Max Frei's Blog, page 311
June 11, 2013
письмо с via negroponte
Это такое специальное развлечение - сесть утром на вапоретто и поехать на Лидо, в кафе, где давеча заметили вайфай - посмотреть, как дела там, в иной реальности, где больше земли, меньше воды и света, но люди все равно как-то (зачем-то) живут, написать письмецо, запечатать в электрическую бутылку, сунуть в пасть электрическому голубю, передать на большую (слишком большую) землю.
Хорошо оказаться вдруг (почти неожданно почти для себя) тем самым человеком, который, приехав в Венецию, испытывает не восторг и экстаз, а спокойное понимание - что тут, зачем оно (чтобы - что?) и почему так. В Венеции бог еще и потому так близок, что понимаешь его замысел, как понимаешь порой очень хорошего и сложного (теоретически) художника - с полпинка, потому что ты - его идеальная аудитория.
Здесь, в Венеции, я твоя идеальная аудитория, Господи. Я даже могу человеческими словами объяснить, что хотел сказать автор. Но не стану.
Мы живем тут в темной, тесной каморке, практически на берегу Гранд-канала - ну, то есть, между нами и каналом один двор, одна подворотня и несколько метров переулка, где есть маленькая черная железная дверь в стене, за которой скрываемся мы.
Удивительно, как быстро меняются сообразно необходимости - не привычки даже, но представления о допустимой норме. Просыпаясь, мы первым делом открываем дверь, ведущую на улицу, чтобы впустить в дом воздух и свет, пьем кофе с бутербродами, сидя в пижамах на кухне, здороваемся с проходящими мимо соседями и мусорщиками, некоторые туристы фотографируют наш немудреный быт, обсуждают громко, не стесняясь, как скудно и бедно живут эти венецианцы.
Они, конечно, ошибаются. Мы, венецианцы, живем так богато, что по ночам, вернувшись домой, снова открываем настежь ведущую на улицу дверь, чтобы озарить весь мир своим желтым кухонным светом - от избытка. Весь свет этого мира наш, говорю же вам, мы - удивительные, сказочные богачи.
***
Друг М. говорит, что воды Гранд-канала - как воды Ганга, глядя в них, созерцаешь весь мир. И это правда, даже сияющие нити, протянутые между небом и землей, видны тут невооруженным глазом - если захочешь, конечно. Неволить никто не станет.
***
Мы с другом А. пробуем тут разные встроенные в наши олимпусы фильтры, дурацкие и не очень, чтобы снимать Венецию как она есть, а не как показывает видоискатель. Чтобы говорить правду и только правду всегда нужны специальные фильтры, которые еще поди подбери - и это, конечно, не только о съемках Венеции. А обо всем важном сразу.
Друг М., глядя на наши детские игры с чудесами техники, осторожно спрашивает: "А вы не боитесь, что..."
- Мы ни черта не боимся, - хором, не сговариваясь, отвечаем мы.
- Потому что именно с этого начинается искусство, - добавляю я, храбрый предводитель всех Капитанов Очевидность мира сего.
Потому что искусство и правда начинается именно с "я ни черта не боюсь". Дальше может быть все что угодно, но без такого начала все - жалкая имитация.
***
Ночью, возвращаясь домой, видим в небе полыхающие одна за другой зарницы, и одновременно понимаем, что небесное воинство тоже фотографирует Венецию - вид сверху, незабываемые кадры. И (снова хором, не сговариваясь) кричим, уставившись в небо: "Вспышку отключите же!" - и медленно, как в кино, падаем на теплые камни улицы Святого Сильвестра, сраженные не громом небесным, а собственным хохотом.
Когда вы в последний раз натурально, не притворяясь, падали на землю от смеха? Я, кажется, в еще дошкольном детстве. А меж тем, это важная опция.
***
Пора запечатывать это письмо в электрическую бутылку; напоследок скажу в назидание потомкам, что лучшей идеей было купить трехсуточный проездной на вапоретто - это дает путнику неограниченную власть над здешним пространством, и дух его парит над водами сколько пожелает, всего за 35 евро. Лучшего вложения капиталла и вообразить невозможно.
