Max Frei's Blog, page 150
June 24, 2018
Лето по
Что касается лета, по понедельникам и не только, оно закончилось точнёхонько в солнцеворот, причём везде сразу, в смысле, и в Вильнюсе, где меня не было, и среди пустынь Богемии холодной, где меня было. Что касается пустынь, они предсказуемо хороши и выглядят примерно так:
Так что на праздник Пятилепестковой Розы в Чески Крумлове (телефон, из которого мы пытались добыть прогноз погоды, предложил автозамену "Секси Крумлов") - так вот, на праздник Пятилепестковой Розы в Секси Крумлове мы попали в ноябре. Было примерно плюс одиннадцать; погода, собственно, совершенно в моём вкусе, особенно если выпить много (аж две штуки) глинтвейна, а что пальцы немеют и перестают шевелиться, так мы не затем в Секси Крумлов приехали, чтобы пальцами шевелить. А чтобы пялиться и таращиться. И прядать ушами, как чуткие лошади, заслышав очередных музыкантов, и безошибочно сворачивать в нужный переулок на их зов.
Карочи. У меня было отличное приключение длиной в целых шесть (ладно, пять с половиной) дней июня; полтора из этих пяти с половиной июнь одолжил у сурового богемского ноября. Пересказывать их по порядку - дело нехитрое и даже приятное, но я вряд ли стану, потому что это будет пять с половиной романов, длинных, тягучих, где на каждое событие приходится примерно семьдесят километров описаний природы, а писать лишние пять с половиной романов, да ещё и с природой нема дурных.
Вот лучше покажу две мимими-картинки из Секси Крумлова.А потом ещё миллиона три.
Так что на праздник Пятилепестковой Розы в Чески Крумлове (телефон, из которого мы пытались добыть прогноз погоды, предложил автозамену "Секси Крумлов") - так вот, на праздник Пятилепестковой Розы в Секси Крумлове мы попали в ноябре. Было примерно плюс одиннадцать; погода, собственно, совершенно в моём вкусе, особенно если выпить много (аж две штуки) глинтвейна, а что пальцы немеют и перестают шевелиться, так мы не затем в Секси Крумлов приехали, чтобы пальцами шевелить. А чтобы пялиться и таращиться. И прядать ушами, как чуткие лошади, заслышав очередных музыкантов, и безошибочно сворачивать в нужный переулок на их зов.
Карочи. У меня было отличное приключение длиной в целых шесть (ладно, пять с половиной) дней июня; полтора из этих пяти с половиной июнь одолжил у сурового богемского ноября. Пересказывать их по порядку - дело нехитрое и даже приятное, но я вряд ли стану, потому что это будет пять с половиной романов, длинных, тягучих, где на каждое событие приходится примерно семьдесят километров описаний природы, а писать лишние пять с половиной романов, да ещё и с природой нема дурных.
Вот лучше покажу две мимими-картинки из Секси Крумлова.
Мёртвый ноль
Говорят, книжка уже вышла. И даже местами продайоццо.
Всё-таки, в том, что читатели всегда узнают о выходе книжки первыми и мне об этом сообщают, есть некоторый шик. Спасибо, читатели. И извините, что я у вас в этом (но только в этом) смысленесуразная, смятенная, пышущая жаром задница неудачливого демона убогой, засаженной сорняками пустыни балда.
Всё-таки, в том, что читатели всегда узнают о выходе книжки первыми и мне об этом сообщают, есть некоторый шик. Спасибо, читатели. И извините, что я у вас в этом (но только в этом) смысле
June 17, 2018
Лето по понедельникам
Иногда мои понедельники совпадают с понедельниками, ну надо же.
В городе появилась вкусная клубника, не "такая, как в детстве", а круче, чем была в детстве, хотя оно у меня прошло на юге, в стародавние времена. Однако факт остаётся фактом: нынешняя ещё вкусней.
В связи с этим мы с другом Р. заквасили домашнее "Россини", смешав растёртую в слёзы и пыль клубнику с сухим просекко, которое мне подарили ещё на Новый год, давным-давно можно было его выжрать, но я не справляюсь, я вечно не справляюсь с продовольствием и винами, особенно с винами, в сфере алкоголизма я бездарная никчемность, открытая банка сидра вечно стоит на балконе неделями, до полного испарения. (Впрочем, последней была бутылка смешного, почти игрушечного сидра с розами, и вот её мне удалось выпить всего за четыре дня.)
