Max Frei's Blog, page 250

новости прикладной лингвистики

Мне привезли мою книжку про няпиздинг. Она очень красивая. Вот такая:



В процессе любования обложкой меня осенило, что в тех случаях, когда прежде боцман говорил: "прамандаблядская пиздопроёбина", а потом грязно ругался, теперь можно с той же интонацией говорить: "Восемнадцать плюс! Восемнадцать, плюс его восемнадцать плюс!"

Упс!

Совершенно вылетело из головы, надо же сказать вам, что a_str собирает тут вопросы по "Жалобной книге".
Ну ничего, сутки с лишним у вас ещё есть, можно всё обдумать и спросить.

вкратце про чертей

С масленичными чертями сегодня просто отлично вышло.
Судя по долетевшим до моих ушей отрывкам спектакля, перегородившего проспект имени Князиньки, сценаристы праздника решили принять во внимание Валентинов день и заставили чертей искать себе женихов и невест, кому чего нужнее.

Если абстрагироваться от всей этой художественной самодеятельности и аккуратно, пинцетом извлечь алмазную суть смысла, получаем историю о чертях, которые пришли на землю, чтобы найти любовь. Ничего так, по-моему. Годная тема. За любовью - это да, сюда.
Здесь даже меня этому научили. А значит, с чертями проблем точно не будет.

Февраль

Разное

Много всего происходит.

Например, два дня назад выяснилось, что в одном далёком прекрасном городе меня ждёт моя пижама, оставленная там год или пару лет назад (не помню), потому что всё равно же снова приеду, чего её туда-сюда таскать.
Этот факт давным-давно вылетел у меня из головы, но пару дней назад напомнили. Теперь уже вторую ночь кряду мне снятся захватывающие сны с пижамой в главной роли.
В первом сне моя пижама была хранителем каких-то ужосающих тайн мироздания и хранилась в подземелье на радость местным гномам. Экспедиция за пижамой была достойна экранизации режиссёра Джексона, чем она закончилась, не помню; впрочем, скорее всего, так и не закончилась, поскольку меня разбудил удар будильника по нежному бессознательному, вечно так.
Во втором сне пижама поджидала меня в одном городе, по прибытии выяснилось, что её увезли в другой, по дороге она каким-то образом оказалась в третьем; даже не знаю, куда бы её занесло, если бы не будильник. Но погоня, конечно, удалась - в смысле, была прекрасна сама по себе. Как процесс.

На другой пример, массажист Т., от которой происходит много совершенно очевидной пользы спине и её окрестностям, страдает тяжёлым психическим расстройством, внешне выражающимся в желании сфотографировать мою ауру. Предложением сфотографировать мою ауру сопровождаются почти все наши встречи. До сих пор мне удавалось отшучиваться - дескать, аура нефотогеничная. Или, к примеру, моя аура - шпион, ей фотографироваться нельзя. Или, была не была, я вообще репликант, Нексус-триста шестьдесят пять, к нашей модели ауру не подшивали.
Все эти шутки довели бедную массажиста Т. до полного цугундера, так что на последней встрече она твёрдо заявила, что, во-первых, фотография ауры нужна ей для работы, поскольку на этой фотографии якобы отображается позвоночник, а во-вторых, фотограф ауры уже согласен сделать фото бесплатно, лишь бы она (массажист Т.) от него отвязалась. Поэтому пошли немедленно в соседний кабинет.
Ладно, говорю, пошли.
В соседнем кабинете мы застали специалиста, практически рыдающего над сломанным прибором. Только что работало! - причитал он. - Только что всё прекрасно работало!
Иногда бывает совершенно невозможно удержаться от сотонинского хохота.
Ну так надо было сразу сказать, что вы НАСТОЛЬКО не хотите, - укоризненно вздохнула массажист Т. Увела меня обратно в свой кабинет и оторвала мне голову. Впрочем, она это на каждом сеансе делает, мне не привыкать.

