой: проверить, есть ли капли воды на моем окне. Конечно, окно может быть мокрым по разным причинам — может, его просто помыли. Но если и правда был дождь, то я предсказываю, что капли будут не только на окне, но и в виде луж на асфальте. Это будет вторым тестом.
Обратите внимание, что эти тесты опираются на разную информацию. Но оба являются тестами на дождь. И когда мы много раз видим, что результаты этих двух тестов совпадают — получается, что они друг друга взаимно валидируют. Даже если я не знаю ничего о том, что было в тот момент в небе.
А если совпадений не видно, скорее всего, с тестами что-то не так. Скажем, окно закрыто сверху навесом. Или, наоборот, лужа на асфальте из-за дырявой трубы. Так же и с валидностью психологических тестов. Мы не имеем точной информации о том, что происходит у человека в голове. Но мы можем взять много разных независимых тестов и убедиться, что их показания в целом сходятся.
В статье «Лучика» есть еще две интересных претензии к психологии:
• Каждый человек уникален и все время меняется, поэтому нельзя получить воспроизводимые результаты;
• И поэтому же психологи не могут предсказывать поведение людей, а только с умным видом объясняют его задним числом.
Тут я должен в какой-то степени согласиться с критикой. Действительно, некоторые психологи любят объяснять все задним числом. «Джон Кеннеди с юности страдал от низкой самооценки, обусловленной не только непростым детством, но и болезнями», — откуда вы это взяли? Все ли люди с непростым детством страдают от низкой самооценки?
При этом заранее предсказать человеческое поведение психологи обычно не могут. А вот физик может вывести существование еще не открытых элементов, а инженер — предугадать, при какой нагрузке развалится дамба. «Лучик» прав и в том, что каждый человек уникален. Но мы можем находить статистические закономерности в поведении, общие для больших выборок людей. Похожим образом работает фармакология. Да, у каждого человека свой геном, аллергии, здоровье, рост, вес, история болезни. И даже хорошее лекарство не может помогать абсолютно всем. Но в среднем оно повышает ваши шансы выздороветь и выжить.
И у проверенных психологических тестов есть предсказательная сила. В среднем люди с депрессией чаще совершают самоубийства. Хоть мы и не можем сказать, кто именно совершит его, а кто нет. И это вполне воспроизводимые результаты.
Ну вот, мы написали это слово, «воспроизводимость». А значит, нужно разобрать одну из главных претензий к психологии, теперь уже от ученых. Говорят, что в ней существует «кризис воспроизводимости». Что это значит? Психологи постоянно находят интересные эффекты, достойные первых полос новостей. Но когда их эксперимент пытаются повторить другие ученые — часто ничего не выходит. Вот пример: в 2012 году я посмотрел выступление на площадке TED Talks. Исследовательница рассказывала о том, как вашу жизнь может изменить… правильная поза.
Ее выступление набрало более 70 млн просмотров. А статью 2010 года, на которой оно основано, ученые процитировали более полутора тысяч раз. Лично мне это сразу показалось какой-то фигней. Так и вышло. Работу несколько раз пытались воспроизвести, и результаты в основном были отрицательными.
Еще одна «расхожая истина», которую до сих пор повторяют, это «эксперимент с зефирками», marshmallow test. Мол, дети, которые смогли потерпеть и не съесть вкусную зефирку ради большей награды в будущем, станут более успешными и даже стройными, чем те, кто съел ее сразу. Этот эксперимент не воспроизводился многократно. Последний раз его не воспроизвели этим летом. Сравнили выросших детей, которые выбрали мгновенную награду, и детей, которые терпели. Две группы теперь уже взрослых никак не отличались по успешности, образованию и здоровью. И все равно про эти зефирки пишут везде – и в книгах, и в социальных сетях. Даже знаменитый физик Митио Каку говорил в интервью, мол это главный предсказатель успеха, инфа 100%!
Кризис воспроизводимости в психологии пытались изучать. Один из самых известных примеров — это большой проект Many Labs 2. Авторы взяли 28 классических и современных исследований по психологии и попытались их повторить. Причем на огромной выборке людей из разных 36 стран. И им удалось повторить результаты экспериментов всего в 54% случаев. Думаю, тут есть три объяснения.
1 - ученые больше склонны публиковать результаты, которые подтверждают их гипотезу. Была такая забавная статья под названием «Мы всегда умели заглядывать в будущее». В ней взяли случайную выборку исследований в области психологии — и обнаружили, что в 97% этих статей были положительные результаты, подтверждающие исходную гипотезу. Авторы пошутили, мол, это доказывает, что у психологов есть дар предвидения. Выдвинул гипотезу? Психолог? С 97% вероятностью твоя гипотеза будет верна. Можно ничего не проверять.
Публиковать успех проще и приятней, чем неудачу. А если получил неожиданный результат — можно сделать вид, что так и задумано – и переписать статью под новую гипотезу.
2 - результаты исследований часто принимают на веру, если они подтверждают наши предубеждения. Например, эксперимент с зефирками потакает упрощенной картине мира. Какие-то люди не достигли успеха, страдают? Да они просто ленивые и жадные, работать не хотят! Кстати, такое мнение почему-то популярно среди людей с обеспеченными родителями и стабильным доходом.
3 - сами экспериментаторы тоже люди. И не защищены от психологических эффектов. Было нашумевшее исследование про так называемый «прайминг», «предустановку». Например, человеку долго показывают картинки на тему старости. А потом тайно наблюдают — и видят, что он более медленно идет по коридору к выходу. Идея в том, что человека можно подсознательно «зарядить» на определенное поведение. Этот результат тоже почти не удавалось повторить.
Но потом ученые придумали хитрый трюк: проверять не только подопытных, но и самих экспериментаторов. И оказалось, что, если учёные верят, что подопытные будут идти медленнее по коридору, они сами бессознательно медлят — и замеряют чуть более продолжительное время их ходьбы.
Сложности с воспроизведением случаются не только в психологии. А насколько психология вообще выделяется в этом смысле?
Вы когда-нибудь слышали про «пи-хакинг»? В научных статьях часто можно встретить выражение «p меньше какого-то числа». Это так называемая статистическая значимость результата. Есть общепринятый порог статистической значимости: 0,05. Помните, в «Гарри Поттере» было зеркало, в котором каждый человек видит то, чего желает больше всего на свете? Если бы ученому дали такое зеркало… то он наверняка увидел бы в нем заветное p < 0,05. Чем меньше p, тем лучше.
Потому что чисто формально, если этот порог пройден, ты имеешь право сказать: «эффект был обнаружен». А если через 0,05 перепрыгнули, придется написать: «эффект обнаружить не удалось». Проблема в том, что автор – специально или даже бессознательно - может чуточку подогнать статистический тест, условия, выборку так, чтобы дотянуть до заветного порога <0,05. Это называется «p-хакинг». А раз существует этот хакинг, значит, есть и подозрительная «серая зона» «пи».
Конечно, если в результатах статьи p < 0,001, то никаким хакингом это, скорее всего, не наскребешь. А вот если мы видим p = 0,049 — можно предположить, что кто-то пытался натянуть сову на глобус. И вот самое интересное: мы можем взять какую-то область науки и посмотреть — какая доля статей имеет p-значения в этой «серой зоне».
Так сделал один научный блогер. И наименее проблемной оказалась зоология: в ней таких «серых» результатов всего 21%. Дальше идут пункты «Экология, эволюция и науки о Земле», «География, бизнес и экономика» и так далее. И знаете, кто оказался в самом низу рейтинга? Иммунология и диетология! Там чаще всего результаты в серой зоне. А вот психология скромно сидит ближе к верху списка. Прямо рядом с нейробиологией, генетикой и физикой.
Конечно, нужно подчеркнуть: это не официальный рейтинг натяжек в науке, а всего лишь забавная прикидка. На p-значениях свет клином не сошелся. Но понятно, что о каком-то уникальном «кризисе воспроизводимости», от которого страдает исключительно психология, говорить нельзя.
А как насчет того, чтобы что-нибудь доказать? Возможно ли это в психологии? Вот автор статьи в Лучике говорит, что сама фраза «психологи доказали» — ошибка. Потому что, цитирую: «”доказать” психология не может абсолютно ничего и никогда». Но вот банальный пример: есть академический психолог – Питер Брюггер. Он пытался понять, почему люди верят в паранормальное. И он доказал, что существует эффект избегания повторений. В его эксперименте людей просили придумать полностью случайный ряд бросков воображаемого кубика.
И оказалось, что чем больше люди недооценивали шансы выпадения одной цифры два раза подряд, там более склонны они были верить в мистику. Потому что для них «все в мире неслучайно». Этот эффект удалось воспроизвести в других исследованиях, на больших выборках людей, со статистическим анализом. И я могу сходу привести еще десятки таких примеров. Едва ли не половина моей книги «Защита от темных искусств» основана на экспериментальных научных исследованиях в области психологии. Экспериментальные работы Элизабет Лофтус про ложную память, Питера Йохансона про иллюзию свободы воли, Даниэля Канемана про аналитическое мышление, Пола Розина про симпатическую магию. Все это качественные научные исследования по психологии: с гипотезой, контролируемым экспериментом и воспроизводимостью.
А теперь разберем действительно справедливую критику психологии. Думаю, тогда станет ясно, почему вообще разгорелся этот спор — и почему психология может показаться ненаучной ерундой. Вот вам вопрос: можете сходу назвать трёх знаменитых психологов? Своим экстрасенсорным зрением я вижу, что вы назвали хотя бы одного из этих троих:
1. Фрейд
2. Юнг
3. Курпатов
И если Курпатов – это отдельный разговор, то к первым двум у меня сразу есть серьезные вопросы. Психология — очень молодая наука. Ей меньше 200 лет, а по-настоящему развиваться она начала только в XX веке. И один из тех, кто стоял у ее истоков — Фрейд, изобретатель психоанализа. Неудивительно, что долгое время в психологии доминировали его экзотические идеи вроде эдипова комплекса, бессознательного эротического влечения ребенка к родителю. Некритичное отношение к идеям Фрейда породило немало мифов.
Так, всю первую половину XX века в психиатрии было популярно мнение, что в шизофрении виноваты матери пациентов. Даже понятие такое было — «гипотеза шизофреногенной матери». Якобы мать наносит ребенку психотравмы, причем это может быть и гиперопека, и чрезмерная холодность – и развивается шизофрения. Представьте: в семье страшное горе, у человека болезнь, а родителям еще и внушают, что они сами виноваты. Причем демонизируют именно женщину.
Гипотезу «шизофреногенной матери» опровергли в 80-е годы. Причем сделали это сами психиатры. Например, Томас МакГлэшен, ведущий специалист по лечению шизофрении фрейдовским психоанализом, опубликовал статью, где честно сказал: вот, мы пытались лечить 450 людей с шизофренией — и что-то терапия не работает. Последний гвоздь в гроб этой теории забили работы, которые показали, что шизофрения наследуется. Например, оказалось, что, хотя у детей, чьи матери страдали шизофренией, повышен риск данного заболевания, совершенно не важно, кто их воспитывал: родная мать или приемная. То есть работали гены, а не поведение матери. Позже оказалось, что шизофрения вообще одна из самых наследуемых болезней — вклад генетики в риск ее развития колоссальный, от 70 до 80%.
Второй отец-основатель психологии, которого все знают — Карл Юнг. Кроме полезных мыслей о базовой психологии у него были две громкие идеи – синхроничность и коллективное бессознательное с архетипами. И обе — сомнительные. Синхроничность — по сути парапсихология. Якобы во Вселенной происходят невероятные совпадения. И между ними не причинно-следственная, а некая мистическая связь.
У современной психологии есть объяснение синхроничности. Это не свойство Вселенной, это апофения — склонность мозга видеть закономерности в случайных или бессмысленных данных. Термин «апофения» придумал нейропсихолог Клаус Конрад. Он объяснил, что так работает наш детектор совпадений: из огромного массива окружающих стимулов мы вычленяем то, из чего может сложиться сюжет, — и придаем этому высокую значимость.
А вот в основе идеи коллективного бессознательного у Юнга лежат интересные наблюдения: многие сказки, мифы, сюжеты и сны повторяются по всему миру у народов, которые никогда не встречались. К сожалению, куча людей трактуют эту идею Юнга в совершенно антинаучном ключе: якобы у человечества есть общее ментальное поле. Но на самом деле мы происходим от общего предка, наши мозги формируются похожим образом, поэтому нам иногда приходят в голову схожие идеи.
Вот пример: у множества разных народов по всему миру есть мифы о демонах, которые приходят во сне, садятся на грудь и душат своих жертв. Но это не родовая память о древних демонах, просто у всех людей похожая нейроанатомия. И когда во сне люди испытывают апноэ, кислородное голодание, а потом сонный паралич — возникает почти одинаковый кошмар. Похожий опыт порождает похожие мифы.
Все это — большая проблема. Идёт 2024 год, а Фрейд и Юнг до сих пор на слуху. Конечно, когда-то их идеи были новаторскими. Они много лет задавали тон всем исследованиям психологии. Но наука ушла далеко вперед. Вспомните древнего грека, Пифагора. Он был великим ученым и положил начало целым разделам науки. Но тот же Пифагор учил своих последователей всякой ерунде про мистическую силу нумерологии, музыку сфер и переселение душ. И благодаря его авторитету эти идеи еще тысячи лет были популярны у некоторых ученых — вплоть до эпохи Возрождения.
Точно так же Фрейд дал нам очень много: например, создал концепцию подсознания. Но сегодня его работы имеют такое же отношение к современной науке, как древние трактаты Гиппократа — к современной медицине.
Что сейчас осталось от Гиппократа? Очень полезный принцип «не навреди» и знаменитая клятва врачей. Так же и от Фрейда и Юнга остались полезные идеи и термины — но не более. Поэтому, когда автор статьи в «Лучике» подмечает, что теории Фрейда и Юнга ненаучны, потому что их нельзя опровергнуть… Он совершенно прав. Даже философ науки Карл Поппер отчаянно ругал фрейдистов именно за это. Но ругать современную психологию за Юнга и Фрейда — это как мочить современную медицину за то, что микстуры Авиценны или Гиппократа плохо помогают от болезней.
С другой стороны… Это хороший способ распознать лженауку под видом психологии. Если человек называет себя психологом, но диагностирует эдипов комплекс, ищет юнгианские архетипы, пытается гипнотизировать пациентов, толкует сны — про него всё понятно. Это то же самое, что лечить людей кровопусканием.
К сожалению, у психологии есть еще одна большая проблема: наиболее знаменитыми в ней часто становятся плохие, некачественные исследования. Возьмем Стэнфордский тюремный эксперимент — наверное, самый известный психологический эксперимент в истории. Вкратце: 18 добровольцам велели изображать тюрьму — половина охранники, половина заключенные. И якобы там раскрылась страшная правда про жестокую природу человека: охранники стремительно озверели.
С тех пор этот эксперимент за многое ругали. Одни говорили, что он неэтичный. Другие, что он подстроенный. Но главная проблема не в этом. А в том, что это вообще не эксперимент. Во всяком случае, с точки зрения науки. В чем заключалась гипотеза? Что люди, наделенные властью, будут плохо себя вести? Или что заключенные будут чувствовать себя бесправными? А где контрольная группа? Где достаточно большая выборка? Плюс эксперимент еще и прервали досрочно, на шестой день.
В итоге мы узнали, что в определенных условиях некоторые люди могут плохо относиться к другим людям, которые находятся в их полной власти. К слову, мы и так это знали! Из Стэнфордского эксперимента нельзя понять, как подтолкнуть людей к такому поведению – или как сделать, чтобы они так себя не вели. Чтобы был эксперимент, нужно хоть что-то с чем-то сравнить. Например, сделать контрольную группу, где вместо охранников будут санитары или уборщики.
Я не хочу отрицать вклад этого эксперимента в культуру. Да, он стал страшным отражением реальных явлений. Но Стэнфордский эксперимент не дал науке ровным счетом ничего. Что же получается в итоге? Если вы хотите покритиковать психологию — у вас всегда есть перед глазами куча нашумевших экспериментов, которые ничего не доказывают. И масса авторитетных специалистов, которые порой несут полный бред. Если вы из этого сделаете вывод о том, что психология не наука — этот вывод будет хоть и ошибочный, но небезосновательный.
И все-таки, раз уж я привожу отрицательные примеры, приведу и положительные. Был такой знаменитый психолог, Даниэль Канеман. В 50-х годах, когда он был молодым лейтенантом психологической службы армии Израиля, его задачей было оценивать кандидатов в офицеры с помощью тестов на лидерство.
В качестве теста использовалось… таскание столба.
Казалось, что тест работает идеально. Мгновенно становилось очевидно, кто лидер, а кто исполнитель. А главное, кто преуспеет на офицерских курсах, а кто вылетит. Но потом Канеман следил за кандидатами и проверял, насколько точны предсказания теста. И оказалось, что вообще не точны: они были немногим лучше случайных догадок. Вы удивитесь, но таскание бревна… это просто таскание бревна. Сам Канеман назвал этот опыт «иллюзией валидности» — и развил из этого целую теорию, которая помогла сделать психологические тесты более точными.
Он показал, что порой мы цепляемся за пару характерных признаков: «О, этот парень похож на лидера/насильника!» — и делаем предсказания о поведении людей. Но видим при этом обычно лишь крошечную часть картины.
В марте 2024 года Канеман умер — и я решил посмотреть, какой была его последняя публикация. Оказалось, что это статья на животрепещущую тему — «В деньгах ли счастье?» Еще в 2010-м Канеман выпустил работу, где исследовал зависимость счастья от богатства. И вывел, что, начиная с какого-то уровня достатка — не очень большого, в районе среднего класса — счастье от денег больше не растет. Нет в них счастья. А вот молодые оппоненты Канемана утверждали, что зависимость линейная — у состоятельных людей счастье все же прибавляется, хотя совсем чуть-чуть.
В итоге вместе они скорректировали гипотезу и раскрыли дополнительные нюансы. Итак, для самых несчастливых людей счастье действительно не растет с достатком. Но у более счастливых людей рост дохода заметно влияет на уровень счастья. А в группе с высоким показателем счастья при увеличении достатка показатель «счастливости» растет даже с ускорением. То есть мы видим, что ученый-психолог в 90 лет обладал достаточной самокритичностью, чтобы сотрудничать со своими оппонентами. Он публично перепроверил и опроверг свою теорию.
Обе истории про Канемана — это отличные примеры того, что в психологии есть место научному подходу и сомнениям. И книгу «Думай медленно, решай быстро» я настоятельно всем рекомендую. Кроме той части, что про прайминг.
Я обещал рассказать не только про психологию, но и про психотерапию. Как там с пруфами? Я испытал на себе когнитивно-поведенческую терапию, она одна из самых изученных. Тут обычная экспериментальная наука. Есть крупный метаанализ 2020 года, где было больше ста исследований разных способов борьбы с депрессией. Получилось, что при депрессии психотерапия значительно эффективней, чем плацебо, и сравнима по действенности с приемом антидепрессантов. Для самих антидепрессантов тоже во многих случаях показали эффективность в клинических исследованиях с плацебо-контролем.
Конкретно про методику КПТ я нашел большой метаанализ 2023 года. В нем описано 400 исследований с суммарной выборкой в 50 тысяч испытуемых. Там смотрели на эффективность КПТ при депрессии, в том числе с активным контролем. Это значит, что человек пробует что-то другое, например, вместо терапии начинает заниматься спортом. И вывод об эффективности положительный.
Если в психологии, психотерапии и в психиатрии есть хорошие научные исследования, то откуда берется столько критики этих направлений? Вообще мне тут вспоминается один из главных критиков психиатрии — Л. Рон Хаббард, основатель саентологии. В молодости он довольно позитивно относился к психиатрии и даже добровольно участвовал в исследованиях. Но в какой-то момент жена Хаббарда предложила ему лечь на принудительное лечение. Тогда он похитил ее с детьми, сбежал из страны и создал свою религию, в которой психотерапия была объявлена лженаукой, а психиатрия — заговором злодеев и коммунистов. Ещё мужчина считал, что все наши беды – от прикрепленных к нам душ инопланетян, а избавившись от них, мы обретем способности супермена.
А теперь вернемся к реальности. Вот, например, слоганы всяких онлайн-курсов по психологии: «Как изменить жизнь?», «Кто я и чего хочу?», «Кем стать?», «Как найти работу?» Да, от психологии мы прежде всего хотим простые решения сложных проблем. Поэтому возникает разрыв между тем, что на самом деле изучает наука, и тем, что от нее ждут люди. Но нет пока четкой инструкции, как строить отношения или реализовать таланты. Психология как наука не может решить насущные проблемы людей. В результате этот вакуум заполняют сомнительные деятели. К сожалению, лучше всего слышны обещания продавцов простых решений — быстрых и легких способов изменить жизнь.
Итак: научна ли психология? Да, психология — это наука. Но не все, что этим словом называют, научно. Вокруг психологии – целое минное поле из сомнительных и псевдонаучных утверждений. Не все школы психологии одинаково полезны, а многие сенсации — дутые или вовсе давно опровергнутые. Но в рамках психологии можно ставить научные эксперименты и проводить исследования. И они будут не менее научными, чем работы по биологии или медицине.
https://docs.google.com/document/d/1fLJyJZ49DaF_aW3E5_hkRV9xugnSdbtcULeYT7XXxkI/edit
После одной ситуации мой семейный врач фактически заставил меня пойти к психиатру. И там я принимал антидепрессанты и общался с терапевтом, пока депрессия не отпустила. Короче, так получилось, что в один момент вопрос «научна ли психология» в самом широком смысле – стал вопросом продолжения моей жизни, профессиональной и личной.
Спойлер: с тех пор мне стало сильно лучше. Но личный опыт – это не доказательство, а последнее прибежище гомеопата. Помогла ли мне терапия — или просто меня в трудную минуту заманили на какие-то ненаучные теории? Или вот лекарства — они действительно помогли или дело в эффекте плацебо? Вот я вхожу в комиссию РАН по борьбе с лженаукой. Можем ли мы раскритиковать психологию также, как критиковали астрологию или гомеопатию? Давайте разбираться.
Если YouTube не работает, мы загружаем видео сюда: https://scinquisitor.substack.com/. Приятного просмотра. А ниже, как обычно, будет сокращенная текстовая версия. Список литературы по ссылке в конце.
На самом деле у многих людей, даже хорошо образованных, очень смутное представление, чем вообще занимаются психологи. Как минимум постоянно путают три разных дисциплины: психологию, психотерапию и психиатрию. «Психологом» сейчас могут назвать и инстаграмного гуру без образования и лицензии, который прошел пару онлайн-курсов, и практикующего медика-психиатра. Психологом может себя объявить ваша бабушка, которая любит давать житейские советы. И даже эзотерический адепт, который учит людей ходить по углям или материализовывать желания на тренингах личностного роста.
Но мы-то за науку. Поэтому давайте разбираться, что правильно называть психологией и как отличать ее от психиатрии и психотерапии. Само слово «психология» означает «учение о душе». Как известно, души нет… так что… расходимся. Но на самом деле психология — это исследование человеческого разума и поведения, того, как мы чувствуем, думаем, вспоминаем, воспринимаем информацию.
Было бы здорово изучать всё это напрямую, приборами. Этим занимается нейробиология — там смотрят, как работают нейромедиаторы, как сигналы передаются по нейронам, какие области коры за что отвечают. К сожалению, мы пока не можем настолько хорошо залезть в мозг человека. Томограф не подскажет, почему мы любим не заботливую Машу, а вредную Сашу, не поможет выйти из нездоровых отношений или пережить тяжелый период в жизни. Но, может, это и не нужно? Многое о человеке можно понять по его поведению, реакциям, словам. Этим и занимается психология, точнее, фундаментальная психология.
Поведение человека можно регистрировать достаточно точно — в том числе в лаборатории. Еще можно задавать человеку вопросы и проводить с ним различные тесты. Например, тесты на IQ, большую пятерку психологических черт личности, темную триаду, шкалу депрессии Бэка.
Если психология прежде всего изучает состояние разума и поведение, то задача психотерапии — их изменить. Улучшить ментальное здоровье, помочь избежать неприятных мыслей, лучше адаптироваться в обществе. При этом психолог может ни разу в жизни не проводить терапию — только вести исследования и писать работы. И наоборот: психотерапевт может всю жизнь помогать людям, но при этом не заниматься экспериментами.
А психиатрия – это уже направление медицины. Психиатры – врачи, которые занимаются расстройствами психики. Например, депрессией, шизофренией, обсессивно-компульсивным расстройством. Для всех этих заболеваний есть официальные диагностические критерии. Для некоторых их них есть либо доказанные способы лечения, либо поддерживающая терапия, чтобы облегчить симптомы и улучшить качество жизни. Все терапии описаны в научных статьях и проходят клинические исследования. В России только врачи-психиатры имеют право назначать пациентам медикаменты для лечения ментальных расстройств.
В интернете можно найти множество постов, где психологию объявляют ненаучной. Для примера я взял статью на Дзене «Почему психология — это не наука». Опубликовал ее школьный журнал «Лучик». Ох ты ж мой Лучик мракобесия! Я выбрал этот пост не потому, что он какой-то особенный (хотя у аккаунта 180 тысяч подписчиков, а под постом 600 комментариев), а потому, что его аргументы я множество раз встречал, в том числе в комментариях к своим видео.
Итак, пройдёмся по признакам «настоящей научности», которым не удовлетворяет психология по мнению автора статьи.
Автор пишет: в настоящей науке есть твердые термины, которые все ученые понимают одинаково. А еще есть измерения, точные и повторяемые. Действительно, это часто предъявляют психологам: «А что такое психика? Что такое сознание? У вас нет даже определения главного предмета изучения!»
В настоящей науке не так, пишет критик: «Все биологи всех стран мира знают, что такое живая клетка и из чего она состоит». Хм, забавно, что автор привел пример именно из биологии! Потому что биология — это наука о жизни. А что такое жизнь? У ученых нет четкого определения того, что такое «жизнь». Мнения расходятся. А главное, большинство работающих биологов этот спор напрочь игнорирует, не считая нужным в этом разбираться. Чем психологи хуже?
Далее автор пишет: «А вы можете точно сказать, что такое “радость”? Или “грусть”? Или “счастье”?». «Вы можете измерить счастье? Или глубину депрессии?». Мол, эти вещи субъективны. Но вообще-то... глубина депрессии может быть измерена, допустим, опросником Бека. Как вы понимаете, я его проходил. Как у этого теста с надежностью и валидностью?
Показано, что если человек в течение недели пересдает этот тест, то коэффициент корреляции между пробами — 0,93. Если что, единица — это идеальное совпадение. То есть надежность очень высокая. Но как оценить валидность теста на депрессию? Как понять, измеряет ли он депрессию или что-то иное? Для этого нужно найти какой-то другой способ ее оценить. Например, диагноз врача, который не использовал опросник. Или поведение человека. Или… статистику самоубийств.
Так и сделали. Оказалось, что люди с высокими баллами по шкале Бека чаще обращаются за психологической помощью, их трудоспособность падает, и среди них выше вероятность самоубийства — причем и смертей, и повторных попыток.
Для контраста давайте проверим валидность какой-нибудь эталонной фигни, например, астрологии. Допустим на минуту, что совместимость в отношениях по натальным картам и знаку зодиака работает. Тогда мы можем наложить ее на статистику разводов: астрологически совместимые пары должны разводиться реже, чем несовместимые. Иначе что это за совместимость такая?
И такие эксперименты действительно провели! Как несложно догадаться, валидность у астрологии стремится к нулю. Или вот недавно добавилось свежее исследование. На выборке в 12791 человека авторы не нашли никакой связи между знаком зодиака и уровнями несчастья, неудовлетворенности браком, работой, финансовым состоянием и так далее. Случайный номер от 1 до 12, приписанный человеку, имел такую же предсказательную силу, как астрология.
Ладно, идем дальше, депрессию измерили, а как насчет счастья? Конечно, сложно сформулировать единое определение счастья для всех людей. Но ученые смогли разработать инструмент, который в разных странах, у разных психологов и пациентов измеряет уровень удовлетворенности жизнью. Как проверяли валидность этого инструмента? Во-первых, чем выше был результат по этому тесту, тем ниже были баллы в тестах на тревожность и депрессию. Во-вторых, он хорошо согласовывался с другими, более старыми тестами на счастье, которые уже были валидированы.
Постойте, но это какая-то круговая аргументация. «Библия права потому, что в ней написано, что Библия права». Получается, что одними психологическими тестами доказывают точность других. Чтобы объяснить, почему это иногда может работать, приведу пример. Допустим, нам нужно придумать тест на дождь. Я предлагаю такой: проверить, есть ли капли воды на моем окне. Конечно, окно может быть мокрым по разным причинам — может, его просто помыли. Но если и правда был дождь, то я предсказываю, что капли будут не только на окне, но и в виде луж на асфальте. Это будет вторым тестом.
Обратите внимание, что эти тесты опираются на разную информацию. Но оба являются тестами на дождь. И когда мы много раз видим, что результаты этих двух тестов совпадают — получается, что они друг друга взаимно валидируют. Даже если я не знаю ничего о том, что было в тот момент в небе.
А если совпадений не видно, скорее всего, с тестами что-то не так. Скажем, окно закрыто сверху навесом. Или, наоборот, лужа на асфальте из-за дырявой трубы. Так же и с валидностью психологических тестов. Мы не имеем точной информации о том, что происходит у человека в голове. Но мы можем взять много разных независимых тестов и убедиться, что их показания в целом сходятся.
В статье «Лучика» есть еще две интересных претензии к психологии:
• Каждый человек уникален и все время меняется, поэтому нельзя получить воспроизводимые результаты;
• И поэтому же психологи не могут предсказывать поведение людей, а только с умным видом объясняют его задним числом.
Тут я должен в какой-то степени согласиться с критикой. Действительно, некоторые психологи любят объяснять все задним числом. «Джон Кеннеди с юности страдал от низкой самооценки, обусловленной не только непростым детством, но и болезнями», — откуда вы это взяли? Все ли люди с непростым детством страдают от низкой самооценки?
При этом заранее предсказать человеческое поведение психологи обычно не могут. А вот физик может вывести существование еще не открытых элементов, а инженер — предугадать, при какой нагрузке развалится дамба. «Лучик» прав и в том, что каждый человек уникален. Но мы можем находить статистические закономерности в поведении, общие для больших выборок людей. Похожим образом работает фармакология. Да, у каждого человека свой геном, аллергии, здоровье, рост, вес, история болезни. И даже хорошее лекарство не может помогать абсолютно всем. Но в среднем оно повышает ваши шансы выздороветь и выжить.
И у проверенных психологических тестов есть предсказательная сила. В среднем люди с депрессией чаще совершают самоубийства. Хоть мы и не можем сказать, кто именно совершит его, а кто нет. И это вполне воспроизводимые результаты.
Ну вот, мы написали это слово, «воспроизводимость». А значит, нужно разобрать одну из главных претензий к психологии, теперь уже от ученых. Говорят, что в ней существует «кризис воспроизводимости». Что это значит? Психологи постоянно находят интересные эффекты, достойные первых полос новостей. Но когда их эксперимент пытаются повторить другие ученые — часто ничего не выходит. Вот пример: в 2012 году я посмотрел выступление на площадке TED Talks. Исследовательница рассказывала о том, как вашу жизнь может изменить… правильная поза.
Ее выступление набрало более 70 млн просмотров. А статью 2010 года, на которой оно основано, ученые процитировали более полутора тысяч раз. Лично мне это сразу показалось какой-то фигней. Так и вышло. Работу несколько раз пытались воспроизвести, и результаты в основном были отрицательными.
Еще одна «расхожая истина», которую до сих пор повторяют, это «эксперимент с зефирками», marshmallow test. Мол, дети, которые смогли потерпеть и не съесть вкусную зефирку ради большей награды в будущем, станут более успешными и даже стройными, чем те, кто съел ее сразу. Этот эксперимент не воспроизводился многократно. Последний раз его не воспроизвели этим летом. Сравнили выросших детей, которые выбрали мгновенную награду, и детей, которые терпели. Две группы теперь уже взрослых никак не отличались по успешности, образованию и здоровью. И все равно про эти зефирки пишут везде – и в книгах, и в социальных сетях. Даже знаменитый физик Митио Каку говорил в интервью, мол это главный предсказатель успеха, инфа 100%!
Кризис воспроизводимости в психологии пытались изучать. Один из самых известных примеров — это большой проект Many Labs 2. Авторы взяли 28 классических и современных исследований по психологии и попытались их повторить. Причем на огромной выборке людей из разных 36 стран. И им удалось повторить результаты экспериментов всего в 54% случаев. Думаю, тут есть три объяснения.