Хорошо оказаться вдруг (почти неожданно почти для себя) тем самым человеком, который, приехав в Венецию, испытывает не восторг и экстаз, а спокойное понимание - что тут, зачем оно (чтобы - что?) и почему так. В Венеции бог еще и потому так близок, что понимаешь его замысел, как понимаешь порой очень хорошего и сложного (теоретически) художника - с полпинка, потому что ты - его идеальная аудитория.
Здесь, в Венеции, я твоя идеальная аудитория, Господи. Я даже могу человеческими словами объяснить, что хотел сказать автор. Но не стану.
Мы живем тут в темной, тесной каморке, практически на берегу Гранд-канала - ну, то есть, между нами и каналом один двор, одна подворотня и несколько метров переулка, где есть маленькая черная железная дверь в стене, за которой скрываемся мы.
Удивительно, как быстро меняются сообразно необходимости - не привычки даже, но представления о допустимой норме. Просыпаясь, мы первым делом открываем дверь, ведущую на улицу, чтобы впустить в дом воздух и свет, пьем кофе с бутербродами, сидя в пижамах на кухне, здороваемся с проходящими мимо соседями и мусорщиками, некоторые туристы фотографируют наш немудреный быт, обсуждают громко, не стесняясь, как скудно и бедно живут эти венецианцы.
Они, конечно, ошибаются. Мы, венецианцы, живем так богато, что по ночам, вернувшись домой, снова открываем настежь ведущую на улицу дверь, чтобы озарить весь мир своим желтым кухонным светом - от избытка. Весь свет этого мира наш, говорю же вам, мы - удивительные, сказочные богачи.
***
Друг М. говорит, что воды Гранд-канала - как воды Ганга, глядя в них, созерцаешь весь мир. И это правда, даже сияющие нити, протянутые между небом и землей, видны тут невооруженным глазом - если захочешь, конечно. Неволить никто не станет.
***
Мы с другом А. пробуем тут разные встроенные в наши олимпусы фильтры, дурацкие и не очень, чтобы снимать Венецию как она есть, а не как показывает видоискатель. Чтобы говорить правду и только правду всегда нужны специальные фильтры, которые еще поди подбери - и это, конечно, не только о съемках Венеции. А обо всем важном сразу.
Друг М., глядя на наши детские игры с чудесами техники, осторожно спрашивает: "А вы не боитесь, что..."
- Мы ни черта не боимся, - хором, не сговариваясь, отвечаем мы.
- Потому что именно с этого начинается искусство, - добавляю я, храбрый предводитель всех Капитанов Очевидность мира сего.
Потому что искусство и правда начинается именно с "я ни черта не боюсь". Дальше может быть все что угодно, но без такого начала все - жалкая имитация.
***
Ночью, возвращаясь домой, видим в небе полыхающие одна за другой зарницы, и одновременно понимаем, что небесное воинство тоже фотографирует Венецию - вид сверху, незабываемые кадры. И (снова хором, не сговариваясь) кричим, уставившись в небо: "Вспышку отключите же!" - и медленно, как в кино, падаем на теплые камни улицы Святого Сильвестра, сраженные не громом небесным, а собственным хохотом.
Когда вы в последний раз натурально, не притворяясь, падали на землю от смеха? Я, кажется, в еще дошкольном детстве. А меж тем, это важная опция.
***
Пора запечатывать это письмо в электрическую бутылку; напоследок скажу в назидание потомкам, что лучшей идеей было купить трехсуточный проездной на вапоретто - это дает путнику неограниченную власть над здешним пространством, и дух его парит над водами сколько пожелает, всего за 35 евро. Лучшего вложения капиталла и вообразить невозможно.
June 7, 2013
привет
Уезжаю на несколько дней, если пропаду, значит нету интернету. Я пока просто не знаю, как с ним там дело будет обстоять.