На третий пример, мне на глаза внезапно попалась кружка-термос, купленная какое-то время назад с непонятной мне теперь целью. И мне стало досадно, что она не используется по назначению. В обычной городской жизни кружка-термос не то чтобы очень нужна.
На следующий день после обнаружения кружки-термоса у нас прохудился газовый шланг. Вызванный на помощь дедушка-лётчик Б. сказал, что непременно его поменяет, но не прямо сейчас, а через несколько дней. Наверное, дедушке-летчику Б. нужно время, чтобы отпилить нужный кусок газового шланга от какого-нибудь чужого вражеского самолёта. По крайней мере, рожа у него сделалась очень довольная и совершенно разбойничья, а глаз (левый, если это важно) хитро засверкал.
И вот я уже третий день готовлю себе кофе в кружке-термосе, которая, стало быть, не зря в наш дом пробралась. Чувствую глубокое умиротворение.

А 14 февраля у нас будет масленица. Надеюсь, черти, которые должны в этот день повылазить, сейчас сидят в своём пекле и подписывают "валентинки".

Такая зима

Две вестчи

a_str про магию:

Мне всегда представлялось, что настоящий, действительно сильный маг вовсе не пользуется словами, снадобьями или, упаси боже, волшебной палочкой. Что он действует всем телом разом, всем собой, внося в пространство сбой или поправку, называйте как хотите - которая расходится от него кругами во все стороны разом, все шире и шире, меняя мир навсегда.
Что это всегда усилие, причем не менее физическое, чем на более тонких уровнях.
Что магия идет от него, как звук, как свет, как музыка. Как невидимая взрывная волна.


а я, будете смеяться, про карму:

С тех пор как представители так называемой западной культуры, к которой мы все принадлежим, стали интересоваться культурой восточной, в нашем словаре появилось слово «карма», которая представляется западному сознанию аналогом наказания за грехи и поощрения за не-грехи. Поскольку массовый интерес никогда не бывает глубоким, вся многотысячелетняя философия быстренько ужалась до интернетовской шутки «плюсик в карму», которая дурна не потому, что глупа, а потому, что лишает понятие «карма» смысла. Карма – это просто причинно-следственная связь, извините, капитан Очевидность вышел покурить, я пока за него.
Вместо наказаний и поощрений существуют причины и следствия. Это действительно вполне очевидно и обычно не вызывает возражений у человеческого ума. Возражения у него вызывает тот факт, что логика, действующая в поле этих причин и следствий, нам неизвестна. И не потому что страшная тайна, просто в человеческий ум эта логика не помещается. Непостижимая она, такие дела.
И непостижимая логика эта работает, причём только она и работает, нравится нам это или нет.
Всё, что можно сделать в такой интеллектуально невыносимой ситуации – внимательно следить хотя бы за одной человеческой судьбой – своей. И стараться не интерпретировать её в рамках системы «наказание – поощрение», а пробовать нащупать внутреннюю логику этой конкретной игры. Очень трудно, я понимаю. Но интересно же. Я вообще не знаю, что может быть интереснее, потому что узнавая подлинное устройство и законы функционирования микрокосмоса (себя), мы одновременно получаем информацию о макрокосмосе. То есть, об устройстве Ваще Всего.
Я могу подсказать один ключ к этой головоломке, простой, но хороший: жизнь сознания – это непрерывное накопление опыта. Ясно, что любой наш поступок приносит нам дополнительный новый опыт. А любой новый опыт – это вклад в формирование как сознания, так и личности, в которую оно упаковано. Мы непрерывно меняемся вследствие собственных поступков, вот в чём штука. И эти внутренние перемены влекут за собой перемены внешние, потому что внешний мир любого человека – это зеркало (капитан Очевидность докурил, вернулся и взялся диктовать).
Иными словами, если в разгар лета облиться с головы до ног сахарным сиропом, нас немедленно облепят пчёлы и другие любители сладкого. Это будет не «расплата», а просто вполне предсказуемое и естественное следствие нашего поведения.
Если при этом наш предыдущий жизненный опыт приучил нас бояться насекомых и не приучил сдерживать свой страх, мы начнём визжать и дёргаться. И нас тут же искусают, причём, опять же, не в наказание за грех рукомахания, а следуя своим естественным природным реакциям.
А если у нас есть опыт обращения с насекомыми и опыт, содействовавший формированию механизмов самоконтроля, мы будем стоять ровно, дышать спокойно, и нас не искусают. Это, конечно, будет не «награда», а естественное следствие нашего поведения, причём не просто так внезапно проявившегося, а заранее сформированного опытом всей нашей предыдущей жизни.
Вот так в первом приближении выглядит действие так называемой кармы.