1 - ученые больше склонны публиковать результаты, которые подтверждают их гипотезу. Была такая забавная статья под названием «Мы всегда умели заглядывать в будущее». В ней взяли случайную выборку исследований в области психологии — и обнаружили, что в 97% этих статей были положительные результаты, подтверждающие исходную гипотезу. Авторы пошутили, мол, это доказывает, что у психологов есть дар предвидения. Выдвинул гипотезу? Психолог? С 97% вероятностью твоя гипотеза будет верна. Можно ничего не проверять.
Публиковать успех проще и приятней, чем неудачу. А если получил неожиданный результат — можно сделать вид, что так и задумано – и переписать статью под новую гипотезу.
2 - результаты исследований часто принимают на веру, если они подтверждают наши предубеждения. Например, эксперимент с зефирками потакает упрощенной картине мира. Какие-то люди не достигли успеха, страдают? Да они просто ленивые и жадные, работать не хотят! Кстати, такое мнение почему-то популярно среди людей с обеспеченными родителями и стабильным доходом.
3 - сами экспериментаторы тоже люди. И не защищены от психологических эффектов. Было нашумевшее исследование про так называемый «прайминг», «предустановку». Например, человеку долго показывают картинки на тему старости. А потом тайно наблюдают — и видят, что он более медленно идет по коридору к выходу. Идея в том, что человека можно подсознательно «зарядить» на определенное поведение. Этот результат тоже почти не удавалось повторить.
Но потом ученые придумали хитрый трюк: проверять не только подопытных, но и самих экспериментаторов. И оказалось, что, если учёные верят, что подопытные будут идти медленнее по коридору, они сами бессознательно медлят — и замеряют чуть более продолжительное время их ходьбы.
Сложности с воспроизведением случаются не только в психологии. А насколько психология вообще выделяется в этом смысле?
Вы когда-нибудь слышали про «пи-хакинг»? В научных статьях часто можно встретить выражение «p меньше какого-то числа». Это так называемая статистическая значимость результата. Есть общепринятый порог статистической значимости: 0,05. Помните, в «Гарри Поттере» было зеркало, в котором каждый человек видит то, чего желает больше всего на свете? Если бы ученому дали такое зеркало… то он наверняка увидел бы в нем заветное p < 0,05. Чем меньше p, тем лучше.
Потому что чисто формально, если этот порог пройден, ты имеешь право сказать: «эффект был обнаружен». А если через 0,05 перепрыгнули, придется написать: «эффект обнаружить не удалось». Проблема в том, что автор – специально или даже бессознательно - может чуточку подогнать статистический тест, условия, выборку так, чтобы дотянуть до заветного порога <0,05. Это называется «p-хакинг». А раз существует этот хакинг, значит, есть и подозрительная «серая зона» «пи».
Конечно, если в результатах статьи p < 0,001, то никаким хакингом это, скорее всего, не наскребешь. А вот если мы видим p = 0,049 — можно предположить, что кто-то пытался натянуть сову на глобус. И вот самое интересное: мы можем взять какую-то область науки и посмотреть — какая доля статей имеет p-значения в этой «серой зоне».
Так сделал один научный блогер. И наименее проблемной оказалась зоология: в ней таких «серых» результатов всего 21%. Дальше идут пункты «Экология, эволюция и науки о Земле», «География, бизнес и экономика» и так далее. И знаете, кто оказался в самом низу рейтинга? Иммунология и диетология! Там чаще всего результаты в серой зоне. А вот психология скромно сидит ближе к верху списка. Прямо рядом с нейробиологией, генетикой и физикой.
Конечно, нужно подчеркнуть: это не официальный рейтинг натяжек в науке, а всего лишь забавная прикидка. На p-значениях свет клином не сошелся. Но понятно, что о каком-то уникальном «кризисе воспроизводимости», от которого страдает исключительно психология, говорить нельзя.
А как насчет того, чтобы что-нибудь доказать? Возможно ли это в психологии? Вот автор статьи в Лучике говорит, что сама фраза «психологи доказали» — ошибка. Потому что, цитирую: «”доказать” психология не может абсолютно ничего и никогда». Но вот банальный пример: есть академический психолог – Питер Брюггер. Он пытался понять, почему люди верят в паранормальное. И он доказал, что существует эффект избегания повторений. В его эксперименте людей просили придумать полностью случайный ряд бросков воображаемого кубика.
И оказалось, что чем больше люди недооценивали шансы выпадения одной цифры два раза подряд, там более склонны они были верить в мистику. Потому что для них «все в мире неслучайно». Этот эффект удалось воспроизвести в других исследованиях, на больших выборках людей, со статистическим анализом. И я могу сходу привести еще десятки таких примеров. Едва ли не половина моей книги «Защита от темных искусств» основана на экспериментальных научных исследованиях в области психологии. Экспериментальные работы Элизабет Лофтус про ложную память, Питера Йохансона про иллюзию свободы воли, Даниэля Канемана про аналитическое мышление, Пола Розина про симпатическую магию. Все это качественные научные исследования по психологии: с гипотезой, контролируемым экспериментом и воспроизводимостью.
А теперь разберем действительно справедливую критику психологии. Думаю, тогда станет ясно, почему вообще разгорелся этот спор — и почему психология может показаться ненаучной ерундой. Вот вам вопрос: можете сходу назвать трёх знаменитых психологов? Своим экстрасенсорным зрением я вижу, что вы назвали хотя бы одного из этих троих:
1. Фрейд
2. Юнг
3. Курпатов
И если Курпатов – это отдельный разговор, то к первым двум у меня сразу есть серьезные вопросы. Психология — очень молодая наука. Ей меньше 200 лет, а по-настоящему развиваться она начала только в XX веке. И один из тех, кто стоял у ее истоков — Фрейд, изобретатель психоанализа. Неудивительно, что долгое время в психологии доминировали его экзотические идеи вроде эдипова комплекса, бессознательного эротического влечения ребенка к родителю. Некритичное отношение к идеям Фрейда породило немало мифов.
Так, всю первую половину XX века в психиатрии было популярно мнение, что в шизофрении виноваты матери пациентов. Даже понятие такое было — «гипотеза шизофреногенной матери». Якобы мать наносит ребенку психотравмы, причем это может быть и гиперопека, и чрезмерная холодность – и развивается шизофрения. Представьте: в семье страшное горе, у человека болезнь, а родителям еще и внушают, что они сами виноваты. Причем демонизируют именно женщину.
Гипотезу «шизофреногенной матери» опровергли в 80-е годы. Причем сделали это сами психиатры. Например, Томас МакГлэшен, ведущий специалист по лечению шизофрении фрейдовским психоанализом, опубликовал статью, где честно сказал: вот, мы пытались лечить 450 людей с шизофренией — и что-то терапия не работает. Последний гвоздь в гроб этой теории забили работы, которые показали, что шизофрения наследуется. Например, оказалось, что, хотя у детей, чьи матери страдали шизофренией, повышен риск данного заболевания, совершенно не важно, кто их воспитывал: родная мать или приемная. То есть работали гены, а не поведение матери. Позже оказалось, что шизофрения вообще одна из самых наследуемых болезней — вклад генетики в риск ее развития колоссальный, от 70 до 80%.
Второй отец-основатель психологии, которого все знают — Карл Юнг. Кроме полезных мыслей о базовой психологии у него были две громкие идеи – синхроничность и коллективное бессознательное с архетипами. И обе — сомнительные. Синхроничность — по сути парапсихология. Якобы во Вселенной происходят невероятные совпадения. И между ними не причинно-следственная, а некая мистическая связь.
У современной психологии есть объяснение синхроничности. Это не свойство Вселенной, это апофения — склонность мозга видеть закономерности в случайных или бессмысленных данных. Термин «апофения» придумал нейропсихолог Клаус Конрад. Он объяснил, что так работает наш детектор совпадений: из огромного массива окружающих стимулов мы вычленяем то, из чего может сложиться сюжет, — и придаем этому высокую значимость.
А вот в основе идеи коллективного бессознательного у Юнга лежат интересные наблюдения: многие сказки, мифы, сюжеты и сны повторяются по всему миру у народов, которые никогда не встречались. К сожалению, куча людей трактуют эту идею Юнга в совершенно антинаучном ключе: якобы у человечества есть общее ментальное поле. Но на самом деле мы происходим от общего предка, наши мозги формируются похожим образом, поэтому нам иногда приходят в голову схожие идеи.
Вот пример: у множества разных народов по всему миру есть мифы о демонах, которые приходят во сне, садятся на грудь и душат своих жертв. Но это не родовая память о древних демонах, просто у всех людей похожая нейроанатомия. И когда во сне люди испытывают апноэ, кислородное голодание, а потом сонный паралич — возникает почти одинаковый кошмар. Похожий опыт порождает похожие мифы.
Все это — большая проблема. Идёт 2024 год, а Фрейд и Юнг до сих пор на слуху. Конечно, когда-то их идеи были новаторскими. Они много лет задавали тон всем исследованиям психологии. Но наука ушла далеко вперед. Вспомните древнего грека, Пифагора. Он был великим ученым и положил начало целым разделам науки. Но тот же Пифагор учил своих последователей всякой ерунде про мистическую силу нумерологии, музыку сфер и переселение душ. И благодаря его авторитету эти идеи еще тысячи лет были популярны у некоторых ученых — вплоть до эпохи Возрождения.
Точно так же Фрейд дал нам очень много: например, создал концепцию подсознания. Но сегодня его работы имеют такое же отношение к современной науке, как древние трактаты Гиппократа — к современной медицине.
Что сейчас осталось от Гиппократа? Очень полезный принцип «не навреди» и знаменитая клятва врачей. Так же и от Фрейда и Юнга остались полезные идеи и термины — но не более. Поэтому, когда автор статьи в «Лучике» подмечает, что теории Фрейда и Юнга ненаучны, потому что их нельзя опровергнуть… Он совершенно прав. Даже философ науки Карл Поппер отчаянно ругал фрейдистов именно за это. Но ругать современную психологию за Юнга и Фрейда — это как мочить современную медицину за то, что микстуры Авиценны или Гиппократа плохо помогают от болезней.
С другой стороны… Это хороший способ распознать лженауку под видом психологии. Если человек называет себя психологом, но диагностирует эдипов комплекс, ищет юнгианские архетипы, пытается гипнотизировать пациентов, толкует сны — про него всё понятно. Это то же самое, что лечить людей кровопусканием.
К сожалению, у психологии есть еще одна большая проблема: наиболее знаменитыми в ней часто становятся плохие, некачественные исследования. Возьмем Стэнфордский тюремный эксперимент — наверное, самый известный психологический эксперимент в истории. Вкратце: 18 добровольцам велели изображать тюрьму — половина охранники, половина заключенные. И якобы там раскрылась страшная правда про жестокую природу человека: охранники стремительно озверели.
С тех пор этот эксперимент за многое ругали. Одни говорили, что он неэтичный. Другие, что он подстроенный. Но главная проблема не в этом. А в том, что это вообще не эксперимент. Во всяком случае, с точки зрения науки. В чем заключалась гипотеза? Что люди, наделенные властью, будут плохо себя вести? Или что заключенные будут чувствовать себя бесправными? А где контрольная группа? Где достаточно большая выборка? Плюс эксперимент еще и прервали досрочно, на шестой день.
В итоге мы узнали, что в определенных условиях некоторые люди могут плохо относиться к другим людям, которые находятся в их полной власти. К слову, мы и так это знали! Из Стэнфордского эксперимента нельзя понять, как подтолкнуть людей к такому поведению – или как сделать, чтобы они так себя не вели. Чтобы был эксперимент, нужно хоть что-то с чем-то сравнить. Например, сделать контрольную группу, где вместо охранников будут санитары или уборщики.
Я не хочу отрицать вклад этого эксперимента в культуру. Да, он стал страшным отражением реальных явлений. Но Стэнфордский эксперимент не дал науке ровным счетом ничего. Что же получается в итоге? Если вы хотите покритиковать психологию — у вас всегда есть перед глазами куча нашумевших экспериментов, которые ничего не доказывают. И масса авторитетных специалистов, которые порой несут полный бред. Если вы из этого сделаете вывод о том, что психология не наука — этот вывод будет хоть и ошибочный, но небезосновательный.
И все-таки, раз уж я привожу отрицательные примеры, приведу и положительные. Был такой знаменитый психолог, Даниэль Канеман. В 50-х годах, когда он был молодым лейтенантом психологической службы армии Израиля, его задачей было оценивать кандидатов в офицеры с помощью тестов на лидерство.
В качестве теста использовалось… таскание столба.
Казалось, что тест работает идеально. Мгновенно становилось очевидно, кто лидер, а кто исполнитель. А главное, кто преуспеет на офицерских курсах, а кто вылетит. Но потом Канеман следил за кандидатами и проверял, насколько точны предсказания теста. И оказалось, что вообще не точны: они были немногим лучше случайных догадок. Вы удивитесь, но таскание бревна… это просто таскание бревна. Сам Канеман назвал этот опыт «иллюзией валидности» — и развил из этого целую теорию, которая помогла сделать психологические тесты более точными.
Он показал, что порой мы цепляемся за пару характерных признаков: «О, этот парень похож на лидера/насильника!» — и делаем предсказания о поведении людей. Но видим при этом обычно лишь крошечную часть картины.
В марте 2024 года Канеман умер — и я решил посмотреть, какой была его последняя публикация. Оказалось, что это статья на животрепещущую тему — «В деньгах ли счастье?» Еще в 2010-м Канеман выпустил работу, где исследовал зависимость счастья от богатства. И вывел, что, начиная с какого-то уровня достатка — не очень большого, в районе среднего класса — счастье от денег больше не растет. Нет в них счастья. А вот молодые оппоненты Канемана утверждали, что зависимость линейная — у состоятельных людей счастье все же прибавляется, хотя совсем чуть-чуть.
В итоге вместе они скорректировали гипотезу и раскрыли дополнительные нюансы. Итак, для самых несчастливых людей счастье действительно не растет с достатком. Но у более счастливых людей рост дохода заметно влияет на уровень счастья. А в группе с высоким показателем счастья при увеличении достатка показатель «счастливости» растет даже с ускорением. То есть мы видим, что ученый-психолог в 90 лет обладал достаточной самокритичностью, чтобы сотрудничать со своими оппонентами. Он публично перепроверил и опроверг свою теорию.
Обе истории про Канемана — это отличные примеры того, что в психологии есть место научному подходу и сомнениям. И книгу «Думай медленно, решай быстро» я настоятельно всем рекомендую. Кроме той части, что про прайминг.
Я обещал рассказать не только про психологию, но и про психотерапию. Как там с пруфами? Я испытал на себе когнитивно-поведенческую терапию, она одна из самых изученных. Тут обычная экспериментальная наука. Есть крупный метаанализ 2020 года, где было больше ста исследований разных способов борьбы с депрессией. Получилось, что при депрессии психотерапия значительно эффективней, чем плацебо, и сравнима по действенности с приемом антидепрессантов. Для самих антидепрессантов тоже во многих случаях показали эффективность в клинических исследованиях с плацебо-контролем.
Конкретно про методику КПТ я нашел большой метаанализ 2023 года. В нем описано 400 исследований с суммарной выборкой в 50 тысяч испытуемых. Там смотрели на эффективность КПТ при депрессии, в том числе с активным контролем. Это значит, что человек пробует что-то другое, например, вместо терапии начинает заниматься спортом. И вывод об эффективности положительный.
Если в психологии, психотерапии и в психиатрии есть хорошие научные исследования, то откуда берется столько критики этих направлений? Вообще мне тут вспоминается один из главных критиков психиатрии — Л. Рон Хаббард, основатель саентологии. В молодости он довольно позитивно относился к психиатрии и даже добровольно участвовал в исследованиях. Но в какой-то момент жена Хаббарда предложила ему лечь на принудительное лечение. Тогда он похитил ее с детьми, сбежал из страны и создал свою религию, в которой психотерапия была объявлена лженаукой, а психиатрия — заговором злодеев и коммунистов. Ещё мужчина считал, что все наши беды – от прикрепленных к нам душ инопланетян, а избавившись от них, мы обретем способности супермена.
А теперь вернемся к реальности. Вот, например, слоганы всяких онлайн-курсов по психологии: «Как изменить жизнь?», «Кто я и чего хочу?», «Кем стать?», «Как найти работу?» Да, от психологии мы прежде всего хотим простые решения сложных проблем. Поэтому возникает разрыв между тем, что на самом деле изучает наука, и тем, что от нее ждут люди. Но нет пока четкой инструкции, как строить отношения или реализовать таланты. Психология как наука не может решить насущные проблемы людей. В результате этот вакуум заполняют сомнительные деятели. К сожалению, лучше всего слышны обещания продавцов простых решений — быстрых и легких способов изменить жизнь.
Итак: научна ли психология? Да, психология — это наука. Но не все, что этим словом называют, научно. Вокруг психологии – целое минное поле из сомнительных и псевдонаучных утверждений. Не все школы психологии одинаково полезны, а многие сенсации — дутые или вовсе давно опровергнутые. Но в рамках психологии можно ставить научные эксперименты и проводить исследования. И они будут не менее научными, чем работы по биологии или медицине.
https://docs.google.com/document/d/1fLJyJZ49DaF_aW3E5_hkRV9xugnSdbtcULeYT7XXxkI/edit
September 4, 2024
Как победить старение. Моя новая статья
Не войны, не голод и не болезни, а именно старение убивает больше всего людей. А теперь представьте мир, в котором люди не стареют. Все еще можно поскользнуться на банановой кожуре, получить кирпичом по голове, но с возрастом вероятность смерти не растет. Сколько бы мы жили? 100 лет? Двести? Внимание, правильный ответ: в среднем тысячу лет. Это легко подтвердить расчетами: берем вероятность умереть, скажем, в 30 лет, и «замораживаем». Сегодняшний пост – о том, как победить старение.
Есть такой круглый червяк – C. elegans, который когда-то помог мне поступить в МГУ. Я рассказывал о нем в одном из своих билетов на вступительном экзамене.
Парадоксально, но теперь он может помочь победить старение. Дело в том, что есть генетическое изменение, которое продлевает ему жизнь на 20%. И еще одно, с которым жизнь увеличивается на 170%. А если эти изменения совместить, червяк проживёт в 5 с половиной раз дольше. И это комбинация всего лишь двух новых мутаций. А что, если добавить три или десять? Сколько червяк в принципе сможет прожить? Мы не знаем.
Сам эффект, когда сумма оказывается больше своих слагаемых, называется синергия. Представьте, что у вас есть любимый котик. Вы очень хотите, чтобы он жил с вами как можно дольше, любой ценой. Вы готовы применить для этого абсолютно все новейшие достижения научно-технического прогресса. Вы будете кормить его по самой правильной, научно обоснованной диете. Вы будете лечить его самой доказательной медициной и лучшими лекарствами. Организуете ему регулярный скрининг и профилактику от самых распространенных болезней. А если какой-нибудь орган котика вдруг выйдет из строя, немедленно организуете ему пересадку. Все ради кота. Подарим ему девять жизней! В итоге получится такая большая, сложная операция — «Спасение рядового котика».
Но как вы думаете, каким будет ее результат? Мы не знаем, причем не знаем даже приблизительно.
И речь не только про кошек или собак. На мышах испробовали огромное количество методик — от голодания и лекарств до генной терапии и пересадки стволовых клеток. Недавно в Nature вышла статья, авторы которой продлили мышам жизнь на 25%, снизив активность лишь одного фактора воспаления. А вообще одиночными вмешательствами этим животным удавалось продлить жизнь аж в полтора раза. Это как если бы человеку накинули 40 лет жизни.
Но почему почти никто не пробует соединить много разных подходов в одном эксперименте, на одной мышке? Ведь старение не имеет единой причины. Это совокупность большого количества маленьких факторов. Тут кончики хромосом перестали достраиваться, тут мутации накопились в ДНК. Тут нарушилась регуляция работы генов, тут накопились неправильные белки. И даже органы у нас стареют с разной скоростью. И даже если мы полностью победим один фактор, остальные будут накапливаться. То есть лечение старения явно должно быть делом комплексным.
Именно этой теме посвящена наша с коллегами новая научная статья, которая недавно вышла в журнале Aging. Полгода нас мучили целых четыре рецензента. Один написал аж 69 замечаний (какое символическое число), но мы пробились. Это обзорная статья об успехах комбинаторного подхода в борьбе со старением, и в ней мы с соавторами попытались спланировать ту самую операцию «Спасение рядового котика». Вернее, в нашем случае — ефрейтора мышки.
Мы собрали все эксперименты, где ученые попытались соединить несколько методов борьбы со старением в одном организме млекопитающего, и обобщили результаты. Затем мы описали, каких экспериментов не хватает, и предложили ряд стратегий по тому, как их лучше проводить. Проще говоря, мы смотрели, что будет, если собрать все лучшие методы продления жизни и объединить внутри одной мыши. Сделать такого Вольтрона из мышетерапий.
Вы можете резонно возразить: а с чего я взял, что эффект двух или трех методов продления жизни сложится? С какого перепуга должна возникнуть эта синергия, то есть ситуация, когда целое больше суммы слагаемых? В начале я уже упомянул потрясающую историю про червяков. Но работает синергия и у мушек-дрозофил. Так, в одном исследовании ученые взяли три лекарства: каждое из них продлевало жизнь мушки на 10–11%. А все вместе продлили на 48%, мушка прожила 120 дней вместо обычных 80. Другие ученые совместили три разных лекарства, особую диету, температуру и отсутствие света (у мушек это тоже продлевает жизнь). И теперь мушка с комбинацией всех методик прожила уже 185 дней. А когда к этому добавили еще и особую генетическую мутацию — протянула целых 213. Хотя обычно мушки этого вида живут всего 60–80 дней. Так что это примерно как если бы люди прожили 180, а то и 200 лет! Правда, в темноте, холоде и немного в голоде… Но все равно — 200 лет.
Но в нашей статье нам были интересны прежде всего мыши и крысы. Потому что мы с вами млекопитающие. А среди млекопитающих нет ни одного, чье старение было бы экспериментально изучено лучше, чем старение мышей и крыс. Это потому, что они маленькие и живут всего пару лет. Ученому не придется ждать результатов эксперимента до пенсии. Но в этом и минус мышей. Ведь мы, наоборот, большие – и живем долго. Намного дольше, чем другие животные нашего размера, по 70–90 лет.
Очевидно, что старение у людей и мышей устроено по-разному. И с практической точки зрения было бы полезней изучать его на других приматах, или хотя бы на близких по размеру свиньях. Ну или хотя бы на собаках или кошках. Но мыши для нас — скорее отправная точка. Принципиальное доказательство. На них можно показать, что в принципе возможно радикальное продление жизни млекопитающему с помощью комбинации терапий. А после уже можно закрепить результат на других видах.
Вообще комбинированные терапии давно используют для борьбы с самыми грозными болезнями нашего времени. Например, ВИЧ. Золотой стандарт для терапии ВИЧ — это так называемая ART-терапия. И это вовсе не рисование пальцами и не лепка из пластилина под музыку Шопена. Дело в том, что ВИЧ умеет эволюционировать, а еще встраивать свой генетический материал в ДНК наших клеток. Поэтому на него нужно нападать сразу с нескольких сторон. Для этого и используется ART, комбинированная антиретровирусная терапия.
Внешне кажется, что таблетка одна. Но внутри нее скрывается сразу несколько разных медицинских вмешательств, изобретенных по отдельности. Получается такой коктейль. Там есть фермент, который мешает вирусу превращать свою РНК в ДНК. Если же это ему удалось, есть препарат, который не дает вирусу встроить эту ДНК в геном. Есть третье вещество, которое вообще мешает вирусу проникнуть внутрь клетки. И так далее.
За счет того, что мы действуем на разные процессы, общий результат гораздо лучше, чем от этих же лекарств по отдельности. Возникает синергия. В результате человек с ВИЧ живет нормальной жизнью и практически не может никого заразить.
Другой пример — это онкология. Там комбинация терапий — тоже базовый подход. Вместе с лучевой и химиотерапией пробуют огромное количество разных типов лекарств, которые бьют по опухоли с разных сторон. Ведь рак сам по себе – эволюционный процесс, раковые клетки — это мутанты, среди которых выживают самые приспособленные. Особенно опасно то, что раковые клетки могут научиться обманывать иммунную систему и вырабатывать устойчивость к лекарствам. Поэтому, если терапия убьет не все раковые клетки, рак может вернуться и при этом стать еще более тяжелым в лечении. А если применили сразу много подходов, больше шансов начисто изгнать болезнь из организма. Не дать раку приспособиться.
Так и со старением. Какую его причину ни отмени, другие продолжат делать свое мрачное дело. Победишь сердечно-сосудистые заболевания, умрешь от рака. Победишь рак, умрешь от старческой деменции. Победишь деменцию, все равно ослепнешь из-за глаукомы и катаракты, а потом упадешь из-за слабых мышц и сломаешь шейку бедра. Но чем больше факторов старения мы одолеем, тем больше у тела будет сил противостоять остальным. А если победить все факторы — возможно, старение и вовсе прекратится.
Я уже предвижу, как в комментариях пишут: «Подождите бороться со старением, мерзкие диктаторы будут жить вечно». «Смерть – это естественно». «Бессмертие — это скучно, а краткость придает жизни смысл». Мне кажется, что практически все серьезные возражения против борьбы со старением нейтрализует один-единственный аргумент, который приводит в своей книге физик Эндрю Стил.
Снова представьте, что в будущем смерть от старения исчезла. Люди погибают от несчастных случаев и острых болезней. Но с возрастом риск смерти не растет, а старческие болезни не приходят. Допустим теперь, что у этого будут какие-то негативные побочные эффекты — перенаселение, вечные диктаторы или нехватка ресурсов. И вот приходит некий ученый и говорит: «Я знаю, как решить нашу проблему. Нужно всего лишь заразить абсолютно всех людей особым вирусом. Вот он в баночке!»
Этот вирус вызывает неизлечимую, наследуемую болезнь со 100-процентной смертностью. От нее разрушается мозг, дряхлеют кости и органы, со временем в теле возникают опухоли, человек слепнет и глохнет, сморщивается и слабеет. А под конец теряет память, сходит с ума и умирает в муках. Но если мы всех этим вирусом заразим, наша проблема будет решена. Ура, товарищи!
Вот скажите, только честно, лично вас бы устроило такое решение? Меня – нет. Даже суперзлодей комиксов Marvel Танос покажется гуманистом на этом фоне: ведь он щелчком перчатки убил всего лишь половину разумных существ во Вселенной.
Я в загробный мир не верю, жизнь у меня одна, и она мне нравится. И другим смерти не желаю. Так что давайте побеждать старение, а другие проблемы решим каким-то более гуманным способом.
Итак, бороться со старением можно и нужно, и это логично делать какой-то комбинированной терапией. Но работает ли такая комбо-синергия на млекопитающих? Да, хоть и есть нюансы. Например, можно соединить одну генетическую мутацию, продлевающую жизнь, с ограничением калорий. В сумме это дает плюс 69% продолжительности жизни. Нюанс в том, что на людях ограничение калорий, по-видимому, не работает. А мутация, о которой идет речь, должна вноситься в эмбрионе, да к тому же превращает мышей в карликов. Превращать взрослых людей в карликов, даже если очень захотеть… уже поздно. Если вы не Питер Джексон.
К счастью, есть и более перспективные примеры. Так, ученые совмещали у мышей сразу две генных модификации. Одна препятствовала укорачиванию теломер при делении клеток. А другая подавляла раковые опухоли. И такая мышка, у которой была и устойчивость к раку, и нарощенные теломеры, жила дольше, чем мышки с каждой из таких модификаций в отдельности.
В нашей с коллегами статье есть целый список таких комбинаций. Конечно, синергия возникает не всегда и не везде, но есть комбинации, которые работают. К сожалению, таких исследований очень мало.
Второй вывод, к которому мы пришли — этим очень мало кто занимается. Оказывается, объединить две интервенции — это уже целое достижение. А уж чтобы совместить сразу три разных метода продления жизни — такого почти нет. Мы нашли несколько подобных экспериментов — но там снова были нюансы. Например, в 2019 году авторы применили к мышам сразу 3 разных генных терапии. Авторы хотели посмотреть, поможет ли эта тройная комбинация снизить частоту старческих болезней – ожирения, диабета II типа, отказа сердца и почек. И действительно – мыши стали реже болеть по сравнению с грызунами, получившими одиночные терапии. Но, увы — о продолжительности их жизни в статье ни слова. Хотя, казалось бы, это самое важное.
Ну хорошо, а что можно сделать? Например, разработать стратегии нападения на старение со всех сторон.
В 2013 году вышла легендарная научная статья «Характерные приметы старения». Ее процитировали целых 14,5 тысяч раз. В ней авторы предложили 9 ключевых факторов старения.
Девять всадников смерти, эдаких Назгулов: укорочение теломер, нарушение функций митохондрий, истощение стволовых клеток и так далее. Потом ученые накинули еще несколько факторов. Например, системное воспаление и нарушение аутофагии в клетках, то есть способности клеток переваривать внутриклеточный мусор.
Для меня важнейшая новинка в списке — это старение долгоживущих молекул. В нашем теле есть белки, которые живут много десятилетий, порой даже дольше, чем сам человек. Например, коллаген и эластин в соединительной ткани и коже, кристаллин в хрусталиках. В этом их сила, но и их слабость. Когда с возрастом они повреждаются, организму сложно их заменить. Результат — дряблая хрупкая кожа и катаракта.
Так вот, в статье мы взяли максимальный полный набор из 15 факторов старения.
Отобрали самые перспективные методы, которые сработали на мышах. А потом собрали из них разные «комбо-колоды». В итоге выяснилось, что повлиять мы пока не можем лишь на 2 фактора старения. А для остальных 13 уже кое-что есть. Правда, опять же, пока только на мышах.
Два внутренних круга, красный и синий, отличает то, насколько развязаны руки у ученых. Как видите, синий круг закрывает почти всех «Назгулов». Но для него нужна максимальная свобода — там есть генные модификации, которые нужно вносить еще на этапе эмбриона, чтобы мышь выросла с нужными генами. То есть нам с вами это уже не поможет — поздно. Хотя в теории многие из этих врожденных мутаций, скорее всего, можно превратить в генные терапии и применить ко взрослой мыши. Просто этого еще не пробовали делать.
Поэтому есть красный круг. В нем есть только то, чем продлевали жизни взрослым мышам. Среди «карт» из этой «колоды» — несколько лекарств, четыре разных генных терапии, пересадка костного мозга и ограничение определенного вещества в диете. И этот красный круг охватывает две трети наших Назгулов.
Кстати, активация VEGF, которая отмечена сразу в трех кругах — это самая мощная из всех карт. Фактор VEGF усиливает рост сосудов. С возрастом у нас ухудшается кровоснабжение тканей — в мозге, сердце и других местах. Генная терапия, активирующая VEGF, сама по себе продлевает мышам жизнь почти в полтора раза. А представьте, что получится, если его с чем-нибудь еще совместить? Возможно, именно это нам и поможет.
И напоследок — интересная история про зеленый круг.
Есть такой человек, Обри ди Грей. Он, возможно, самый известный активист в деле борьбы со старением.
Изначально он закончил Кембридж как инженер-программист, но очень увлекся темой старения. Поэтому устроился на кембриджский факультет генетики разработчиком генетической базы данных, а параллельно стал самостоятельно изучать биологию и генетику. В итоге через 10 лет ди Грей получил от Кембриджа степень PhD по биологии — за свою книгу, где предложил оригинальную концепцию старения.
Еще в 90-х годах ученый начал отстаивать идею о том, что старение — это много разных процессов. Тогда же он предложил свой собственный список факторов старения. Правда, на тот момент ему как раз помешало отсутствие формального диплома. Плюс ди Грей специально спровоцировал ученых: объявил конкурс на то, чтобы его идеи раскритиковали. В итоге набежали биологи и разгромили его список, указав на грубые ошибки в матчасти. Но позже некоторые его идеи с уточнениями вошли в том числе в наш «список Назгулов».
Так вот, ди Грей считает, что будущее за комбинациями терапий. Поэтому он решил не ждать, пока ученые соберутся с мыслями, а начал проверять их сам. Зелёный круг на схеме — это комбинация, которую Обри ди Грей уже вовсю испытывает на мышах. На данный момент это 4 терапии:
• лекарство рапамицин, которое воспроизводимо продлевает жизнь мышам;
• пересадка стволовых клеток;
• препарат новитоклакс, который удаляет из тела сенесцентные клетки;
• и наконец, известная генная терапия, которая удлиняет кончики хромосом благодаря ферменту теломеразе.