Вот нам всем за это Маленькая Белая Кошка, поглотительница тьмы
и излучательница света
Вот нам всем за это Маленькая Белая Кошка, поглотительница тьмы
и излучательница света
June 6, 2013
мультики про Вильнюс же!
А то уеду, так и не покажу ничего. А потом будет не до того.
***
Больше всего на свете я люблю бездельничать, сидя в кафе. Можно при этом писать что-то необязательное, вот как сейчас, можно достать камеру и пострелять, а можно просто сидеть, молчать и глядеть на прохожих. Последнее предпочтительней.
Когда я вырасту, я хочу быть умеренно богатым бездельником, который ничего никому не должен, включая Небесную Канцелярию и самого себя, для которого единственное "надо" - ежедневный душ, да и то, если неохота, можно пропустить. Который может просто бесцельно и почти безмысленно слоняться по улицам города, а как надоест, уехать в лес, или к морю, или в другой город и там продожить душеполезное свое занятие.
Все это пошло бы мне впрок. Если кто-то из людей способен правильно распорядиться безделием, тишиной и свободой (которая равна не просто одиночеству, но никомуненужности), то этот, условно говоря, человек - я.
Но вместо этого я сижу по самые уши в кошках, друзьях, цветах и дурацких обязательствах, торгую пеплом своего внутреннего молчания (плоховато торгую, но, положа руку на сердце, кто вообще справился бы со столь причудливым товаром), дурацкий падший ангел в поисках метафизической зеленки для разбитой при падении коленки, изо всех сил держу окружающую реальность, как аэрофобы, вцепившись в подлоконики кресел держат самолет, чтобы не рухнуло вотпрямщас, дальше не загадываем. Поэтому вотпрямщас над городом светит яркое солнце, по натянутому надо мной белому тенту стучит дождь, вдалеке гремит гром, ветер сдувает со столов не только картонные стаканы, но и металлические пепельницы, рядом хохочут укрывшиеся от дождя немецкие туристки, им, как я понимаю, лет триста пятьдесят на четверых, полет нормальный, чо.
Дальше не загадываем, конечно.
Конечно.
Когда я вырасту, я хочу быть умеренно богатым бездельником, который ничего никому не должен, включая Небесную Канцелярию и самого себя, для которого единственное "надо" - ежедневный душ, да и то, если неохота, можно пропустить. Который может просто бесцельно и почти безмысленно слоняться по улицам города, а как надоест, уехать в лес, или к морю, или в другой город и там продожить душеполезное свое занятие.
Все это пошло бы мне впрок. Если кто-то из людей способен правильно распорядиться безделием, тишиной и свободой (которая равна не просто одиночеству, но никомуненужности), то этот, условно говоря, человек - я.
Но вместо этого я сижу по самые уши в кошках, друзьях, цветах и дурацких обязательствах, торгую пеплом своего внутреннего молчания (плоховато торгую, но, положа руку на сердце, кто вообще справился бы со столь причудливым товаром), дурацкий падший ангел в поисках метафизической зеленки для разбитой при падении коленки, изо всех сил держу окружающую реальность, как аэрофобы, вцепившись в подлоконики кресел держат самолет, чтобы не рухнуло вотпрямщас, дальше не загадываем. Поэтому вотпрямщас над городом светит яркое солнце, по натянутому надо мной белому тенту стучит дождь, вдалеке гремит гром, ветер сдувает со столов не только картонные стаканы, но и металлические пепельницы, рядом хохочут укрывшиеся от дождя немецкие туристки, им, как я понимаю, лет триста пятьдесят на четверых, полет нормальный, чо.
Дальше не загадываем, конечно.
Конечно.
June 5, 2013
а вот нам не-мультик с гражданственным пафосом
Так снимает олимпус в сумерках содержимое урны:
ваще без обработки, кстати. Есличо.
Дорогой Олимпус, как тебе не стыдно не платить мне за рекламу и вообще быть не в курсе, что живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский.
ваще без обработки, кстати. Есличо.
