Max Frei's Blog, page 149

Бойс

Поиск отсутствующих в книге котиков некоторых любимых художников (я маньяк, и мне очень трудно остановиться, особенно занимаясь чем-то вообще никому кроме меня не нужным, факт) вывел меня на графику Бойса; Бойса любят как бы не за графику, а за избыток мозга на фоне повышенной шаманистичности его деятельности, наверное, правильно делают, но этоженевозможножеблин:











Очень много Бойса на сайте галереи Тейт (Tate Britain)

Ни дня без котика

Зимой мне подарили вот такую книжку:



Она, конечно, с одной стороны, сущее безобразие (с точки зрения моего систематического ума, собрать арт-книжку из кучи портретов котиков и даже не попытаться изложить через этих котиков краткую историю визуальных искусств/только модернизма/ладно, не только, а общую картину современного состояния визуальных искусств - безобразие как оно есть), а с другой, чистое счастье (ровно по той же причине, регулярный облом систематического ума - одна из разновидностей доступного мне на этой планете счастья). Там просто репродукции портретов котиков самых разных авторов (очень одобряю вкус составителей, процентов на 80, если не на все 90 совпадает с моим, при том, что у них гораздо лучше с насмотренностью, поэтому их выбор натурально подарок для меня).

И безобразием, и счастьем приятно делиться, поэтому буду теперь каждый день выкладывать котиков из этой книжки и ещё откуда придётся, но не всех подряд, а только прекрасных, ну в смысле, годный, духоподъёмный арт.

Закончу, когда котики исчерпаются (хотя это как раз вряд ли), ну или когда на что-нибудь другое отвлекусь (а вот это запросто).

Для начала автор, который (-ая?) был мне раньше неизвестен. Очень крутой. Советую загуглить это имя, найдётся много прекрасного визуального всего.

Ceri Amphlett. Mingus the Beautiful

Лето по понедельникам

Июль, как заведено, принёс долгожданную балтийскую жару вместо поднадоевшей среднеазиатской. В смысле, +13, дождь. Любителей такой летней погоды, я знаю, немного. Но я среди них. Я, впрочем, и среднеазиатскую жару тоже вполне люблю, когда она не каждый день. Я вообще всё люблю, когда оно не каждый день. Всегда по-разному - возможно, не совсем достаточное, но необходимое условие счастья, если это счастье - моё.

/Счастье, кстати, как и пресловутая любовь, которой что только ни называют, но я сейчас имею в виду не одну из многочисленных разновидностей привязанности с участием полового влечения или без, а именно любовь, которая типа есть Бог, - так вот, и любовь, и счастье - просто способы течения энергии внутри человеческого организма, вернее следствия её правильного течения, вернее, само течение... карочи, оно. Речь, конечно, о той самой энергии, которую никто не видел и руками не трогал, и в школьных учебниках о ней ни слова, и даже в институте такому не учат, а она, зараза неисследованная и недоказанная, всё равно командует парадом и определяет ващевсё; на этом месте нужен смайлик с высунутым языком, вот такой :Р/

В ходе разбора вещей нашлась бутылочка с молчанием Павича, как мне казалось, навеки пролюбленная, у меня даже была куча красивых теорий, почему туда (в полную неизвестность утраты) ей и дорога, и почему потерять бутылочку с молчанием Павича это хорошо. Но теперь она нашлась, и придётся по-новой придумывать, почему круто, что она нашлась. Ничего, я придумаю. У меня отличная голова.
Пока же бутылочка (на самом деле, небольшой флакон) с молчанием Павича (это, если что, не шутка, Милорад Павич ещё в начале нулевых в Москве по моей просьбе молчал туда несколько секунд вместо автографа, потому что у меня была идея, что глупо требовать от писателя, написавшего много-много слов, ещё какие-то дополнительные слова, лучше выпросить у него немного молчания - говорю же, у меня отличная голова) - так вот, флакон с молчанием Павича стоит в шкафу (очень хочется написать "на шкапе", но это отвлечёт от сути) среди других флаконов, в основном с парфюмом, поэтому будем считать, молчание Павича это тоже такой селективный парфюм, аромат уже сбывшейся для него и ещё не сбывшейся для нас вечности, всёвотэтовот. Он, она оно (флакон, бутылочка, молчание) немного меня пугает, не настолько, чтобы испытывать страх, но настолько, чтобы представлять себе, что страх перед флаконом с чужим молчанием мог бы возникнуть. К счастью, в этом отделении шкафа очень тугая дверца, а у флакона ещё и пробка тугая, так что молчание не пройдёт, в смысле, само не вылезет, разве только я выпущу, но я не выпущу, уж настолько-то я владею собой.
Что теперь делать с этим вновь обретённым молчанием Павича, я, кстати, совершенно не понимаю. Велик соблазн сцедить его в речку Вильняле, с водами которой (в частности, с моей лёгкой руки) и так уже чёрт знает что творится, но есть у меня подозрение, что это совсем уж вопиющее нарушение правил техники безопасности, так что пусть пока просто стоит в шкафу.