Пока что окончательные результаты проекта неизвестны. Но ди Грей обнародовал промежуточные результаты — и видно, что четвертное комбо показывает неплохой эффект.
Вот графики.
\
Один для самцов, другой для самок. По горизонтальной оси – время. По вертикальной — сколько живых мышей осталось в группе. Красная линия — это все четыре терапии, жирная синяя — ни одной, а остальные цвета — отдельные терапии или их сочетания. Каждая ступенька на графике — смерть мышки из группы. Поэтому, чем выше идет график, тем больше мышек-долгожителей в этой группе. Как видите, четвертное комбо дает эффект лучше большинства вариантов.
История с экспериментом ди Грея подчеркивает сразу несколько проблем современной науки о старении. Первое. Это крайне дорого. Например, исследование, которое проводит ди Грей, стоит несколько миллионов долларов. Я прикинул, что в эксперименте ди Грея порядка 1000 мышей. Вы когда-нибудь держали дома хотя бы пару мышей? Я держал. А тут вам нужно еще и платить толпе лаборантов. Мало того, каждую мышь нужно содержать отдельно, чтобы они не скрещивались и не дрались. Поэтому, когда я жалуюсь, что ученые ленятся и не проводят эксперименты с двойными или тройными комбинациями… надо быть справедливым, это очень трудно организовать. Поэтому то, что делает Обри ди Грей — особенно ценно.
Второе. В академической среде есть предвзятое отношение к идее борьбы со старением. Действительно, по этому вопросу есть масса небрежных исследований, а иногда доходит до откровенного шарлатанства и торговли сомнительными БАДами. Некоторых ученых это раздражает. Когда наша статья проходила проверку у других ученых, один из рецензентов написал нам: “Как вам не стыдно упоминать опыты Обри ди Грея! Он же не ученый”. Но это очень странный аргумент. Во-первых, все-таки ученый. Во-вторых, мы пишем обзор про комбинированную терапию, которую почти никто не делает. А нам пеняют за упоминание человека, который проводит по сути единственный и самый большой в мире эксперимент по этой самой комбинированной терапии.
И третье. На мой взгляд, в академической науке про старение существует естественное сопротивление таким «комбо-исследованиям». Ученые часто погружены в свою узкую область: один изучает теломеры, другой метки на ДНК, третий сенесцентные клетки. Поэтому им не очень удобно и интересно затевать такой масштабный эксперимент. Ведь тогда нужно привлекать и координировать несколько лабораторий – порой с разных концов света. Поэтому, если кто-то хочет опубликовать статью, ему гораздо проще и дешевле поставить эксперимент по своей старой теме, в своей уютной лаборатории. На том оборудовании и тех знаниях, которые есть у него лично. И получится вполне нормальная публикация.
Как это ни парадоксально, не все ученые, которые занимаются старением, так уж мечтают его победить. Многим из них достаточно удовлетворить свое любопытство и что-нибудь открыть — просто из любви к науке или чтобы отчитаться перед работодателем. Но мы с соавторами как раз искренне хотим побороть старение людей. И при выборе комбинаций нам следует прежде всего смотреть на те, которые можно реально применить на человеке.
Например, мы точно знаем, что ограничение калорий отлично работает на мышах, но плюс-минус бесполезно для человека, за исключением борьбы с перееданием. Поэтому добавлять его в перспективные комбинации нет смысла. Генная модификация эмбрионов с рождения — тоже сомнительный вариант. Ведь я хочу продлить жизнь себе и своим друзьям, а не только будущим людям. Кроме того, ресурсы и время у нас ограничены.
А вот пересадка стволовых клеток — вполне рабочая идея, она есть в нашей схеме. Но ее сложно сделать доступной и массовой, даже если польза будет доказана. Гораздо проще и дешевле сделать генную терапию (это будет как вакцина, нужен один укол) или прописать таблетки. Поэтому в своем обзоре мы прописали разные стратегии, по которым можно подбирать комбинации. Чему отдавать приоритет на практике.
Например, брать только то, что сильнее всего продлевает жизнь мышам. Или стремиться к минимальному количеству терапий, которые закрывают максимум факторов. Еще можно брать уже готовые комбинации, опробованные на мышах, и добавлять к ним новые ингредиенты. Или сделать упор на синергию. Сначала протестировать все возможные пары интервенций, потом найти самые сильные сочетания и наращивать их.
Есть еще один очень практичный подход. По максимуму использовать те средства, которые уже одобрены для людей, но для других целей. Например, есть препарат против диабета акарбоза. Он продлевает жизнь мышам, при этом его давно используют люди. Или вот недавно в Science вышла статья, где мышам и червякам продлил жизнь таурин. Вы знаете это вещество по энергетикам, но его вполне можно и, пожалуй, лучше получать из других источников. Если эксперименты покажут, что такие вещества образуют синергетические комбинации, даже не очень сильные — буквально завтра миллионы людей смогут опробовать их без особого риска или затрат.
Недавно я досмотрел сериал «Задача трех тел», и там человечеству удалось сплотиться, чтобы защитить Землю от инопланетян, которые прилетят только через 400 лет. А наша старость «прилетит» гораздо быстрее. Так что надо действовать прямо сейчас, чтобы спасти максимальное количество людей. В том числе нас с вами.
Поэтому я полон энтузиазма по поводу комбинированной терапии в борьбе со старением. Наша задача — сподвигнуть наших коллег как можно скорее найти хоть что-то, что можно довести до клинических исследований на людях. Ведь эти испытания займут еще 5–10 лет — и все это время мы будем стареть. Надеюсь, что наша статья поможет этому свершиться.
Panchin AY, Ogmen A, Blagodatski AS, Egorova A, Batin M, Glinin T. Targeting multiple hallmarks of mammalian aging with combinations of interventions. Aging (Albany NY). 2024 Aug 18; 16:12073-12100 . https://doi.org/10.18632/aging.206078
Список литературы: https://docs.google.com/document/d/1WECOFpbD68Y4kWHNPKWvZ_s6f6_VJ3bwxEyexQBHA1E/edit
September 1, 2024
Как появилась жизнь?
Испания, Бильбао. Наши дни. Учёного убивают за громкое открытие. Известно, что незадолго до этого он втайне поделился результатами исследований с представителями основных мировых конфессий: христианства, ислама и иудаизма. Что же это было за открытие? Ниже будет небольшой спойлер к книге Дэна Брауна «Происхождение».
Итак, по сюжету, учёный Эдмонд Кирш смоделировал происхождение жизни и показал, что её появление при определенных условиях неизбежно. Так он отнял последнее оправдание Бога у сторонников гипотезы сотворения. Это, конечно, вымышленная история, но наука о происхождении жизни реальна. Так что сегодня обсудим фундаментальный вопрос биологии: как появилась жизнь? Ниже предлагаю текст, а видео по теме есть не только на YouTube, но и на Substack.
Если честно, меня сюжетная завязка у Брауна впечатлила не очень сильно. Мало кто из ученых сомневается в том, что живое произошло из неживого в процессе химической эволюции. Если бы этот аргумент и правда уничтожал религии, то мы бы уже наблюдали их массовое отмирание. Либо настоящую охоту на ученых. Но религиозные проповедники, к счастью или к сожалению, отлично умеют игнорировать факты.
А вот что касается деталей происхождения жизни, мы действительно многого пока ещё не знаем. В своем романе Дэн Браун ссылается на классический эксперимент Миллера – Юри, проведённый ещё в 1953 году. В нём учёные попытались синтезировать самые базовые кирпичики жизни — нуклеотиды и аминокислоты — из смеси простых веществ, которые в достаточном количестве присутствовали на древней Земле. Они имитировали молнии — пропускали электрический ток через смесь водяного пара, метана, аммиака, водорода и угарного газа. В результате им удалось получить в этой смеси пять из двадцати классических аминокислот, которые входят в состав наших с вами белков.
Браун устами одного из персонажей справедливо отмечает, что в то время у Миллера и Юри не было современных приборов, которые могли обнаружить малые концентрации веществ. Когда этот эксперимент повторили в 2008 году, используя современные методы детекции, в смеси нашли уже двадцать две разных аминокислоты.
Что касается другого важнейшего компонента жизни — нуклеотидов, тех самых химических «буковок» A, T, G, C, из которых состоят молекулы наследственной информации ДНК, — то и здесь никаких чудес не требуется. В 2022 году в журнале Nature Communications вышла статья, авторы которой показали, что всё разнообразие нуклеотидных оснований можно обнаружить… в метеоритах. Конечно, это могли наследить какие-то инопланетяне, но мы о таковых не знаем, поэтому предполагаем, что нуклеотиды возникли сами по себе — без участия живых существ.
Это было наблюдение за естественными метеоритами, но есть и эксперимент 2019 года. Прямо в лаборатории симулировали возникновение биологических молекул с участием межзвёздного льда. Там смешивали водяной пар, угарный газ, аммиак и метанол в условиях, похожих на космическое пространство. И оказалось, что в этих условиях действительно можно получить необходимые для возникновения жизни нуклеотиды.
Итак, базовые кирпичики, которые нужны для жизни: и аминокислоты, из которых состоят белки, и нуклеотиды, из которых состоит ДНК, — всё это ни в каком божественном чуде не нуждается. Химия сама рождает биологию.
Но сделаем шаг назад. Мы взялись описать происхождение жизни. Но что это вообще такое — жизнь? Хотя жизнью можно называть разные вещи, мало кто сомневается, что живыми являются способные к делению клетки и организмы, которые из них состоят. То есть от кирпичиков жизни нужно как-то перейти к клеткам.
Теория эволюции Дарвина прекрасно объясняет, как из одной клетки могло развиться все многообразие жизни на Земле. Но теория эволюции не говорит нам ничего том, как должна была появиться первая клетка. Впрочем, кто сказал, что эволюция без клеток невозможна? Тут на сцену и выходят гипотезы абиогенеза — то есть происхождения живого из неживого.
Сразу оговорюсь. Происхождение от единого общего предка всех современных форм жизни на планете, от утконоса до кишечной палочки — это совершенно установленный факт. Среди биологов об этом уже давно не спорят. Но вот о том, как появилась жизнь, мы знаем гораздо меньше, и можем лишь предполагать различные сценарии. Поэтому мы и говорим «теория эволюции», но «гипотезы абиогенеза».
Даже если мы сегодня создадим жизнь в пробирке, это не будет автоматически означать, что мы узнали, как она появилась в прошлом, миллиарды лет назад. Но немного заглянуть в прошлое мы всё-таки можем.
Начнем с разбора ошибок. Первая гипотеза абиогенеза, которая была популярна среди ученых и алхимиков XVIII века — гипотеза спонтанного самозарождения жизни. Тогда учёные предполагали, что бактерии и даже многоклеточные организмы могут появиться из неживой материи — сразу в готовом виде. Некоторые мыслители прошлого всерьез полагали, что из гнилого мяса могут появиться личинки мух, а из старых тряпок — крысы и мыши.
Понадобились тщательно поставленные опыты Луи Пастера, который доказал, что в изначально стерильной колбе даже в самой подходящей питательной среде жизнь просто так возникать не будет. Микробы или мухи должны проникнуть туда извне. То есть всякая современная жизнь происходит из современной жизни.
Еще популярной была гипотеза панспермии — о том, что жизнь занесли на Землю из космоса. Эта теория не противоречит никаким наблюдаемым фактам. Но все же такое допущение лишь переносит интересный нам момент зарождения жизни на некую другую планету. То есть мало чего объясняет.
Один из аргументов против гипотез абиогенеза заключается в том, что современная клетка слишком сложна, чтобы получиться стихийно. В ее состав обязательно входят как минимум четыре класса важнейших биологических молекул. Это ДНК, РНК, белки и липиды.
Все они друг с другом взаимосвязаны: ДНК нужна для того, чтобы синтезировать РНК, РНК нужна для того, чтобы синтезировать белки, а белки регулируют работу генов. Тем временем липидные мембраны ограничивают это все в едином пространстве, чтобы не растеклось. Есть и другие биологические молекулы, но эти самые главные.
В одной современной клетке могут быть тысячи и даже десятки тысяч разных генов, каждый из которых кодирует отдельный белок. Не все гены обязательны, но многие из них необходимы для работы такой клетки. Даже у одного из самых простых современных организмов, у одноклеточной бактерии-микоплазмы — с очень маленьким геномом — все равно не меньше девятисот генов. Спонтанным самозарождением и не пахнет.
Есть знаменитая работа группы ученых под руководством Крейга Вентера за которую его обвинили в “Игре в Бога”.
Вентер и его команда первыми в истории человечества создали клетку с искусственно синтезированной ДНК. Причем с сильно урезанным «минимальным» геномом. Они предположили, что гены, встречающиеся у всех организмов, должны быть универсальными и критически необходимыми для жизни. А некоторыми уникальными генами, скорее всего, можно пренебречь, что и подтвердилось.
Но даже самых необходимых генов в их исследовании оказалось 473! Если сравнить это с числом генов у уже упомянутой микоплазмы (с которой и началось исследование), то созданная в лаборатории клетка получилась почти вдвое проще. Но даже такая примитивная клетка чересчур сложна, чтобы возникнуть спонтанно в готовом виде.
К счастью, никто из ученых и не считает, что современная клетка просто взяла и собралась сама собой.
Одно из крутейших открытий современной биологии заключается в том, что эволюционировать могут даже отдельные молекулы. Есть целая область исследований, которая называется химической эволюцией — в ней принципы дарвиновского отбора используются для того, чтобы получать молекулы с нужными свойствами. Например, есть методика SELEX (Систематическая эволюция лигандов экспоненциальным обогащением): биохимики берут случайные последовательности РНК и отбирают среди них те, которые, допустим, хорошо связываются с белком А — и плохо связываются с белком Б. Отобранные цепочки РНК копируют, причём специально вносят в процесс копирования случайные ошибки — и ещё раз устраивают им такой вот искусственный отбор.
Через несколько итераций мы получаем такие РНК, которые идеально связываются с белком А и совершенно не связываются с белком Б. Фактически это биохимические сенсоры, реагирующие на определенный белок. Таким же образом можно разрабатывать флуоресцентные метки и даже лекарства.
Все, что нужно для эволюции — системы, способные копировать самих себя, то есть репликаторы. И некоторые репликаторы могут быть устроены предельно просто. В качестве примера возьмём кристаллы. Они умеют расти, причем чем больше площадь поверхности кристалла, тем быстрее он растет и воспроизводит себя.
Самоподдерживающиеся — автокаталитические — химические реакции могут происходить в пробирке. В МГУ на парах по химии нам показывали реакцию Белоусова — Жаботинского. Это колебательный процесс, который сам себя поддерживает.
В кибернетике машина, которая может воспроизвести саму себя, называется машиной фон Неймана. И такие машины тоже близки к нашему пониманию жизни. В моем любимом сериале детства LEXX был антагонист по имени Мантрид. Он пользовался роботами-дронами, которые выглядели как руки и выполняли его приказы. Но когда они получили возможность воспроизводить самих себя, весь мир стал материалом для их самовоспроизведения — и роботы послушно превращали звезду за звездой в свои копии. Это, конечно, фантастика, но одновременно и очень показательный пример того, как единожды запущенный механизм самовоспроизведения может привести к глобальным последствиям.
Критикуя роль репликаторов, креационисты любят ссылаться на второе начало термодинамики: что мера неупорядоченности системы, энтропия, не может убывать. Только деградация и хаоc! А если никакое самопроизвольное и упорядоченное усложнение невозможно, никакой вам эволюции или зарождения жизни. Но жизнь, чего бы там ни хотели креационисты, — это открытая система, которая получает энергию и вещества извне. Поэтому в данном случае упоминать второе начало термодинамики — это просто безграмотно.
Итак, для эволюции нужны репликаторы. Но от какого именно репликатора произошла современная жизнь? Сегодня принято считать, что эволюция жизни на Земле началась не с белков и не с ДНК. Белки многофункциональны, имеют сложные трехмерные структуры, осуществляют массу химических реакций, но… категорически не умеют копировать себя. А ДНК отлично подходит для хранения и передачи генетической информации, но химически она слишком инертна. Поэтому большинство ученых склоняется к тому, что начало всему живому положили молекулы РНК – ну или какие-то похожие молекулы.
Дело в том, что РНК — это цепочка из четырёх типов нуклеотидов. Прямо как ДНК. Но в отличие от ДНК, РНК — это как правило не двойная спираль, а одиночная цепочка из нуклеотидов, которая легко сворачивается в сложные трехмерные структуры с разными свойствами. По сути, молекула РНК может взять лучшее из двух миров. Как и ДНК, РНК легко копируется. Как и белки, РНК легко ускоряет различные химические реакции.
На уроках биологии в школе обычно рассказывают, что РНК — это матрица, на основе информации из которой строятся белки. ДНК — книга рецептов, а РНК — копия одного рецепта на большой кухне, где варятся вкусные белки. Но РНК — это гораздо круче и гораздо больше. РНК — это целый мир. И в пользу версии, что именно РНК стала основной молекулой жизни, говорят сильные аргументы.
Во-первых, мы уже знаем, что образующие РНК нуклеотиды могут быть обнаружены даже в космосе, и вполне могут быть синтезированы химически, без участия каких-либо живых систем. Во-вторых, даже короткие цепочки РНК, возникшие в результате такого абиогенеза, вполне могут выполнять важные биологические функции. Например, существуют микро-РНК — короткие цепочки РНК, которые связываются с ДНК и так регулируют работу генов. В-третьих, какой важнейший процесс в клетке ни возьми, скорее всего, где-то там ошивается РНК.
Давайте посмотрим на рибосому — это одна из самых важных молекулярных машин в клетке, которая синтезирует белки.
Если мысленно разобрать её, то мы увидим, что она состоит из белков и молекул РНК. Причём в каталитических центрах, где происходят основные химические реакции, главные функции выполняет именно РНК. Получается, рибосомы — это по сути молекулы РНК, которые создают новые белки. А белки в составе рибосомы лишь помогают делать это более эффективно, а также поддерживают общую структуру.
Есть и другие важнейшие клеточные процессы, за которые отвечают именно молекулы РНК. Например, возьмем знаменитую теломеразу — фермент, который достраивает кончики хромосом. В его состав также входят молекулы РНК.
А теперь пример из продвинутой молекулярной биологии! Самые обычные молекулы РНК, которые кодируют белки, у нас с вами часто разрезаются и сшиваются обратно — этот процесс называется сплайсингом. Он повышает разнообразие белков: тут вырезали один кусочек, тут другой — и получили два разных белка, хотя ген в ДНК изначально был один. В основе молекулярной машины, которая отвечает за этот процесс — она называется «сплайсосома» — тоже лежат молекулы РНК. То есть одни РНК с пользой разрезают другие РНК. Еще молекулы РНК могут ускорят самые разные химические реакции. Такие РНК-молекулы назвали рибозимами, и за их открытие Томас Чек в 1989 году получил Нобелевскую премию по химии.
Именно рибозимы и легли в основу самых современных представлений о происхождении жизни — так называемых гипотез мира РНК.
Если клетки не могут самозарождаться, могут ли это делать молекулы РНК? Насколько большой и сложной должна быть молекула-рибозим, чтобы выполнять полезные функции, связанные с жизнью? Типичный ген в геноме современного человека состоит примерно из тысячи нуклеотидов. Такая длинная последовательность нуклеотидов едва ли соберется сама по себе — ей должна предшествовать какая-то ещё эволюция.
А самые короткие молекулы РНК, которые нам известны и обладают нетривиальными функциями, состоят всего лишь из пяти нуклеотидов! В статье 2011 года, которая опубликована в журнале Британского королевского общества, говорится, что подобный рибозим умеет навешивать аминокислоту на нуклеотидную последовательность. И это очень важная функция. Без нее невозможен синтез белков, а значит и современная жизнь. В современной клетке эту функцию выполняют специальные сложные белки — Аминоацил-тРНК синтетазы. Они берут аминокислоту, приделывают ее к особой транспортной РНК, а потом такие транспортные РНК доставляют аминокислоты в рибосомы, где происходит синтез белков.
Все это довольно сложный цикл со множеством участников и этапов. А когда оказывается, что малюсенькая цепочка РНК по сути выполняет эту функцию — пусть и не так хорошо, как современные белки — мы понимаем, что раньше жизнь могла бы устроена намного проще.
Но чтобы говорить об эволюции, РНК должна обладать не только функциями, но и способностью к самокопированию. И с этим у РНК всё очень хорошо! Структуры и ДНК, и РНК прекрасно подходят для самовоспроизведения. Молекула ДНК — это двойная спираль, в последовательности которой напротив буквы G всегда стоит C, а напротив A стоит Т. Это называется принципом комплементарности, или дополнения. Химически эти пары нуклеотидов буквально притягиваются друг к другу и легко образуют связи.
Благодаря этому принципу, если вы знаете последовательность нуклеотидов одной половины спирали, вы всегда знаете последовательность другой. И если расплести двойную спираль на две одиночных, то каждую из них легко достроить до двойной. Но то же самое справедливо и для РНК. Мы обычно думаем об РНК как об одиночной цепочке, но двойные спирали из РНК тоже возможны, как и гибридные спирали из ДНК и РНК.
Но все же в норме за копирование ДНК и РНК отвечают специальные ферменты, в состав которых входят белки. Возможно ли самокопирование РНК без белков — усилиями одних лишь рибозимов? В статье 2002 года авторы показали, что можно сделать рибозим, который собирает свои копии из нескольких более коротких молекул РНК. Но ему требовались готовые составные части — так что это круто, но для полноценной репликации ещё недостаточно.
А вот в нескольких недавних статьях есть примеры рибозимов, которые обладают очень хорошей способностью копировать разные РНК. И этот процесс возможен без участия белков. Причём получили такую удивительную молекулу с помощью химической эволюции. Забавно, что при создании таких молекул учёные могут даже сами не понимать, как они работают. А уже потом по результатам криоэлектронной микроскопии можно увидеть, как именно полученный рибозим связывается с другими цепочками РНК.
Рибозимы способны выполнять самые разные функции. Есть рибозимы, которые связываются с одной из самых важных для жизни малых молекул — АТФ. Кстати, это тоже нуклеотид. Есть рибозимы, которые влияют на течение ВИЧ. И есть рибозимы, которые синтезируют другие цепочки РНК — длиной до 95 нуклеотидов. Это значит, что все самые важные процессы, которые в современных клетках выполняют белки, на заре жизни могли выполнять рибозимы.
Хорошо, но это же все разные рибозимы. Где тот один, который сам себя копировал и дал нам жизнь во всём разнообразии? Оказывается, что не нужен нам никакой один-единственный рибозим. Например, статья 2012 года в журнале Nature рассказывает о комплексе из трёх рибозимов. Вместе они катализируют реакции, которые воспроизводят каждую из этих трёх молекул. То есть и в прошлом вполне могла зародиться система из нескольких рибозимов, которые жили вместе, зависели друг от друга и совместно эволюционировали. Потом они добавили себе белки, ну и ДНК для надежного хранения данных.
Вот теперь можно представить какую-нибудь конкретную модель, которая опишет нам, как на основе примитивных рибозимов могла запуститься полноценная дарвиновская эволюция. Я не утверждаю, что всё было именно так, как я сейчас расскажу. Но мне очень нравится модель, которую предложил нобелевский лауреат по биологии Джек Шостак.
Его лекция 2023 года про происхождение жизни начинается с обсуждения клеточных мембран. Он экспериментально показывает, что можно растворить в воде простые жирные кислоты — например, такие, которые входят в обычное мыло. Из них будут спонтанно формироваться пузырьки и капельки, похожие на клеточные мембраны.
Конечно, мембраны современных клеток устроены гораздо сложнее: они представляют собой двойной слой из липидов, который пронизан транспортными белками и рецепторами. Но кто сказал, что первые мембраны были такими? Самые простые мембраны получаются так же легко, как детские мыльные пузыри или капельки жира в бульоне. Более того, такие пузырьки могут расти и конкурировать друг с другом. Когда две капельки соприкасаются, одна может украсть липиды у другой, и за счёт этого увеличить площадь своей мембраны. И Джек Шостак предложил красивый механизм, который объясняет, как эти липидные мембраны могут коэволюционировать с молекулами РНК.
Мембраны современных клеток достаточно плохо проницаемы для нуклеотидов. И для того, чтобы нуклеотиды попадали внутрь клеток, в мембранах есть специальные каналы. Но не так сложно себе представить, что примитивные мембраны древних клеток были гораздо более проницаемы. Отдельные нуклеотиды могли проходить сквозь них и соединяться внутри в более крупные молекулы, размер которых уже не позволял им выйти обратно.
А теперь представьте себе, что внутри одной такой древней мембраны оказался какой-нибудь рибозим, который может соединять друг с другом нуклеотиды. Благодаря его работе внутри мембраны будут накапливаться более сложные и крупные молекулы РНК. И для этого не нужна ни генетическая регуляция, ни механизмы наследования. В тех пузырьках, в которых больше молекул РНК, будет расти поверхностное натяжение мембраны. Пузырек как бы распирает изнутри, и поэтому он как будто «стремится» стать больше. Из-за этого он будет эффективнее обворовывать более мелкие пузырьки. Прямо как здоровенный гопник отжимает мобилы у хлюпиков.
И уже в такой простой модели мы видим дарвиновскую эволюцию: больше растут те пузырьки, в которых активней происходят химические реакции синтеза РНК. Когда такой пузырь достигает критически большого размера, он может распасться на части чисто механически, причем некоторым дочерним пузырькам достанется часть содержимого большого. Это по сути примитивный аналог клеточного деления, позволяющий пузырькам с рибозимами размножаться.
Впрочем, некоторые ученые считают, что для зарождения жизни и липидные мембраны были не нужны. Вот какую гипотезу нам рассказывал академик Спирин, который был заведующим кафедрой молекулярной биологии биологического факультета МГУ. Он предлагал сценарий, в котором жизнь зародилась на литорали. Литораль — это прибрежная область, которую во время прилива заливает море, а во время отлива там остаются пересыхающие лужицы. Я в детстве часто бывал на Белом море и много гулял по таким литоралям. Концентрация попавших в такую лужицу органических молекул возрастает по мере того, как лужица пересыхает во время отлива.
Если в такую лужицу попадёт какая-то молекула или группа молекул РНК, способных при высокой концентрации полезных веществ создавать копии себя — пусть даже не идеальные копии, — то за один отлив эта система размножится. А потом наступает прилив – и всё, что успело насинтезироваться, сначала оказывается в океане, а потом разносится по другим лужицам. И вот уже не в одной, а в пяти или десяти лужицах идёт копирование этой молекулы РНК или группы молекул.
Какие-то варианты молекул РНК будут копировать себя лучше, какие-то хуже. Те, которые копируют себя лучше, за время отлива успеют произвести больше себе подобных. Более продвинутые эволюционно молекулы, попадая в одну лужицу с менее приспособленными молекулами, будут выигрывать гонку за ресурсы. То есть на литорали будет происходить типичный естественный отбор по Дарвину. А это уже понятный механизм эволюции.
Итак, мы поняли, что дарвиновский отбор может работать с одними лишь молекулами РНК, без белков и клеточных мембран. И вопрос только в том, какие для этого были нужны условия. Это вопрос открытый, которому посвящены тысячи научных статей.
Кто-то считает, что жизнь зародилась возле черных курильщиков — подводных горячих источников, у которых возникают градиенты температур. Кто-то склоняется к гипотезе, что жизнь зарождалась на поверхности минералов вроде глины, которые защищали биологические молекулы от действия ультрафиолета и способствовали ускорению некоторых химических реакций. Версий много, но это уже хоть важные, но детали.
Большинство современных гипотез абиогенеза говорят о том, что некоторые простые молекулы, способные копировать сами себя, выживали потому, что делали все больше и больше своих копий — так постепенно запустился эволюционный процесс. Под это описание вполне подходят молекулы РНК, которые способны к эволюции — и это доказано экспериментально. Они же могли синтезировать другие молекулы РНК.
Эволюционный процесс мог быть очень медленным и неэффективным. Но с момента формирования Земли до того момента, когда на ней появилась полноценная клеточная жизнь, по нашим оценкам, прошло несколько сот миллионов лет. И даже если химическая реакция проходит очень неэффективно, за сотни миллионов лет могло накопиться нужное количество продуктов этой реакции.
Чего не хватает, чтобы сейчас повторить зарождение жизни из неживой материи и посмотреть, как это происходило? У нас нет сотен миллионов лет и всего объёма Мирового океана со всем многообразием условий. А ведь ещё нужно, чтоб он был свободен от уже существующей жизни, для которой вся эта химическая эволюция — вкусненький суп. Странно было бы ожидать, что за условные десять или даже сто лет лабораторных экспериментов удастся воспроизвести то, на что в реальности потребовались несопоставимые хронологические и пространственные масштабы.
Но что мы имеем по итогу? Среди учёных-биологов встречаются две крайние и противоположные друг другу точки зрения. Одна, которой придерживался цитолог Кристиан де Дюв, заявляет, что жизнь — это космический императив. Иными словами, жизнь неизбежно возникает в любом месте, где физические условия это позволяют — как, например, на Земле. Вторая точка зрения, которой придерживался молекулярный биолог Фрэнсис Крик, один из открывателей структуры молекулы ДНК, говорит, что возникновение жизни — это все же очень маловероятное событие. Должно сильно повезти. Если это так, то мы существуем лишь потому, что во Вселенной есть множество планет, чтобы ставить подобные эксперименты. Вот на одной и получилось.
Наука до сих пор не знает, какая из этих крайностей ближе к истине и насколько на самом деле вероятно стечение обстоятельств, которое привело к появлению жизни на Земле. Но мы сильно продвинулись в этом направлении, а главное — поняли, что для объяснения этого «чуда» не нужно никаких сверхъестественных сил.
В «Происхождении» Дэна Брауна учёного убили именно потому, что идея о несверхъестественном происхождении жизни могла «отменить» все возможные религии. Я надеюсь, что никто не пострадает из-за того, что я раскрыл эту страшную тайну, которая столь радикально спорит с постулатами большинства конфессий.
Кстати, теория абиогенеза подводит нас к идее, что и на других планетах мы тоже когда-нибудь можем обнаружить жизнь. Возможно, другую, но тоже появившуюся за счет конкурирующих друг с другом репликаторов.
Источники: https://docs.google.com/document/d/1HllPBG3p6UTRb7150HgHSLGct0je641xUEUiYc7ww-k/edit
Мой телеграм: https://t.me/ScienceInquisition
Итак, по сюжету, учёный Эдмонд Кирш смоделировал происхождение жизни и показал, что её появление при определенных условиях неизбежно. Так он отнял последнее оправдание Бога у сторонников гипотезы сотворения. Это, конечно, вымышленная история, но наука о происхождении жизни реальна. Так что сегодня обсудим фундаментальный вопрос биологии: как появилась жизнь? Ниже предлагаю текст, а видео по теме есть не только на YouTube, но и на Substack.
Если честно, меня сюжетная завязка у Брауна впечатлила не очень сильно. Мало кто из ученых сомневается в том, что живое произошло из неживого в процессе химической эволюции. Если бы этот аргумент и правда уничтожал религии, то мы бы уже наблюдали их массовое отмирание. Либо настоящую охоту на ученых. Но религиозные проповедники, к счастью или к сожалению, отлично умеют игнорировать факты.
А вот что касается деталей происхождения жизни, мы действительно многого пока ещё не знаем. В своем романе Дэн Браун ссылается на классический эксперимент Миллера – Юри, проведённый ещё в 1953 году. В нём учёные попытались синтезировать самые базовые кирпичики жизни — нуклеотиды и аминокислоты — из смеси простых веществ, которые в достаточном количестве присутствовали на древней Земле. Они имитировали молнии — пропускали электрический ток через смесь водяного пара, метана, аммиака, водорода и угарного газа. В результате им удалось получить в этой смеси пять из двадцати классических аминокислот, которые входят в состав наших с вами белков.
Браун устами одного из персонажей справедливо отмечает, что в то время у Миллера и Юри не было современных приборов, которые могли обнаружить малые концентрации веществ. Когда этот эксперимент повторили в 2008 году, используя современные методы детекции, в смеси нашли уже двадцать две разных аминокислоты.