Но на то и даны человеку друзья, чтобы он мог выйти за собственные пределы и превзойти свои скромные возможности. Вот и сегодня мы с другом Р. честно, не отвлекаясь на глупости вроде кошек и сыра (на самом деле, ещё как отвлекаясь, конечно), быстро и бодро выпили бутылку просекко с перетёртой клубникой в честь наших недавно минувших дней рождения и ещё немножко за Пушкина и за котёнка Котовскую, которые тоже июньские, как и мы. Маленькая Белая Кошка, рождённая не в июне, весь этот праздник жизни надменно проспала.
Меж тем, про свой день рождения мне на этот раз удалось забыть, то есть, по-настоящему забыть, а не просто забить, так раньше всё-таки не получалось. Даже несколько смс с поздравлениями не сбили меня с толку: меня обычно довольно бурно поздравляют с выдуманным днём рождения в феврале, поэтому я знаю, что поздравления вообще ничего не значат, вернее, как раз значат - если меня поздравляют, значит никакого дня рождения у меня сегодня совершенно точно нет.
Но обычно про этот чёртов ДР хоть что-нибудь (кто-нибудь) да напоминает другим способом, не по переписке, а на этот раз - нет. В тот день мы с временно обретённой верой (Верой) покупали штрудель с лососем на ужупской обжорной ярмарке и ездили в Парк Европы, вечером мне удалось довольно продуктивно поработать, а больше, вроде, не было ничего. В общем, круто получилось, мне в детстве казалось, что про день рождения забывают только бессмертные сказочные колдуны (потому, собственно, и бессмертные, что забывают, дни рождения обижаются и перестают наступать).
Кстати, именно в тот самый день, когда мы ездили в Парк Европы, у меня окончательно и бесповоротно остановились Нинины часы. Будем считать это личным подарком Кроноса (совершенно в его духе). Так что может и правда всё - насчёт сказочных колдунов.
Но потом-то, задним числом, можно праздновать что угодно, столько раз, сколько вздумается, хоть до конца года, это сказочному колдунству не помеха, факт. Особенно когда за окном всё это душистое перебродившее липовое жасминовое лето, а завтра уезжать в другое лето, а потом возвращаться в третье (возвращаешься всегда немного не туда, откуда уехал), чтобы придумать четвёртое, пятое и шестое. И как-нибудь их себе организовать.
В городе появилась вкусная клубника, не "такая, как в детстве", а круче, чем была в детстве, хотя оно у меня прошло на юге, в стародавние времена. Однако факт остаётся фактом: нынешняя ещё вкусней.
В связи с этим мы с другом Р. заквасили домашнее "Россини", смешав растёртую в слёзы и пыль клубнику с сухим просекко, которое мне подарили ещё на Новый год, давным-давно можно было его выжрать, но я не справляюсь, я вечно не справляюсь с продовольствием и винами, особенно с винами, в сфере алкоголизма я бездарная никчемность, открытая банка сидра вечно стоит на балконе неделями, до полного испарения. (Впрочем, последней была бутылка смешного, почти игрушечного сидра с розами, и вот её мне удалось выпить всего за четыре дня.)
Но на то и даны человеку друзья, чтобы он мог выйти за собственные пределы и превзойти свои скромные возможности. Вот и сегодня мы с другом Р. честно, не отвлекаясь на глупости вроде кошек и сыра (на самом деле, ещё как отвлекаясь, конечно), быстро и бодро выпили бутылку просекко с перетёртой клубникой в честь наших недавно минувших дней рождения и ещё немножко за Пушкина и за котёнка Котовскую, которые тоже июньские, как и мы. Маленькая Белая Кошка, рождённая не в июне, весь этот праздник жизни надменно проспала.
Меж тем, про свой день рождения мне на этот раз удалось забыть, то есть, по-настоящему забыть, а не просто забить, так раньше всё-таки не получалось. Даже несколько смс с поздравлениями не сбили меня с толку: меня обычно довольно бурно поздравляют с выдуманным днём рождения в феврале, поэтому я знаю, что поздравления вообще ничего не значат, вернее, как раз значат - если меня поздравляют, значит никакого дня рождения у меня сегодня совершенно точно нет.