Целиком тут; поговорить - тоже.

это не то, о чём думают варвары :)

У меня как пробку вышибло этими вчерашними чертями, воспоминания детства повалили одно за другим, а ведь казалось, я и так очень много помню, почти всё. А это "почти всё" было "почти ничего", на самом-то деле.

Ангел, которым меня родили, стал совсем-настоящим-обыкновенным-человеком в возрасте пяти с небольшим лет.
Совсем-настоящий-обыкновенный-человек начинается со страха. Мне и так было это понятно, но теоретически. Теперь знаю точно.
У меня было очень счастливое детство, мне удалось прожить без страха (без представления о том, что такое страх) очень долго. Целых пять с лишним лет. Царский подарок, на самом деле. Потому что до своего пятилетнего сознания дотянуться гораздо легче, чем до младенческого. Может и дотянусь.
Утрата невинности (а впустить в себя страх - это и есть утрата невинности) совершенно необходима для того, чтобы потом к этой невинности вернуться осознанно, вопреки опыту и вообще всему. Ясно, что совершенно невозможно, ну так а зачем ещё мы здесь собрались? Это прекрасное упражнение развивает прямые мышцы сознания и косые мышцы кармы.

Меж тем, днём было +4, и я действительно на грани срыва, в смысле, скоро начну целоваться с этой сырой землёй, надеюсь, хотя бы не прилюдно.
И в том месте, куда я её поцелую, несомненно, расцветёт папоротник. Ну или хотя бы одуванчики.

Очень трудно быть существом вроде меня, для которого в ходе календарной зимы каждый градус выше нуля равен примерно стакану рома.
Трудно, но приятно, чего уж там.

дитя из преисподней

Стоило похвастаться подснежниками, как тут же нас замело, и установились лютые морозы. Минус два, если не все четыре. Поэтому весь выпавший снег пока лежит - до завтрашней оттепели.
При такой небольшой отрицательной температуре запах снега становится очень сильным. Эссенция, концентрат, абсолют снега. Вторая, не менее яркая нота - абсолют печного дыма. Вокруг много частных домов с печами.

Эта смесь - один из запахов моего детства. Снег в Берлине выпадал редко, оставался лежать ещё реже. Обычно сразу таял. Но если не таял, лежал целый день или два. Или даже три. Иногда такое случалось аж дважды за зиму. А иногда, для равновесия, не случалось вовсе. За шесть лет, что мы там прожили, совершенно точно были две зимы, когда на санках покататься так и не удалось. Это значит, четыре зимы были снежные. Ну как снежные - дня два или три были наши, а большего никто и не ждал.

В те редкие бесконечно счастливые морозные (минус два, если не все четыре) дни запах снега смешивался с запахом дыма из труб придомовых котельных. У нас во дворе было два двухэтажных многоквартирных дома, при каждом своя котельная. Топили углём.