Дорогой Олимпус, как тебе не стыдно не платить мне за рекламу и вообще быть не в курсе
June 4, 2013
надень одежду
Если бы меня родили вотпрямщас, заново, богатым наследником любого пола, желательно сразу лет двадцати с лишним, чтобы без утомительных подростковых глупостей обошлось, и сказали - выбирай себе любое занятие по душе, - можно было бы всерьез заняться лингвистикой моды (в первую очередь уличной). Такой науки, конечно, нет, зато такая практика есть, и мы занимаемся ею ежедневно, вольно или невольно оценивая по одежке все, что шевелится, от близких людей до случайных прохожих. Вопрос "что хотел сказать автор?" - уместен тут куда как больше, чем в литературоведении. Потому что в большинстве случаев автор не знает этого сам: словарей нет, и даже у специалистов только тонкие тетрадки с результатами полевых исследований, которые, опять же, влияют на восприятие самих специалистов и практически не прививаются обычным пользователям.
А язык, меж тем есть. Вернее, языки, их много, в каждом культурном слое свой. И мы на этих языках говорим, хотим того или нет. И становимся адресатами чужих высказываний. И в каких-то случаях возникает дикая, порой драматическая путаница. А в каких-то случаях все ясно всем (или почти), сразу и однозначно.
(На этом месте мимо моего кафе прошли два одиноких кришнаита с песнями - как вопиющий пример максимально, даже избыточно внятного высказывания. Они могли бы и не петь, их одежда - ровно такое же "Харе Кришна", как пение. Для всех, кто в курсе, конечно. Любое высказывание контекстуально, но язык одежды - весь один сплошной контекст. Скажем, мои зарубежные знакомые с удовольствием покупали хорошую дешевую одежду в нашем супермаркете "Максима" и у себя дома, где ни наших дешевых супермаркетов, ни такой одежды нет, выглядели зажратыми холеными буржуа, а ходи они в этих тряпках по Вильнюсу, это вызывало бы у небогатой категории местного населения сочувственное понимание, и таксисты не ждали бы от них чаевых. Но все это просто к слову пришлось. Просто один из нюансов.)
Понятно, что мое восприятие языка уличной моды радикально отличается от более-менее общего. Потому что у нас с почтеннейшей публикой разные цели. Обычно, выходя на улицу, человек (бессознательно) делает заказ: "Сделайте мне безопасно" ("безопасно" = привычно, приятно глазу, удачный фон, на котором я не хуже других" и т.п.). Мой заказ: "сделайте мне интересно" (как минимум; по большому-то счету, я хочу, чтобы мне показали прекрасный обновленный мир-утопию, населенный полубогами, потому что для меня это и есть "безопасно"; круг, таким образом, счастливо замкнулся, хехе).
Вчера мне довелось пройти мимо оперного театра в момент окончания спектакля, когда публика пошла на выход.
И мне пришлось лишний раз убедиться, что если с кэжуал местное население более-менее освоилось, то одеваться парадно не умеет почти никто. Это, кстати, не только Вильнюса касается, одеться парадно и не выглядеть при этом жалко мало кто умеет - вообще в мире.
Это понятно, почему.
Одно из самых ужасных призаний, которое можно сделать на языке одежды: "Мы старались". Потому что позиция "мы старались" удешевляет не только самую дорогую одежду, но и саоего носителя. Человек, который старался выглядеть прилично и красиво, старался понравиться, старался произвести впечатление, ничего не стоит, потому что труслив и несамодостаточен. Это - позиция слабого, потенциальной жертвы, и старый хищник в моем лице высокомерно думает, что вряд ли стал бы это есть. Причем во многих случаях я ошибаюсь. Человек вовсе не труслив и вполне самодостаточен, просто нечаянно привнес в свой гардероб элемент старания - и все, привет, впечатление испорчено. (Ясно, что в парадном костюме подобную ошибку допускают более массово, просто потому что не имеют достаточного опыта, да и выбор часто невелик. И знания о том, как высказывание считывается старыми хищниками и прочими задаваками, нет тоже. Я, собственно, затем и пишу, чтобы предостеречь от этой ошибки хороших людей - в парадных случаях лучше недоборщить, одеться с намеренным пренебрежением к ситуации, вызывав некоторое недовольство участников торжества, чем выказать явное старание.)