Но обычно про этот чёртов ДР хоть что-нибудь (кто-нибудь) да напоминает другим способом, не по переписке, а на этот раз - нет. В тот день мы с временно обретённой верой (Верой) покупали штрудель с лососем на ужупской обжорной ярмарке и ездили в Парк Европы, вечером мне удалось довольно продуктивно поработать, а больше, вроде, не было ничего. В общем, круто получилось, мне в детстве казалось, что про день рождения забывают только бессмертные сказочные колдуны (потому, собственно, и бессмертные, что забывают, дни рождения обижаются и перестают наступать).
Кстати, именно в тот самый день, когда мы ездили в Парк Европы, у меня окончательно и бесповоротно остановились Нинины часы. Будем считать это личным подарком Кроноса (совершенно в его духе). Так что может и правда всё - насчёт сказочных колдунов.
Но потом-то, задним числом, можно праздновать что угодно, столько раз, сколько вздумается, хоть до конца года, это сказочному колдунству не помеха, факт. Особенно когда за окном всё это душистое перебродившее липовое жасминовое лето, а завтра уезжать в другое лето, а потом возвращаться в третье (возвращаешься всегда немного не туда, откуда уехал), чтобы придумать четвёртое, пятое и шестое. И как-нибудь их себе организовать.
June 16, 2018
June 15, 2018
Лето по
...по пятницам-субботам тоже лето у нас.
Днём на крыльце Ратуши репетировали "Норму", чтобы петь её вечером всё на том же крыльце, потому что у нас Ночь Культуры, а это не хрен собачий. Вообще ничего общего с собачьим хреном.
Репетиция "Нормы" вышла очень трогательная, особенно мне понравились те (редкие, но прекрасные) моменты, когда все певцы одновременно брали нужную ноту, и никто не пускал петуха.
Как они, в итоге, спели эту свою норму ("Норму") ночью, я не знаю, потому что нас (с Верой и Сашей) отвлекла королева Луиза Прусская. Королева Луиза бежала от Наполеона в Мемель, королеве Луизе было нехорошо. Что, в общем, несложно понять: королевы Луизы было пять штук сразу, причём одна - с синими волосами, а остальные так. Такое количество тел, вероятно, символизировало т.н. нервную горячку, случившуюся с королевой Луизой по дороге в Мемель. Но в Мемеле, кстати, её попустило, по крайней мере, так пишут в энциклопедиях. Умерла она только четыре года спустя.
Так вот, в честь бегства королевы Луизы в Мемель придумали хореографическую постановку, танец без музыки для пяти исполнительниц, показали его во дворе дома номер четыре по улице Университето, это где ресторан, а за ним - двор с шахматными слонами, откуда вид на президентуру. И вот эта хореографическая постановка без музыки была натурально пиздец, в наивысшей октаве. Очень круто девчонки сплясали королеву Луизу в Мемеле и бреду. Совершенно прекрасные. Неподражаемые. Пластика, мимика, и то, как они сменяли друг друга, бегая из одной части двора в другую, и как зрители в наушниках, через которые им транслировали печальную историю королевы Луизы, послушно шли за ведущим к новой танцовщице, а старая дотанцовывала свою партию уже в одиночестве и пустоте - всё это было по-настоящему круто.
Но дальше всё было, как мы любим, в смысле, бездуховно: апероль-шприц, крытый рынок, где в связи с концертом балканской музыки толпилось всё человечество сразу (лайфхак: балканскую музыку надо слушать в сырной лавке, народу там мало, а сыр пакуют так медленно, что очень много балканской музыки можно успеть услышать), и вот потом уже точно всё, никакой духовности, только скитания по барам, в смысле, по ночным улицам в поисках подходящего бара, только вино верде, только хардкор.
А уже совсем потом можно идти домой по ночному городу среди цветущих лип и даже не то чтобы думать, но всё равно немножечко думать: "Ой, а можно так будет всегда?"
Конечно нельзя. Всегда будет по-разному, а вот точно так - больше никогда.
Днём на крыльце Ратуши репетировали "Норму", чтобы петь её вечером всё на том же крыльце, потому что у нас Ночь Культуры, а это не хрен собачий. Вообще ничего общего с собачьим хреном.
Репетиция "Нормы" вышла очень трогательная, особенно мне понравились те (редкие, но прекрасные) моменты, когда все певцы одновременно брали нужную ноту, и никто не пускал петуха.