Что касается другого важнейшего компонента жизни — нуклеотидов, тех самых химических «буковок» A, T, G, C, из которых состоят молекулы наследственной информации ДНК, — то и здесь никаких чудес не требуется. В 2022 году в журнале Nature Communications вышла статья, авторы которой показали, что всё разнообразие нуклеотидных оснований можно обнаружить… в метеоритах. Конечно, это могли наследить какие-то инопланетяне, но мы о таковых не знаем, поэтому предполагаем, что нуклеотиды возникли сами по себе — без участия живых существ.
Это было наблюдение за естественными метеоритами, но есть и эксперимент 2019 года. Прямо в лаборатории симулировали возникновение биологических молекул с участием межзвёздного льда. Там смешивали водяной пар, угарный газ, аммиак и метанол в условиях, похожих на космическое пространство. И оказалось, что в этих условиях действительно можно получить необходимые для возникновения жизни нуклеотиды.
Итак, базовые кирпичики, которые нужны для жизни: и аминокислоты, из которых состоят белки, и нуклеотиды, из которых состоит ДНК, — всё это ни в каком божественном чуде не нуждается. Химия сама рождает биологию.
Но сделаем шаг назад. Мы взялись описать происхождение жизни. Но что это вообще такое — жизнь? Хотя жизнью можно называть разные вещи, мало кто сомневается, что живыми являются способные к делению клетки и организмы, которые из них состоят. То есть от кирпичиков жизни нужно как-то перейти к клеткам.
Теория эволюции Дарвина прекрасно объясняет, как из одной клетки могло развиться все многообразие жизни на Земле. Но теория эволюции не говорит нам ничего том, как должна была появиться первая клетка. Впрочем, кто сказал, что эволюция без клеток невозможна? Тут на сцену и выходят гипотезы абиогенеза — то есть происхождения живого из неживого.
Сразу оговорюсь. Происхождение от единого общего предка всех современных форм жизни на планете, от утконоса до кишечной палочки — это совершенно установленный факт. Среди биологов об этом уже давно не спорят. Но вот о том, как появилась жизнь, мы знаем гораздо меньше, и можем лишь предполагать различные сценарии. Поэтому мы и говорим «теория эволюции», но «гипотезы абиогенеза».
Даже если мы сегодня создадим жизнь в пробирке, это не будет автоматически означать, что мы узнали, как она появилась в прошлом, миллиарды лет назад. Но немного заглянуть в прошлое мы всё-таки можем.
Начнем с разбора ошибок. Первая гипотеза абиогенеза, которая была популярна среди ученых и алхимиков XVIII века — гипотеза спонтанного самозарождения жизни. Тогда учёные предполагали, что бактерии и даже многоклеточные организмы могут появиться из неживой материи — сразу в готовом виде. Некоторые мыслители прошлого всерьез полагали, что из гнилого мяса могут появиться личинки мух, а из старых тряпок — крысы и мыши.
Понадобились тщательно поставленные опыты Луи Пастера, который доказал, что в изначально стерильной колбе даже в самой подходящей питательной среде жизнь просто так возникать не будет. Микробы или мухи должны проникнуть туда извне. То есть всякая современная жизнь происходит из современной жизни.
Еще популярной была гипотеза панспермии — о том, что жизнь занесли на Землю из космоса. Эта теория не противоречит никаким наблюдаемым фактам. Но все же такое допущение лишь переносит интересный нам момент зарождения жизни на некую другую планету. То есть мало чего объясняет.
Один из аргументов против гипотез абиогенеза заключается в том, что современная клетка слишком сложна, чтобы получиться стихийно. В ее состав обязательно входят как минимум четыре класса важнейших биологических молекул. Это ДНК, РНК, белки и липиды.
Все они друг с другом взаимосвязаны: ДНК нужна для того, чтобы синтезировать РНК, РНК нужна для того, чтобы синтезировать белки, а белки регулируют работу генов. Тем временем липидные мембраны ограничивают это все в едином пространстве, чтобы не растеклось. Есть и другие биологические молекулы, но эти самые главные.
В одной современной клетке могут быть тысячи и даже десятки тысяч разных генов, каждый из которых кодирует отдельный белок. Не все гены обязательны, но многие из них необходимы для работы такой клетки. Даже у одного из самых простых современных организмов, у одноклеточной бактерии-микоплазмы — с очень маленьким геномом — все равно не меньше девятисот генов. Спонтанным самозарождением и не пахнет.
Есть знаменитая работа группы ученых под руководством Крейга Вентера за которую его обвинили в “Игре в Бога”.
Вентер и его команда первыми в истории человечества создали клетку с искусственно синтезированной ДНК. Причем с сильно урезанным «минимальным» геномом. Они предположили, что гены, встречающиеся у всех организмов, должны быть универсальными и критически необходимыми для жизни. А некоторыми уникальными генами, скорее всего, можно пренебречь, что и подтвердилось.
Но даже самых необходимых генов в их исследовании оказалось 473! Если сравнить это с числом генов у уже упомянутой микоплазмы (с которой и началось исследование), то созданная в лаборатории клетка получилась почти вдвое проще. Но даже такая примитивная клетка чересчур сложна, чтобы возникнуть спонтанно в готовом виде.
К счастью, никто из ученых и не считает, что современная клетка просто взяла и собралась сама собой.
Одно из крутейших открытий современной биологии заключается в том, что эволюционировать могут даже отдельные молекулы. Есть целая область исследований, которая называется химической эволюцией — в ней принципы дарвиновского отбора используются для того, чтобы получать молекулы с нужными свойствами. Например, есть методика SELEX (Систематическая эволюция лигандов экспоненциальным обогащением): биохимики берут случайные последовательности РНК и отбирают среди них те, которые, допустим, хорошо связываются с белком А — и плохо связываются с белком Б. Отобранные цепочки РНК копируют, причём специально вносят в процесс копирования случайные ошибки — и ещё раз устраивают им такой вот искусственный отбор.
Через несколько итераций мы получаем такие РНК, которые идеально связываются с белком А и совершенно не связываются с белком Б. Фактически это биохимические сенсоры, реагирующие на определенный белок. Таким же образом можно разрабатывать флуоресцентные метки и даже лекарства.
Все, что нужно для эволюции — системы, способные копировать самих себя, то есть репликаторы. И некоторые репликаторы могут быть устроены предельно просто. В качестве примера возьмём кристаллы. Они умеют расти, причем чем больше площадь поверхности кристалла, тем быстрее он растет и воспроизводит себя.
Самоподдерживающиеся — автокаталитические — химические реакции могут происходить в пробирке. В МГУ на парах по химии нам показывали реакцию Белоусова — Жаботинского. Это колебательный процесс, который сам себя поддерживает.
В кибернетике машина, которая может воспроизвести саму себя, называется машиной фон Неймана. И такие машины тоже близки к нашему пониманию жизни. В моем любимом сериале детства LEXX был антагонист по имени Мантрид. Он пользовался роботами-дронами, которые выглядели как руки и выполняли его приказы. Но когда они получили возможность воспроизводить самих себя, весь мир стал материалом для их самовоспроизведения — и роботы послушно превращали звезду за звездой в свои копии. Это, конечно, фантастика, но одновременно и очень показательный пример того, как единожды запущенный механизм самовоспроизведения может привести к глобальным последствиям.
Критикуя роль репликаторов, креационисты любят ссылаться на второе начало термодинамики: что мера неупорядоченности системы, энтропия, не может убывать. Только деградация и хаоc! А если никакое самопроизвольное и упорядоченное усложнение невозможно, никакой вам эволюции или зарождения жизни. Но жизнь, чего бы там ни хотели креационисты, — это открытая система, которая получает энергию и вещества извне. Поэтому в данном случае упоминать второе начало термодинамики — это просто безграмотно.
Итак, для эволюции нужны репликаторы. Но от какого именно репликатора произошла современная жизнь? Сегодня принято считать, что эволюция жизни на Земле началась не с белков и не с ДНК. Белки многофункциональны, имеют сложные трехмерные структуры, осуществляют массу химических реакций, но… категорически не умеют копировать себя. А ДНК отлично подходит для хранения и передачи генетической информации, но химически она слишком инертна. Поэтому большинство ученых склоняется к тому, что начало всему живому положили молекулы РНК – ну или какие-то похожие молекулы.
Дело в том, что РНК — это цепочка из четырёх типов нуклеотидов. Прямо как ДНК. Но в отличие от ДНК, РНК — это как правило не двойная спираль, а одиночная цепочка из нуклеотидов, которая легко сворачивается в сложные трехмерные структуры с разными свойствами. По сути, молекула РНК может взять лучшее из двух миров. Как и ДНК, РНК легко копируется. Как и белки, РНК легко ускоряет различные химические реакции.
На уроках биологии в школе обычно рассказывают, что РНК — это матрица, на основе информации из которой строятся белки. ДНК — книга рецептов, а РНК — копия одного рецепта на большой кухне, где варятся вкусные белки. Но РНК — это гораздо круче и гораздо больше. РНК — это целый мир. И в пользу версии, что именно РНК стала основной молекулой жизни, говорят сильные аргументы.
Во-первых, мы уже знаем, что образующие РНК нуклеотиды могут быть обнаружены даже в космосе, и вполне могут быть синтезированы химически, без участия каких-либо живых систем. Во-вторых, даже короткие цепочки РНК, возникшие в результате такого абиогенеза, вполне могут выполнять важные биологические функции. Например, существуют микро-РНК — короткие цепочки РНК, которые связываются с ДНК и так регулируют работу генов. В-третьих, какой важнейший процесс в клетке ни возьми, скорее всего, где-то там ошивается РНК.
Давайте посмотрим на рибосому — это одна из самых важных молекулярных машин в клетке, которая синтезирует белки.
Если мысленно разобрать её, то мы увидим, что она состоит из белков и молекул РНК. Причём в каталитических центрах, где происходят основные химические реакции, главные функции выполняет именно РНК. Получается, рибосомы — это по сути молекулы РНК, которые создают новые белки. А белки в составе рибосомы лишь помогают делать это более эффективно, а также поддерживают общую структуру.
Есть и другие важнейшие клеточные процессы, за которые отвечают именно молекулы РНК. Например, возьмем знаменитую теломеразу — фермент, который достраивает кончики хромосом. В его состав также входят молекулы РНК.
А теперь пример из продвинутой молекулярной биологии! Самые обычные молекулы РНК, которые кодируют белки, у нас с вами часто разрезаются и сшиваются обратно — этот процесс называется сплайсингом. Он повышает разнообразие белков: тут вырезали один кусочек, тут другой — и получили два разных белка, хотя ген в ДНК изначально был один. В основе молекулярной машины, которая отвечает за этот процесс — она называется «сплайсосома» — тоже лежат молекулы РНК. То есть одни РНК с пользой разрезают другие РНК. Еще молекулы РНК могут ускорят самые разные химические реакции. Такие РНК-молекулы назвали рибозимами, и за их открытие Томас Чек в 1989 году получил Нобелевскую премию по химии.
Именно рибозимы и легли в основу самых современных представлений о происхождении жизни — так называемых гипотез мира РНК.
Если клетки не могут самозарождаться, могут ли это делать молекулы РНК? Насколько большой и сложной должна быть молекула-рибозим, чтобы выполнять полезные функции, связанные с жизнью? Типичный ген в геноме современного человека состоит примерно из тысячи нуклеотидов. Такая длинная последовательность нуклеотидов едва ли соберется сама по себе — ей должна предшествовать какая-то ещё эволюция.
А самые короткие молекулы РНК, которые нам известны и обладают нетривиальными функциями, состоят всего лишь из пяти нуклеотидов! В статье 2011 года, которая опубликована в журнале Британского королевского общества, говорится, что подобный рибозим умеет навешивать аминокислоту на нуклеотидную последовательность. И это очень важная функция. Без нее невозможен синтез белков, а значит и современная жизнь. В современной клетке эту функцию выполняют специальные сложные белки — Аминоацил-тРНК синтетазы. Они берут аминокислоту, приделывают ее к особой транспортной РНК, а потом такие транспортные РНК доставляют аминокислоты в рибосомы, где происходит синтез белков.
Все это довольно сложный цикл со множеством участников и этапов. А когда оказывается, что малюсенькая цепочка РНК по сути выполняет эту функцию — пусть и не так хорошо, как современные белки — мы понимаем, что раньше жизнь могла бы устроена намного проще.
Но чтобы говорить об эволюции, РНК должна обладать не только функциями, но и способностью к самокопированию. И с этим у РНК всё очень хорошо! Структуры и ДНК, и РНК прекрасно подходят для самовоспроизведения. Молекула ДНК — это двойная спираль, в последовательности которой напротив буквы G всегда стоит C, а напротив A стоит Т. Это называется принципом комплементарности, или дополнения. Химически эти пары нуклеотидов буквально притягиваются друг к другу и легко образуют связи.
Благодаря этому принципу, если вы знаете последовательность нуклеотидов одной половины спирали, вы всегда знаете последовательность другой. И если расплести двойную спираль на две одиночных, то каждую из них легко достроить до двойной. Но то же самое справедливо и для РНК. Мы обычно думаем об РНК как об одиночной цепочке, но двойные спирали из РНК тоже возможны, как и гибридные спирали из ДНК и РНК.
Но все же в норме за копирование ДНК и РНК отвечают специальные ферменты, в состав которых входят белки. Возможно ли самокопирование РНК без белков — усилиями одних лишь рибозимов? В статье 2002 года авторы показали, что можно сделать рибозим, который собирает свои копии из нескольких более коротких молекул РНК. Но ему требовались готовые составные части — так что это круто, но для полноценной репликации ещё недостаточно.
А вот в нескольких недавних статьях есть примеры рибозимов, которые обладают очень хорошей способностью копировать разные РНК. И этот процесс возможен без участия белков. Причём получили такую удивительную молекулу с помощью химической эволюции. Забавно, что при создании таких молекул учёные могут даже сами не понимать, как они работают. А уже потом по результатам криоэлектронной микроскопии можно увидеть, как именно полученный рибозим связывается с другими цепочками РНК.
Рибозимы способны выполнять самые разные функции. Есть рибозимы, которые связываются с одной из самых важных для жизни малых молекул — АТФ. Кстати, это тоже нуклеотид. Есть рибозимы, которые влияют на течение ВИЧ. И есть рибозимы, которые синтезируют другие цепочки РНК — длиной до 95 нуклеотидов. Это значит, что все самые важные процессы, которые в современных клетках выполняют белки, на заре жизни могли выполнять рибозимы.
Хорошо, но это же все разные рибозимы. Где тот один, который сам себя копировал и дал нам жизнь во всём разнообразии? Оказывается, что не нужен нам никакой один-единственный рибозим. Например, статья 2012 года в журнале Nature рассказывает о комплексе из трёх рибозимов. Вместе они катализируют реакции, которые воспроизводят каждую из этих трёх молекул. То есть и в прошлом вполне могла зародиться система из нескольких рибозимов, которые жили вместе, зависели друг от друга и совместно эволюционировали. Потом они добавили себе белки, ну и ДНК для надежного хранения данных.
Вот теперь можно представить какую-нибудь конкретную модель, которая опишет нам, как на основе примитивных рибозимов могла запуститься полноценная дарвиновская эволюция. Я не утверждаю, что всё было именно так, как я сейчас расскажу. Но мне очень нравится модель, которую предложил нобелевский лауреат по биологии Джек Шостак.
Его лекция 2023 года про происхождение жизни начинается с обсуждения клеточных мембран. Он экспериментально показывает, что можно растворить в воде простые жирные кислоты — например, такие, которые входят в обычное мыло. Из них будут спонтанно формироваться пузырьки и капельки, похожие на клеточные мембраны.
Конечно, мембраны современных клеток устроены гораздо сложнее: они представляют собой двойной слой из липидов, который пронизан транспортными белками и рецепторами. Но кто сказал, что первые мембраны были такими? Самые простые мембраны получаются так же легко, как детские мыльные пузыри или капельки жира в бульоне. Более того, такие пузырьки могут расти и конкурировать друг с другом. Когда две капельки соприкасаются, одна может украсть липиды у другой, и за счёт этого увеличить площадь своей мембраны. И Джек Шостак предложил красивый механизм, который объясняет, как эти липидные мембраны могут коэволюционировать с молекулами РНК.
Мембраны современных клеток достаточно плохо проницаемы для нуклеотидов. И для того, чтобы нуклеотиды попадали внутрь клеток, в мембранах есть специальные каналы. Но не так сложно себе представить, что примитивные мембраны древних клеток были гораздо более проницаемы. Отдельные нуклеотиды могли проходить сквозь них и соединяться внутри в более крупные молекулы, размер которых уже не позволял им выйти обратно.
А теперь представьте себе, что внутри одной такой древней мембраны оказался какой-нибудь рибозим, который может соединять друг с другом нуклеотиды. Благодаря его работе внутри мембраны будут накапливаться более сложные и крупные молекулы РНК. И для этого не нужна ни генетическая регуляция, ни механизмы наследования. В тех пузырьках, в которых больше молекул РНК, будет расти поверхностное натяжение мембраны. Пузырек как бы распирает изнутри, и поэтому он как будто «стремится» стать больше. Из-за этого он будет эффективнее обворовывать более мелкие пузырьки. Прямо как здоровенный гопник отжимает мобилы у хлюпиков.
И уже в такой простой модели мы видим дарвиновскую эволюцию: больше растут те пузырьки, в которых активней происходят химические реакции синтеза РНК. Когда такой пузырь достигает критически большого размера, он может распасться на части чисто механически, причем некоторым дочерним пузырькам достанется часть содержимого большого. Это по сути примитивный аналог клеточного деления, позволяющий пузырькам с рибозимами размножаться.
Впрочем, некоторые ученые считают, что для зарождения жизни и липидные мембраны были не нужны. Вот какую гипотезу нам рассказывал академик Спирин, который был заведующим кафедрой молекулярной биологии биологического факультета МГУ. Он предлагал сценарий, в котором жизнь зародилась на литорали. Литораль — это прибрежная область, которую во время прилива заливает море, а во время отлива там остаются пересыхающие лужицы. Я в детстве часто бывал на Белом море и много гулял по таким литоралям. Концентрация попавших в такую лужицу органических молекул возрастает по мере того, как лужица пересыхает во время отлива.
Если в такую лужицу попадёт какая-то молекула или группа молекул РНК, способных при высокой концентрации полезных веществ создавать копии себя — пусть даже не идеальные копии, — то за один отлив эта система размножится. А потом наступает прилив – и всё, что успело насинтезироваться, сначала оказывается в океане, а потом разносится по другим лужицам. И вот уже не в одной, а в пяти или десяти лужицах идёт копирование этой молекулы РНК или группы молекул.
Какие-то варианты молекул РНК будут копировать себя лучше, какие-то хуже. Те, которые копируют себя лучше, за время отлива успеют произвести больше себе подобных. Более продвинутые эволюционно молекулы, попадая в одну лужицу с менее приспособленными молекулами, будут выигрывать гонку за ресурсы. То есть на литорали будет происходить типичный естественный отбор по Дарвину. А это уже понятный механизм эволюции.
Итак, мы поняли, что дарвиновский отбор может работать с одними лишь молекулами РНК, без белков и клеточных мембран. И вопрос только в том, какие для этого были нужны условия. Это вопрос открытый, которому посвящены тысячи научных статей.
Кто-то считает, что жизнь зародилась возле черных курильщиков — подводных горячих источников, у которых возникают градиенты температур. Кто-то склоняется к гипотезе, что жизнь зарождалась на поверхности минералов вроде глины, которые защищали биологические молекулы от действия ультрафиолета и способствовали ускорению некоторых химических реакций. Версий много, но это уже хоть важные, но детали.
Большинство современных гипотез абиогенеза говорят о том, что некоторые простые молекулы, способные копировать сами себя, выживали потому, что делали все больше и больше своих копий — так постепенно запустился эволюционный процесс. Под это описание вполне подходят молекулы РНК, которые способны к эволюции — и это доказано экспериментально. Они же могли синтезировать другие молекулы РНК.
Эволюционный процесс мог быть очень медленным и неэффективным. Но с момента формирования Земли до того момента, когда на ней появилась полноценная клеточная жизнь, по нашим оценкам, прошло несколько сот миллионов лет. И даже если химическая реакция проходит очень неэффективно, за сотни миллионов лет могло накопиться нужное количество продуктов этой реакции.
Чего не хватает, чтобы сейчас повторить зарождение жизни из неживой материи и посмотреть, как это происходило? У нас нет сотен миллионов лет и всего объёма Мирового океана со всем многообразием условий. А ведь ещё нужно, чтоб он был свободен от уже существующей жизни, для которой вся эта химическая эволюция — вкусненький суп. Странно было бы ожидать, что за условные десять или даже сто лет лабораторных экспериментов удастся воспроизвести то, на что в реальности потребовались несопоставимые хронологические и пространственные масштабы.
Но что мы имеем по итогу? Среди учёных-биологов встречаются две крайние и противоположные друг другу точки зрения. Одна, которой придерживался цитолог Кристиан де Дюв, заявляет, что жизнь — это космический императив. Иными словами, жизнь неизбежно возникает в любом месте, где физические условия это позволяют — как, например, на Земле. Вторая точка зрения, которой придерживался молекулярный биолог Фрэнсис Крик, один из открывателей структуры молекулы ДНК, говорит, что возникновение жизни — это все же очень маловероятное событие. Должно сильно повезти. Если это так, то мы существуем лишь потому, что во Вселенной есть множество планет, чтобы ставить подобные эксперименты. Вот на одной и получилось.
Наука до сих пор не знает, какая из этих крайностей ближе к истине и насколько на самом деле вероятно стечение обстоятельств, которое привело к появлению жизни на Земле. Но мы сильно продвинулись в этом направлении, а главное — поняли, что для объяснения этого «чуда» не нужно никаких сверхъестественных сил.
В «Происхождении» Дэна Брауна учёного убили именно потому, что идея о несверхъестественном происхождении жизни могла «отменить» все возможные религии. Я надеюсь, что никто не пострадает из-за того, что я раскрыл эту страшную тайну, которая столь радикально спорит с постулатами большинства конфессий.
Кстати, теория абиогенеза подводит нас к идее, что и на других планетах мы тоже когда-нибудь можем обнаружить жизнь. Возможно, другую, но тоже появившуюся за счет конкурирующих друг с другом репликаторов.
Источники: https://docs.google.com/document/d/1HllPBG3p6UTRb7150HgHSLGct0je641xUEUiYc7ww-k/edit
Мой телеграм: https://t.me/ScienceInquisition
August 21, 2024
ЭКО 2.0 - Новая Евгеника?
Представьте: вы решили завести детей. Вы обращаетесь в специальную клинику, где у вас берут половые клетки, получают в пробирке десять эмбрионов и анализируют их ДНК. По результатам вам показывают прогноз их будущей жизни по тысячам разных признаков: от предрасположенности к аутизму, шизофрении и болезни Альцгеймера до повышенного риска рака кишечника, эпилепсии, инфаркта и диабета. Вам остается выбрать лучший эмбрион. Добро пожаловать в мир, где детей отбирают по конкурсу!
Есть такая компания – Orchid. Её слоган — «Заводите здоровых детей». А их предложение — «Исключите максимум рисков до беременности». В действительности Orchid — это биотех-компания, которая предлагает услугу искусственного оплодотворения, но с возможностью полностью проанализировать геном каждого эмбриона. Клиент смотрит на результаты тестов, выбирает лучший эмбрион – и тот имплантируют матери. В конце 2023 года эту услугу уже «выкатили» в 40 американских клиниках ЭКО.
Евгеника — это учение об улучшении генетики человека с помощью селекции. Это как в сельском хозяйстве и животноводстве выводят более удачные сорта и породы. Сейчас это слово однозначно ругательное. Евгенику исповедовало множество расистов по всему миру, а нацисты прикрывались ей, совершая свои преступления. Но подходит ли это слово для описания стартапа Orchid? И да, и нет.
23 апреля 2024 года генеральный директор биостартапа Orchid, 29-летняя Нур Сиддикви написала о том, что родилась первая девочка по ее технологии. А еще — что сама Сиддикви уже создала и протестировала 16 собственных эмбрионов с помощью этой технологии.
Верхний ответ под этим постом с поздравлениям. Не абы от кого, а от Илона Маска!
Вскоре подтянулись и критики. Например, известное американское консервативное издание The Federalist, которое воюет против абортов, тут же выпустило колонку, где обозвали услугу Orchid «морально несостоятельной евгеникой». Её автор пишет, что такие тесты создадут ситуацию, где «микроскопических братьев и сестер стравливают в биологической битве насмерть». Победитель получает шанс родиться и вырасти, а проигравших ждет забвение.
В апреле 2024 года Нур Сиддикви дала журналу Wired любопытное интервью. Сама Сиддикви раньше рассказывала, что создать стартап ее вдохновила история мамы: та страдает от генетического заболевания, из-за которого почти потеряла зрение. И журналист спрашивает Нур: но ведь с вашей технологией вашей мамы не появилось бы на свет. Выбрали бы другой эмбрион, выросла бы другая девочка (или мальчик), а значит, вас тоже не существовало бы! Сиддикви постаралась уйти от ответа, отметив, что «это была бы другая версия меня» и «я не предлагаю удалять мою маму».
Кажется, что ее действительно подловили аргументом из фильма «Гаттака»: врожденные дефекты существуют, но люди с ними тоже достойны проживать осмысленные жизни. Что, если, удаляя всех таких людей, мы удаляем часть человечества, которая могла делать мир лучше и вершить великие дела?
Однако у меня на это есть контраргумент. Вас бы самих не было, если бы ваши родители занялись любовью, скажем… не в пятницу вечером, а в субботу. Другой сперматозоид соединился бы с другой яйцеклеткой, по-другому скомбинировались бы хромосомы, и это были бы уже не вы. Зачатие — это случайная игра огромных чисел.
Поэтому ретроспективно говорить «если бы мы изменили Х, то сейчас не было бы Y» — некорректно. Просто было бы что-то другое. Вся наша жизнь — это гигантская цепочка случайностей, и мы просто не видим неслучившихся вариантов. Это как в песне моего любимого австралийского музыканта Тима Минчина. Он признается в любви жене, но добавляет: «Если бы у меня не было тебя… у меня была бы другая!»
Сиддикви же предлагает в ответ другой этический аргумент. Сейчас мы знаем, что есть люди, в чьих генах таятся ужасные болезни — и за счет отбора эмбрионов они могут не передавать эти страдания своим детям. Аморальным было бы не использовать новую технологию, уменьшающую страдания. Ведь медицина всегда стремилась сократить количество страданий в мире. Поэтому ЭКО с пренатальной диагностикой должно быть не просто экзотической процедурой, а универсальной практикой.
Но есть критика этого стартапа и со стороны врачей. Международная организация «Консорциум по психиатрии и геномике» выразила озабоченность: мол, тема этически и научно спорная, и стартап Orchid не имел права использовать данные о генетике шизофрении, “которые мы опубликовали”. На это им тут же возразили: эти исследования консорциума финансировали налогоплательщики — и им решать, насколько морально использовать их плоды. А главное, им указали, что человечество уже давно проводит скрининг эмбрионов на физические заболевания, типа рака молочной железы. Почему тогда нельзя делать этого для психических заболеваний?
Представьте ситуацию: Вася и Маша хотят завести ребенка. Им полезно сделать генетический тест – он стоит несколько сотен долларов. Родители могут, сами того не зная, быть носителями одной из тысяч разных редких мутаций, связанных с серьезными генетическими заболеваниями. Если ребенку не повезет, он получит от родителей неудачную комбинацию генов, а иногда и просто один опасный вариант гена, и это может печально закончиться.
Среди передаваемых по наследству есть болезнь Хантингтона, которая была у «Тринадцатой» в сериале «Доктор Хаус», фенилкетонурия, страшный муковисцидоз, болезни крови талассемия и гемофилия, от которой страдали монархи. В целом суммарная вероятность, что хотя бы одна такая мутация проявится у вашего ребенка — где-то 1%.
Предположим, у Васи и Маши нашли неудачную комбинацию генов: оба оказались носителями рецессивного гена муковисцидоза. Если они заведут ребенка, с вероятностью 25% обе копии вредного гена совпадут, и ребенок получит мучительную врожденную болезнь. Но выход есть! Вася и Маша просто идут в клинику ЭКО с пренатальной генетической диагностикой. Там у Маши берут несколько яйцеклеток и оплодотворяют их сперматозоидами Васи. Затем все эмбрионы тестируют. В итоге маме имплантируют тот эмбрион, у которого муковисцидоза точно не будет. 25% риска превращается в ноль.
Это совсем не новая технология — впервые ЭКО провели еще в 1970-х годах, и недавно Луизе — первому ребенку, рождённому таким способом, исполнилось 46 лет (кстати, Луиза – мама двоих сыновей, и зачала она их естественным путём). На сегодняшний день в результате ЭКО родилось уже больше 12 миллионов младенцев. А в 2010-м за ЭКО дали Нобелевскую премию.
А Orchid предлагает сделать следующий шаг: искать не только самые опасные мутации, а прочитать вообще весь геном эмбриона. Они хвастаются, что читают в среднем 99,6% ДНК, тогда как обычные тесты анализируют менее 1%. Но что нам даст вся эта информация?
На самом деле не так много. Но все же кроме «генов-выключателей», мутации в которых стопроцентно проявятся и приведут к врожденному заболеванию, есть мутации, которые не гарантируют, но предсказывают возможные проблемы в будущем. А еще существуют признаки, за которые отвечают сразу много генов. Например, рост, вес или IQ. Такие признаки мы называем полигенными. Бывает так, что у признака есть и моногенная, и полигенная версии. Так вот, чтобы находить такие «рассеянные» признаки из сотен генов, и имеет смысл анализировать если не весь геном, то все его осмысленные части.
Orchid действует по следующей логике: чем больше генетической информации мы получим об эмбрионе, тем в теории больше можем дать предсказаний о его будущей жизни. А еще этот прочитанный геном будет доступен ребенку с самого рождения. И если наука узнает еще что-нибудь интересное про тот или иной вариант гена, например, что с таким-то вариантом лучше не принимать парацетамол, то родители будут в курсе обновленной информации.
У Сиддикви есть еще один любопытный аргумент в пользу ее технологии. В последнее время от традиционалистов часто звучат призывы спасать демографическую ситуацию и побольше рожать. Но в развитых странах сейчас рожают меньше. В том числе потому, что беременность связана с повышенными рисками. Заводя ребенка или нескольких, современная женщина рискует потерей дохода, возможностей, самореализации. Также она знает про потенциальные заболевания и проблемы, которые могут ожидать ребенка и мать. Сиддикви взывает: «На дворе XXI век, а у 9 из 10 женщин при первых родах рвётся вагина. Их гениталии рвутся! Какого чёрта? А некоторые женщины и вовсе умирают во время родов!»
А главное, качественное воспитание и обеспечение детей в этих странах стоит очень дорого. В результате, как деликатно формулирует Сиддикви, «население богатых стран, где мне повезло жить, сокращается». Она предлагает больше опираться при зачатии и воспитании ребенка на более безопасные технологические решения. Если следовать ее логике, чувство контроля, уверенность в том, что у ребенка все будет в порядке, в том числе и со здоровьем, могут помочь решиться на создание семьи. И это кажется очень здравым суждением.
А теперь давайте разберемся, какие есть научные аргументы против системы Orchid. В 2022 году Международное общество психиатрической генетики опубликовало научную статью в журнале «Ланцет Психология», где предостерегло от коммерческого использования полигенных тестов. Общество признает, что пренатальные генетические тесты сыграли большую роль в уменьшении страданий людей. Но считает, что интерпретация данных полигенных тестов — особенно в вопросе влияния генов на психику и личность ребенка — тема сложная и неоднозначная. Поэтому их рано использовать в коммерческих целях.
Какие у них аргументы? Во-первых, повышенные индексы полигенного риска не означают, что у человека непременно будет конкретное заболевание. Справедливое замечание. Но вероятности бывают разные! Например, если бы у меня был «плохой» вариант гена аполипопротеина Е4, то у меня бы в 15 раз вырос риск атеросклероза и в 5 раз — болезни Альцгеймера. Ну и что, что болезнь может не случиться? Я бы все равно очень сильно предпочел этого фактора не иметь!
Второй аргумент гласит, что мутации, повышающие риск каких-то заболеваний, могут иметь множество других эффектов, в том числе положительных. И когда мы пытаемся что-то улучшить, мы можем, сами того не зная, еще что-то ухудшить. Действительно, в биологии есть такое понятие: плейотропия. Один ген может отвечать сразу за много вещей. Недавно меня впечатлило исследование о том, что носительницы вредных мутаций в генах BRCA1 и 2, которые повышают риск рака молочной железы, в среднем имеют больше потомства. Хотя, казалось бы, мутация явно нежелательная. Или, например, известно, что у людей с генетической склонностью к более высокому образованию и интеллекту в среднем меньше детей!