А лучшее, что может сделать всякий, вынужденный одеваться (т.е., любой из нас) - внести в свой гардероб видимость небрежности. Ну или не видимость. Имидж "я тут не от мира сего, ни хрена не понимаю, и вообще кто все эти люди?" гораздо круче имиджа "я очень стараюсь выглядеть прилично". Нейтральный (т.е., достаточно внятно отрицающий возможность высказываться на языке одежды) - еще один прекрасный вариант для тех, кто не хочет париться со всей этой лингвистикой. Но в идеале, небрежность, конечно, должна быть хорошо продумана и исполнена так, чтобы никому в голову не пришло, что вы это нарочно. Просто потому что позиция "делать мне нечего - ради вас стараться, но все равно я прекрасен, и этого не утаишь" - это позиция сильного. И, возвращаясь, к вопросу о бессознательно ожидаемой безопасности, комфортна хотя бы поэтому.
На самом деле, на эту тему можно говорить не часами, а годами. Но кофе мой допит, а я, увы, не богатый наследник, профессионально занявшийся лингвистикой моды, поэтому лучше бы мне заткнуться и уйти вдаль, небрежно помахивая нарочито длинными рукавами сиротского летнего свитера. Что касается моего имиджа, он, вероятно, обозначается формулой: "эт чё такое прикольное пошло", - и выстраивает мои поверхностные отношения с человеческим миром идеальным для меня (и моих персональных задач) образом. Но рекомендовать его для массового использования поостерегусь :)
А язык, меж тем есть. Вернее, языки, их много, в каждом культурном слое свой. И мы на этих языках говорим, хотим того или нет. И становимся адресатами чужих высказываний. И в каких-то случаях возникает дикая, порой драматическая путаница. А в каких-то случаях все ясно всем (или почти), сразу и однозначно.
(На этом месте мимо моего кафе прошли два одиноких кришнаита с песнями - как вопиющий пример максимально, даже избыточно внятного высказывания. Они могли бы и не петь, их одежда - ровно такое же "Харе Кришна", как пение. Для всех, кто в курсе, конечно. Любое высказывание контекстуально, но язык одежды - весь один сплошной контекст. Скажем, мои зарубежные знакомые с удовольствием покупали хорошую дешевую одежду в нашем супермаркете "Максима" и у себя дома, где ни наших дешевых супермаркетов, ни такой одежды нет, выглядели зажратыми холеными буржуа, а ходи они в этих тряпках по Вильнюсу, это вызывало бы у небогатой категории местного населения сочувственное понимание, и таксисты не ждали бы от них чаевых. Но все это просто к слову пришлось. Просто один из нюансов.)
Понятно, что мое восприятие языка уличной моды радикально отличается от более-менее общего. Потому что у нас с почтеннейшей публикой разные цели. Обычно, выходя на улицу, человек (бессознательно) делает заказ: "Сделайте мне безопасно" ("безопасно" = привычно, приятно глазу, удачный фон, на котором я не хуже других" и т.п.). Мой заказ: "сделайте мне интересно" (как минимум; по большому-то счету, я хочу, чтобы мне показали прекрасный обновленный мир-утопию, населенный полубогами, потому что для меня это и есть "безопасно"; круг, таким образом, счастливо замкнулся, хехе).
Вчера мне довелось пройти мимо оперного театра в момент окончания спектакля, когда публика пошла на выход.
И мне пришлось лишний раз убедиться, что если с кэжуал местное население более-менее освоилось, то одеваться парадно не умеет почти никто. Это, кстати, не только Вильнюса касается, одеться парадно и не выглядеть при этом жалко мало кто умеет - вообще в мире.
Это понятно, почему.