Как они, в итоге, спели эту свою норму ("Норму") ночью, я не знаю, потому что нас (с Верой и Сашей) отвлекла королева Луиза Прусская. Королева Луиза бежала от Наполеона в Мемель, королеве Луизе было нехорошо. Что, в общем, несложно понять: королевы Луизы было пять штук сразу, причём одна - с синими волосами, а остальные так. Такое количество тел, вероятно, символизировало т.н. нервную горячку, случившуюся с королевой Луизой по дороге в Мемель. Но в Мемеле, кстати, её попустило, по крайней мере, так пишут в энциклопедиях. Умерла она только четыре года спустя.
Так вот, в честь бегства королевы Луизы в Мемель придумали хореографическую постановку, танец без музыки для пяти исполнительниц, показали его во дворе дома номер четыре по улице Университето, это где ресторан, а за ним - двор с шахматными слонами, откуда вид на президентуру. И вот эта хореографическая постановка без музыки была натурально пиздец, в наивысшей октаве. Очень круто девчонки сплясали королеву Луизу в Мемеле и бреду. Совершенно прекрасные. Неподражаемые. Пластика, мимика, и то, как они сменяли друг друга, бегая из одной части двора в другую, и как зрители в наушниках, через которые им транслировали печальную историю королевы Луизы, послушно шли за ведущим к новой танцовщице, а старая дотанцовывала свою партию уже в одиночестве и пустоте - всё это было по-настоящему круто.
Но дальше всё было, как мы любим, в смысле, бездуховно: апероль-шприц, крытый рынок, где в связи с концертом балканской музыки толпилось всё человечество сразу (лайфхак: балканскую музыку надо слушать в сырной лавке, народу там мало, а сыр пакуют так медленно, что очень много балканской музыки можно успеть услышать), и вот потом уже точно всё, никакой духовности, только скитания по барам, в смысле, по ночным улицам в поисках подходящего бара, только вино верде, только хардкор.
А уже совсем потом можно идти домой по ночному городу среди цветущих лип и даже не то чтобы думать, но всё равно немножечко думать: "Ой, а можно так будет всегда?"
Конечно нельзя. Всегда будет по-разному, а вот точно так - больше никогда.
June 14, 2018
Лето по
Похоже, четверг - это такой специальный дополнительный понедельник для меня. Чтобы про лето чаще писать.
Сегодня мне внезапно захотелось поменять номер машины на WTF, всё равно с какими цифрами, лишь бы буквы; на самом деле, это можно, стоит сколько-то денег, но лень заморачиваться, да и стрёмно: как вы лодку назовёте. В интересные места, наверное, можно заехать на автомобиле с номером WTF.
А пока я раздумываю о смене номера, дружественный френд, автор бессмертного (я надеюсь) воробья Билли, делает вот такие тарелочки с факами:
- и планирует сервизы, в смысле, наборы из трёх тарелочек про WTF. Я не знаю, как вы живёте без таких сервизов. Я - ещё как-то понятно, я - аскет. К тому же, у меня есть воробей Билли. Он помогает от всего.
(Вообще, хорошо всё-таки жить в конце времён, заполненном всякими удивительными штуками, он иногда бывает столь прельстительно похож на начало каких-то других, новых времён, что дыхание перехватывает от волнения, как в детстве, когда сидишь в кинотеатре, и уже гаснет свет, и сейчас, вот прямо сейчас тебе покажут кино, после которого уже ничего не будет как прежде, и ты не будешь, как прежде, хоть убейся, а не сможешь снова стать человеком, никогда не видевшим этот фильм; с временами примерно та же байда, только уверенности в наступлении новых времён, пожалуй, поменьше, чем в киносеансе; думаю, зря.)
Сегодня мне внезапно захотелось поменять номер машины на WTF, всё равно с какими цифрами, лишь бы буквы; на самом деле, это можно, стоит сколько-то денег, но лень заморачиваться, да и стрёмно: как вы лодку назовёте. В интересные места, наверное, можно заехать на автомобиле с номером WTF.
А пока я раздумываю о смене номера, дружественный френд, автор бессмертного (я надеюсь) воробья Билли, делает вот такие тарелочки с факами:
- и планирует сервизы, в смысле, наборы из трёх тарелочек про WTF. Я не знаю, как вы живёте без таких сервизов. Я - ещё как-то понятно, я - аскет. К тому же, у меня есть воробей Билли. Он помогает от всего.