«И как вы будете выбирать?» — спрашивают психиатры и генетики. Ну хорошо. Я согласен, что при отборе эмбрионов могут потребоваться неоднозначные решения — с опорой на ценности или вкусы родителей. Но вот вопрос: а какие вообще есть альтернативы? Либо мы пытаемся выбрать вариант получше, даже с небольшим риском ошибиться. Либо мы не делаем тесты и не выбираем эмбрионы, а просто оставляем все на произвол судьбы. Тогда может выпасть любой вариант, включая и те самые «спорные».
Если есть хотя бы небольшой шанс выбрать чуть более здорового ребенка — чем это хуже простого броска монетки? Мало того, генетика — это не игра с нулевой суммой. Некоторые позитивные признаки вообще связаны друг с другом. Пытались что-то улучшить… и другое тоже случайно улучшили! Такое тоже возможно — и примерно с той же вероятностью. То есть можно ошибиться и в минус, и в плюс. А значит, даже если допустить, что все наши знания про генетику ошибочны — то и в этом наихудшем сценарии результаты нашего выбора будут примерно такими же, как полностью случайные.
Тут я хотел бы подробнее разобрать одно интуитивное представление, которое возникает у многих при упоминании естественного и искусственного оплодотворения. Кажется, что естественное оплодотворение — это таинство, нечто священное. А когда мы ковыряемся в этом процессе в лаборатории, мы как бы нарушаем это таинство: лезем туда своими пипетками и грязными ручонками. Но это совсем не так. И обычное зачатие, и ЭКО — это примерно одинаковый рандом. Давайте их сравним.
Что происходит при естественном зачатии? Одна из сотен яйцеклеток матери в этом месяце случайно «выпала», как шарик из лототрона, и стала доступна для оплодотворения. Ее оплодотворил один из миллионов сперматозоидов. В результате случайно перемешались два набора хромосом — ведь и яйцеклетке, и сперматозоиду достается лишь половина хромосом родителей. А что происходит при ЭКО по методу Orchid? Да то же самое. Только из нескольких попыток мы выбираем одну.
Есть еще одна, на этот раз справедливая критика полигенных тестов. Возьмем пример с шизофренией. В близнецовых исследованиях ее наследуемость — 80%. То есть если взяли двух генетически идентичных людей, и у одного из них развилась шизофрения — есть огромная вероятность, что у второго она тоже разовьется. Для сравнения, без семейной предрасположенности риск шизофрении у человека — всего 1%. Казалось бы, нужно срочно все на это тестировать! Но если посмотреть на все мутации, которые удалось связать с риском шизофрении и которые способен обнаружить полигенный тест, то параметр наследуемости по ним составит только 24%. То есть большую часть мутаций, которые влияют на риск развития шизофрении, мы пока просто не знаем.
Другой пример — клиническая депрессия. У нее наследуемость по близнецовым исследованиям достигает 37%, и это немало. А вот известными нам мутациями мы можем объяснить едва лишь 9% наследуемости этого недуга. Может показаться, что все это перечеркивает полезность тестов. Но это не так. Даже если мы знаем только треть или четверть мутаций, которые отвечают за болезнь, тест на эти мутации может принести реальную пользу.
Но есть другая опасность – это социальные последствия. Допустим, в теории тесты полезны. Но на практике их будут рекламировать и продавать коммерческие фирмы, а покупать — испуганные родители с тараканами в голове. Так, во многих странах есть законы, которые защищают людей от злоупотреблений результатами обычных генетических тестов — например, от дискриминации при приеме на работу. А вот для полигенных тестов эмбриона такой регуляции пока нет. Любые компании могут проводить свое тестирование как хотят — и обещать что хотят.
Допустим, я сделал обычный тест на муковисцидоз и исключил его для своего ребенка. А ребенок родился с муковисцидозом. Очевидно, что врачи допустили ошибку и плохо провели тест — мы знаем, что эта болезнь определяется однозначно. Так что врачей можно засудить. Но с полигенным тестированием такой проверки сделать нельзя — ведь речь про вероятности болезней, да еще таких, которые могут проявиться через 60 лет. Причем за обещанием вроде «снизим риск развития болезни в два раза» часто кроется разница вроде «был 1%, стало 0,5% в течение всей жизни». Как вы определите, сбылся прогноз или нет? А ведь задача компании — продать тест. И в рекламе они могут преувеличивать и надежность теста, и значимость его результатов. Призвать к ответу никого не получится. В результате открывается широкое поле для мошенников, которые не отвечают за свои тесты.
Но допустим, что компания абсолютно честная, и есть международные стандарты, по которым можно проверить ее расчеты. Тогда новая проблема: сами по себе полигенные риски настолько запутанные, что их очень сложно объяснить родителям. Даже самим ученым трудно выбрать стратегию, по которой они будут рекомендовать самый «удачный» эмбрион. Не возникнет ли «паралич выбора»: вам дают огромную кучу информации о разных характеристиках вашего ребенка, которые могут проявиться или нет.
И тут я хочу разобрать самую дурацкую путаницу в связи с рекламой Orchid — постоянное упоминание фильма «Гаттака». Мол, люди станут редактировать своих детей в попытке получить идеального человека, улучшать интеллект и внешность. Этих «супермалышей» ждет успешный успех, а естественные дети окажутся на обочине жизни.
Дело в том, что в технологии Orchid мы все равно выбираем из своих, обычных эмбрионов, которые наследуют черты папы и мамы. Нам не предлагают манипулировать ими с помощью генной инженерии. Возникает вопрос, а насколько эта технология вообще может «улучшить» детей? Возьмем для примера рост и IQ. Пожалуйста, вот исследование. Авторы взяли всю известную генетическую науку и смоделировали по 10 эмбрионов от одной матери, а затем проверили их на различные полигенные признаки — в том числе на рост и интеллект. Оказалось, что по сравнению со средним результатом самый-пресамый умный и самый высокий эмбрионы по предсказаниям тестов — выиграют всего… 2,5 пункта IQ и 2,5 сантиметра роста.
Таким образом, этот условный «евгенический» эффект, которым нас пугают — весьма ограниченный. Сами Orchid никакого «улучшения» не обещают — лишь предлагают выбрать тот эмбрион, у которого наименьшее количество проблем. Если же вы хотите супер-умного ребенка — уж лучше просто найти подходящего партнера или партнершу с высоким IQ, и с ним или с ней размножиться. От этого эффект будет гораздо выше.
Кстати, забавно, что у технологии, которую так активно сравнивают с нацистской евгеникой, есть весьма позитивные примеры применения. В том числе связанные со спасением большого количества евреев. Так, в среде евреев-ашкеназов в США была широко распространена болезнь Тея — Сакса. Это смертельное генетическое заболевание, которое с младенчества разрушает нервную систему. Но в 1970-х годах научились определять носителей этой болезни — и евреи начали массово делать тесты при планировании семьи. Если у обоих родителей находили такой рецессивный ген, они либо старались не заводить детей, либо тщательно следили за беременностью и прерывали ее при признаках болезни. А в последнее время делают ЭКО и отбирают эмбрион, который избежал страшной участи. В итоге уже в 2000 году врачи Америки и Канады констатировали, что количество случаев болезни Тея — Сакса у евреев этих стран удалось сократить более чем на 90%. Всего за полвека болезнь практически искоренили!
Сейчас ученые активно пытаются достичь такого же результата, но с полигенными тестами. Например, в одном исследовании решили посмотреть, возможно ли с помощью пренатальной диагностики постепенно побороть недостаточность щитовидки, гипотиреоз, или врожденный диабет первого типа. Их вывод — да: если широко применять такие полигенные тесты, можно постепенно уменьшить частоту этих болезней у всего человечества — так как эти мутации будут встречаться все реже и реже.
Хорошо. А что, если сама процедура искусственного оплодотворения повышает риски заболеваний или осложнений? Одно дело бесплодные семьи, для которых ЭКО — единственный выход. А другое — ЭКО для здоровых семей, которые могли зачать ребенка и естественным путем. Да еще массовое. Действительно, этот вопрос не до конца изучен. В разное время ученые отмечали некоторые риски от ЭКО и для матери, и для детей. Например, перед ЭКО матерям часто дают специальные гормональные лекарства — это нужно, чтобы вывести из яичников сразу много яйцеклеток. Это может приводить к неприятным побочным эффектам: прилив крови к коже, головные боли, раздражительность, усталость — но в остальном не очень опасно. Важнее другое: раньше при имплантации часто подсаживали несколько эмбрионов — чтобы повысить вероятность того, что хотя бы один приживется. Нередко из-за этого рождались двойняшки и тройняшки. А при многоплодной беременности куда выше риск и для матери и для ребенка. В частности, раньше считалось, что при ЭКО у ребенка выше риск родиться с ДЦП. Но позже выяснили, что тут виновата именно старая практика — подсаживать на всякий случай побольше эмбрионов. Когда это делать перестали, частота ДЦП у детей, рожденных через ЭКО, сравнялась с обычными беременностями. Например, в 1990-е годы на 1000 ЭКО-младенцев было 10–12 случаев ДЦП. В последние 10 лет — 2,3 случая. У обычных беременностей за те же годы этот показатель тоже улучшился: был 4,3, а стал 2,1 случая на тысячу.
В общем, если всё делают по последним стандартам, риски при ЭКО не должен превышать риски при обычной беременности. И тут я должен согласиться с одним из тезисов Сиддикви: то, что естественные роды естественны, вовсе не делает их идеальными.
Каждый раз, когда женщина решает создать ребенка, она сильно рискует — здоровьем, возможностями, даже жизнью: например, в США на 100 000 родов приходится до 30 смертей. А всего в мире каждый день в связи с беременностью погибает 800 матерей. Так что критиковать родителей, которые хотят подстраховаться за счет тестов — мол, «да ладно, еще родит» — это несправедливо.
А теперь основной вопрос: так все-таки метод Orchid — это евгеника или не евгеника? Сторонники этого метода всячески настаивают, что нет, ведь евгеника — это плохо. Но я упоминал исследования, где за счет выбора партнера и тестов эмбрионов почти победили болезнь Тея — Сакса, а теперь пытаются победить гипотиреоз и врожденный диабет. Это в каком-то смысле тоже евгеника — но сложно сказать, что там делают что-то плохое.
Давайте разберемся, почему евгеника в нашем обществе считается чем-то недопустимым. Все потому, что мы прекрасно помним историю нацистской Германии. Там считали, что есть некая высшая раса с лучшими генами, которая должна размножаться. А есть низшие расы, которым лучше не размножаться. Поэтому их разрешается грабить, убивать, стерилизовать и превращать в рабов.
То есть проблема евгеники состояла в том, что она служила поводом для угнетения людей. Говорите, что хотите «вывести совершенного человека» — а дальше объявляете всех, кроме себя, «несовершенными» и запрещаете им размножаться, а порой даже жить. В начале XX века евгеника была чрезвычайно популярной во всем мире, в том числе в США. Понятно, что почву для этого подготовили рабовладение и сегрегация, которые строго запрещали смешение крови между представителями разных рас. Но в ХХ веке в США начался период увлечения именно «научной» евгеникой. В частности, именно там распространялись идеи о стерилизации умственно отсталых и психически больных, работали разные религиозные и общественные ассоциации по евгенике, включая Комитет по евгенике «Американской ассоциации селекционеров».
Разумеется, они тоже объявляли дефективными всех, кто им не нравился: негров, индейцев, азиатов, ирландцев и вообще небогатых иммигрантов (в отличие от старых богатых иммигрантов). К сожалению, дошло и до стерилизаций — за полвека их произвели около 60 000. Есть знаменитое дело «Бак против Белла». В 1927 году американский врач предложил стерилизовать пациентку со слабоумием — 18-летнюю Керри Бак. Повод был прост: Бак родила ребёнка, а рождение детей в её случае, как считал врач, представляло генетическую угрозу для общества. Кстати, малыша Керри родила от своего родственника — он её изнасиловал. 8 из 9 судей тогда проголосовали за принудительную стерилизацию девушки. И прикрывались при этом, как это часто бывает, целью «защиты и здоровья нации». После дела «Бак против Белла» темпы стерилизации в США ускорились.
Остаётся добавить в эту жутковатую копилку заявление тридцатого президента США Калвина Кулиджа: «Америка должна оставаться Америкой, законы биологии демонстрируют, что нордическая раса ухудшается при смешении с другими». Даже во время Нюрнбергского процесса нацисты пытались оправдаться тем, что вдохновлялись разработками американских евгеников! «А что? Они тоже так делают! Посмотрите на Америку! На Америку посмотрите!» Почему предлагающие посмотреть на Америку, всегда призывают перенять худшее, и ни в коем случае не что-то хорошее?
Ну ладно, вот мы упомянули американцев — кто-то, наверное, уже порадовался, кто-то напрягся — но я не зря сказал о всемирной популярности. В Советском Союзе тоже существовало Русское евгеническое общество при Институте экспериментальной биологии. Его основал известный биолог Кольцов.
Я знаю его как нормального ученого, который даже смог приблизительно предсказать механизм копирования ДНК. Но еще Кольцов написал книгу «Улучшение человеческой породы». В ней автор исходит из того, что дарвиновский естественный отбор — благодетельный. Уже тут я с ним не соглашусь как эволюционный биолог: эволюция не имеет цели, ни к какому благу она не стремится. В своём труде Кольцов подробно описывает, какая хорошая вещь селекция. И рассуждает, что раз пшеницу или курицу можно вывести, то и людей тоже стоит выводить.
Вообще интересно, что Кольцов всячески отстраняется от любых этических проблем — мол, не дело ученых их решать. И вроде бы Кольцов по-доброму топит за поощрение умных и талантливых и свободу личности. Но раз за разом подчеркивает, что для выведения хорошего сорта нужно все же что-то делать с плохими и уродливыми особями.
Ну и еще немного дичи: в своей книге учёный критикует войны с точки зрения евгеники…. за недостаточный геноцид! Дескать войны уже не те – и не несут столь великой евгенической роли. И говорит о том, как евгеника могла бы оправдывать войну, если бы война была «правильная». Обратите внимание: он это пишет в 1923 году и даже упоминает миллионы погибших и разруху после Первой мировой и Гражданской войн.
В общем, исторически евгеника всегда шла рука об руку с антигуманизмом — даже если ее сторонники не были связаны с нацизмом. А что, если я дам вам еще один обратный пример, в копилку к Тею-Саксу? Уже сейчас людей проверяют на наличие генетических вариантов BRCA и BRCA2: если они есть, то риск рака молочной железы у женщин взлетает до небес. Что важно, это не рецессивный ген — маме достаточно передать ребенку одну копию, чтобы этот ген подействовал. И это страшная проблема: раком молочной железы может болеть вся семья — бабушка, дочка, внучка… Именно так произошло в семье Анджелины Джоли, поэтому она решила превентивно сделать мастэктомию.
Поэтому, если мутации в генах BRCA нашли, то человек либо старается не заводить детей, либо использует ЭКО и тщательно выбирает эмбрион, к которому эта мутация не перешла. И тогда у всех потомков ребенка этой мутации не будет. Получается, что мы «искореняем» вредный вариант гена в популяции человека, и постепенно «выводим» породу человека, у которого нет этой проблемы.
И если мы говорим, что компания Orchid предлагает нам евгенику, а евгеника однозначное зло — значит, мы также должны осудить и селекцию против гена BRCA, и селекцию против аполипопротеина Е4, который повышает риск болезни Альцгеймера, и отбор против генов диабета первого типа. И даже борьбу с болезнью Тея-Сакса.
Как мы уже сказали, главной проблемой людоедской евгеники ХХ века было то, что людей принуждали не размножаться. А порой даже принуждали размножаться. То есть этическое нарушение было не в попытке улучшить наш род, а в нарушении базовых прав человека.
А вот методы ЭКО и отбора эмбрионов никак не ограничивают свободу людей. Все участники свободно распоряжаются своими половыми клетками и телом. В этом и заключается разница: селекция людей против рака груди, муковисцидоза, шизофрении или болезни Альцгеймера делается по инициативе родителей. Никто не посягает на свободу и достоинство другого человеческого существа. За исключением… да, конечно же, за исключением эмбрионов.
Мы говорим, что никто не страдает при отборе эмбрионов из 10 штук. Но есть люди, которые считают, что эмбрион даже на пятый день развития — это уже живой человек. В таком случае мы намеренно создаем 10 людей, а потом выкидываем 9 из них на мороз. Но тут появляются два вопроса.
Является ли эмбрион живым?
И является ли эмбрион человеком?
Ответ на первый вопрос: да. Жива любая из клеток моего тела. Но это не делает мои клетки или органы отдельными личностями: печень — это не человек, нейрон — это не человек, половая клетка — это не человек. Является ли эмбрион человеком? Вообще-то, эмбрион на ранней стадии развития больше похож на что угодно, кроме собственно человека. Проще перепутать эмбрионы человека и курицы, чем эмбрион человека с младенцем.
И люди это интуитивно понимают. В Словакии есть знаменитая статуя «Памятник нерожденным детям». Она изображает плачущую женщину и призрак ребенка, который ее утешает. Это очень эмоционально и ярко. Но я заметил, что памятник изображает не эмбриона, а ребенка лет четырех. Когда мы пытаемся показать призрак человека, мы изображаем его в возрасте на момент смерти. Умер малыш — получился Каспер. Умер старик — получилось Кентервильское привидение. А тут умер эмбрион — а видим выросшего ребенка. Не младенца, не взрослого человека. Возможно, скульптор понимал: эмбриона людям не будет жалко, а вот ребенка — да.
Но давайте посмотрим на аргументы в пользу утверждения, что «эмбрион РАВНО человек». Да, эмбрион потенциально МОЖЕТ стать человеком. Хотя примерно 20% известных беременностей прерываются сами собой, и, вероятно, еще больше беременностей прерываются незаметно. Назовем это «естественными абортами». Однако я могу взять ядро из любой своей взрослой клетки, вставить в яйцеклетку — и получить эмбрион. Значит, у каждой из триллионов моих клеток есть потенциал стать человеком. Это же не значит, что, почесавшись, я совершаю страшный геноцид! По этой же логике получается, что каждая менструация — точно смерть человека. Погибает яйцеклетка — та самая клетка, которая и превращается в человека. Аналогично «Монти Пайтон» шутили о том, что каждый сперматозоид священен. Если довести эту мысль до крайности, мастурбация — убийство миллионов. Наконец, после зачатия эмбрион может поделиться на два: так появляются однояйцевые близнецы. И наоборот, бывает эмбрион-химера; образовались два эмбриона, а потом слились в один.
Еще важнее то, что у эмбриона на ранних этапах развития отсутствует нервная система: у него нет не только высшей, но и вообще какой-либо нервной деятельности. На этом этапе эмбрион даже менее развит, чем круглый червяк-нематода. Да, я согласен, что провести черту, до которой зародыш еще не человек, а после которой — уже человек, очень сложно. Ведь развитие идет постепенно. Но я думаю, что все согласятся, что ребенок, который уже готов родиться — это человек. Поэтому странно ставить знак равенства между ним и существом, у которого даже нет нервной системы.
А теперь давайте посмотрим: с какими эмбрионами работают Orchid и вообще все лаборатории ЭКО? Это самая ранняя стадия развития эмбриона, на пятый день после оплодотворения. Такой эмбрион состоит примерно из 120 клеток. Это круглый комочек, без органов, без нервной системы. Заметьте, что Orchid для своего тестирования берет из этих 120 клеток целых пять. Но этап настолько ранний, что для эмбриона это не страшно, и не влияет на его развитие.
Является ли этот комочек живым? Безусловно да. Является ли он человеком? А является ли человеком тело с мертвым мозгом? Тело живет, а мозг доказано умер. Чаще всего на этом этапе мы констатируем смерть. Поэтому я считаю, что если нервная система есть и функционирует, то есть о чем поспорить. Если ее нет, то и говорить особо не о чем.
Что из всего этого следует? Мы выяснили, что вред от евгеники заключается в нарушении прав людей: на свободу выбора, на равноправие, на достоинство, на жизнь. А в случае тестов Orchid и вообще ЭКО — нет пострадавшей стороны, если только мы не считаем, что едва оплодотворенные эмбрионы-бластоцисты — это люди.
Вообще хочу сказать одну вещь: я лично никогда не понимал центральную идею евгеники — «улучшать человеческий род». Во-первых, эволюция происходит очень медленно. Даже если мы будем направлять концентрированные усилия на улучшение своей генетики, плоды этой селекции будут пожинать наши потомки через десятки тысяч лет. Какой в этом смысл для нас? Ведь мы видим, что за 50 лет технологии перевернули нашу жизнь гораздо больше, чем любой искусственный отбор за 5 000 лет. Не лучше ли с помощью технологий улучшать жизнь людей, живущих сегодня? Далее, если уж мы решили менять человеческие гены — зачем использовать селекцию? У нас есть генная инженерия, и мы можем просто редактировать гены эмбриона. Да, пока что ДНК эмбрионов редактировал только один китайский учёный (и его за это, кстати, посадили в тюрьму) — но рано или поздно такая технология станет нормой. Что далеко ходить — в России есть Денис Ребриков, который хочет излечивать эмбрионы от врожденной глухоты с помощью генетических ножниц CRISPR-CaS9.
Вам могло показаться, что я рекламирую компанию Orchid. Но я вовсе не считаю, что к ним стоит обращаться. Для начала, это очень дорого. За анализ каждого эмбриона Orchid берет $2 500 — и это не считая самой процедуры ЭКО. Мне кажется, это перебор. Для сравнения, чтение полного генома для взрослого человека стоит 500 долларов, а по скидке 250. А обычная пренатальная диагностика эмбриона, то есть тестирование на отдельные «красные флажки» частых генетических заболеваний, может быть еще дешевле, 100–200 долларов. А ведь чтобы выбирать из эмбрионов, их нужно много. Сама основательница Orchid сделала выборку из 16 своих эмбрионов — по ее ценам вышло бы 40 тысяч долларов. Не лучше ли на эти деньги дать ребенку хорошее образование? В общем, пока что это скорее процедура для богатых, одержимых контролем и цифрами. Хотя Сиддикви и отмечает, что у них есть благотворительная бесплатная программа, на которую можно подать заявку.
Далее, мы уже увидели, что полигенные тесты — это штука немного сырая. И вполне возможно, что у Orchid есть проблемы с наукой. Каждое их слово нужно проверять. Но, как это часто бывает, меня привлекло к этой теме то, что в адрес Orchid много критики не по делу — особенно в отношении этики. Я убежден, что этично было бы уменьшать количество страданий на Земле, при этом не ограничивая никого в правах и возможностях. И получается, что данная технология, на самом деле, увеличивает права и возможности людей. Те, кто опасался высоких рисков при размножении, теперь могут с большей уверенностью заводить здоровых детей и обеспечивать им счастливое будущее. При этом в момент выбора эмбриона нет какой-то циничной дискриминации, борьбы сильного со слабым. Все эмбрионы похожи друг на друга, наследуют гены от тех же родителей и отличаются в основном вероятностью развития болезней.
В конечном итоге совершенно не важно, называть это евгеникой или нет. Я считаю, что устранять генетические заболевания — это суперважно и хорошо. А «евгеника» — это очередной пример слова, которое так часто использовали негодяи, что оно стало отравленным.
August 14, 2024
Главная подделка эволюционистов!
Пилтдаунский человек – пожалуй, самый известный фейк в истории эволюционной биологии и антропологии. Это такой научный перевал Дятлова. Про него написано множество книг, снята куча фильмов. Креационисты очень любят эту историю – ведь она, по их мнению, доказывает, что ученые врут! Хотя уже в следующем году после находки в журнале Nature появилась статья, предполагающая, что никакая это не переходная форма, а череп современного человека, соединенный с челюстью орангутана.
Итак, в 1912 году археолог-любитель Чарльз Доусон заявил, что обнаружил «недостающее звено» между дикой обезьяной и человеком. А именно — нашёл фрагмент черепа, напоминающего человеческий, в гравийном карьере в слое земли эпохи плейстоцена. Карьер находился близ деревни Пилтдаун, в английском графстве Сассекс. По словам Доусона, ещё в 1908 году рабочие нашли в карьере почти целый череп, но случайно раскололи его — и отдали обломки Доусону.
Об открытии он написал своему другу, учёному по имени Артур Смит Вудвард — хранителю геологической коллекции британского Музея естественной истории. Доусон и Вудвард объединили усилия и начали совершать одно открытие за другим. Причём все недалеко от первой находки: сначала комплект зубов, потом нижнюю челюсть, новые куски черепа и даже примитивные инструменты! Всё это, по их мнению, принадлежало одному и тому же существу, которое имело признаки как современных людей, так и обезьян. Переходная форма.
Вудвард реконструировал череп из фрагментов — и предположил, что это долгожданное свидетельство того, что здесь, в Англии, 500 000 лет назад жили ранее неизвестные предки человека, причём с большим мозгом. Об этой сенсации Вудвард с Доусоном рассказали на встрече Королевского геологического общества. Многие именитые учёные приняли находку благосклонно.
Официально подлинность «пилтдаунского человека» опровергли в 1953 году с. Оказалось, что костям от силы несколько тысяч лет, а состарили их искусственно. И хотя многие учёные критиковали находку с самого начала, факт остаётся фактом: примерно 40 лет пилтдаунский человек был хоть и спорным, но всё же научным экспонатом — объектом различных антропологических исследований.
Эту историю просто обожают креационисты. Они говорят: «Смотрите, все эти ваши “промежуточные звенья” — подделки и “липа”, никаких “обезьяночеловеков” не существовало, а учёные врут и зарабатывают на этом. Вся ваша эволюция — подделки, обман и ложь». Собственно, именно креационисты во многом поддерживают легенду о пилтдаунском человеке: для них это символ вранья эволюционистов-дарвинистов.
Но и это еще не все. Вокруг пилтдаунского человека закрутился целый научный детектив — классический сюжет Агаты Кристи в духе whodunit, то есть «кто это сделал». Есть куча подозреваемых, и из них нужно выбрать преступника. И нет, это не дворецкий. Кого только не обвиняли в подделке! Помимо самого Доусона, который якобы нашёл останки, называли 6 или 7 разных имён. Среди них был и знаменитый писатель Артур Конан Дойл, и обиженный сотрудник Вудварда, которому задержали зарплату. А ещё — монах и известный философ Пьер Тейяр де Шарден. Он тоже принимал участие в охоте на пилтдаунские останки вместе с Доусоном — например, он нашёл один из зубов. Запомните его имя. У каждого из подозреваемых было своё особое отношение к науке, к эволюции человека и конкретно к пилтдаунской находке.
Тут надо сразу сказать очевидную вещь: несмотря на то, что пилтдаунский человек действительно фейк, и до, и после него найдено огромное количество «промежуточных звеньев» — с разными скелетами и черепами, подлинность которых ни у кого сомнений не вызывает. Кроме креационистов.
Но допустим, вы спросите: почему мы вообще настолько уверены в том, что не обманываемся сейчас? Как-то же удалось одурачить учёных сто лет назад. Действительно, тогда представления об эволюции человека строились в значительной степени на находках палеонтологов, а также на сравнительной анатомии и эмбриологии. Т. Но в современной науке, чтобы доказать, что у человека и шимпанзе был общий предок, уже не требуется анализировать черепа. Ведь у нас есть гораздо более надёжный и достоверный способ выявить родство между биологическими видами: генетический анализ. С помощью теста ДНК вы можете абсолютно точно узнать, кто вам брат, сестра, отец, двоюродный или троюродный брат. И так же можно точно сказать, какая группа обезьян к нам генетически ближе. В нашем случае это шимпанзе и бонобо; чуть более дальние родственники — гориллы, потом орангутаны и так далее. А из-за того, что генов у нас порядка 20 тысяч, можно провести не один анализ, а сотни и даже тысячи независимых. И все они дают одинаковый результат.
Чтож! Перейдем к подозреваемым. Начнём с наименее вероятного — это именитый палеонтолог Артур Смит Вудвард. Пилтдаунский человек стал делом его жизни — и неспроста. У Вудварда была собственная гипотеза о том, как устроена эволюция, и находка Доусона стала для неё идеальным доказательством.
Как мы сегодня знаем, у эволюции нет цели, есть только средства. У неё нет движущей силы или задумки. А вот Вудвард считал, что был сторонников ныне устаревший гипотезы «ортогенеза» — ее ещё называют «прогрессионизмом». Согласно этой гипотезе, у всех живых организмов есть некая «внутренняя тенденция», движущая сила, которая неудержимо ведёт их эволюцию к некой цели, например, к усложнению.
Правда, в реальности так происходит далеко не всегда. Например, многие паразиты когда-то были более сложными, но за ненадобностью упростились: потеряли разные гены и приспособления. У нас с коллегами про это даже есть собственная научная работа. У людей тоже есть признаки упрощения: например, наши предки умели синтезировать витамин C, а мы это делать разучились. Ген, который за это отвечал, поломался, и это оказалось как минимум не очень вредно, а может, даже и выгодно. Одно из возможных объяснений этой утраты связано с тем, что полезней получать витамин C извне, например, из доступных нашим предкам фруктов, чем синтезировать его самому — потому что биосинтез этого витамина создаёт нежелательные побочные продукты.
Короче, научное сообщество ортогенез не жалует.
Но Пилтдаунский человек идеально подходил к идеям Вудварда об ортогенезе. Дело в том, что череп у него был человеческий, с большим мозгом — а челюсть очень крупная, обезьянья. Из этого Вудвард сделал вывод, что в процессе эволюции у человека сначала вырос мозг, а челюсть пока оставалась звериной. То есть природа подтолкнула мозг в сторону большей сложности — а уже за ним стали подтягиваться и другие органы.
Но в реальности всё было наоборот. Мы знаем, что небольшие челюсти, чем-то похожие на современные, и даже прямохождение — появились у наших предков гораздо раньше, чем мозг вырос до современных размеров.
Тут мы подходим к разгадке того, почему так много британских учёных поверили в пилтдаунского человека. Дело в том, что им ужасно хотелось найти какого-нибудь предка человека именно на территории Англии! Процитирую одного из разоблачителей пилтдаунского дела, известного учёного Стивена Гулда:
«До Пилтдауна английская палеоантропология увязла в мёртвой зоне, в которой ныне обитают уфологи: сколько угодно домыслов и ни одного реального доказательства. <...> Англия ничего не знала о своих древнейших предках. А вот Францию природа благословила изобилием останков неандертальцев, кроманьонцев, их произведений искусства и орудий. При этом французские антропологи не упускали случая напомнить англичанам про этот факт».
Немцам тоже повезло: в 1907 году в Германии нашли челюсть гейдельбергского человека, предка неандертальцев. Вот и получалось, что у французов был свой неандерталец, у немцев — гейдельбергский человек, а у англичан . . . н-и-ч-е-г-о.
Гулд считал, что среди британских натуралистов развился своего рода комплекс неполноценности. Его усиливали натянутые отношения между странами. Напомню, уже через несколько лет начнется Первая мировая война. А вот пилтдаунский человек позволил Британии взять мощный реванш.
Что ещё лучше, он доказывал превосходство англичан! Ведь утверждалось, что пилтдаунский человек на сотни тысяч лет древнее французских неандертальцев, да ещё и мозг у него такой… большой! Прямо современный!
Доходило до смешного: например, однажды Вудвард с Доусоном «нашли» якобы орудие пилтдаунского человека… которое было похоже на биту для крикета.
Английские газеты были в экстазе! (Если что, потом доказали, что биту выстругали из кости слона обычным ножиком). Возможно, в этом ура-патриотизме — одна из причин, почему некоторые именитые английские учёные охотно признали подделку.
Но мог ли сам Вудвард пойти на такой подлог ради своей теории — из чувства патриотизма? Большинство исследователей считают, что нет. Он посвятил всю жизнь пилтдаунскому человеку и, похоже, абсолютно искренне верил в его реальность — а также гордился им… как соотечественником.
В восемьдесят с лишним лет, уже будучи слепым, Вудвард надиктовал книгу про пилтдаунского человека — под скрепным названием «The Earliest Englishman», «Первый англичанин». Почти Древний Рус! Кстати, есть и предположение, как его удавалось водить за нос: хотя Вудвард был палеонтологом, он был знаменитым специалистом именно по ископаемым рыбам. А вот в эволюции гоминид и устройстве их черепов мог быть слаб, поэтому принимал желаемое за действительное.
