Max Frei's Blog, page 243
April 26, 2015
chingizid @ 2015-04-26T16:19:00
Как будто беги не останавливайся переливайся говори не принадлежи пребывай везде сужайся до отрицательного беги беги сильнее беги.
Собственно, это будет наиболее полное описание того существительного, которым можно обозначить "Тубурскую игру".
Это
a_str
пишет про "Тубурскую игру"; там же мы немного поговорили о счастье и свободе воли - отличный, по-моему, набор.
А на следующей неделе он собирается разговаривать с вами (и со мной) о "Книге Огненных Страниц", и мне, честно говоря, заранее немного не по себе, потому что возможно с таким собеседником я проболтаюсь и расскажу, что тогда на самом деле произошло (мы совсем недавно это узнали и всё ещё сидим офонаревшие, всем творческим коллективом, как минимум в трёх разных мирах).
Но может и не проболтаюсь ещё. Поглядим.
Спрашивать можно втуды. А всюды ни о чём спрашивать нинада! Потому что от спрашивания невтуды воцарится бюрократический бардак, мои немецкие предки, парочка сформированных культурными стереотипами субличностей и некоторые зарубежные коллеги этого мне не простят.
Собственно, это будет наиболее полное описание того существительного, которым можно обозначить "Тубурскую игру".
Это
a_str
пишет про "Тубурскую игру"; там же мы немного поговорили о счастье и свободе воли - отличный, по-моему, набор.А на следующей неделе он собирается разговаривать с вами (и со мной) о "Книге Огненных Страниц", и мне, честно говоря, заранее немного не по себе, потому что возможно с таким собеседником я проболтаюсь и расскажу, что тогда на самом деле произошло (мы совсем недавно это узнали и всё ещё сидим офонаревшие, всем творческим коллективом, как минимум в трёх разных мирах).
Но может и не проболтаюсь ещё. Поглядим.
Спрашивать можно втуды. А всюды ни о чём спрашивать нинада! Потому что от спрашивания невтуды воцарится бюрократический бардак, мои немецкие предки, парочка сформированных культурными стереотипами субличностей и некоторые зарубежные коллеги этого мне не простят.
April 25, 2015
cybkjcm
снилось, что мы с таким специальным сонным другом, из тех, кого во сне знаешь практически с детства, а наяву никаких аналогов, каким-то образом оказались в Хиросиме в день бомбардировки. И вместо того, чтобы мотать оттуда как можно дальше, гуляем, смотрим по сторонам.
Спутник мой бодро тараторил, что раз мы находимся тут, значит никакой бомбы не будет, потому что мы же живём в двадцать первом веке, у нас при себе соответствующая одежда и телефоны, и если бы после ядерного взрыва нашли такие непонятные трупы, об этом везде писали бы, а раз не пишут, значит бомба при нас не упадёт, и мы своим присутствием даже как бы спасаем всех, гарантируем им безопасность. Во сне это звучало очень логично, но мне всё равно было ясно, что бомба просто упадёт нам на головы, то есть, мы будем в самом эпицентре, какие в жопу следы. Но спутника огорчать такими рассуждениями не хотелось.
Гораздо больше занимало меня другое: знание ближайшего будущего влияло на восприятие таким образом, что опрятная окружающая действительность выглядела полупрозрачной, и сквозь неё, как сквозь толщу воды просвечивали будущая тьма и пепел, ничего кроме пепла и тьмы.
Это зрелище, впрочем, воодушевляло меня чрезвычайно. Тьма и пепел! Своими глазами вижу! Как интересно! Ужасно было жаль, что нельзя как-нибудь добраться до учёных и сообщить им, что теоретическое знание влияет на восприятие действительности, у меня теперь есть неопровержимое доказательство! Впрочем, мелькала здравая мысль, что это же сперва мне придётся доказывать возможность путешествий во времени, а как это сделать, когда лично я в неё совершенно не верю, вопрос.
Неверие в возможность путешествий во времени привело меня к выводу, что прогулка по Хиросиме перед бомбёжкой - это просто сон. Очень жаль было спутника, потому что на его счёт такой уверенности у меня не было (сонная логика такая логика). Но ещё жальче было возможности узнать, что случается, когда прямо тебе на голову падает атомная бомба. Мне почему-то казалось, это какой-то очень полезный опыт должен быть. Прям каждый должен попробовать!
Бомба и правда летела прямо мне на макушку, но буквально за полсекунды до взрыва меня разбудили кошки. У них в этом деле свой интерес, я понимаю.
Что бы мне действительно хотелось навсегда сохранить из опыта этого сна - непрошибаемое бестрепетное любопытство, которое настолько сильней естественного для человека страха смерти, что испугаться просто забываешь. Да и некогда. Не до того. Прекрасное состояние для продолжения сложного эксперимента "жизнь в человеческом теле на планете Земля". Лучше и вообразить не могу.
Спутник мой бодро тараторил, что раз мы находимся тут, значит никакой бомбы не будет, потому что мы же живём в двадцать первом веке, у нас при себе соответствующая одежда и телефоны, и если бы после ядерного взрыва нашли такие непонятные трупы, об этом везде писали бы, а раз не пишут, значит бомба при нас не упадёт, и мы своим присутствием даже как бы спасаем всех, гарантируем им безопасность. Во сне это звучало очень логично, но мне всё равно было ясно, что бомба просто упадёт нам на головы, то есть, мы будем в самом эпицентре, какие в жопу следы. Но спутника огорчать такими рассуждениями не хотелось.
Гораздо больше занимало меня другое: знание ближайшего будущего влияло на восприятие таким образом, что опрятная окружающая действительность выглядела полупрозрачной, и сквозь неё, как сквозь толщу воды просвечивали будущая тьма и пепел, ничего кроме пепла и тьмы.
Это зрелище, впрочем, воодушевляло меня чрезвычайно. Тьма и пепел! Своими глазами вижу! Как интересно! Ужасно было жаль, что нельзя как-нибудь добраться до учёных и сообщить им, что теоретическое знание влияет на восприятие действительности, у меня теперь есть неопровержимое доказательство! Впрочем, мелькала здравая мысль, что это же сперва мне придётся доказывать возможность путешествий во времени, а как это сделать, когда лично я в неё совершенно не верю, вопрос.
Неверие в возможность путешествий во времени привело меня к выводу, что прогулка по Хиросиме перед бомбёжкой - это просто сон. Очень жаль было спутника, потому что на его счёт такой уверенности у меня не было (сонная логика такая логика). Но ещё жальче было возможности узнать, что случается, когда прямо тебе на голову падает атомная бомба. Мне почему-то казалось, это какой-то очень полезный опыт должен быть. Прям каждый должен попробовать!
Бомба и правда летела прямо мне на макушку, но буквально за полсекунды до взрыва меня разбудили кошки. У них в этом деле свой интерес, я понимаю.
Что бы мне действительно хотелось навсегда сохранить из опыта этого сна - непрошибаемое бестрепетное любопытство, которое настолько сильней естественного для человека страха смерти, что испугаться просто забываешь. Да и некогда. Не до того. Прекрасное состояние для продолжения сложного эксперимента "жизнь в человеческом теле на планете Земля". Лучше и вообразить не могу.
Через десять минут хорошо бы выйти из дома
и как всегда именно в этот момент совершенно необходимо записать, что
что вчера мы сидели за дурацкими железными столиками в маленьком кофеине на Диджои (который напротив французского культурного центра), а мимо шла и шла бесконечная вереница совсем новеньких взрослых людей, не то старшеклассников, не то студентов-первокурсников, все с большими рюкзаками, некоторые ещё и с рулонами пенки, и их было очень много, без преувеличения, несколько минут шли мимо нас. Выглядело это так, словно все уведённые из Гамельна дети наконец-то подросли и вот добрели до нас, привет.
Но про крысоловьих детей мне только сейчас пришло в голову, а вчера была совсем другая версия. Как будто города время от времени обмениваются жителями. "Ой, - говорит один город, - что-то тут у меня внезапно переизбыток эффективвных менеджеров под сорок и слегка за, расплодились, не продохнуть, может надо кому?" "Отлично, - говорит другой город, - у меня как раз вообще нет, а ведь в умеренном количестве они очень нужны, есть дела, которые больше никто не сделает, а у меня сплошная молодёжь, балбесы бестолковые, очень славные, но совершенно непонятно, где их учить и чем кормить, давай меняться".
И города бьют по рукам, после чего, аэропорт одного из них внезапно заполняется усталыми людьми с холеными лицами и дорогими чемоданами, которые, задай им вопрос, на кой их внезапно понесло из одной налаженной жизни в другую такую же, на секунду станут растерянными, потом опомнятся, скажут: "По контракту", - подхватят дорогие чемоданы и отправятся на стоянку такси. А по улицам другого города будет брести толпа молодёжи с рюкзаками, вот как вчера у нас.
что вчера мы сидели за дурацкими железными столиками в маленьком кофеине на Диджои (который напротив французского культурного центра), а мимо шла и шла бесконечная вереница совсем новеньких взрослых людей, не то старшеклассников, не то студентов-первокурсников, все с большими рюкзаками, некоторые ещё и с рулонами пенки, и их было очень много, без преувеличения, несколько минут шли мимо нас. Выглядело это так, словно все уведённые из Гамельна дети наконец-то подросли и вот добрели до нас, привет.
Но про крысоловьих детей мне только сейчас пришло в голову, а вчера была совсем другая версия. Как будто города время от времени обмениваются жителями. "Ой, - говорит один город, - что-то тут у меня внезапно переизбыток эффективвных менеджеров под сорок и слегка за, расплодились, не продохнуть, может надо кому?" "Отлично, - говорит другой город, - у меня как раз вообще нет, а ведь в умеренном количестве они очень нужны, есть дела, которые больше никто не сделает, а у меня сплошная молодёжь, балбесы бестолковые, очень славные, но совершенно непонятно, где их учить и чем кормить, давай меняться".
И города бьют по рукам, после чего, аэропорт одного из них внезапно заполняется усталыми людьми с холеными лицами и дорогими чемоданами, которые, задай им вопрос, на кой их внезапно понесло из одной налаженной жизни в другую такую же, на секунду станут растерянными, потом опомнятся, скажут: "По контракту", - подхватят дорогие чемоданы и отправятся на стоянку такси. А по улицам другого города будет брести толпа молодёжи с рюкзаками, вот как вчера у нас.
April 24, 2015
Случилось и стряслось
Несколько дней лениво рассуждали, что надо бы время от времени ходить на набережную, поглядывать на другой берег, проверять, что происходит с сакурами возле Национальной Галереи. Были уверены, что они ещё не зацвели, рано им пока, но на следующей неделе вполне могут, поэтому надо бы начинать потихоньку следить.
Сегодня так же лениво, отвлекаясь на всё, на что только можно отвлечься, добрели до реки, посмотрели, что там за Белым мостом, а там...
А ТАМ!
P.S.
Кто в прошлом году не читал у меня о японском дипломате Тиунэ Сугихаре, в честь которого посажены сакуры, почитайте. Имеет смысл.
Сегодня так же лениво, отвлекаясь на всё, на что только можно отвлечься, добрели до реки, посмотрели, что там за Белым мостом, а там...
А ТАМ!
P.S.
Кто в прошлом году не читал у меня о японском дипломате Тиунэ Сугихаре, в честь которого посажены сакуры, почитайте. Имеет смысл.
April 23, 2015
Пусть будет бритый холм
О многом надо бы рассказать; если учесть, что моё "надо" обычно синоним "хочется", то надо тем более.
Но пока могу думать и говорить только о вишнях, которые понемногу начинают цвести, и одна на берегу Вильняле сегодня в половине третьего дня была ещё прозрачно зелена, а к шести уже побелела, только о ветре, который совершенно тронулся умом, сказывся, как говорила бабушка одной моей одноклассницы, раскачивал фонарные столбы и принёс нам в город несколько стай немецких туристов, в том числе, в шортах, в розовых, в том числе, смеётся надо мной, засранец, люблю его очень, сил моих нет.
После чудесного явления немцев в розовых шортах (за полтора часа мне показали троих - троих!) мне, конечно, захотелось прогуляться на мост через Вильняле - тот, который в совсем уж филейной части Ужуписа, который упирается в лестницу, а лестница ведёт на Бернардинское кладбище, тайно охраняемое соседом сфинксом - привет, сфинкс, если ты всё-таки читаешь меня, я иногда подозреваю, что это тоже часть твоей работы.
Так вот, лестница эта от моста поднимается вверх, к Бернардинскому кладбищу, раньше она была проложена через заросли столь густые, что вообще не понимаешь, где ты, зачем и куда идешь. Сегодня же мы пришли и обнаружили холм сияющим, как выбритые щёки вернувшегося к цивилизации отшельника. И узнать лестницу можно было только по приметам: сбоку кладбище, внизу - тот самый мост.
Мы, конечно, спустились, перешли мост и пошли дальше, строя планы, как мы соберём и засахарим все фиалки в окрестностях, ни одна фиалка, впрочем, не пострадала, разве что, от стресса, нам бы всё бла-бла-бла.
Удивительно всё же, как некоторые фрагменты реальности, попав в текст, тут же начинают меняться, разрушаться, выкорчёвываться, строиться заново, как будто все эти годы стояли, терпели, не изменялись, ждали, пока их опишут, а потом с явным облегчением поспешно обновляются, как отшельник с порога бежит с бритвой в душ избавляться от надоевшей бороды.
Ладно, хорошо, пусть будет бритый холм. Ему виднее.
Главное - никогда, ни при каких обстоятельствах не описывать лестницу, ведущую с улицы Ужупё, от арки с ангелом вниз, к Художественной Академии. Её, если что, мне будет здорово не хватать.
Но пока могу думать и говорить только о вишнях, которые понемногу начинают цвести, и одна на берегу Вильняле сегодня в половине третьего дня была ещё прозрачно зелена, а к шести уже побелела, только о ветре, который совершенно тронулся умом, сказывся, как говорила бабушка одной моей одноклассницы, раскачивал фонарные столбы и принёс нам в город несколько стай немецких туристов, в том числе, в шортах, в розовых, в том числе, смеётся надо мной, засранец, люблю его очень, сил моих нет.
После чудесного явления немцев в розовых шортах (за полтора часа мне показали троих - троих!) мне, конечно, захотелось прогуляться на мост через Вильняле - тот, который в совсем уж филейной части Ужуписа, который упирается в лестницу, а лестница ведёт на Бернардинское кладбище, тайно охраняемое соседом сфинксом - привет, сфинкс, если ты всё-таки читаешь меня, я иногда подозреваю, что это тоже часть твоей работы.
Так вот, лестница эта от моста поднимается вверх, к Бернардинскому кладбищу, раньше она была проложена через заросли столь густые, что вообще не понимаешь, где ты, зачем и куда идешь. Сегодня же мы пришли и обнаружили холм сияющим, как выбритые щёки вернувшегося к цивилизации отшельника. И узнать лестницу можно было только по приметам: сбоку кладбище, внизу - тот самый мост.
Мы, конечно, спустились, перешли мост и пошли дальше, строя планы, как мы соберём и засахарим все фиалки в окрестностях, ни одна фиалка, впрочем, не пострадала, разве что, от стресса, нам бы всё бла-бла-бла.
Удивительно всё же, как некоторые фрагменты реальности, попав в текст, тут же начинают меняться, разрушаться, выкорчёвываться, строиться заново, как будто все эти годы стояли, терпели, не изменялись, ждали, пока их опишут, а потом с явным облегчением поспешно обновляются, как отшельник с порога бежит с бритвой в душ избавляться от надоевшей бороды.
Ладно, хорошо, пусть будет бритый холм. Ему виднее.
Главное - никогда, ни при каких обстоятельствах не описывать лестницу, ведущую с улицы Ужупё, от арки с ангелом вниз, к Художественной Академии. Её, если что, мне будет здорово не хватать.
April 22, 2015
Ссссссссылка
Насильственное расширение онтологических горизонтов почтеннейшей публики при участии colta.ru.
Несмотря на вызывающе пропагандистский заголовок (чуваки, ну когда вы уже поймёте, что вся эта предпродажная подготовка новостей уравнивает правду с ложью, а потому уподобляет вас вашим оппонентам), разговор там всё-таки совершенно не о политике.
И, да. Я, конечно, мастер непростых ответов на простые вопросы. Но боже, как же хочется равенства с собеседником в публичных диалогах (в приватных с этим, слава богу, и так всё в порядке).
Несмотря на вызывающе пропагандистский заголовок (чуваки, ну когда вы уже поймёте, что вся эта предпродажная подготовка новостей уравнивает правду с ложью, а потому уподобляет вас вашим оппонентам), разговор там всё-таки совершенно не о политике.
И, да. Я, конечно, мастер непростых ответов на простые вопросы. Но боже, как же хочется равенства с собеседником в публичных диалогах (в приватных с этим, слава богу, и так всё в порядке).
April 21, 2015
Иногда так мало надо
прикосновение мокрого кошачьего носа к щеке, запах разогретой солнцем степи из коробки с травяным чаем в супермаркете, телефонный разговор, стремительный бег гонимых ветром облаков, внезапный саундтрек к "Криминальному чтиву" из окна автомобиля, остановившегося на светофоре рядом с твоим, сорока, прилетевшая на подоконник, увядший было и вдруг выстреливший новым цветком белый гиацинт на подоконнике, несколько забавных совпадений, о которых случайно узнаёшь из писем и разговоров - иногда так мало надо, чтобы привычный окружающий мир вдруг снова стал тем, что он есть (и чем был и будет всегда) - сияющим клубком живых, вибрирующих и поющих нитей, соединяющих всё со всем, которые и есть сама жизнь, и смысл её, и движущая сила, и вечный, с самого начала известный, но всегда недостижимый итог.
April 19, 2015
Скорее, пока не началось
Ещё немного, и ничего не останется от этой текучей прозрачности, которая вся - жажда жизни, а значит, больше, чем жизнь
И чёрный ветер дует, конечно, как без него весной:
И чёрный ветер дует, конечно, как без него весной:
Вишня
На Антокольскё, возле кафе Rene, где ещё на прошлой неделе выставили на улицу столы, зацвела вишня. То есть вот натурально, совсем-совсем зацвела, белая пена, все дела. Остальные фруктовые деревья ещё даже думать в эту сторону не начинали, а она - уже.
Видимо, некоторые городские деревья реагируют не на длину светового дня и температуру воздуха, а на человеческое поведение. Смотрят: ага, кафе выставили на улицы столики, ясно, значит весна, пора цвести.
"Людям виднее, когда весна, они существа примитивные, дикие, у них инстинкты, их не обманешь", - думают городские деревья. И в чём-то они несомненно правы.
Видимо, некоторые городские деревья реагируют не на длину светового дня и температуру воздуха, а на человеческое поведение. Смотрят: ага, кафе выставили на улицы столики, ясно, значит весна, пора цвести.
"Людям виднее, когда весна, они существа примитивные, дикие, у них инстинкты, их не обманешь", - думают городские деревья. И в чём-то они несомненно правы.