Одно из самых ужасных призаний, которое можно сделать на языке одежды: "Мы старались". Потому что позиция "мы старались" удешевляет не только самую дорогую одежду, но и саоего носителя. Человек, который старался выглядеть прилично и красиво, старался понравиться, старался произвести впечатление, ничего не стоит, потому что труслив и несамодостаточен. Это - позиция слабого, потенциальной жертвы, и старый хищник в моем лице высокомерно думает, что вряд ли стал бы это есть. Причем во многих случаях я ошибаюсь. Человек вовсе не труслив и вполне самодостаточен, просто нечаянно привнес в свой гардероб элемент старания - и все, привет, впечатление испорчено. (Ясно, что в парадном костюме подобную ошибку допускают более массово, просто потому что не имеют достаточного опыта, да и выбор часто невелик. И знания о том, как высказывание считывается старыми хищниками и прочими задаваками, нет тоже. Я, собственно, затем и пишу, чтобы предостеречь от этой ошибки хороших людей - в парадных случаях лучше недоборщить, одеться с намеренным пренебрежением к ситуации, вызывав некоторое недовольство участников торжества, чем выказать явное старание.)
А лучшее, что может сделать всякий, вынужденный одеваться (т.е., любой из нас) - внести в свой гардероб видимость небрежности. Ну или не видимость. Имидж "я тут не от мира сего, ни хрена не понимаю, и вообще кто все эти люди?" гораздо круче имиджа "я очень стараюсь выглядеть прилично". Нейтральный (т.е., достаточно внятно отрицающий возможность высказываться на языке одежды) - еще один прекрасный вариант для тех, кто не хочет париться со всей этой лингвистикой. Но в идеале, небрежность, конечно, должна быть хорошо продумана и исполнена так, чтобы никому в голову не пришло, что вы это нарочно. Просто потому что позиция "делать мне нечего - ради вас стараться, но все равно я прекрасен, и этого не утаишь" - это позиция сильного. И, возвращаясь, к вопросу о бессознательно ожидаемой безопасности, комфортна хотя бы поэтому.
На самом деле, на эту тему можно говорить не часами, а годами. Но кофе мой допит, а я, увы, не богатый наследник, профессионально занявшийся лингвистикой моды, поэтому лучше бы мне заткнуться и уйти вдаль, небрежно помахивая нарочито длинными рукавами сиротского летнего свитера. Что касается моего имиджа, он, вероятно, обозначается формулой: "эт чё такое прикольное пошло", - и выстраивает мои поверхностные отношения с человеческим миром идеальным для меня (и моих персональных задач) образом. Но рекомендовать его для массового использования поостерегусь :)
портреты переводчика Виктора Голышева
ву
photofreedom
очень крутые:
раз
и два.
По второй ссылке еще и правила жизни от Голышева, как я понимаю, написанные (сказанные) когда-то для Эсквайра.
Лучше похвалить зазря, чем за дело поругать — вот так я считаю.
И так далее.
Автору фото спасибо, что показал.
photofreedom
очень крутые:
раз
и два.
По второй ссылке еще и правила жизни от Голышева, как я понимаю, написанные (сказанные) когда-то для Эсквайра.
Лучше похвалить зазря, чем за дело поругать — вот так я считаю.
И так далее.
Автору фото спасибо, что показал.
June 3, 2013
chingizid @ 2013-06-04T02:48:00
Преамбула такова.
Балкон у нас открыт почти всегда, чтобы кошки гуляли. Это важнейшая составляющая их счастья.
Поэтому когда мы дома, балкон открыт, и кошки там. Старшая - вообще безвылазно. Мы закрываем балкон только если уходим из дома. И еще на ночь.
Балкон у нас очень длинный, в форме буквы Г. Короткий конец балкона полностью наш, а в самом конце длинного конца (о, какая прекрасная конструкция) находится дверь, ведущая в квартиру соседки Марии. Она хорошая, пекла нам пирог на Новый год и дарила огурцы. То есть, мы рады, когда соседка Мария выходит на балкон, она нам совсем не мешает, а даже наоборот. А уж кошки как рады - слов нет.