Следующий важный подозреваемый — монах, теолог, антрополог и космист Пьер Тейяр де Шарден. Надо сказать, что из всей этой компании меня сразу зацепила именно его фамилия — я проходил его труды в университете на курсе философии науки. То есть как философ он знаменит и почитаем до сих пор. Однако де Шарден не был профаном и в археологии. Кроме зуба фальшивого пилтдаунского человека, он совершал и настоящие открытия. Например, в 1929 году он участвовал в раскопках останков синантропа.
И всё же прославился он другим: де Шарден был одним из основоположников идеи, что дарвиновскую теорию эволюции можно объединить с религией! Это называется «теистический эволюционизм». Если Вудвард считал, что эволюцию подталкивает некая естественная тенденция, то у де Шардена эволюция — это часть божественного замысла. Не только жизнь на Земле, но вообще вся Вселенная уверенно движется в конкретную точку — некую «точку Омега». Она чем-то похожа на технологическую сингулярность. Сингулярность — это когда научно-технический прогресс становится настолько быстрым, что знания и могущество цивилизации прирастают почти до бесконечности. А у де Шардена не только жизнь на Земле, но и все звёзды и галактики, которые позволили ей появиться, — всё это служит для того, чтобы забросить Вселенную на новый уровень, в этакую нирвану.
Чтобы этого достичь, люди должны эволюционировать в единый разум — ноосферу. Слово «ноосфера», скорее всего, вам знакомо — в России тогда же аналогичную теорию развивал Владимир Вернадский. Оба считали, что разум человека эволюционирует настолько, что станет влиять сначала на планету Земля, а потом и на Вселенную гораздо больше, чем природные силы. Но если Вернадский просто предсказывал технологическую утопию, то у де Шардена ноосфера в итоге приведёт всю Вселенную к «высшему сознанию Омега» — то есть к тому, что мы называем Богом.
Что касается теистического эволюционизма, эта идея популярна и сегодня. Если вы посмотрите на верующих учёных, то среди них сложно найти креационистов, буквально верящих в сотворение человека (не от общего предка с шимпанзе) — уж слишком резко креационизм расходится с любыми областями науки. А вот теистические эволюционисты есть. Пожалуй, самый известный из них — Фрэнсис Коллинз, который был директором проекта «Геном человека».
Казалось бы, в споре этих людей и креационистов я должен встать на сторону первых. Но, как ни странно, картина мира креационистов мне даже кажется… чуть менее противоречивой! Да, они отрицают науку. Но они по крайней мере последовательны. Понятно, какую роль у них играет Бог. У них есть конкретные утверждения, которые можно проверить и опровергнуть. Что наука с завидным упрямством и делает. А вот картину мира теистических эволюционистов в принципе невозможно доказать или опровергнуть. Какие бы физические и биологические процессы ни сложились, всегда можно сказать, что это «движущая сила Омега подсуетилась». На все воля Божья.
А ведь де Шарден был не просто верующим, а именно иезуитом, католическим священником. В католицизме есть представление о первородном грехе, после которого появились болезни. Но эволюция показывает нам, что патогены, которые вызывают болезни, появились раньше нас, и эволюционировали совместно и параллельно с нами. Ещё в католицизме есть идея об особой роли человека во Вселенной: всё создано ради нас, а мы — ради великой цели. Но мы как эволюционные биологи знаем, что человек — лишь одна ветвь на древе жизни. У эволюции нет конкретной цели: мы видим, как в природе происходят мутации, они случайны, в них нет места намерению и разуму, если не считать разумными вирусы, которые умеют генномодифицировать своих жертв. Не случаен только естественный отбор, но он зависит не от воли Божьей, а от внешних экологических факторов и уже имеющихся особенностей устройства организмов.
Креационисты хотя бы честно признают, что между их картиной мира и эволюционной биологией есть противоречия — и отрицают эволюцию. Я тоже вижу эти противоречия, но отрицаю религию.
А теистический эволюционист делает вид, что между его конкретной религией и эволюцией никаких противоречий нет. И в этом я вижу интеллектуальную нечестность.
Ну хорошо, де Шарден был богат идеями; но был ли он автором подделки? Об этом написал ряд статей учёный Стивен Джей Гулд — знаменитый эволюционист, один из самых известных популяризаторов биологии прошлого века. Гулд считает, что де Шарден — хоть и не автор, но соучастник этой мистификации. По его версии, вся история с пилтдаунским человеком — всего лишь шутка, пранк, который зашёл слишком далеко. По мнению Гулда, Пьер Тейяр де Шарден с энтузиазмом подыграл Доусону, чтобы потроллить британских антропологов из Королевского общества. Заговорщики просто не успели самостоятельно разоблачить свой розыгрыш. Доусон неожиданно заболел и умер в 1916 году. А де Шардена в 1914 году призвали на фронт Первой мировой санитаром, где он служил до конца войны в 1918 году. Когда он вернулся с фронта, пилтдаунский человек был уже сенсацией и гордостью британского народа.
Если бы он признался, разрушил бы свою научную карьеру — а ещё оскорбил бы память Доусона, ведь тот уже не мог подтвердить его слова. Поэтому, по мнению Гулда, де Шарден так никогда и не признал фальсификацию — хотя дожил до её официального разоблачения. И? что интересно, Гулд нашёл важную улику. В письме 1953 года, уже после разоблачения подделки, де Шарден вспоминает: мол, я лично ходил с Доусоном на новое место раскопок и нашёл там зуб пилтдаунского человека.
Но Доусон нашёл этот знаменитый зуб в 1915 году — когда де Шарден уже год был на фронте Первой мировой. Де Шарден действительно ходил на новое место раскопок вместе с Доусоном в 1913 году, но тогда они ничего не нашли. Вряд ли такие даты и важные события можно перепутать, даже сорок лет спустя — считает Гулд. Впрочем, на мой вкус, на серьезное доказательство вины это не тянет. Память человека не надежна. Ещё один подозреваемый — Артур Кит, на тот момент амбициозный молодой антрополог. Судя по всему, он искренне верил, что пилтдаунский человек — это подлинная находка. Правда, он много спорил с Вудвардом: например, настаивал, что найденные Доусоном коренные зубы не от этого черепа. В итоге они совсем разругались с Вудвардом; как пишет Кит, «Таким был конец нашей долгой дружбы». Эх! Вот настоящие ученые. А у вас бывало, чтобы конец долгой дружбе приходил из-за спора о зубах? Несмотря на критический подход к зубам, в разоблачители фейка Кита записать сложно. Годы спустя он продолжал писать о пилтдаунском человеке как о реальном открытии. Даже за свой счёт поставил памятник на месте находки.
И тут мы добавляем в нашу коллекцию оригинальных идей ещё одну. Кит был научным расистом. До Второй мировой войны он мог показаться просто интересующимся расовой теорией — тогда это было модно. Ну и выводы были у него интересные: «…Таким образом, расовая сегрегация крайне рекомендована. Однако расы могут сотрудничать и помогать друг другу в интересах гармонии и дружбы». Какой милый человек!
Тем не менее, уже в послевоенной книге «Новая теория эволюции человека» он подробно разбирал коварство еврейской расы и утверждал, что эволюция человека строится на вражде.
“Я стремился доказать... что кодекс вражды является необходимой частью механизма эволюции. Тот, кто чувствует великодушие по отношению к своему врагу, и особенно если он чувствует к нему прощение, на самом деле отказался от кодекса вражды и тем самым уступил свое место в суматохе эволюционной конкуренции”.
В общем, вы не удивитесь, что Кита подозревали в соучастии. Во-первых, были нестыковки: в статьях Кит точно описывал разные детали, известные только Доусону, ещё до того, как мог их узнать. Во-вторых, он сжёг всю переписку с Доусоном — но при этом постоянно везде повторял, какой Доусон честный и принципиальный человек, и насколько его находки настоящие. Ну и в-третьих, из-за расистских взглядов. Ведь открытие пилтдаунского человека использовалось как доказательство превосходства англосаксонской расы, её благородных корней и их древних больших мозгов.
Так и произошло. В 30-е годы, когда в Китае нашли (уже настоящие) останки древнего Homo erectus, многие расисты многозначительно кивали на пилтдаунского человека: мол, видите? У предков белых в то время мозг уже ого-го полностью развился, а у азиатов был малюсенький… на треть меньше.
А теперь самая завиральная версия, которая заходит далеко на территорию конспирологии: пилтдаунского человека придумал Артур Конан Дойл!
Эту версию предложил в 1997 году американский историк Ричард Милнер. Сразу скажу, его аргументы — это типичное конспирологическое мышление. Поэтому я не могу… их не зачитать. Итак, «доказательства» вины Конан Дойла:
Он жил в 7 километрах от места находки и любил долгие прогулки.
Он играл в гольф в Пилтдаунском гольф-клубе, недалеко от карьера, где нашли останки.
Он был увлечённым коллекционером окаменелостей и любил розыгрыши.
Он был на ножах с официальной наукой и терпел насмешки из-за своей искренней веры в спиритизм. Его жена была медиумом.
Как только он узнал об открытии Пилтдаунского человека, он написал поздравительное письмо Доусону и предложил возить его по округе на своём личном автомобиле.
И главная улика: Конан Дойл написал книгу «Затерянный мир»!
Если что, это замечательный роман про динозавров задолго до всяких «Парков Юрского периода» и «Кинг-Конга». В нём описано далёкое, затерянное место в джунглях, где ещё живут динозавры — бок о бок с древними обезьянолюдьми. Милнер даже нашёл в романе явные намёки на пилтдаунскую мистификацию.
«Если ты умён и знаешь своё дело, то кости подделать так же легко, как и подделать фотографию». Ага! Вот ты и попался, автор детективов. Не мог не похвастаться содеянным, прямо как злодеи из собственных произведений!
Но это ещё не всё. К роману «Затерянный мир» прилагалась карта… собственно, затерянного мира.
Так вот, некоторые детали на карте как бы похожи на местность, где нашли обсуждаемые останки, а некоторые названия мест созвучны реальным. В романе автор даже сравнивал размеры «затерянного плато» с графством Сассекс. А то место, где в книге находят кости динозавра, примерно похоже на точку, где Доусон нашёл свой череп. Совпадение?!
Что касается романа «Затерянный мир» — то вполне можно сказать и наоборот: скорее книга вдохновила авторов подделки! Ведь Конан Дойл рассказывал друзьям о сюжете будущего романа ещё в 1910 году. В том числе о нём знали и Доусон, и Вудвард — один упоминал сюжет романа в письме к другому. Потом весной 1912 года «Затерянный мир» начинает публиковаться в журнале — а уже в декабре того же года Доусон объявляет о своей находке.
Наконец, мы остались наедине с последним подозреваемым: это сам Чарльз Доусон, археолог-любитель. Есть несколько причин, почему большинство авторов расследований подозревают именно его. Сам Доусон не скрывал, что испытывает жгучее желание стать знаменитым учёным и вступить в заветное Королевское общество. За тридцать лет он написал 50 статей, но карьеры не построил. Также он жаловался в письмах, что мечтает о великом открытии, а его всё нет. А однажды жена Доусона даже написала в правительство, министру внутренних дел, умоляя дать мужу хоть какое-нибудь почётное звание!
Далее, когда в 2003 году изучили его археологическую коллекцию, нашли 38 подделок. Среди них были якобы открытые им виды животных, уникальные окаменелости вроде «лягушки в камне», а также якобы «найденные» им древний каменный топор, римский кирпич и китайская ваза. Также Доусон притворялся членом археологического общества Сассекса, к которому не имел никакого отношения. А в его статьях обнаружили много плагиата. Наконец, Доусон — единственный, кто присутствовал при каждой из находок в Пилтдауне.
Небольшой пример: в какой-то момент завязался научный спор о пилтдаунском черепе, и для его разрешения было бы идеально найти хоть один зуб. И тут же, как по заказу, Доусон … находит зуб — на новом месте раскопок. Но несмотря на вроде бы очевидный вывод — твёрдых доказательств его вины всё же не было.
Когда в связи с пилтдаунским человеком креационисты смеются: «Коварные учёные всех обманули, даже самих себя!», — тут есть забавный нюанс. Доусон объявил о своём открытии в 1912 году. А уже в 1913 году вышла вот эта статья в журнале Nature. Статья эта краткая и ясная. Автор пишет, что в стоматологическом журнале опубликовали качественные рентгенограммы пилтдаунской челюсти и челюсти шимпанзе, вид сбоку и сверху. Учёный наложил их, и обнаружил, что они похожи в деталях, но вовсе не похожи на человеческие. А вот фрагменты черепа пилтдаунского человека типично современные. Заключение очевидно: есть явно человеческий череп и явно не человеческая челюсть. Спасибо за внимание, подпись.
То есть достаточное опровержение пилтдаунской находки было опубликовано в авторитетном британском журнале всего через год.
Но в рассказах креационистов вы услышите, что коварные эволюционисты создали целый заговор, долго скрывали правду, затыкали рты неугодным. И лишь через полвека храбрые разоблачители вывели мошенников от науки на чистую воду.
Ничего такого не было! Топовый журнал Nature опубликовал опровержение без всяких проблем. Вскоре французский и немецкий антропологи также распознали в находках смесь черепов человека и обезьяны, а ещё заметили подпиленные зубы. И то, что отдельные люди по разным причинам продолжали верить в пилтдаунского человека — явно проблема не науки в целом, а этих людей.
Но всё же нельзя преувеличивать: критика не всех убедила, и многим хотелось и дальше верить в новое открытие. Даже в 1940-е годы пилтдаунский человек ещё оставался во многих справочниках и упоминался в докладах.
Для этого, по-видимому, было несколько причин. Во-первых, в науке достаточно редко встречаются настолько наглые подделки и подтасовки. Ошибки — безусловно. Но учёным не приходит в голову сразу подозревать оппонентов в прямой фальсификации. Принято быть честным. И потому, что все полагаются на исследования друг друга, и потому, что репутацию можно потерять лишь один раз — и навсегда. Во-вторых, была причина, по которой разоблачение так затянулось: хранители британского музея ревностно охраняли останки пилтдаунского человека… прямо как мощи святых. Их нельзя было трогать, а изучать приходилось по гипсовым слепкам.
В-третьих, по всему миру в двадцатых – сороковых годах находили новые скелеты и черепа разных «промежуточных звеньев». Так что пилтдаунский человек в любом случае постепенно терял актуальность и отходил на второй план.
Но правда всё же вышла наружу. Итак, моментом, когда пилтдаунского человека официально признали подделкой, был 1953 год. Подробные доказательства фейка опубликовали трое британских учёных. И сделали это в вестнике всё того же Британского музея естественной истории — где когда-то работал Вудвард! Они использовали новые методы химической датировки и показали, что за кости древностью в 500 000 лет выдали череп средневекового человека и 500-летнюю челюсть орангутана. Далее авторы показали, что кости искусственно состарили раствором сульфата железа и хромовой кислотой, чтобы придать им доисторический вид. При этом от челюсти были отломаны два куска в стратегически важных местах — именно тех, по которым легко узнать кость орангутана… и которые никак не стыкуются с человеческим черепом.
И наконец, острые зубы орангутана спилили напильником так, словно существо при жизни питалось диетой, похожей на человеческую. Это помогло фейку, потому что вписывалось в ожидания учёных.
Давайте признаем, что это довольно изощрённая подделка! Её автор явно был осведомлён о том, чего ожидают учёные, и дал им именно это: уже большой мозг, ещё звериную челюсть, правильные «всеядные» зубы и так далее. Добавьте сюда щепотку английского национализма — и подделку проглотили с удовольствием!
Но кто же из подозреваемых виновен — неужели мы этого не узнаем? И да, и нет. Прошло сто лет, а люди до сих продолжают изучать загадочное дело пилтдаунского человека. В 2019 году в одном антропологическом журнале вышла статья палеоантрополога Фрэнсиса ТеккерЕя — он выявил улику, которую не заметил Гулд. Напомню, что даже после формального разоблачения подделки де Шарден защищал честность Доусона и отрицал подлог. Но до этого де Шарден написал несколько антропологических работ об эволюции человека — в том числе те, где он рисовал свою заветную «точку Омега», куда движется эволюция человечества.
И вот представьте: вы учёный, который стал одним из первооткрывателей нового вида древнего человека. А потом вы же разработали СОВЕРШЕННО новую теорию эволюции человечества. Логично ожидать, что в этой теории вы упомянете своё эпохальное открытие — если вы, конечно, в него верите! Но в одной статье де Шардена пилтдаунский человек упоминается вскользь и только на иллюстрации, в тексте его нет. А в более поздней, 1951 года, о нём вообще ни слова.
Поэтому Теккерей соглашается с Гулдом: видимо, де Шарден был соучастником весёлого пранка. А когда уже увлёкся серьёзной наукой и стал автором знаменитой теории, в которую искренне верил — не хотел подмешивать в серьёзные работы подделку. Я не уверен, что это тянет на строгое доказательство вины, но наблюдение весьма интересное.
Кто же был главным фальсификатором? Скорее всего, Доусон.
Та самая статья 2016 года, где кости изучали современными приборами, пришла к выводу, что фабриковал фальшивки один и тот же человек, в одно время и из одного набора костей. Это был человек, хорошо знающий, что интересно археологам — но не очень умелый и аккуратный.
Кто это, как не Доусон — фантазёр, хвастун и автор как минимум 38 поддельных археологических находок!
Недаром после его смерти в 1916 году ни в Пилтдауне, ни где-либо ещё не нашли ни одного кусочка якобы открытого им вида. Хотя честный Вудвард ещё много раз ездил копаться в сассекском гравии — всегда безуспешно.
August 7, 2024
Боль от погоды. Существует ли метеозависимость?
Нет никаких сомнений, что погода на нас влияет – причём постоянно. Самый яркий пример — Солнце. Посидел на тропическом пляже — сгорел и повысил себе риск меланомы — рака кожи. В этом виновато ультрафиолетовое излучение, которое повреждает ДНК наших клеток. Именно от этого, а не от перегрева у нас возникает «солнечный ожог». А загар — это попытка нашего организма защититься от ультрафиолета с помощью выработки тёмного пигмента — меланина. Именно поэтому крем от загара – наш друг! А солнечные очки могут защитить от образования катаракт. С другой стороны, тот же солнечный свет способствует выработке витамина D. При его острой нехватке кости становятся хрупкими.
Ещё есть такая штука, которая называется Seasonal affective disorder, сокращённо SAD — сезонное аффективное расстройство: у людей с ним скверное настроение, которое улучшается весной и летом, когда становится больше солнечного света. Вот вы грустите осенью или зимой? Возможно, это тот самый SAD. Также на нас влияет температура: холод может привести к обморожению, а чрезмерная жара — к тепловому удару.
Но когда мы говорим про «метеозависимость», мы обычно имеем в виду нечто совсем другое. Вы наверняка встречали людей, которые уверяют, что сильно подвержены даже небольшим перепадам атмосферного давления. Такие ходячие барометры. Возможно, вы тоже один из них! Ещё у кого-то самочувствие портится во время геомагнитных бурь из-за вспышек на Солнце. Некоторые даже говорят, что страдают от включенной рядом техники: телефонов, микроволновок, радиобашен, вышек 5G!
На YouTube подобные утверждения разбирали как минимум два профессиональных врача. Первое видео — это часовое выступление Ирины Галеевой на форуме «Учёные против мифов». А второе, довольно короткое, снял доктор Комаровский. В роликах авторы утверждают, что метеозависимость — это по большей части миф. Но в комментариях многие зрители эту позицию не принимают и активно делятся личным опытом: “А вот я во время магнитных бурь всегда страдаю!”
И знаете что? Я отчасти могу понять несогласных. Во-первых, некоторые громкие аргументы против метеозависимости логически не безупречны. Во-вторых, огромное количество людей действительно переживают весьма неприятные ощущения при смене погоды. Конечно же, им не нравится, когда им говорят, что они всё это придумали. Вот, например, комментарии к выступлению Ирины Галеевой:
«Хорошо, что хоть сказали, что тема недостаточно изучена. А как быть людям вроде меня, у которых есть сверхспособность безошибочно предсказывать малейший дождик и снежок?»;
«Мой брат после операции тоже безошибочно предсказывал дождь — правда, потом это прошло»;
«У меня башка чует резкую смену атмосферного давления лучше, чем собака сосиски в авоське» — «по затылку как будто кирпичом в валенке долбанули».
Есть под видео и язвительные комментарии: «Ага, то есть мой опыт — это просто совпадение?», «Это всё очень интересно и познавательно, но даже после просмотра этого видео мне не ПЕРЕУБЕДИТЬ мигрень, что она мне только кажется».
Есть даже призывы следовать научному методу: «Огульно отвергать массовые факты — ненаучно и контрпродуктивно». «Даже если специального магнитного органа у человека нет — не стоит сразу отбрасывать факты»; «…а у Ирины Галеевой — лишь мнение». И даже так: «У меня было несколько кошек. И одна, подобранная с улицы, все 18 лет без ошибок предсказывала похолодание, прикрывая нос лапой. А другие, домашние, не могли». То есть у этого зрителя была даже контрольная группа!
А вот некоторые комментарии к видео Комаровского:
«…Просто есть недоврачи, которые не знают, как лечить людей, и они говорят, что те выдумывают себе плохое самочувствие. Да ещё и двойную плату берут»;
«С нОчи голова болит — погода будет солнечной. А если просыпаюсь с отекшими болящими суставами, то можно и в окно не смотреть — будет дождь. Стопроцентный прогноз»;
«Если вы, уважаемый доктор, не испытываете боль в переломанных костях — это не значит, что другие не страдают. И если вы не ездите на метро — это не значит, что его не существует!!!»
Против метеозависимости имеется вроде бы железобетонный аргумент: если подняться на 25 этаж или взлететь на пассажирском самолёте, перепад давления будет гораздо больше, чем при перемене погоды. Значит, метеозависимость — это просто самовнушение. Всё это можно подтвердить расчетами.
Так, самые экстремальные скачки давления из-за погоды, если не считать абсолютных исторических рекордов, — это где-то на 30–40 миллиметров ртутного столба в обе стороны от нормы. Например, в центре сибирского антициклона зимой давление бывает 790 миллиметров, а при сильнейших бурях столбик иногда опускается до отметки 720 миллиметров. Конечно, в обычной жизни перепады еще меньше: всего 5–10 миллиметров.
А вот в салоне пассажирского самолета принято поддерживать давление, соответствующее высоте 2 километра. И это ниже обычного на целых 160 миллиметров ртутного столба. Разница в 16 раз больше, чем перепад давления при сильной грозе.
Однако многие комментаторы вполне готовы это признать: «Насчёт лифта: когда мне пришлось несколько дней провести в гостях у людей, которые жили на 18 этаже, при подъеме на лифте у меня были проблемы, что меня очень удивило», «А в самолёте при дальнем перелете в течение 9 часов так болели суставы, что не было сил терпеть, пришлось принять обезбОливающее».
А когда Галеева и Комаровский говорят, что статистика обращений к врачам не отражает перепадов давления – причём ни на земле, ни в самолетах, комментаторы возражают: «Мне кажется, пока на своей личной шкуре не почувствуешь, не поверишь. И да, при каждой боли мы не бежим к врачу, поэтому и в статистику не попадаем».
Получается интересная проблема: есть аргументы и «за», и «против» метеозависимости. А что, если я вам скажу, что есть такая теория, которая будет совместима и с доводами врачей, и с личным опытом метеозависимых? Такая «квантовая метеозависимость»: она существует и не существует одновременно. Чтобы разрешить эту «суперпозицию», давайте обратимся к научным исследованиям метеозависимости.
Но сначала давайте затронем самую загадочную экстрасенсорную способность: умение чувствовать изменения в магнитном поле Земли – так называемые геомагнитные бури. Когда на Солнце происходят вспышки, то есть выбросы массы из верхнего слоя атмосферы звезды, то временно усиливается поток заряженных частиц, которые бомбардируют Землю. Возникает так называемый «солнечный ветер».
От этого потока нас защищает магнитное поле Земли. Когда в это магнитное поле ударяет сильный «порыв ветра», в нём происходят возмущения, которые порой длятся часы или даже дни. Взаимодействие магнитосферы планеты с заряженными частицами солнечного ветра можно увидеть своими глазами, например, при северном сиянии.
Может ли МАГНИТНОЕ поле влиять на здоровье живых организмов? Есть такой аргумент «против»: мы ничего не чувствуем даже внутри сканера фМРТ. А ведь в нём используются магнитные поля гигантской силы: от полутора до трёх тесла. Для сравнения, мощнейшая геомагнитная буря 1989 года, которая частично вывела из строя системы энергоснабжения в Канаде, была мощностью в 600 нанотесла — это в 5 млн раз слабее.
А ещё вы наверняка помните эксперимент Майкла Берри и Андрея Гейма, которые заставили лягушку левитировать в магнитном поле — без особых последствий для её здоровья. Там магнитное поле было мощностью аж в 16 тесла.
Но и на этот аргумент есть формальное возражение. Сканирование фМРТ длитсяне больше часа. А для эффектов магнитных бурь может быть важным то, что они воздействуют на организм в течение многих суток. Ну а у несчастной левитирующей лягушки нельзя спросить, болели у неё суставы или нет! И вообще – вдруг она мучилась от страшной мигрени?
Кроме того, мы знаем, что некоторые земные организмы очень чувствительны к магнитным полям. Это свойство, «магниторецепция», бывает у птиц, акул… и даже у бактерий. Например, ученые заметили, что некоторые бактерии на Северном полюсе плывут в одну сторону, на Южном — в другую, а на экваторе куда попало. Группа студентов из Голландии и Кореи сняла видео, на котором с помощью не самого мощного магнита управляла этими бактериями и даже заставила их танцевать.
К слову, учёные много лет разрабатывали теорию про наличие магниторецепции у людей, мышей и мушек-дрозофил: очень сложную, основанную на квантовых эффектах. К сожалению, совсем недавно эту гипотезу опровергли: сначала у людей и мышей, а теперь и у дрозофил.
Но вернемся к самим геомагнитным бурям. В 2015 году в журнале Scientific Reports вышло впечатляющее исследование о связи вспышек на Солнце с головной болью. Его авторы взяли 63 миллиона постов в «Твиттере» за период в несколько лет, где упоминалась головная боль или мигрень. Настроили фильтры так, чтобы отсеять спам и неподходящий контекст упоминания головной боли, типа «этот президент вызывает у меня страшную головную боль». А потом сравнили частоту таких постов со статистикой солнечной активности. То есть попытались найти закономерность: влияют ли геомагнитные бури на то, как часто люди жалуются на головную боль.
Возможно, метод покажется вам странным, но мы знаем примеры, когда «анализ социальных сетей» отлично работает. Например, таким образом ученые смогли предсказывать вспышки инфекционных заболеваний типа гриппа – и даже определять, в каком месте они начались — задолго до появления официальных данных санэпидемнадзора.
А вот тут вроде бы огромная выборка — но абсолютно никакой корреляции не нашли. Даже когда грянула самая крупная магнитная буря за много лет, график упоминаний головной боли остался идеально ровным.
Но смотрим дальше. Какие еще были исследования влияния геомагнитных бурь? Есть статья 1976 года в журнале Nature. Её авторы нашли работы советских учёных, которые связали солнечную активность со смертностью от инфаркта миокарда. Поэтому они решили проверить советские данные на аналогичных данных в США. Американцы взяли ежедневную смертность от инфарктов и инсультов и сравнили с графиком геомагнитной активности. Никакой зависимости не нашли. Но авторы не отступили. Они ввели поправки на колебания смертности в разные сезоны и дни недели. И все равно корреляции не увидели. Тогда учёные взяли отдельные диапазоны значений интенсивности магнитных полей. И снова ничего.
Дальше они обратили внимание, что в работе из СССР речь шла только про крупные города. Тогда специалисты из США взяли только самые большие города Америки — и… Снова пустота. В общем, авторов сложно обвинить в предвзятости — старались как могли. Но эффектов не обнаружили.
На этом споры не закончились. В 2005 году вышел крупный научный обзор, посвященный связи инфаркта миокарда с влиянием температуры, влажности, давления, а также геомагнитных возмущений. Авторам удалось показать, что изменение температуры может незначительно повлиять на частоту инфаркта. Но для геомагнитных бурь и других факторов никакой корреляции учёные не нашли.
Но были исследования и с положительными результатами. Например, авторы статьи в Nature 1979-го года заявили, что нашли связь между геомагнитными бурями и частотой инфарктов. Еще одна статья «за» появилась в 2014 году в специализированном журнале Stroke, то есть «Инсульт». В ней утверждалось, что в периоды геомагнитных бурь инсульты происходили на 19% чаще! Причем вывод был сделан на очень большой выборке людей из разных уголков Земли. Но сами же авторы сделали оговорку: именно геомагнитными бурями им удалось объяснить лишь 2,6% всех инсультов в исследуемой популяции. И даже это действие они затруднились как-то биологически обосновать — лишь предположили, что магнитные поля как-то влияют на суточные ритмы человека.
Пожалуй, это самое сильное исследование в пользу эффектов геомагнитных бурь, которое я смог найти. Увы, оно расходится с массой других работ. И даже в нём не исключено, что обнаруженная корреляция не связана с каким-то третьим фактором. Все-таки корреляция не всегда означает причинно-следственную связь. Есть же корреляции между числом людей, задушенных постельным бельем, и потреблением сыра на душу населения.
Ну хорошо, с магнитными бурями всё не так однозначно. А как насчет самого главного подозреваемого — атмосферного давления? Человек уже сотни лет использует барометры, чтобы в буквальном смысле, без всякой магии, предсказывать погоду. Это доказанный научный факт. Почему бы тогда человеку это не чувствовать?
И вот в 2012 году вышел обзор 9 исследований про влияние погоды на человека с забавным названием в рифму: Does Rain Really Cause Pain? Его авторы смотрели на перепады в температуре, влажности и атмосферном давлении — и измеряли, насколько те усиливают боль в суставах у людей с ревматоидным артритом. Эффекты оказались… близкими к нулю. Лишь у отдельных пациентов, в 2 исследованиях из 9, вроде бы нашли связь между болью и погодой. Но и это не точно.
С другой стороны, есть и положительные результаты. В 2023 году вышло исследование в специальном издании, которое так и называется — Headache, «Головная боль». Для него взяли базу данных о миллионе японцев, которые установили специальное приложение – оно выдаёт прогноз атмосферного давления на ближайшие дни и позволяет вести дневник головной боли.
Среди этого миллиона авторы нашли 40 000 человек, которые страдали от частых мигреней. Из них они отобрали 4 тысячи добровольцев, которых попросили в течение года несколько раз в день систематически отчитываться о головной боли. Потом они сравнили эти данные с историей погоды: температурой, влажностью, дождями и атмосферным давлением.
На основе этих больших данных учёные определили, что:
и низкое давление,
и скачки в давлении,
и высокая влажность,
и осадки
…могут увеличивать риск головной боли — причем каждый фактор по отдельности.
Как-то странно получается: допустим, мы нашли подтверждение того, что и давление, и магнитные бури влияют на здоровье. Но никаких правдоподобных биологических механизмов для этого не обнаружено!
Если перепад давления работает — мы легко смогли бы воспроизвести это экспериментально, в контролируемых условиях, с помощью простой барокамеры или даже лифта. Даже если по-настоящему метеозависимых людей ничтожно малое количество — мы давно бы их нашли. Как всё это согласовать и объяснить?
А что, если посмотреть, какие психологические особенности отличают метеозависимых людей от остальных? Чтобы изучить этот вопрос, провели крупное исследование. И вот что выяснилось. Во-первых, среди чувствительных оказалось гораздо больше женщин. То есть по какой-то причине женский организм более чувствителен к погоде, чем мужской. Нет ли тут сексизма и установок патриархата? Во-вторых, оказалось, что и метеопатия, то есть жалобы на боль от перемен погоды, и метеочувствительность, то есть когда человек просто считает, что «чувствует погоду», как живой барометр, часто сопровождают людей с конкретными чертами личности.
Первая черта — это тревожность. Вторая — это циклотимия, то есть склонность к частым перепадам настроения. Что ж, может, этих людей настолько достали изменения погоды, что они стали тревожными? Возможно. Но теперь мы как минимум знаем, что метеозависимость и тревожность взаимосвязаны.
Теперь нам осталось разобраться, что на что влияет: психология на чувствительность к погоде или погода на психологию? А что, если тайное климатическое оружие влияет и на то, и на другое? Разобраться сложно, но выход есть. Дело в том, что метеозависимость является одной из разновидностей «идиопатической непереносимости окружающей среды». Её ещё называют «множественной химической чувствительностью».