Поскольку запись о лете, надо добавить что-нибудь специфически летнее, например, написать, что кошки увлечённо гоняют по полу розовую толстую ягоду черешни, но это будет враньё: они эту черешню давным-давно благополучно убили и спят теперь сном праведников, каковыми и являются, в отличие от всех нас.

Секси-Крумлов, вторая часть

Чувак с последней картинки круче всех выступил: он не костюм, а лицо надел.

Ещё примерно столько же картинок осталось, если не заленюсь, выложу и их.

Лето по субботам

Вот прямо сейчас у меня под окном поют тягучую песню тоненькими девичьими голосами, этот нестройный хор украсил бы любой добротный фильм ужасов; впрочем, возможно, и украшает, кто его знает, что там сейчас делается за окном.

Вчера примерно в это же время, нет, всё-таки чуть раньше, в половине первого ночи у нас во дворе две белокурые девочки лет пятнадцати-шестнадцати играли в бадминтон. У меня нет комментариев к этому спортивному происшествию, кроме констатации факта: вот такой у нас замечательный двор. Вернее, не двор, а сквер, окружающий памятник толстому котику, эпицентр той явной части тайной жизни этого города, вынести которую вполне в человеческих силах. Не зря же я тут живу.

Сегодня вечером в городе объявился северный ветер; когда я говорю про северный ветер, это совсем не про погоду разговор, а... ну, скажем так, про здоровье. Например, про кровяное давление, где пациент - окружающая реальность, а мы с северным ветром - банда. То есть, сила, воздействующая на движение её сияющей крови. И одновременно - сама эта кровь.

идите куда хотите (лето по вторникам)

Я всё-таки запишу, потому что иначе забуду, я всегда забываю самые важные штуки, они кажутся мне само собой разумеющимися, наиболее естественным ходом вещей, и это, в общем, верно, но всё равно не повод их забывать. Поэтому я запишу, что сегодня, когда мы втроём ходили (блукали, как говорил мой папа о бестолковых прогулках) по большому проходному двору, в который можно попасть через несколько проходов (ворот, подворотен, так называемых "брам") с Субачяус и Бокшто, перед нами появилось существо, не очень-то старательно притворяющееся пожилой человеческой женщиной, и приветливо сказало, указывая на условно пологий склон холма, по которому можно спуститься в соседний двор: "Вы можете здесь пройти, идите спокойно, идите, куда хотите, хоть налево, хоть направо, куда захотите, туда и можете идти". Мы сердечно поблагодарили приветливое существо, не особо старавшееся сохранять человеческий облик, и пошли вниз по условно пологому склону холма, не налево, не направо, а прямо, всё-таки чувство противоречия довольно сильно во всех нас, и мы захотели пойти в единственном не указанном нам направлении. Это было такое очень характерное для наших мест благословение, произнесённое совершенно в рамках виленских традиций, столь своевременно и одновременно обыденно, что очень легко было бы не обратить на него внимания и выбросить из головы, будь мы совсем дураки. Но мы - не совсем, хоть и пошли прямо (собственно, потому и пошли прямо, первостепенный долг всякого благословлённого - идти своим путём). А всё-таки я сейчас это записываю, потому что завтра есть завтра, всякое "завтра" - штука ненадёжная, никогда заранее не знаешь, кем проснёшься, и что этому кому-то покажется важным, а что - не очень. А теперь всё в порядке, этот завтрашний кто-то сможет мою сегодняшнюю запись прочитать.

(По всему выходит, я здесь и правда больше не автор, а снова персонаж, с которым каждый день что-нибудь да происходит, какая-нибудь история, придуманная совсем другим Автором, до которого мне как до неба, где Он, собственно, и сидит.)

P.S.
Кстати об авторах. На улице Литерату появилась табличка в честь Борхеса, и это тоже немножко благословение и одновременно смешной подарок лично для меня.

Про хорошие каникулы

меж тем

Седьмые сказки наконец-то в электромагазине.



Мы затормозили что-то на этот раз. Извините, это мы зря. Зато какую обложку офгительную Рецца нарисовала!

Что хотел сказать автор

Я наблюдаю и свидетельствую, - сказала я, не в силах отвести глаз от зала, от ужасных конструкций страдания, налипших на его стены, от его бесконечной пустоты и пустой бесконечности. - Я вижу именно то, что вижу, но свидетельствую о другом. Я свидетельствую, что есть не только это.

Спасибо midori_ko , теперь у меня есть универсальный ответ на вопрос про т.н. "творческую сверхзадачу": я вижу именно то, что вижу, но свидетельствую, что есть не только это.
Именно так.

Аццкие телефонофотки из секси-Крумлова

На самом деле, я вообще никогда ничего кроме котиков и расписаний транспорта телефоном не фотографирую. Но вот, в гэшечке после первых двух часов этого праздника жизни сел аккумулятор, и вышел грех. Будем честны, полсотни грехов вышло.