Однако в прошлом году мы с соседкой Марией встретились на балконе всего раза три. Ну, четыре, может быть. А в этом году еще ни разу. Не выходит на балкон Мария, наша соседка, хотя кошки периодически орут у нее под дверью, призывая к духовной близости - тщетно.
А теперь амбула.
Сегодня мы с соседкой Марией встретились в подъезде. И она стала меня спрашивать, почему мы сами не выходим на балкон и кошек не выпускаем? Вообще никогда, ни разу за всю весну. А она туда каждый день выходит в надежде встретить и потискать кошечек - и всякий раз облом. И балконная наша дверь закрыта, и в доме нет никого. И свет по вечерам не горит. И вот даже сегодня в полдень никого не было! Например.
А ведь именно сегодня в полдень выпущенные на волю кошки до полного изумления обжирались травой из нижних ящиков, как козы какие. Я точно помню, что ровно полдень был написан в этот момент на плите (она у нас с часами).
Соседка Мария находится в здравом уме и твердой памяти, к розыгрышам не склонна и имеет живого свидетеля-внучку, поэтому ничто не помешает мне предаваться глубокому и искреннему изумлению. Жизнь на нашем балконе протекает в разных измерениях, прям как в научно-фантастическом рассказе времен моего детства.
Пойду поищу в ванной злокозненных марсианинов, все равно пропадать.
УПД
Нету в ванной никаких марсианинов. Видимо мы уже куда-то их засунули.
Балкон у нас открыт почти всегда, чтобы кошки гуляли. Это важнейшая составляющая их счастья.
Поэтому когда мы дома, балкон открыт, и кошки там. Старшая - вообще безвылазно. Мы закрываем балкон только если уходим из дома. И еще на ночь.
Балкон у нас очень длинный, в форме буквы Г. Короткий конец балкона полностью наш, а в самом конце длинного конца (о, какая прекрасная конструкция) находится дверь, ведущая в квартиру соседки Марии. Она хорошая, пекла нам пирог на Новый год и дарила огурцы. То есть, мы рады, когда соседка Мария выходит на балкон, она нам совсем не мешает, а даже наоборот. А уж кошки как рады - слов нет.
Однако в прошлом году мы с соседкой Марией встретились на балконе всего раза три. Ну, четыре, может быть. А в этом году еще ни разу. Не выходит на балкон Мария, наша соседка, хотя кошки периодически орут у нее под дверью, призывая к духовной близости - тщетно.
А теперь амбула.
Сегодня мы с соседкой Марией встретились в подъезде. И она стала меня спрашивать, почему мы сами не выходим на балкон и кошек не выпускаем? Вообще никогда, ни разу за всю весну. А она туда каждый день выходит в надежде встретить и потискать кошечек - и всякий раз облом. И балконная наша дверь закрыта, и в доме нет никого. И свет по вечерам не горит. И вот даже сегодня в полдень никого не было! Например.
А ведь именно сегодня в полдень выпущенные на волю кошки до полного изумления обжирались травой из нижних ящиков, как козы какие. Я точно помню, что ровно полдень был написан в этот момент на плите (она у нас с часами).
Соседка Мария находится в здравом уме и твердой памяти, к розыгрышам не склонна и имеет живого свидетеля-внучку, поэтому ничто не помешает мне предаваться глубокому и искреннему изумлению. Жизнь на нашем балконе протекает в разных измерениях, прям как в научно-фантастическом рассказе времен моего детства.
Пойду поищу в ванной злокозненных марсианинов, все равно пропадать.
УПД
Нету в ванной никаких марсианинов. Видимо мы уже куда-то их засунули.
балкон мёбиуса
Преамбула такова.
Балкон у нас открыт почти всегда, чтобы кошки гуляли. Это важнейшая составляющая их счастья.
Поэтому когда мы дома, балкон открыт, и кошки там. Старшая - вообще безвылазно. Мы закрываем балкон только если уходим из дома. И еще на ночь.
Балкон у нас очень длинный, в форме буквы Г. Короткий конец балкона полностью наш, а в самом конце длинного конца (о, какая прекрасная конструкция) находится дверь, ведущая в квартиру соседки Марии. Она хорошая, пекла нам пирог на Новый год и дарила огурцы. То есть, мы рады, когда соседка Мария выходит на балкон, она нам совсем не мешает, а даже наоборот. А уж кошки как рады - слов нет.
Однако в прошлом году мы с соседкой Марией встретились на балконе всего раза три. Ну, четыре, может быть. А в этом году еще ни разу. Не выходит на балкон Мария, наша соседка, хотя кошки периодически орут у нее под дверью, призывая к духовной близости - тщетно.
А теперь амбула.
Сегодня мы с соседкой Марией встретились в подъезде. И она стала меня спрашивать, почему мы сами не выходим на балкон и кошек не выпускаем? Вообще никогда, ни разу за всю весну. А она туда каждый день выходит в надежде встретить и потискать кошечек - и всякий раз облом. И балконная наша дверь закрыта, и в доме нет никого. И свет по вечерам не горит. И вот даже сегодня в полдень никого не было! Например.
А ведь именно сегодня в полдень выпущенные на волю кошки до полного изумления обжирались травой из нижних ящиков, как козы какие. Я точно помню, что ровно полдень был написан в этот момент на плите (она у нас с часами).
Соседка Мария находится в здравом уме и твердой памяти, к розыгрышам не склонна и имеет живого свидетеля-внучку, поэтому ничто не помешает мне предаваться глубокому и искреннему изумлению. Жизнь на нашем балконе протекает в разных измерениях, прям как в научно-фантастическом рассказе времен моего детства.
Пойду поищу в ванной злокозненных марсианинов, все равно пропадать.
УПД
Нету в ванной никаких марсианинов. Видимо мы уже куда-то их засунули.
Балкон у нас открыт почти всегда, чтобы кошки гуляли. Это важнейшая составляющая их счастья.
Поэтому когда мы дома, балкон открыт, и кошки там. Старшая - вообще безвылазно. Мы закрываем балкон только если уходим из дома. И еще на ночь.
Балкон у нас очень длинный, в форме буквы Г. Короткий конец балкона полностью наш, а в самом конце длинного конца (о, какая прекрасная конструкция) находится дверь, ведущая в квартиру соседки Марии. Она хорошая, пекла нам пирог на Новый год и дарила огурцы. То есть, мы рады, когда соседка Мария выходит на балкон, она нам совсем не мешает, а даже наоборот. А уж кошки как рады - слов нет.
Однако в прошлом году мы с соседкой Марией встретились на балконе всего раза три. Ну, четыре, может быть. А в этом году еще ни разу. Не выходит на балкон Мария, наша соседка, хотя кошки периодически орут у нее под дверью, призывая к духовной близости - тщетно.
А теперь амбула.
Сегодня мы с соседкой Марией встретились в подъезде. И она стала меня спрашивать, почему мы сами не выходим на балкон и кошек не выпускаем? Вообще никогда, ни разу за всю весну. А она туда каждый день выходит в надежде встретить и потискать кошечек - и всякий раз облом. И балконная наша дверь закрыта, и в доме нет никого. И свет по вечерам не горит. И вот даже сегодня в полдень никого не было! Например.
А ведь именно сегодня в полдень выпущенные на волю кошки до полного изумления обжирались травой из нижних ящиков, как козы какие. Я точно помню, что ровно полдень был написан в этот момент на плите (она у нас с часами).
Соседка Мария находится в здравом уме и твердой памяти, к розыгрышам не склонна и имеет живого свидетеля-внучку, поэтому ничто не помешает мне предаваться глубокому и искреннему изумлению. Жизнь на нашем балконе протекает в разных измерениях, прям как в научно-фантастическом рассказе времен моего детства.
Пойду поищу в ванной злокозненных марсианинов, все равно пропадать.
УПД
Нету в ванной никаких марсианинов. Видимо мы уже куда-то их засунули.