(Вообще, хорошо всё-таки жить в конце времён, заполненном всякими удивительными штуками, он иногда бывает столь прельстительно похож на начало каких-то других, новых времён, что дыхание перехватывает от волнения, как в детстве, когда сидишь в кинотеатре, и уже гаснет свет, и сейчас, вот прямо сейчас тебе покажут кино, после которого уже ничего не будет как прежде, и ты не будешь, как прежде, хоть убейся, а не сможешь снова стать человеком, никогда не видевшим этот фильм; с временами примерно та же байда, только уверенности в наступлении новых времён, пожалуй, поменьше, чем в киносеансе; думаю, зря.)
June 10, 2018
Лето по понедельникам
(Сегодня оно и правда по понедельникам, потому что заполночь уже.)
В той части сегодня, которая была воскресеньем, мы с Верой ходили по банкам.
На этом следовало бы загадочно умолкнуть, и думайте, что хотите, но я трепло. Поэтому разгадочно добавлю, что сегодня был последний день Арт-Вильнюса, ежегодной худ.ярмарки, на которой всегда непременно бывает что-нибудь интересное, так что я стараюсь не очень-то её пропускать. И вот сегодня мы, к примеру, ходили по банкам, но не по тем, где лежат чьи-то деньги, а по стеклянным банкам без крышек, очень плотно составленным зияющими пустотами кверху, так что по ним можно совершенно спокойно ходить; мои пятки были в восторге от такого культурного события, и теперь просят ещё, искусства на них не напасёшься.
Банки для хождения - проект художницы EGLĖ LEKEVIČIŪTĖ, это выглядит примерно вот так:
(фото из интернетиков, свои когда ещё из камеры выну и решу, что ну бы их в пень, эти арт-репортажи.)
На ярмарке было ещё много всякого хорошего, особенно грозди сосисок, поставленные в угол поросята и адова стройплощадка Мёртвого Зайца; если не заленюсь, подробно напишу. Но скорей всего, заленюсь, так что, есличо, вот тут можно зазырить каталог прямщаз.
+++
В субботу мы с Верой (да-да, пришёл мой срок обрести веру) - так вот, в субботу мы с Верой ездили в Парк Европы. Я вообще очень люблю, когда в город приезжает кто-нибудь хороший, у меня сразу начинается культурная жизнь без всяких там парабеллумов, вместо парабеллума, услышав слово "культура", следует хвататься за руль и ехать в направлении культуры, щедро разбросанной по нашеньким ебеням.
+++
В пятницу (это был день обретения веры) Вера принесла мне гостинец, сказала, это конфеты с Гришковцом (потому что на упаковке написан лирический гон в духе Гришковца), но самое важное в конфетах вовсе не Гришковец, а название. Конфеты называются "Заодно № 5", и на этом месте в моём чувстве языка возникает протечка, как, к примеру, в водопроводной трубе, через эту протечку я вытекаю из языка, и он остаётся один, без меня, это короткий и сладостный миг облегчения, а потом я возвращаюсь, я всегда возвращаюсь, язык, ты от меня не уйдёшь!
+++
В четверг были музыканты из винного ресторана; кроме них наверное было что-то ещё, но я не помню, потому что после возвращения домой даже из очень короткой поездки сам по себе город это такое сокрушительное событие, превращающее длинный летний день в один короткий, яркий, сладостный миг, почти ничего не вместивший, вместивший почти целую жизнь и запах лип на сдачу. Беда с этим городом, у меня от него каждый день сердце в клочья, штопать бессмысленно, дырка на дырке; ничего, пусть рвётся, когда совсем изорвётся, новое небось отрастёт, как хвост у ящерицы, с регенерацией у меня всегда было очень ок.
+++
В среду мы пили кофе на римских развалинах; между нами и древними стенами было стекло, ну или просто пластик, я точно не знаю, из чего в этом кафе сделали пол, факт, что он прозрачный, и можно ходить над всем этим мёртвым древним городом, можно сказать, воспарить над историей - не восторженным зрителем, а деловито, перетаскивая чашки и стаканы от барной стойки на облюбованный стол, и от этой нарочитой житейской деловитости внутренний восторженный зритель становится по-настоящему восторженным, потому что у него на глазах, при его живом участии сейчас сплетаются настоящее с прошлым, жизнь и другая жизнь.