Топила, собственно, моя мама. То есть, не только она, ещё три тётки. Работали сутки через трое. Но, конечно, не сидели в котельной сутки напролёт, а бегали туда раз в пару часов посмотреть, как дела, подбросить угля. Потом снова возвращались домой. Два раза в сутки там надо было производить какие-то сложные действия, кажется, чистить печь, но тут на помощь хрупким женщинам-кочегарам приходили мужья - с утра перед службой и вечером перед сном.
Поэтому работа в кочегарке считалась - не бей лежачего.
Впрочем, даже если бы она считалась трудной, это ничего бы не изменило. За работу платили гэдээровские марки, а марок ощутимо не хватало. Там какие-то сложности были с этими марками - их военным (по крайней мере, прапорщикам и старшинам) платили мало, далеко не всю зарплату, а только часть. Другая часть оседала в рублёвой форме на сберкнижке и обмену на марки не подлежала. Поэтому все жёны пытались найти работу на месте, всё равно какую, кочегарка - это ещё отличный был вариант. Сутки через трое, раз в два часа угля в печь подбросить, и за это марки дают. Невообразимо повезло.

Меня в кочегарку особо не пускали, но иногда всё-таки удавалось пробраться. В кочегарке царил красноватый огненный полумрак, было очень тепло, пахло подвальной сыростью. Как выглядели сами отопительные агрегаты, я, конечно, толком не помню. Только багровое пламя, вырывающееся из печи, когда открывают заслонку, и тёмные тени огромных котлов.
Ничего удивительного, что когда мне в руки попала книжка с картинками про чертей и пекло (впрочем, есть у меня подозрение, что это была даже не книжка, а просто карикатура в журнале "Крокодил"), узнавание произошло мгновенно. Да это же наша кочегарка!
За первым радостным открытием последовало второе, ещё более радостное: если моя мама топит печку в пекле, значит она - чёрт!
Ну и папа, наверное, тоже чёрт, если ходит ей помогать. И тётя Шура, и тётя Римма, и третья тётя, не помню, как её звали - черти, определённо. Меня окружают настоящие черти из пекла. Вот это, братцы, жизнь!

Это открытие совершенно меня окрылило. И вовсе не потому, что меня с младенчества терзала неодолимая тяга к сатанизму. Не терзала! Мне просто хотелось интересного. Интересного вокруг было много, но не очень. Были мы с родителями, были другие люди, подозрительно на нас похожие, были немцы, тоже похожие на нас, но с другим языком, были могнолы, самые прекрасные существа на земле, нечеловечески раскосые, плосколицие и в красивых одеждах. И всё! Никакого разнообразия, никаких волшебных существ.
И тут вдруг внезапно выясняется, что мы только с виду люди, а на самом деле - черти. А черти - крутые чуваки, про них сказки пишут. А значит, и про нас. Мы - те, с кем происходит всё самое интересное. Какое счастье!
Хотя выглядели мама с папой и все эти тёти-кочегары всё-таки неподобающим образом. Где рога? Где, спрашиваю вас, хвосты?! Как - нет? И у меня, что ли, не отрастут с возрастом? Ну нет, я так не играю.

Мои осторожные вопросы про рога, копыта и хвосты явно испугали родителей, так что расследование пришлось прекратить. Тем более, что ничего путного допрашиваемые не сообщили. Тогда пришлось привлечь собственный аналитический ум и создать очень логичную и правдоподнобную версию, что мы маскируемся. Что мы черти из пекла - это тайна. Чего-чего, а шпионских романов в библиотеке, куда родители ходили за книжками, хватало, так что теоретическая база у меня была уже к пяти годам. И ясно было, что тайну надо хранить и не признаваться.
Пришлось взять себя в руки и не хвастаться нашим удивительным чертовским статусом во дворе. И даже соседка тётя Валя, с которой у меня были очень доверительные отношения, так ничего и не узнала.

Но не могу же я всю жизнь терпеть и не сознаваться! Тем более, столько лет прошло. Родителей уже на этом свете нет, маминых коллег - не знаю, но подозреваю, что тоже. А если и есть, я же их паспортные данные не разглашаю. Авось обойдётся.

Париж

Такой