Если что, «идиопатическая» означает не то, что вы подумали, а состояние, возникшее по неясной причине – и непонятно с чем связанное. Прямо как в нашем случае. Но при этом разные формы идиопатических непереносимостей могут иметь очень похожие симптомы. А значит, могут иметь и схожие биологические механизмы.
Идиопатическая непереносимость — это такой зонтичный диагноз. Люди, которым его поставили, утверждают, что у них есть стабильная негативная реакция на какой-то фактор в повседневном окружении. И неважно, какой этот фактор — биологический, химический или физический:
кто-то жалуется на сигаретный дым;
кто-то на пластик;
кто-то на пестициды или пары краски;
кто-то на электромагнитные поля;
а кто-то — на перемены погоды и давления.
Главное, что у всех этих людей на удивление похожие жалобы: головные боли, усталость, депрессия, ощущение нехватки воздуха, боли в мышцах, тошнота, головокружение, проблемы с памятью… И всегда неясный, загадочный механизм действия. Так вот, один из видов этой идиопатической непереносимости максимально удобен для изучения: это гиперчувствительность к электромагнитному излучению. Если точнее, к той части электромагнитного спектра, которую мы не можем ощутить, но часто встречаем в быту — от радио- до микроволн.
Дело в том, что с таким излучением мы можем ставить аккуратные, контролируемые эксперименты. Мы можем легко поместить человека в сильное электромагнитное поле, или наоборот, экранировать его от излучения. А главное, мы можем создать плацебо: убедить человека, что излучение есть — а на самом деле его не включать. Вот с метеозависимостью так не получится: мы не можем по щелчку пальцев менять погоду, да ещё так, чтобы человек не знал, поменялась она или нет!
Как ни странно, мой любимый пример такого эксперимента — из сериала про юриста «Лучше звоните Солу». У Сола есть брат, тоже адвокат. Брат утверждает, что страдает гиперчувствительностью к электромагнитному излучению. В его доме нет электроприборов, он бродит там с керосиновой лампой, заворачивается в одеяло из фольги, а гостей принуждает класть мобильные телефоны в специальный ящик на улице.
И мы видим, что он, скорее всего, не врёт — едва ли кто-то захочет так жить просто по приколу. Но в какой-то момент Сол начинает подозревать, что дело не в электромагнитном поле. Когда его брат попадает в больницу, его заверяют, что вся техника в палате отключена. Но психиатр незаметно включает электрокровать прямо под пациентом — а брат ничего не замечает. Увидев это, Сол решает устроить свою проверку. На заседании суда — где также нет ни одного электроприбора — он подсовывает брату телефон без аккумулятора… а потом раскрывает свой блеф: оказывается, брат уже почти два часа ходит с этим аккумулятором в кармане и не испытывает никакого дискомфорта.
Надо сказать, что споры вокруг электрочувствительности очень похожи на ситуацию с метеозависимостью. Там тоже есть учёные-скептики, которые отвергают личный опыт людей и говорят, что всё это ерунда — а есть люди, которые, кажется, неподдельно мучаются. И эта история про брата — тоже реальна. Есть один швед — кстати сказать, бывший инженер по электронике из фирмы Ericsson, — который именно так и живёт: в доме без электричества в 100 километрах от города, тщательно оградив себя от радиоволн и электроприборов. От мобильного сигнала рядом он может даже упасть в обморок.
И вот я подхожу к самому главному. В жизни можно провести такой же эксперимент, как в сериале. И их провели множество. В одном из таких экспериментов взяли 20 человек, которые утверждали, что остро чувствуют излучение мобильных телефонов — и 20 человек, этим не страдающих. Далее включали у них на глазах либо настоящий телефон, либо бутафорский — который ничего не излучает. При этом измеряли множество показателей: пульс, дыхание, проводимость кожи. Всё, что может выдать негативную реакцию.
И что же получилось? Никакой разницы между настоящим электромагнитным воздействием и фейковым не было. Но не потому, что люди врали! Наоборот: когда жалующиеся на электрочувствительность участники искренне думали, что болезненное излучение будет, у них появлялись реальные признаки дискомфорта и боли — независимо от того, было излучение или нет.
Кто-то скажет: «Слишком маленькая выборка». Что ж, в другой работе, напечатанной в престижном British Medical Journal, взяли уже 60 людей, которые жаловались на головную боль при пользовании мобильным телефоном. Их испытывали тремя воздействиями: активный сигнал от телефона типа GSM900, фоновый сигнал сети и отсутствие сигнала (то есть плацебо). Людям или сообщали, или не сообщали о наличии излучения и смотрели на их реакцию. И снова у тех, кто ожидал головную боль, она появилась — независимо от типа или наличия излучения. Учёные отмечали, что даже при отсутствии сигнала участники жаловались на острые болевые симптомы. Причём в ходе сессии они постепенно нарастали: но никакого излучения не было. А у некоторых боль была настолько сильной, что они предпочли приостановить эксперимент.
А помните, как люди писали в комментариях: я живой барометр, даю безошибочный прогноз? Так и в исследовании большинство чувствительных людей тоже были глубоко уверены, что всегда смогут отличить настоящий сигнал от фальшивого. Но в реальности, а точнее, в условиях корректной научной проверки, они угадывали не лучше, чем люди без чувствительности. Случайное угадывание. Просто в жизни мы редко проводим такие проверки.
Этот феномен заинтересовал психологов. Вышла свежая статья, уже в психологическом журнале, где провели двойное слепое исследование. Там тестировали как разные типы мобильных сетей, так и мощные служебные радиостанции, которые используют машинисты, экстренные службы и полиция. В этом исследовании испытуемые пробовали угадать, включён ли источник радиоизлучения или выключен — а потом описывали свою реакцию. И снова оказалось, что ощущения испытуемых не зависели от того, включён сигнал или выключен на самом деле. А вот ожидания человека влияли радикально. Люди, ошибочно думавшие, что на них воздействует излучение, подробно рассказывали, что чувствуют головную боль, ощущение нагрева лица и ушей, раздражение кожи и даже спутанность сознания.
И таких исследований куча. Как видите, в случае с электромагнитной чувствительностью мы не видим «за» и «против» — результаты исследований довольно однозначны. Мало того, оказалось, что этот эффект можно усилить. В одном исследовании часть испытуемых посмотрели фильм о вреде «опасного электромагнитного излучения». Другим показывали нейтральный фильм. Потом и тем, и другим сказали, что включат Wi-Fi. В первой группе было гораздо больше жалоб. Причём некоторые жалобы были очень серьезными.
Надо ли говорить, что на самом деле Wi-Fi никто не включал?
Всё, что я сейчас описал, называется «эффектом ноцебо». Это злой брат-близнец эффекта плацебо — субъективного улучшения самочувствия в ответ на ожидание этого улучшения, например, после приёма препарата-пустышки. Вообще-то эффект плацебо часто переоценивают. Некоторые даже считают, что он может вылечить массу болезней, а все болезни — от нервов. Есть большой обзор, который описывает, на что способно, а на что не способно плацебо. Вывод: плацебо может не многое, но две вещи всё-таки может – уменьшить тревожность и облегчить ощущение боли.
Так вот, ноцебо может сделать все наоборот. Классическая версия ноцебо выглядит так: человеку вводят нейтральный физраствор — но предупреждают, что это вещество якобы усилит боль. В качестве ноцебо может выступать любое негативное ожидание человека. Например, видишь смену погоды или радиобашню под окном, ждёшь, что тебе станет хуже и… иногда это ухудшает самочувствие.
Насколько силён эффект ноцебо? Об этом есть статья 2022 года в журнале JAMA. Внезапно о клинических испытаниях вакцин против COVID-19. Мы знаем, что у прививок бывают неприятные побочные эффекты. Когда вакцины испытывают, есть контрольная группа, которая получает плацебо-инъекцию. Так вот, оказалось, что 76% заявленных побочных эффектов от вакцины наблюдались даже в плацебо-группе. Лишь оставшаяся часть — настоящая реакция организма на компоненты вакцины.
Иными словами, если ждёшь ухудшения, это действительно влияет на самочувствие. И у этого даже есть биологическое объяснение. В одном из журналов по анестезиологии есть статья с красноречивым подзаголовком «Как тревога превращается в боль». Согласно публикации, ожидание боли усиливает тревогу. В состоянии тревоги у человека повышается выработка конкретного вещества, холецистокинина. Оно физически усиливает передачу нервных сигналов о боли.
Мало того, есть вещество-антагонист холецистокинина — которое его блокирует. Это вещество можно ввести человеку… и тогда «усиление боли тревогой», то есть эффект ноцебо, перестаёт работать. Чтобы было понятнее, приведу пример исследования. Учёные брали людей, которые жаловались на умеренную боль после хирургической операции. И вызывали у добровольцев гипералгезию — усиление боли — с помощью эффекта ноцебо. Для этого им говорили: «Сейчас мы вам дадим лекарство после которого, увы, будет болеть сильнее. Потерпите?» Если те соглашались, вводили им пустой физраствор. Но некоторым пациентам в этот раствор добавляли проглумид — это и есть вещество, которое блокирует холецистокинин.
И оказалось, что с проглумидом усиления боли от тревоги не происходит. Причем эффект зависит от дозы: чем больше проглумида, тем слабее эффект ноцебо. А вот когда человеку не давали проглумид и говорили: «Сейчас будет больно» — у пациентов на самом деле усиливалась боль. То есть эффект ноцебо работал. Получается, мы не только доказали, что тревога усиливает восприятие боли — но даже научились этим процессом управлять.
А теперь вспомним, как рассуждали некоторые комментаторы: мол, чувствительность есть и у кошек, и у ворон. А ведь у них нет внушаемости. Так вот, опыты провели и на животных. С помощью специального препарата у них вызывали тревожность — и происходило усиление боли. Это было видно по их поведению. А вот когда им блокировали холецистокинин, тревога переставала усиливать боль. То есть механизм ноцебо работает и у животных! Остаётся лишь напомнить, что многие домашние животные умеют перенимать тревогу от своих хозяев.
А теперь вернемся к чувствительности к электромагнитному излучению. Есть большой правительственный отчёт про эту чувствительность. Его авторы отмечают, что она часто идёт рука об руку с другими видами той самой идиопатической непереносимости. То есть люди, которые жалуются на чувствительность к электромагнитному излучению, нередко жалуются и на чувствительность к химикатам, погоде, пластику и так далее. И это логично, если предположить, что у всех видов идиопатической непереносимости общая психологическая причина.
Если мы доказали, что тревожность способна реально усиливать боль у человека — то эту боль может вызывать множество разных вещей. Главное, чтобы все они вызывали тревогу. В пользу этой гипотезы говорит и то, что идиопатическая непереносимость окружающей среды чаще встречается у людей, которые переживают длительный психологический дискомфорт — например, страдают от депрессии.
Вот представьте себе: жил себе человек и даже не задумывался о том, что какой-то фактор среды, например, дождь, вызывает у него боль. Но однажды он проснулся с болью — и подметил, что за окном ужасная погода. И теперь плохая погода для этого человека — ноцебо. Это нейтральная «таблетка», которая усиливает боль, потому что он этого ждёт.
А вот ещё пример: помните уже упомянутое исследование, в котором японцы сообщали приложению о своей мигрени? Там была очень важная деталь: само приложение разработал метеоролог, уверенный, что погода может вызывать мигрени. Фишкой приложения было именно то, что оно предупреждало людей о перепадах давления: мол, осторожно, скоро может заболеть голова. И устанавливали приложение в основном те, кто считал, что давление вызывает боли. Даже сами авторы признавали, что в этом изъян их метода. И высказывали подозрение, что участники могли записывать не все головные боли, а в основном боли во время перепадов давления. Ведь именно тогда приложение присылало “напоминалку” в телефоне. И тут начинаешь думать: возможно, люди, которые «ощущают метеозависимость», просто тщательнее следят за прогнозом погоды?
Получается, что врачи, которые отметают метеозависимость и объясняют, что «вы всё выдумали» и «всё у вас в голове», и правы, и неправы одновременно. Да, это в голове. Но мы уже поняли, что люди на самом деле мучаются, пусть даже и не становятся от этого ходячими барометрами или детекторами Wi-Fi. С другой стороны получается, что отметание метеозависимости имеет психотерапевтическую ценность. Ведь если врач сможет убедить пациента, что его боль усиливается именно от тревоги, от ожидания боли, а не из-за погоды — то это и станет единственным настоящим исцелением!
Верно и обратное. Люди, которые распространяют истории о вреде беспроводного излучения, изменений давления и геомагнитных бурь, могут — сами того не желая — заражать других людей метеозависимостью и иными тревогами, которые усиливают страдания.
В книге «Защита от тёмных искусств» я писал, что существует «кажущаяся эффективность проклятий». Некоторые антропологи наблюдали, как человек, якобы проклятый местным колдуном, на самом деле умирал. Либо от сердечного приступа, либо от истощения из-за нежелания принимать пищу. Похожие вещи описаны и в медицинской литературе. Если человеку сообщить очень неблагоприятный диагноз, у него может ещё сильнее ухудшиться здоровье. Скажем, шокировали тебя новостью о раке, а ты разволновался и вскоре умер от сердечного приступа.
Поэтому, хотя проклятий не существует, у них есть психологический эффект, похожий на проклятия. Но от такого проклятия есть и хорошая защита: просто в него не верить. Всё как в фильме «Ключ от всех дверей». Ну почти.
Так и с метеозависимостью. Есть убеждение, которое подкрепляют тысячи газетных статей, слухов и рассказов друзей и близких. Но есть и защита от метеозависимости — и от других видов идиопатической непереносимости, от электрочувствительности до аллергии на пластик. Если убедить людей, что эти факторы не действуют на них, то это, возможно, и станет их оберегом. Разорвётся замкнутый круг тревожности, усиливающей боль.
Список литературы
July 31, 2024
Биорезонанс: тотальный обзор
Согласно адептам альтернативной медицины, биорезонанс — это метод диагностики и лечения, где специалист «подбирает нужную частоту и форму электромагнитного воздействия, с помощью которого можно усиливать нормальные и ослаблять патологические колебания в организме человека». Любители биорезонанса подчеркивают, что метод «не оспаривается традиционной медициной». И, надо сказать, пациенты этим методом действительно очень интересуются.
Вот, например, пост врача в «Тинькофф-Журнале». У него 122 тыс. просмотров. Надо сказать, что автор довольно осторожно выразил скепсис по отношению к биорезонансу: врач не писал, что «биорезонанс не работает», лишь отметил, что доказательств у данного метода диагностики и лечения нет. Но 90% комментаторов под постом — сторонники биорезонанса, которые яростно и даже агрессивно приходят на защиту любимой методики. И тут можно увидеть весь спектр интернет-аргументации. Что делают комментаторы?
● Они разоблачают злой умысел автора: «Статья заказная и примитивная»;
● Отсылают к идеалам науки: «бедное, убогое поколение старается обрезать крылья свободной, альтернативной мысли»;
● Сравнивают с репрессиями науки в прошлом: «непонятно, для чего начали этот поход против гомеопатии и биорезонанса - неужели забыли, как в советское время генетику клеймили лженаукой?»;
● Объясняют автору, что нужно разбираться: «Все приборы, которые можно достать в стране, они либо маломощные и не дают возможности задавать самому частоту воздействия в герцах на любого паразита, либо у людей просто нету расширенной базы частот под всех патогенов». И поясняют, что обилие адептов биорезонанса — признак того, что метод работает; мол, хорошего специалиста по биорезонансу нужно искать, порой много лет;
● Часто переходят на личности: «У вас ну очень низкий уровень образования и интеллекта. И вы еще и ленивый». «Когда человек мало знает, то отрицает всё»;
● И, конечно, предлагают «сперва добиться»: «Доказательная база официальной медицины фуфло! Хотите доказательств эффективности биорезонанса? Попробуйте на себе! Иначе вы не имеете никакого права что-то утверждать или советовать!»
А ещё в комментариях десятки историй про позитивный опыт использования биорезонансной терапии, порой вполне миролюбивых — мол, лечимся как знаем, в реальной жизни помогает.
Что ж, давайте разбираться. Как работает прибор для биорезонансной диагностики? Есть два электрода. Обычно пациент держит один электрод в руке, а другим его тычут в разные места — как правило, в особые «акупунктурные точки». Так работает самый популярный метод, «электроакупунктурная диагностика по методу Фолля». Далее прибор измеряет «биорезонанс», то есть некие «естественные колебания клеток и органов», которые якобы нарушаются из-за болезней и повреждений. Так уж совпало, что все эти колебания выведены на кожу кистей и ступней — как диагностические разъёмы у автомобиля. Удобно! Не нужно раздеваться: акупунктурные точки соответствуют всем частям тела — сердцу, лёгким, почкам, печени. Ткнул в «точку почек», узнал диагноз.
Первая проблема заключается в том, что показатели прибора легко меняются. Поменялось настроение, занервничали? Ладошка вспотела? Показания изменились. Примерно на этом основаны так называемые детекторы лжи, которые на самом деле не совсем детекторы лжи. Сжали электрод покрепче или диагност чуть-чуть сильнее нажал палочкой на кожу? Показания снова изменились. На руках мозоли, а на ногах натоптыши? Результаты будут отличаться в разы.
Если вы помните школьную физику, то уже поняли: этот прибор просто измеряет электрическое сопротивление тела человека, когда им замыкают цепь. И это не догадка: любой может разобрать типичный аппарат биорезонанса и убедиться, что это дешёвый измеритель электрического сопротивления — гальванометр.
Однажды я был на научной конференции и встретил там интеллигентную женщину с таким прибором. Она хвасталась, что купила его за 2 000 евро. С большим энтузиазмом рассказывала, что он немецкий, научный – и к тому же измеряет цвет ауры. И всем предлагала им воспользоваться. Первое, что я обнаружил — что очень легко изменить цвет своей ауры, если сильнее нажать на электроды. Женщина очень сильно удивилась: сама она не пробовала так делать и была уверена, что у каждого человека аура фиксированного цвета. Она меня тут же записала в «избранные». А ещё на этой конференции был инженер — он предложил разобрать этот приборчик и посмотреть, что у него внутри. Разобрали — и насчитали внутри деталей и микросхем на 1 000 рублей. То есть себестоимость примерно в сотню раз ниже, чем заявленная цена. И то потому, что у прибора была микросхема для подключения по USB. При этом внутри корпуса было много пустого пространства.
Другие люди тоже разбирали подобные приборы. Например, однажды специалисты описали устройство, внутренности которого оценили в 2 500 рублей, а продается он за 30 000. Это тоже действительно обычный гальванометр. Правда, у него ещё имелась металлическая чаша для создания «информационных копий лекарств». К сожалению, внутри провод от этой чаши уходил в никуда. Также есть разбор ещё одного прибора на YouTube — это очень серьёзно выглядящий немецкий ящик BICOM, популярный у европейских врачей. И если заглянуть внутрь этого ящика, можно даже на секунду впечатлиться: аккуратная сборка, несколько модулей-плат. И даже специальная колба с хлорофиллом, всё согласно патенту. А по сути — тот же гальванометр.
Понятно, что гальванометр нельзя продать за 2 000 евро. Поэтому к прибору обязательно прилагается очень наукообразное объяснение, причём у каждого производителя — свое. Конечно, самые продвинутые торговцы приборами для альтернативной медицины добавляют в описание самые сложные термины — квантовая запутанность, эффект наблюдателя, мультивселенная. Но большинство покупателей не знают таких слов — зато помнят по школьной физике интригующее понятие «резонанс». Тот самый резонанс, который разрушает мост, когда по нему строем идут солдаты. В фантастических фильмах резонанс выступает вместо магии или религии: все вместе взялись за руки, запели и произошёл резонанс. В общем, биорезонанс звучит как известный каждому научный термин — но при этом достаточно абстрактный, чтобы привязать его к чему угодно.
Те же «специалисты» объясняют нам, что существует некая «шкала частот» всех живых организмов и тканей. Будто бы всё живое постоянно испускает электромагнитные сигналы с определённой частотой. А чтобы вылечить организм, нужно воздействовать на него вибрацией так, чтобы ткани вошли с этой частотой в резонанс. Вот как на сайте описывают уже упомянутый BICOM: «это генератор электромагнитных колебаний на частотах, свойственных здоровым органам». Не очень понятно, что это за частоты, свойственные здоровым органам. Но вот слово «резонанс» понятное. Давайте напомню, что это такое.
Допустим, у вас есть качели. Если подталкивать качели в такт с их резонансной частотой, амплитуда движения будет увеличиваться. Правда, что это значит в контексте клеток, тканей и органов, не очень понятно. Самое близкое к «вибрирующим клеткам» — это специальные клетки нашего внутреннего уха, которые действительно вибрируют в ответ на звуковые колебания. Иногда очень причудливым образом, который можно запечатлеть на камеру. Но другие наши клетки не вибрируют.
Вот, например, пост врача в «Тинькофф-Журнале». У него 122 тыс. просмотров. Надо сказать, что автор довольно осторожно выразил скепсис по отношению к биорезонансу: врач не писал, что «биорезонанс не работает», лишь отметил, что доказательств у данного метода диагностики и лечения нет. Но 90% комментаторов под постом — сторонники биорезонанса, которые яростно и даже агрессивно приходят на защиту любимой методики. И тут можно увидеть весь спектр интернет-аргументации. Что делают комментаторы?
● Они разоблачают злой умысел автора: «Статья заказная и примитивная»;
● Отсылают к идеалам науки: «бедное, убогое поколение старается обрезать крылья свободной, альтернативной мысли»;
● Сравнивают с репрессиями науки в прошлом: «непонятно, для чего начали этот поход против гомеопатии и биорезонанса - неужели забыли, как в советское время генетику клеймили лженаукой?»;
● Объясняют автору, что нужно разбираться: «Все приборы, которые можно достать в стране, они либо маломощные и не дают возможности задавать самому частоту воздействия в герцах на любого паразита, либо у людей просто нету расширенной базы частот под всех патогенов». И поясняют, что обилие адептов биорезонанса — признак того, что метод работает; мол, хорошего специалиста по биорезонансу нужно искать, порой много лет;
● Часто переходят на личности: «У вас ну очень низкий уровень образования и интеллекта. И вы еще и ленивый». «Когда человек мало знает, то отрицает всё»;
● И, конечно, предлагают «сперва добиться»: «Доказательная база официальной медицины фуфло! Хотите доказательств эффективности биорезонанса? Попробуйте на себе! Иначе вы не имеете никакого права что-то утверждать или советовать!»
А ещё в комментариях десятки историй про позитивный опыт использования биорезонансной терапии, порой вполне миролюбивых — мол, лечимся как знаем, в реальной жизни помогает.
Что ж, давайте разбираться. Как работает прибор для биорезонансной диагностики? Есть два электрода. Обычно пациент держит один электрод в руке, а другим его тычут в разные места — как правило, в особые «акупунктурные точки». Так работает самый популярный метод, «электроакупунктурная диагностика по методу Фолля». Далее прибор измеряет «биорезонанс», то есть некие «естественные колебания клеток и органов», которые якобы нарушаются из-за болезней и повреждений. Так уж совпало, что все эти колебания выведены на кожу кистей и ступней — как диагностические разъёмы у автомобиля. Удобно! Не нужно раздеваться: акупунктурные точки соответствуют всем частям тела — сердцу, лёгким, почкам, печени. Ткнул в «точку почек», узнал диагноз.
Первая проблема заключается в том, что показатели прибора легко меняются. Поменялось настроение, занервничали? Ладошка вспотела? Показания изменились. Примерно на этом основаны так называемые детекторы лжи, которые на самом деле не совсем детекторы лжи. Сжали электрод покрепче или диагност чуть-чуть сильнее нажал палочкой на кожу? Показания снова изменились. На руках мозоли, а на ногах натоптыши? Результаты будут отличаться в разы.
Если вы помните школьную физику, то уже поняли: этот прибор просто измеряет электрическое сопротивление тела человека, когда им замыкают цепь. И это не догадка: любой может разобрать типичный аппарат биорезонанса и убедиться, что это дешёвый измеритель электрического сопротивления — гальванометр.
Однажды я был на научной конференции и встретил там интеллигентную женщину с таким прибором. Она хвасталась, что купила его за 2 000 евро. С большим энтузиазмом рассказывала, что он немецкий, научный – и к тому же измеряет цвет ауры. И всем предлагала им воспользоваться. Первое, что я обнаружил — что очень легко изменить цвет своей ауры, если сильнее нажать на электроды. Женщина очень сильно удивилась: сама она не пробовала так делать и была уверена, что у каждого человека аура фиксированного цвета. Она меня тут же записала в «избранные». А ещё на этой конференции был инженер — он предложил разобрать этот приборчик и посмотреть, что у него внутри. Разобрали — и насчитали внутри деталей и микросхем на 1 000 рублей. То есть себестоимость примерно в сотню раз ниже, чем заявленная цена. И то потому, что у прибора была микросхема для подключения по USB. При этом внутри корпуса было много пустого пространства.
Другие люди тоже разбирали подобные приборы. Например, однажды специалисты описали устройство, внутренности которого оценили в 2 500 рублей, а продается он за 30 000. Это тоже действительно обычный гальванометр. Правда, у него ещё имелась металлическая чаша для создания «информационных копий лекарств». К сожалению, внутри провод от этой чаши уходил в никуда. Также есть разбор ещё одного прибора на YouTube — это очень серьёзно выглядящий немецкий ящик BICOM, популярный у европейских врачей. И если заглянуть внутрь этого ящика, можно даже на секунду впечатлиться: аккуратная сборка, несколько модулей-плат. И даже специальная колба с хлорофиллом, всё согласно патенту. А по сути — тот же гальванометр.
Понятно, что гальванометр нельзя продать за 2 000 евро. Поэтому к прибору обязательно прилагается очень наукообразное объяснение, причём у каждого производителя — свое. Конечно, самые продвинутые торговцы приборами для альтернативной медицины добавляют в описание самые сложные термины — квантовая запутанность, эффект наблюдателя, мультивселенная. Но большинство покупателей не знают таких слов — зато помнят по школьной физике интригующее понятие «резонанс». Тот самый резонанс, который разрушает мост, когда по нему строем идут солдаты. В фантастических фильмах резонанс выступает вместо магии или религии: все вместе взялись за руки, запели и произошёл резонанс. В общем, биорезонанс звучит как известный каждому научный термин — но при этом достаточно абстрактный, чтобы привязать его к чему угодно.
Те же «специалисты» объясняют нам, что существует некая «шкала частот» всех живых организмов и тканей. Будто бы всё живое постоянно испускает электромагнитные сигналы с определённой частотой. А чтобы вылечить организм, нужно воздействовать на него вибрацией так, чтобы ткани вошли с этой частотой в резонанс. Вот как на сайте описывают уже упомянутый BICOM: «это генератор электромагнитных колебаний на частотах, свойственных здоровым органам». Не очень понятно, что это за частоты, свойственные здоровым органам. Но вот слово «резонанс» понятное. Давайте напомню, что это такое.
Допустим, у вас есть качели. Если подталкивать качели в такт с их резонансной частотой, амплитуда движения будет увеличиваться. Правда, что это значит в контексте клеток, тканей и органов, не очень понятно. Самое близкое к «вибрирующим клеткам» — это специальные клетки нашего внутреннего уха, которые действительно вибрируют в ответ на звуковые колебания. Иногда очень причудливым образом, который можно запечатлеть на камеру. Но другие наши клетки не вибрируют.
Ну ладно, допустим, вы поверили в концепцию колебаний. Означает ли это, что приборы для биорезонансной диагностики измеряют какой-нибудь резонанс? Нет, потому что они просто измеряют сопротивление кожи — насколько хорошо она проводит ток. А не какие-то колебания и частоты, реальные или вымышленные.
Тем не менее, приборы для биорезонанса — это огромный бизнес. Самих производителей десятки, если не сотни. В постсоветских странах практически в каждом городе есть кабинеты биорезонансной терапии или диагностики, а её приверженцев полно среди врачей. Не лучше дела и в Европе — там BICOM и MORA стали весьма уважаемыми марками таких приборов.
Вернемся к описанию аппарата BICOM: «При включении аппарата клетки входят в резонанс с этими частотами и начинают “звучать с ними в УНИСОН”. Прибор как будто учит клетки снова излучать здоровье. Как только клетки улавливают правильную частоту, происходит стимуляция клеточной активности и восстановление нормальных функций органа».
Интересно только, почему прибор, который может так сильно влиять на клетки в положительную сторону, не может их разрушить и не имеет побочных эффектов. Ведь если есть правильные, «здоровые частоты», должны быть и частоты болезней — а значит, любая ошибка оператора может вызвать непредсказуемое заболевание. Например, понос. А ведь создатели утверждают, что аппарат BICOM работает в огромном спектре — от десятков герц до 150 ГИГАгерц. Это еще и подозрительно близко к страшному излучению мобильных телефонов!
Откуда вообще взялась идея лечить резонансом? Давайте вернёмся к истокам. Изначальный вдохновитель всей этой истории — человек по фамилии Морэль. В 1977 году он придумал MORA-терапию, предшественницу биорезонанса. Вскоре эту штуку доработал самый знаменитый сегодня «биорезонансер» — Рейнольд Фолль из Германии.
Это он придумал совместить электроды Морэля с восточными акупунктурными точками. Мало того, однажды Фолль заметил, что с баночкой таблеток в нагрудном кармане показатели прибора отклонились — и решил (конечно же!), что прибор реагирует на электромагнитное поле таблеток. А значит, так можно узнать, как таблетки подействуют на тело. Теперь Фолль мог уверенно диагностировать вот прямо все болезни: от заражений паразитами и аллергий до болезней внутренних органов. В США, Австралии и ряде других стран регуляторы активно борются с ложной рекламой подобных изобретений, порой претендующих даже на лечение онкологических заболеваний.
Любители биорезонанса часто говорят про особую частоту — 528 Гц. И ссылаются на слова микробиолога Леонарда Горовица: «Это буквально основная творческая частота природы». Лично я впервые слышу об этом микробиологе. Но я выяснил, что Леонард Горовиц прославился своими книгами «Целительные коды биологического Апокалипсиса», «528 — ключ процветания любви», а также статьёй «Свиной грипп — биологическая диверсия против человечества». А ещё он «ведущий специалист Америки по медикаментам и продуктам здравоохранения, обладающий пятью учёными степенями» — понимайте это как хотите.
Но почему именно 528 Гц? Почему не 529? Есть ли в главной медицинской базе научных статей PubMed хоть одно исследование именно этой частоты? Там я нашёл ровно одну публикацию. Правда, изучалось в ней не электромагнитное воздействие, а звуковое. Якобы очень громкое воздействие такой частотой (порядка 100 дБ) может увеличить производство тестостерона в мозге у крыс. Правда, параллельно вы оглохнете: воздействие такой громкости со временем необратимо повреждает слух. Станете глухими мачо.
Ещё один верный признак того, что метод является полной чушью — когда тебе дают безграничные обещания. Вот, например, профессор Готовский — что характерно, не медицины, а вычислительных машин и сетей — в интервью на голубом глазу утверждает, что его биорезонансная энерготерапия лечит СПИД, рак и энцефалит. Причём для ижевских клещей нужна одна частота, а для новосибирских – другая! Даже клещи заслуживают индивидуальный подход.
А ещё он между делом сообщает, что его метод позволяет бороться с колорадским жуком, повышает качество творога на ферме и даже упрощает изучение иностранных языков. И добавляет, что рак организму мешают вылечить грибы.
Почему же при всей абсурдности методы биорезонанса настолько популярны? И почему столько людей готовы отстаивать чудо биорезонанса чуть ли не в кулачном бою с оппонентами? Есть одна ошибка мышления, которая называется sunk-сost fallacy – «ловушка невозвратных затрат». Если человек уже вложил в какую-то идею или дело много сил, эмоций, денег, репутации — то с огромной неохотой признаёт, что был неправ. Для таких случаев есть поговорка: «Если обнаружил, что стоишь в яме — прежде всего перестань копать!»
Вложенный ресурс реально искажает восприятие успеха — это проверяли учёные на лошадиных бегах. Опрашивали людей, половина из которых только что поставила деньги на лошадь. А половина — как раз собиралась поставить (буквально протягивали деньги). И тех, и других просили оценить шансы на победу выбранной лошади. И те, кто УЖЕ отдал деньги, давали значительно более оптимистичную оценку. Уже заплатил — чего метаться?