А потом - чемодан, вокзал, необъятный простор, ничего священного, в смысле, дом, милый дом; иногда кажется, что вернуться домой вот прямо сейчас - невероятная глупость, зачем вообще возвращаться? Но всё равно возвращаешься, согласно купленным билетам, выходишь из здания аэропорта со своим фиолетовым чемоданом, а там как всегда остро пахнет нашим невидимым морем, и вообще почему-то хорошо.
+++
А перед этим была настоящая летняя дачная жизнь, пересказывать которую совершенно бессмысленно хотя бы из-за её интенсивности, разве только писать роман; я, собственно, и пишу - всей своей жизнью, как персонаж я, пожалуй, ничуть не хуже, чем автор, а может ещё и покруче. Что надо персонаж.
В той части сегодня, которая была воскресеньем, мы с Верой ходили по банкам.
На этом следовало бы загадочно умолкнуть, и думайте, что хотите, но я трепло. Поэтому разгадочно добавлю, что сегодня был последний день Арт-Вильнюса, ежегодной худ.ярмарки, на которой всегда непременно бывает что-нибудь интересное, так что я стараюсь не очень-то её пропускать. И вот сегодня мы, к примеру, ходили по банкам, но не по тем, где лежат чьи-то деньги, а по стеклянным банкам без крышек, очень плотно составленным зияющими пустотами кверху, так что по ним можно совершенно спокойно ходить; мои пятки были в восторге от такого культурного события, и теперь просят ещё, искусства на них не напасёшься.
Банки для хождения - проект художницы EGLĖ LEKEVIČIŪTĖ, это выглядит примерно вот так:
(фото из интернетиков, свои когда ещё из камеры выну и решу, что ну бы их в пень, эти арт-репортажи.)
На ярмарке было ещё много всякого хорошего, особенно грозди сосисок, поставленные в угол поросята и адова стройплощадка Мёртвого Зайца; если не заленюсь, подробно напишу. Но скорей всего, заленюсь, так что, есличо, вот тут можно зазырить каталог прямщаз.
+++
В субботу мы с Верой (да-да, пришёл мой срок обрести веру) - так вот, в субботу мы с Верой ездили в Парк Европы. Я вообще очень люблю, когда в город приезжает кто-нибудь хороший, у меня сразу начинается культурная жизнь без всяких там парабеллумов, вместо парабеллума, услышав слово "культура", следует хвататься за руль и ехать в направлении культуры, щедро разбросанной по нашеньким ебеням.
+++
В пятницу (это был день обретения веры) Вера принесла мне гостинец, сказала, это конфеты с Гришковцом (потому что на упаковке написан лирический гон в духе Гришковца), но самое важное в конфетах вовсе не Гришковец, а название. Конфеты называются "Заодно № 5", и на этом месте в моём чувстве языка возникает протечка, как, к примеру, в водопроводной трубе, через эту протечку я вытекаю из языка, и он остаётся один, без меня, это короткий и сладостный миг облегчения, а потом я возвращаюсь, я всегда возвращаюсь, язык, ты от меня не уйдёшь!
+++
В четверг были музыканты из винного ресторана; кроме них наверное было что-то ещё, но я не помню, потому что после возвращения домой даже из очень короткой поездки сам по себе город это такое сокрушительное событие, превращающее длинный летний день в один короткий, яркий, сладостный миг, почти ничего не вместивший, вместивший почти целую жизнь и запах лип на сдачу. Беда с этим городом, у меня от него каждый день сердце в клочья, штопать бессмысленно, дырка на дырке; ничего, пусть рвётся, когда совсем изорвётся, новое небось отрастёт, как хвост у ящерицы, с регенерацией у меня всегда было очень ок.
+++
В среду мы пили кофе на римских развалинах; между нами и древними стенами было стекло, ну или просто пластик, я точно не знаю, из чего в этом кафе сделали пол, факт, что он прозрачный, и можно ходить над всем этим мёртвым древним городом, можно сказать, воспарить над историей - не восторженным зрителем, а деловито, перетаскивая чашки и стаканы от барной стойки на облюбованный стол, и от этой нарочитой житейской деловитости внутренний восторженный зритель становится по-настоящему восторженным, потому что у него на глазах, при его живом участии сейчас сплетаются настоящее с прошлым, жизнь и другая жизнь.