Поэтому, даже когда ситуация меняется, человек часто продолжает держаться за старый план, даже если этот план приводит к тяжёлым потерям. У этой ошибки бывает много неприятных последствий, не только экономических. Например, это известная причина ряда крушений самолётов при взлёте или посадке: опытный пилот видит, что заход неудачный, но игнорирует опасность — «на опыте прорвёмся». У этого даже есть специальный термин на английском: press-on-itis, когда уже выбранный план предпочитают более безопасной альтернативе. По той же причине, партнеры, которым стоило бы разойтись годы назад, упорно держатся за отношения или брак. Бывает такое и в науке: фармкомпания стремится выжать эффект из лекарства, в разработку которого вложили много денег. А учёные порой вновь и вновь пытаются доказать неудачную теорию, которая уже стала неотделима от их репутации.
Авторы статьи ещё говорят, что такое воздействие успокаивает. Ну, видимо, как концерт Rammstein. Правда, представьте, если играть там будут только один звук. Да, 528 Гц как звук — это обычная нота, это слегка фальшивая «до» второй октавы. Её может спеть практически любая женщина и многие мужчины фальцетом. Лично у меня ее звучание ассоциируется с ментальным вакуумом в пустой голове, как, видимо, у авторов, которые эту частоту продвигают.
А вот об электромагнитном действии этой частоты нет ровным счётом ничего, кроме «ключа процветания любви». То есть это примерно как число 42 — ответ на вопрос о жизни, вселенной и всём прочем у Дугласа Адамса. Только не 42, а 528! Однако сайт биорезонансеров обещает не просто лечение болезней и восстановление ДНК, но и «дополнительные положительные эффекты»: повышение количества жизненной энергии, ясность ума, развитие осознанности, пробуждение и активацию сознания, творчества, воображения, интуиции, глубокого внутреннего мира. Поноса.
Здесь я предлагаю вам универсальный тест на мракобесие: спросите себя — как кто-то в принципе мог измерить такие параметры? В чём измеряется глубина внутреннего мира — в сантиметрах? А жизненная энергия — в Джоулях? Как определить силу активации сознания? В Ньютонах? Кто это проверил и каким образом?
Аналогично человек, который уже начал лечиться неработающим методом, относится к нему пристрастно. Может, он уже купил прибор за 2 000 евро или съездил на консультацию в другую страну. И социальная наука говорит нам, что он, скорее всего, будет переоценивать эффективность этого прибора или этого специалиста. Мало того, наука утверждает, что высока вероятность, что человек будет тратить ещё больше денег и сил на выбранный путь. И естественно, будет болезненно воспринимать любые намеки на то, что усилия были напрасны. Отсюда и настолько яростный негатив в адрес врачей, критикующим любимую методику. К биорезонансу, возможно, это относится даже больше, чем к другим методам альтернативной медицины. Ровно потому, что приборы для него такие впечатляющие и дорогие.
Но есть и другие хитрости, на которые идут специалисты по биорезонансу, чтобы извлечь прибыль. Во-первых, приборы для биорезонанса легко диагностируют у человека любой недуг. От сторонников биорезонанса можно часто услышать, что у них обнаружили рак, который потом благополучно вылечили. Только вот возникает вопрос: а был ли рак? Не был ли диагноз столько же надуманным, как и эффективность чудо-приборов?
Ещё биорезонансеры любят диагностировать людям заражение паразитами — от бычьего цепня до боррелиоза. Дело в том, что на ранних стадиях заражения не всегда получается обнаружить этих паразитов обычными анализами. Поэтому биорезонансеры могут лечить вас год, а потом объяснить отсутствие паразитов тем, что успешно вас вылечили. План рабочий как швейцарские часы.
Хороший пример работы таких диагностов показал научный журналист Алексей Водовозов. Он взял батон варёной колбасы и проверил его с помощью биорезонансной диагностики. Прибор поставил батону колбасы множество неприятных диагнозов. Даже острую форму колита и дерматита. В своей книге «Пациент разумный» Водовозов хорошо описывает этот способ обмана. Он объясняет, что человека обманывают трижды:
● В первый раз — когда ставят несуществующий диагноз;
● Во второй — когда назначают неработающие БАДы или лечат тем же диагностирующим прибором;
● А в третий, когда тем же прибором показывают, что показатели здоровья якобы улучшились. Значит, пациент выздоровел! (Ну, почти. БАДы придётся попить еще годик-другой… для профилактики).
У многих биорезонанс-приборов буквально есть переключатель «повторный визит». Если его активировать, результаты анализов становятся лучше! Это как если бы в кабинете кардиолога стояло два тонометра: для первого приёма и для второго. И второй показывал стабильно 120/80. Но продавцы биорезонанса даже придумали, как это объяснить. Они ссылаются на «эффект наблюдателя» из квантовой механики. Первым измерением мы пронаблюдали систему и на неё повлияли: изменился «энергетический профиль тела». Поэтому следующее измерение всегда будет другим.
Надо ли говорить, что квантовый эффект наблюдателя тут ни к месту. Прежде всего, он никак не связан с тем, смотрит кто-то на процесс или нет. Просто некоторые объекты в физике настолько малы, что вы не можете определить их скорость или положение, существенно не повлияв на них. Грубо говоря, представьте, что единственный способ измерить скорость автомобиля — это врезаться в него на таком же автомобиле, а потом послушать получившийся грохот.
Но человека такая проблема практически не касается.
И наконец, самая большая претензия к биорезонансу со стороны научной медицины – сама процедура диагностики. К счастью, у нас есть замечательный разбор этой процедуры на сайте Science-Based Medicine — там разоблачают разную медицинскую псевдонауку. Автор — уже покойная военврач Хэрриет Холл, полковник ВВС США, — не стала бросать слов на ветер.
Она просто раздобыла учебное видео для операторов-диагностов биорезонансной терапии и пересказала всё, что увидела. И предложила, на мой взгляд, идеальную метафору для подобной диагностики.
Знаете такую игрушку, магический шарик? Трясёшь его — и он выдаёт простой ответ на любой вопрос: «да», «нет», «возможно», «нужно подумать», «без сомнений» и так далее. Скажи мне, шарик, нужно ли поставить лайк этому посту? А сделать репост? А оставить комментарий? Вот видите, простой ответ на любой интересующий вас вопрос!
Так вот, при обследовании происходит примерно то же самое: оператор прикладывает электрод к человеку и задаёт вопросы, перебирая варианты. Сначала он проходится по огромному списку органов и систем. В учебном видео каждая из этих точек показывает ненормальные результаты. Но дальше хуже: он начинает задавать вопросы вроде «Один, два, три, четыре?» и тыкает в пациента. Так выясняется, сколько у человека проблем с тем или иным органом либо системой (например, с сосудами). И начинается бесконечная серия вопросов к магическому шару. «С чем проблемы, с печенью? Проблема эмоциональная или эндокринная? Сколько энергии нужно? Задаю вопрос правому полушарию: проблема в лимфе или в органе? Какое разбавление гомеопатии, 800? Есть ещё проблема?».
При этом порядок вопросов произвольный. Можно даже задавать одному органу вопросы про другой (например, спросить печень про сердце). А дальше оператор может перебирать варианты да-нет, пока не получит удовлетворительный ответ. Этот процесс напоминает лозоходство. Как лозоходец ищет воду или полезные ископаемые с помощью отклонений особой палки, так и биорезонансер ищет болезнь. Ведь мы знаем, что результаты прибора зависят от силы нажатия электродом. И оператор, даже бессознательно, может надавить чуть сильнее, спрашивая о том, что ему кажется действительной проблемой человека. То есть он может обманывать сам себя и в нужный момент «отвечать» самому себе «да».
Оператор может бесконечно уточнять вопросы и задавать их в любом порядке, пока не получит результат. В биорезонансе считается, что так оператор «полностью прочесывает» весь организм на проблемы. Таким же перебором подбирают и лекарства. Буквально спрашивают машину: помогут кораллы? Орехи? Таблетки? БАДы? И продолжают тыкать в человека, измеряя его сопротивление в случайных местах. Прелесть этого «гадания по гальваническому потенциалу» — то, что прибор обязательно что-то порекомендует. В итоге человек доволен: ему назначили терапию, подобранную специально для него.
Но это как если бы вы пришли в аптеку, попросили выложить все БАДы на прилавок и стали выбирать нужный маятником. Этот берем, а этот не берем. Правда, биорезонансеры прописывают не только БАДы, но и капельницы с минералами, гомеопатию, хиропрактику, диеты и ванны для ног.
Но вернёмся к обучающему видео для диагностов. Настало время бонусных вопросов: прибор сообщает, что «телесный возраст» пациентки 71 год (на самом деле ей 24), а её «воля к жизни» на уровне 1 из 100 — в районе суицидального отчаяния. И важный момент: измерение pH. Прибор сообщает, что pH пациентки — 0,7. Всё бы хорошо, но нормальный pH человека 7,4. А то, что ей измерили — гораздо кислее промышленной азотной кислоты и примерно равно pH концентрированной серной. Это нонсенс, но вообще-то логично — гальванометр не предназначен для измерения pH.
В «Сказке о тройке» братьев Стругацких старикашка Эдельвейс придумал якобы искусственный интеллект — почти как ChatGPT. Только это старая печатная машинка с неоновой лампочкой и выключателем, которая втыкается в розетку.
Вопросы вводит сам старичок – и тут же сам на них отвечает. Причем отвечает неграмотно. Но утверждает, что он всего лишь посредник, а машина — прорыв в науке: «Высочайшее достижение нейтронной мегалоплазмы! Ротор поля наподобие дивергенции градуирует себя вдоль спИна и там, внутре, обращает материю вопроса в спиритуальные электрические вихри, из коих и возникает синЕкдоха отвечания...»
Ничего не напоминает? Думаю, что это безупречное описание приборов для биорезонансной диагностики.
Я думаю, что одна из причин успеха биорезонанса — это то, что такой подход очень «удобен» и врачу, и пациенту. Пациент пришёл на обследование — и гарантированно получил однозначные ответы на все вопросы – и заодно охапку назначенных лекарств. Для врача это удобно потому, что можно прописать абсолютно всё, что под рукой. Скажем, завалялась у вас в шкафу каолиновая глина, кристалл кварца или сахарные шарики арники. Даёте человеку в руку кусок глины, тычете в него электродом и спрашиваете: а этим полезно будет лечить? С 50-процентной вероятностью прибор ответит, что полезно. Вот вы и продали ящик глины. А если прибор ответил «нет», то можно перебрать ещё 50 других БАДов и процедур и половину из них пациенту прописать.
Увы, хоть всё это очень смешно, но отнюдь не безопасно. Известный борец с шарлатанами от медицины, основатель Quackwatch Стивен Баррет рассказывает печальные истории про людей, пострадавших от подобных диагностик и лечения.
«Я знал нескольких пациентов, которым вырвали здоровые зубы из-за ложного диагноза биорезонансом. В другом случае мужчина с анальным кровотечением и спазмами доверился диагносту с биорезонанс-прибором «Дерматрон» и семь месяцев не лечил рак кишечника. Ещё двоим с раком на поздних стадиях биорезонансная диагностика сказала, что рака нет. Одному из них продали 33 разных товара для борьбы с «паразитами». Когда одна женщина пыталась вернуть аппарат, ей сказали, что он уже настроился на её волны – и возврату не подлежит».
Многие сторонники биорезонанса задают резонный вопрос: «А где ваши научные исследования, которые проверяют или разоблачают наши приборы?» Действительно, наука не очень всерьёз воспринимает заявления про электромагнитные вибрации органов, поэтому исследований, где как следует проверялись бы заявления о биорезонансе, не очень много.
И всё же они существуют. Например, в Великобритании провели двойное слепое исследование, где изучали прибор для биорезонанса Vegatest. Учёные взяли 30 пациентов: у 15 была аллергия на кошек или пылевых клещей, у половины – нет. В итоге результаты реальных тестов на известные аллергии никак не совпадали с диагностикой Vegatest — а он популярен именно для диагностики аллергий. В другом исследовании специалисты задействовали детей c экземой разной степени тяжести. Всех лечили обычным образом. При этом одну половину вдобавок лечили биорезонансным прибором, другую — прибором-плацебо. Все дети поправились! И темпы выздоровления были одинаковы: с прибором или без него. А если не видно разницы, зачем платить больше? К слову, это наглядное возражение на аргументы сторонников альтернативной медицины в духе «а мне помогло». Иногда болезни проходят не благодаря, а вопреки лечению.
А вот итальянские учёные поступили ещё хитрее: они проверили сразу два обещания биорезонансеров. Первое — что их прибор может распознать аллергию. Второе — что прибор найдёт аллергию, даже если аллерген находится рядом с пациентом, причём в гомеопатической дозе. Якобы аллерген воздействует на тело электромагнитными полями. Сертифицированный, опытный оператор биорезонансного прибора проверил сто пациентов с аллергиями и без. Исследование было двойное слепое: никто ничего не знал. В специальный держатель прибора в случайном порядке помещали чёрные ампулы с гомеопатическим раствором разных аллергенов и других веществ. Что важно: состав этих гомеопатических средств был одобрен самим производителем прибора! То есть продавцы утверждали, что их устройство точно почувствует соответствующую аллергию: вставили ампулу с пыльцой — найдёт аллергию на пыльцу, вставили ампулу с кошачьей шерстью — проверит аллергию на кошек. Но ответы машинки оказались не лучше случайного угадывания. В общем, методы биорезонанса вполне поддаются классическим научным проверкам.
Интересно, что, с одной стороны, сторонники биорезонанса претендуют на лечение огромной кучи болезней, которые не может распознать официальная медицина – или против которых она бессильна. С другой — они пока не могут доказать, что умеют надёжно находить и лечить хотя бы одну-единственную болезнь. Ту же жалкую аллергию! Хотя бы на кошек!
Как обычно, любители биорезонанса вздыхают, что врачи сговорились и не дают исследовать или внедрять их приборы в поликлиниках, чтобы не потерять работу — поэтому и доказательств не видно. Произошёл заговор. Но дело в том, что медицинских журналов, где можно было бы опубликовать качественную статью о биорезонансе, сотни. Если не взяли в один журнал, возьмут во второй, пятый, десятый, сотый. Но что-то нет этих исследований, зато есть огромные доходы производителей приборов и диагностов.
Из истории про биорезонанс следует важная мораль. Очень часто за научный метод выдается нечто заведомо не работающее, а умные слова при этом служат прикрытием для какой-то дичи. И есть целый ряд слов-маркеров, по которым в текстах можно распознать псевдомедицинскую ерунду. Например, энергетика — на самом деле это отрасль народного хозяйства. Но хорошо, допустим, речь про энергию. Физике известны потенциальная, кинетическая и другие виды энергии. Какая из них хорошая, а какая плохая? Никакая. С торсионными полями тоже всё понятно, наука их не признает. Ауру тоже никто не видел, как и чакры с меридианами, на которых якобы находятся особые акупунктурные точки. И наконец, резонанс — за исключением, пожалуй, магнитно-резонансной томографии, реально работающего метода визуализации.
Не могу не вспомнить ещё одно чудо чудесное — известное направление, в котором используются биорезонансные приборы. Саентология! Да, прибор «Е-метр» из дианетики Л. Рона Хаббарда использует точно такой же принцип для своих «аудитов». Правда, ещё в 60-х годах их прижал американский санэпиднадзор и суд. Поэтому с 1973 года они вынуждены везде указывать, что этот прибор не делает ничего и является религиозным артефактом, не имеет медицинской или научной пользы в диагностике или лечении каких-либо болезней. Это не мешает саентологам продавать последнюю модель Е-метра более чем за 5 000 долларов!
Интересно, что этот знаменитый Е-метр тоже разобрали радиолюбители. Внутри он довольно замысловатый: у него есть множество фильтров и рукояток, телефонный разъём, встроенные часы и даже древний микропроцессор. Всё-таки 5 000 долларов, ручная работа! Но функционально это простой омметр. На нём можно надёжно воспроизводить результаты измерения сопротивления. Однако сам Хаббард в конце 1950-х годов утверждал, что прибор измеряет «духовную массу и энергию» человека. А доказывал он это, подсоединяя Е-метр к помидору. Так Хаббард демонстрировал, что томаты кричат от боли, когда их режут. Кстати, ещё Хаббард говорил, что спасёт планету от голода, потому что якобы вывел новые сорта гигантских помидоров — по методике советского псевдоучёного Лысенко.
Есть какая-то ирония в том, что приборы, аналогичные биорезонансным, используют настоящие секты, члены которых верят, что все наши негативные эмоции — от прикрепленных к нам душ инопланетян, чьи тела были сожжены в жерле вулканов. Как говорится, саентологи действительно в это верят. Наверное, в устройствах на биорезонансе и правда есть что-то волшебное: ведь они эффективно притягивают деньги к тем людям, которые их продают.
А теперь – немного итогов:
– Научных оснований у биорезонансной терапии нет;
– Все худо-бедно сделанные проверки биорезонансной диагностики дали отрицательный результат;
– Популярность биорезонансной терапии объясняется рядом ошибок мышления. Прежде всего это ошибка «после — значит вследствие» и «ловушкой невозвратных затрат»;
– При этом часто людей обманывают трижды: выставляя ложные диагнозы, выписывая неработающее лечение и создавая иллюзию выздоровления.
Список литературы
July 26, 2024
Антиалкогольная мафия
Сейчас буду бомбиться. Есть маленькая история, которую я вырезал из недавнего выпуска про алкоголь. Она касается моей переписки с канадским ученым по имени Тим Стоквелл (Tim Stockwell). Я узнал об этом человеке в далеком 2016 году, когда он написал мета-анализ (обобщение научных результатов) о влиянии алкоголя на смертность в журнале Journal of Studies on Alcohol and Drugs [1]. Да, я очень давно слежу за этой темой и стараюсь не пропускать ни одно исследование.
Этот обзор разлетелся по СМИ с заголовком, что не бывает полезных доз алкоголя. Стоквелл тогда по моей просьбе любезно предоставил вспомогательные материалы к своей работе.
Если кратко центральная идея Стоквелла в том, что исследования, показывающие пользу малых доз, ошибочны потому, что записывают в непьющих тех, кто бросил пить или пьет изредка. Это называется Abstainer Bias. Дескать после исключения таких некачественных исследований эффект пропадает. А люди часто бросают пить по плохому здоровью. Действительно, в группе бросивших пить смертность очень высокая.
У меня было в сущности три вежливых вопроса к Стоквеллу, на которые он, увы, решил не отвечать в переписке.
1. Почему в мета-анализ не включили одну из крупнейших (на тот момент) работ о влиянии алкоголя на смертность, опубликованную в журнале Annals of Epidemiology [2]. В этой работе отдельно изучались пожизненно непьющие, завязавшие и пьющие изредка. Если бы работа была включена, то она была бы второй по размеру выборки в мета-анализе. В этой работе насчитывается 21,535 смертей. Во всем мета-анализе 68,579 смертей (в работах без Abstainer Bias). То есть размер одной не включенной качественной работы составлял 31% от текущего размера выборки мета-анализа.
2. Как объяснить тот факт, что вывод мета-анализа противоречит упомянутой выше работе и другим самым крупным исследованиям по теме? Например, из 68,579 смертей, учтенных в мета-анализе, 46,000 приходились на работу 1997 года в журнале New England Journal Of Medicine с выводом, что «Общий уровень смертности был самым низким среди мужчин и женщин, сообщивших о выпивке одного напитка в день» [3]. То есть мета-анализ противоречил исследованию, в котором выборка составляла 67% от всей конечной выборки самого мета-анализа. Такого сложно достигнуть без статистических танцев с бубном.
3. Почему авторы даже не упоминают критику цитируемой им статьи о менделевской рандомизации потребления алкоголя, якобы подтверждающей их выводы [4]. Если что критики этой написан вагон и маленькая тележка, вся она до сих пор без ответа, причем ее писал даже человек, который был соавтором используемого в статье метода. Я это разбирал в видео.
Всего Stockwell написал не менее пяти мета-анализов по теме влияния малых доз алкоголя на смертность. Причем с абсолютно дублирующими выводами. Первый был еще в 2007 году. Везде одна и та же мантра: надо исключать бывших пьющих, поэтому у всех неправильно, а у нас правильно.
Причем если взять почти любой нашумевший мета-анализ по теме и с нужным выводом, Stockwell скорее всего будет в со-авторах. Сегодня я прямо проверил эту гипотезу. Увидел в ленте новостей, что вышел новый мета-анализ о том, что нет полезной дозы алкоголя, пошел смотреть авторов. Stockwell на первом месте!
Новая статья в том же журнале, Journal of Studies on Alcohol and Drugs [5]. На этот раз у них почему-то были проблемы доказать, что не бывает полезных малых доз алкоголя, поэтому они сделали очень оригинальный ход конем. Они объявили низкокачественными все исследования, в которые были включены люди 55+. Я не шучу.
Вот цитата: “Модели, отвечающие только одному критерию качества (т. е. выборка более молодых когорт [менее или равного 55 годам] или исследования без Abstainer Bias), все же обнаружили значительно меньший риск смертности от всех причин в скорректированных моделях (относительный риск = 0,88 в обоих случаях). Однако при учете обоих этих критериев качества относительный риск составил 0,98, что близко к 1,0 и незначительно отличается от него”.
Если что возраст испытуемых, естественно, никакого отношения к критериям качества исследования не имеет. Непредвзятый человек мог бы сказать, окей, очевидно, что поскольку алкоголь, прежде всего, снижает риск сердечно-сосудистых заболеваний, которые обычно проявляются с возрастом, то и гипотетическая польза алкоголя должна зависеть от возраста, поэтому польза начинается с какого-то момента жизни. Далее можно было бы измерить этот возраст. Дать оценки вреда и пользы по разным возрастным группам. Вероятно, что для младенцев с подростками и правда, нет никакой полезной дозы. К таким выводам ученые приходили и ранее. Но задача же мета-анализов Стоквелла не в этом. Задача громко заявить, что никакой пользы нет и быть не может.
Конечно же, этот мета-анализ не включает и даже не обсуждает самое крупное исследование, которое я привожу в недавнем видео. То, где выборка была более 900,000 человек и снова подтвердился эффект пользы малых доз [6]. Я специально проверил. Эта статья вышла в июне 2023 года. Статья Стоквелла была подана в журнал в сентябре 2023 года. Время прочитать было даже до подачи.
Окей, даже если не включать в мета-анализ, можно хотя бы обсудить расхождение? Даже название у статьи у Стоквелла интеллектуально-оскорбительно “Почему только некоторые когортные исследования обнаруживают пользу для здоровья от употребления алкоголя в небольших количествах?” Некоторые? Да неужели!
В той работе на 900,000 человек были учтены абсолютно все претензии: и бросивших пить исключили, и отдельно рассмотрели пьющих изредка, и поправки сделали на все, что можно от курения до социоэкономического статуса.
Но самое прекрасное, конечно, в этой статье – раздел конфликт интересов. Вот сколько людей мне писали свои фантазии, что якобы я работаю на алкогольную мафию. А вот у Стоквелла честно написано:
«Тим Стоквелл, Адам Шерк и Тим Наими заявляют о получении финансирования от государственных алкогольных монополий Финляндии, Швеции и Канады для проведения исследований, ориентированных на общественное здравоохранение, в отношении алкоголя. Тим Стоквелл и Тим Наими также получали личные гонорары от этих организаций в прошлом для тех же целей. Тим Стоквелл и Тим Наими также получили поддержку поездок от IOGT-NTO, некоммерческой неправительственной организации, выступающей против употребления алкоголя, для подготовки отчетов об алкоголе и здоровье».
Но, конечно, конфликт интересов у меня. И, конечно, эту чепуху все перепечатают с громкими заголовками. Ну научный же журнал напечатал, там же не бывает ошибок.
[1] Stockwell T et al. Do "Moderate" Drinkers Have Reduced Mortality Risk? A Systematic Review and Meta-Analysis of Alcohol Consumption and All-Cause Mortality. J Stud Alcohol Drugs. 2016 Mar;77(2):185-98
[2] Klatsky A., Udaltsova N. Alcohol Drinking and Total Mortality Risk. Annals of Epidemiology 2017 May; 17(5).
[3] Thun MJ, Peto R, Lopez AD, Monaco JH, Henley SJ, Heath CW Jr, Doll R. Alcohol consumption and mortality among middle-aged and elderly U.S. adults. N Engl J Med. 1997 Dec 11;337(24):1705-14
[4] Holmes MV, et al. Association between alcohol and cardiovascular disease: Mendelian randomisation analysis based on individual participant data. BMJ. 2014 Jul 10;349:g4164
[5] Stockwell T, et al. Why Do Only Some Cohort Studies Find Health Benefits From Low-Volume Alcohol Use? A Systematic Review and Meta-Analysis of Study Characteristics That May Bias Mortality Risk Estimates. J Stud Alcohol Drugs. 2024 Jul;85(4):441-452
[6] Tian, Y., Liu, J., Zhao, Y. et al. Alcohol consumption and all-cause and cause-specific mortality among US adults: prospective cohort study. BMC Med 21, 208 (2023).
Этот обзор разлетелся по СМИ с заголовком, что не бывает полезных доз алкоголя. Стоквелл тогда по моей просьбе любезно предоставил вспомогательные материалы к своей работе.
Если кратко центральная идея Стоквелла в том, что исследования, показывающие пользу малых доз, ошибочны потому, что записывают в непьющих тех, кто бросил пить или пьет изредка. Это называется Abstainer Bias. Дескать после исключения таких некачественных исследований эффект пропадает. А люди часто бросают пить по плохому здоровью. Действительно, в группе бросивших пить смертность очень высокая.
У меня было в сущности три вежливых вопроса к Стоквеллу, на которые он, увы, решил не отвечать в переписке.
1. Почему в мета-анализ не включили одну из крупнейших (на тот момент) работ о влиянии алкоголя на смертность, опубликованную в журнале Annals of Epidemiology [2]. В этой работе отдельно изучались пожизненно непьющие, завязавшие и пьющие изредка. Если бы работа была включена, то она была бы второй по размеру выборки в мета-анализе. В этой работе насчитывается 21,535 смертей. Во всем мета-анализе 68,579 смертей (в работах без Abstainer Bias). То есть размер одной не включенной качественной работы составлял 31% от текущего размера выборки мета-анализа.
2. Как объяснить тот факт, что вывод мета-анализа противоречит упомянутой выше работе и другим самым крупным исследованиям по теме? Например, из 68,579 смертей, учтенных в мета-анализе, 46,000 приходились на работу 1997 года в журнале New England Journal Of Medicine с выводом, что «Общий уровень смертности был самым низким среди мужчин и женщин, сообщивших о выпивке одного напитка в день» [3]. То есть мета-анализ противоречил исследованию, в котором выборка составляла 67% от всей конечной выборки самого мета-анализа. Такого сложно достигнуть без статистических танцев с бубном.
3. Почему авторы даже не упоминают критику цитируемой им статьи о менделевской рандомизации потребления алкоголя, якобы подтверждающей их выводы [4]. Если что критики этой написан вагон и маленькая тележка, вся она до сих пор без ответа, причем ее писал даже человек, который был соавтором используемого в статье метода. Я это разбирал в видео.
Всего Stockwell написал не менее пяти мета-анализов по теме влияния малых доз алкоголя на смертность. Причем с абсолютно дублирующими выводами. Первый был еще в 2007 году. Везде одна и та же мантра: надо исключать бывших пьющих, поэтому у всех неправильно, а у нас правильно.
Причем если взять почти любой нашумевший мета-анализ по теме и с нужным выводом, Stockwell скорее всего будет в со-авторах. Сегодня я прямо проверил эту гипотезу. Увидел в ленте новостей, что вышел новый мета-анализ о том, что нет полезной дозы алкоголя, пошел смотреть авторов. Stockwell на первом месте!
Новая статья в том же журнале, Journal of Studies on Alcohol and Drugs [5]. На этот раз у них почему-то были проблемы доказать, что не бывает полезных малых доз алкоголя, поэтому они сделали очень оригинальный ход конем. Они объявили низкокачественными все исследования, в которые были включены люди 55+. Я не шучу.
Вот цитата: “Модели, отвечающие только одному критерию качества (т. е. выборка более молодых когорт [менее или равного 55 годам] или исследования без Abstainer Bias), все же обнаружили значительно меньший риск смертности от всех причин в скорректированных моделях (относительный риск = 0,88 в обоих случаях). Однако при учете обоих этих критериев качества относительный риск составил 0,98, что близко к 1,0 и незначительно отличается от него”.
Если что возраст испытуемых, естественно, никакого отношения к критериям качества исследования не имеет. Непредвзятый человек мог бы сказать, окей, очевидно, что поскольку алкоголь, прежде всего, снижает риск сердечно-сосудистых заболеваний, которые обычно проявляются с возрастом, то и гипотетическая польза алкоголя должна зависеть от возраста, поэтому польза начинается с какого-то момента жизни. Далее можно было бы измерить этот возраст. Дать оценки вреда и пользы по разным возрастным группам. Вероятно, что для младенцев с подростками и правда, нет никакой полезной дозы. К таким выводам ученые приходили и ранее. Но задача же мета-анализов Стоквелла не в этом. Задача громко заявить, что никакой пользы нет и быть не может.
Конечно же, этот мета-анализ не включает и даже не обсуждает самое крупное исследование, которое я привожу в недавнем видео. То, где выборка была более 900,000 человек и снова подтвердился эффект пользы малых доз [6]. Я специально проверил. Эта статья вышла в июне 2023 года. Статья Стоквелла была подана в журнал в сентябре 2023 года. Время прочитать было даже до подачи.
Окей, даже если не включать в мета-анализ, можно хотя бы обсудить расхождение? Даже название у статьи у Стоквелла интеллектуально-оскорбительно “Почему только некоторые когортные исследования обнаруживают пользу для здоровья от употребления алкоголя в небольших количествах?” Некоторые? Да неужели!
В той работе на 900,000 человек были учтены абсолютно все претензии: и бросивших пить исключили, и отдельно рассмотрели пьющих изредка, и поправки сделали на все, что можно от курения до социоэкономического статуса.
Но самое прекрасное, конечно, в этой статье – раздел конфликт интересов. Вот сколько людей мне писали свои фантазии, что якобы я работаю на алкогольную мафию. А вот у Стоквелла честно написано:
«Тим Стоквелл, Адам Шерк и Тим Наими заявляют о получении финансирования от государственных алкогольных монополий Финляндии, Швеции и Канады для проведения исследований, ориентированных на общественное здравоохранение, в отношении алкоголя. Тим Стоквелл и Тим Наими также получали личные гонорары от этих организаций в прошлом для тех же целей. Тим Стоквелл и Тим Наими также получили поддержку поездок от IOGT-NTO, некоммерческой неправительственной организации, выступающей против употребления алкоголя, для подготовки отчетов об алкоголе и здоровье».
Но, конечно, конфликт интересов у меня. И, конечно, эту чепуху все перепечатают с громкими заголовками. Ну научный же журнал напечатал, там же не бывает ошибок.
[1] Stockwell T et al. Do "Moderate" Drinkers Have Reduced Mortality Risk? A Systematic Review and Meta-Analysis of Alcohol Consumption and All-Cause Mortality. J Stud Alcohol Drugs. 2016 Mar;77(2):185-98
[2] Klatsky A., Udaltsova N. Alcohol Drinking and Total Mortality Risk. Annals of Epidemiology 2017 May; 17(5).
[3] Thun MJ, Peto R, Lopez AD, Monaco JH, Henley SJ, Heath CW Jr, Doll R. Alcohol consumption and mortality among middle-aged and elderly U.S. adults. N Engl J Med. 1997 Dec 11;337(24):1705-14
[4] Holmes MV, et al. Association between alcohol and cardiovascular disease: Mendelian randomisation analysis based on individual participant data. BMJ. 2014 Jul 10;349:g4164
[5] Stockwell T, et al. Why Do Only Some Cohort Studies Find Health Benefits From Low-Volume Alcohol Use? A Systematic Review and Meta-Analysis of Study Characteristics That May Bias Mortality Risk Estimates. J Stud Alcohol Drugs. 2024 Jul;85(4):441-452
[6] Tian, Y., Liu, J., Zhao, Y. et al. Alcohol consumption and all-cause and cause-specific mortality among US adults: prospective cohort study. BMC Med 21, 208 (2023).
Александр Панчин's Blog
- Александр Панчин's profile
- 50 followers
Александр Панчин isn't a Goodreads Author
(yet),
but they
do have a blog,
so here are some recent posts imported from
their feed.