А потом - чемодан, вокзал, необъятный простор, ничего священного, в смысле, дом, милый дом; иногда кажется, что вернуться домой вот прямо сейчас - невероятная глупость, зачем вообще возвращаться? Но всё равно возвращаешься, согласно купленным билетам, выходишь из здания аэропорта со своим фиолетовым чемоданом, а там как всегда остро пахнет нашим невидимым морем, и вообще почему-то хорошо.
+++
А перед этим была настоящая летняя дачная жизнь, пересказывать которую совершенно бессмысленно хотя бы из-за её интенсивности, разве только писать роман; я, собственно, и пишу - всей своей жизнью, как персонаж я, пожалуй, ничуть не хуже, чем автор, а может ещё и покруче. Что надо персонаж.
June 9, 2018
Kovacs
Ковач мне присоветовала Нина (и снова спасибо-спасибо, дорогой друг). Май лав, снесший мне крышу сразу и бесповоротно, у меня уже выложен тут, а сейчас пусть будет вот такое бесхитростное девичье счастье.
June 8, 2018
Каша над городом
Это длинная история. И задокументированная, можно сказать.
Сначала в городе пахло горелой кашей. То есть, не просто пахло, а ПАХЛО. И мы с другом Р. смеялись над провальной попыткой наших местных духов вести здоровый образ жизни: решили сварить овсянку и спалили, такие молодцы.
Полгода спустя у меня даже появился рассказ об этом происшествии. Он вошёл в какие-то (не помню) по счёту ССВ, но можно и прямо тут прочитать.
А в прошлом году среди воздушных шаров, парящих над нашими головами, куполами и шпилями, появился шар удивительной формы. Сперва мы сочли его йогуртом, но потом оказалось, это каша. Овсянка с клубникой, в специальном стаканчике, облегчённый вариант: просто залей кипятком, и ничего не сгорит. Такой рекламный каша-шар.
Каша летала над городом всё прошлое лето, а в этом сезоне шары стартовали без неё. Мы тосковали по каше, волновались, как она там, наша каша. И каждый день возводили очи к небу, чтобы её не пропустить. Это помогло, каша появилась чуть позже, чем все остальные шары, в самом конце мая, но главное - появилась. Теперь парит над нашими головами, куполами и шпилями каждый день - ну, если погода лётная. Но у нас этим летом лётная погода ваще всегда.
Мы с другом Р. это, кажется, никогда не обсуждали, но в глубине души считаем летающую кашу магическим делом своих умелых рук. В смысле, языков, готовых трепаться о чём угодно. И если всё, о чём мы треплемся, станет понемногу овеществляться, как каша... ну я даже не знаю, сочувствовать человечеству, или его поздравлять.
Каша выглядит так:
Сначала в городе пахло горелой кашей. То есть, не просто пахло, а ПАХЛО. И мы с другом Р. смеялись над провальной попыткой наших местных духов вести здоровый образ жизни: решили сварить овсянку и спалили, такие молодцы.
Полгода спустя у меня даже появился рассказ об этом происшествии. Он вошёл в какие-то (не помню) по счёту ССВ, но можно и прямо тут прочитать.
А в прошлом году среди воздушных шаров, парящих над нашими головами, куполами и шпилями, появился шар удивительной формы. Сперва мы сочли его йогуртом, но потом оказалось, это каша. Овсянка с клубникой, в специальном стаканчике, облегчённый вариант: просто залей кипятком, и ничего не сгорит. Такой рекламный каша-шар.
Каша летала над городом всё прошлое лето, а в этом сезоне шары стартовали без неё. Мы тосковали по каше, волновались, как она там, наша каша. И каждый день возводили очи к небу, чтобы её не пропустить. Это помогло, каша появилась чуть позже, чем все остальные шары, в самом конце мая, но главное - появилась. Теперь парит над нашими головами, куполами и шпилями каждый день - ну, если погода лётная. Но у нас этим летом лётная погода ваще всегда.
Мы с другом Р. это, кажется, никогда не обсуждали, но в глубине души считаем летающую кашу магическим делом своих умелых рук. В смысле, языков, готовых трепаться о чём угодно. И если всё, о чём мы треплемся, станет понемногу овеществляться, как каша... ну я даже не знаю, сочувствовать человечеству, или его поздравлять.
Каша выглядит так:
