Max Frei's Blog, page 211

Что-нибудь новое

Правило, выведенное из наблюдений над живой природой: всегда надо искать что-нибудь новое для любви.
(Гусары, молчать. "Что-нибудь" не тождественно "кого-нибудь". Хотя как частный случай, вполне может иметь место. Но и тогда совершенно не обязательно означает, что мы хотим с этим трахаться. Хотя вполне может иметь место и такой поворот - опять же, как частный случай. Один из сотни тысяч, например.)

Это не означает, что следует отказываться от старых любовей (к людям, зверям, занятиям, искусствам и т.п.). Это означает, что следует постоянно растить своё сердце, чтобы в него помещалось всё больше и больше новых объектов любви.

"Любовью" называют множество очень разных состояний, зачастую не имеющих вообще ничего общего. Поэтому говорить о любви - занятие неблагодарное, каждый слушатель (читатель) тут же подставляет своё индивидуальное представление о любви, и в большинстве случаев получается полная чушь. Поэтому поясняю: в данном случае я говорю о состоянии сознания, в которое мы приходим, сталкиваясь с объектами и явлениями, выбивающими из нас искры. Разжигающими внутренний огонь, чьё горение становится причиной так называемого внутреннего подъёма (вдохновения; ай, да как ни назови).
Человек, к сожалению, устроен так, что быстро ко всему привыкает. Поэтому нам нужны всё новые и новые высекатели искр. Подойдёт что угодно, лишь бы искры летели. Потому что внутренний огонь - это и есть жизнь. Когда он не горит, мы не живём, а существуем. По инерции. Какое-то время. Все вот эти так называемые "возрастные проблемы", которыми запугивают друг друга обыватели - следствие угасания внутреннего огня, который можно разжечь любовью. Ну или медикаментозно, но это, мягко говоря, не очень годный вариант.

Чем дольше живёт человек, тем важнее для него ежедневно преодолевать собственную инертность и отправляться в мир на поиски новой любви. В какой-то момент, мне кажется, постоянно обновляющаяся любовь к новым объектам становится основным источником жизненной силы. Если не вообще единственным.

О подлинном снобизме

Маленькая (уже смешно) Белая Кошка любит жрать свежее мясо. И регулярно воротит морду от корма в пачках, который, как утверждают специалисты, содержит много необходимых для кошачьего организма веществ. В итоге мы регулярно чувствуем себя злобными родителями, впаривающими ребёнку якобы полезный аццкий-суп-из-ада-с-варёными-овощами. И говорим противными елейными голосами: "Тут много витаминов, детка".

Только что наглая белая морда в очередной раз отвернулась от миски с кормом. "Ну ты чо, мать, - говорю я в сердцах, - совсем спятила? Это же дорогой элитный корм для супер-породистых котиков".
И что бы вы думали. Сожрала молниеносно, теперь, судя по доносящемуся до меня бряканью, так тщательно вылизывает миску, что та скачет по полу.

(То ли дело Котовская, котёнок, истинный эгалитарист и сторонник дробного питания. Она с энтузиазмом набрасывается на любую еду, отъедает маленький кусочек и с воплями убегает прятаться под диваном. Видимо, опасается, что если не спрятаться, лишняя еда сама впрыгнет ей в рот и проглотится. Как такими методами она раскормилась до семи кило - загадка, способная свести с ума толпу диетологов.)

Тем временем, светает. В гробик и баиньки!

разное из головы

Некоторые френды время от времени публикуют в жж избранные записи из своих фейсбуков (спасибо им за это, интересно же, чего у них, и как). А у меня вместо фейсбука голова. Надо из неё своё "чего и как" публиковать.

+++

Многочисленные ограничения на высказывания, внутренние и общественные запреты на употребление определённых слов, именуемые в народе (в разных народах) "политкорректностью" порождены (конечно же) ксенофобией.
Пока цивилизованный (цивилизовавший себя усилием воли), то есть, усвоивший и принявший принципы терпимости к разнообразию человек в глубине души продолжает ощущать, что быть чернокожим, евреем, гомосексуалистом, женщиной "плохо", ему проще табуировать лексику, связанную с "нехорошими" качествами ("негр", "жид", "пидор", "баба"), чтобы, упаси боже, обладателей этих качеств не обидеть. "Мы разрешили вам быть такими", "мы запретили себе вас этим попрекать" - вот что за этим стоит.
(Может показаться, что я пренебрежительно отзываюсь о цивилизовавших себя усилием воли; это не так. Напротив, такое усилие - всегда духовный подвиг, преодоление ксенофобии в себе - борьба духа с инстинктом, одно из величайших человеческих дел.)
А когда в глубине души нет ничего кроме недоумения - а что в этом такого? какая разница, кто какого цвета, национальности и кого предпочитает на ужин любить? - слова это просто слова, части речи, подсобные рабочие коммуникации, от которых требуется точность и выразительность. И всё.
Всё вышесказанное банально и очевидно, но на этой почве возникает так много непонимания, что видимо надо эту банальность повторять и повторять.

+++

Очередное письмо в личку с предложением всё бросить, встретиться в городе с очередной читательницей и подписать ей книжку, в очередной раз разбудило во мне маньяка-убийцу; он съел мороженое и тут же снова заснул. А пока он ел мороженое, мне наконец удалось сформулировать, почему меня так бесят подобные невинные, в сущности, просьбы.
А вот почему.
Есть две формулы любви. "Я тебя люблю, поэтому сделай для меня то-то и то-то". И: "Я тебя люблю, давай я сделаю что-нибудь для тебя". Первая гибельна (для своего носителя), вторая - животворна (для носителя же). У объекта любви своя жизнь и своя ответственность, речь в данном случае не о нём.
Просто я, в сущности, очень трепетный заяц. Страшно сказать, хороший и добрый. И даже мой внутренний маньяк-убийца - вполне себе трепетный заяц. Особенно когда мороженого поест. Нам с ним очень не хочется свидетельствовать существование такого количества носителей гибельной концепции: "Я тебя люблю, поэтому сделай для меня". Потому что за каждым - выжженная земля, где нет места не только любви, но даже ведущей в её направлении тропы. Мы желаем свидетельствовать исключительно торжество жизни, побеждающей хватательный инстинкт.
От любви не ищут пользы, запомните это раз и навсегда. Если не понимаете, всё равно запомните, это пароль. Скажете его потом Святому Петру.

+++

Что же касается первого дня лета, мне удалось встретить его в лучших традициях: разбитой коленкой. И почему-то совершенно целыми ладонями, хотя упор при падении был на них. Впрочем, и на коленке почти незаметная ссадина. Похоже, за прошедшие почти полвека мне удалось поднять технику падения на асфальт до недосягаемых высот. Делайте по моему примеру! И кто не научится летать, научится небольно падать, - говорит вам самозваное Заратустрочко в моём лице :)

Гуманитарная помощь как она есть

Отрада очей моих, свет френдленты моей, отличный фотограф iogannsb регулярно пишет у себя в журнале о фотографах, которых знает и любит. Кратко и ёмко, с крутыми подборками фото. Что особенно ценно в подобных случаях, выбор строг и (конечно же) субъективен, но диапазон предпочтений при этом очень широк. Уникальная, на самом деле, возможность очень много понять о современной фотографии: что это такое, о чём можно говорить её языком, как это делается и зачем, откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?
Спасибо ей за это.

А всем, кто хоть сколько-нибудь, хотя бы на уровне неравнодушного зрителя интересуется фотографией, сюда.

дело о беглой Вещи

Когда мы увидели контрабасиста (дабл-басиста?) из Barcelona Gipsy balKan Orchestra, сразу стало ясно, что он - из семейки Аддамс. Подумали, какой-нибудь троюродный кузен, сбежал в детстве с цыганами. Ну вот сами посмотрите:



Однако несколько минут спустя поняли: нет, не троюродный кузен. А Вещь, действительно сбежавшая с цыганами и со временем отрастившая себе остальное тело, чтобы играть им на контрабасе, пить в него водку и делать другие приятные и полезные дела, с которыми одной рукой не справишься.



















































Ловкие барселонские цыгане даже справили Вещи документы на имя сербского гражданина Ивана ковачевича (если не путаю). Но нас не проведёшь!
Беда в том, что не только нас. Мортицию Аддамс не проведёшь тоже. В толпе, собравшейся во дворе Вильнюсской Технической библиотеки нами был замечен частный детектив, нанятый Мортицией для поиска беглеца. Вернее, была замечена. Но что это меняет.



На этом своё расследование мы считаем законченным и с лёгким сердцем отправляем дело в архив.

Новейшие шаманские технологиии

- Все прогнозы погоды обещали грозу. И где она, эта гроза?
- Видимо, пока наши местные духи погоды расслабляются на какой-нибудь лужайке, обложившись корзинами для пикников, кто-то из ближайших соседей, например, белорусские заклинатели дождя переманили к себе нашу грозу, посулив ей... что там такого хорошего есть в Белоруссии? А, вроде бельё оттуда все везут. Ну вот, белорусы переманили нашу грозу, посулив ей целый воз кружевных трусов.
- На самом деле, белорусское бельё покупать не надо. Там ужасная фурнитура. Ткань хорошая, а фурнитура никуда не годится. И ещё синтетические кружева в сочетании с хлопком...
Вдалеке раздаётся грохот. На землю падают первые тяжёлые капли; несколько минут спустя, начинается сильный дождь, организованный столь поспешно, что даже солнце тучами закрыть не успели, и оно продолжает ослепительно сиять. Грохот раздаётся снова, теперь уже прямо над нашими головами.
- Вы вообще понимаете, что вы сделали?
- Что?
- Вы вернули обратно нашу грозу. Как только гроза узнала про ужасную фурнитуру и синтетические кружева, она гневно швырнула белорусские трусы в лицо заказчикам и вернулась домой.

Вот так теперь следует договариваться с погодой. А не в бубны консервативно стучать :)

чтобы не забыть

У входа в кофеин на Вильняус теперь стоит пианино; в среду на нём играл мужик в розовой футболке. И так играл, что нельзя о нём забывать.

Сегодня на Ратушной площади танцевали какие-то безумные монголы в голубых костюмах, с белыми цветами на шапках, с бубнами и барабанами, с лентами на палках, примерно как у художественных гимнасток, но при первом же взмахе стало ясно, что лента на палке символизирует хлыст.
(Стоило мне вчера вспомнить прекрасных монголов моего детства, посла и его жену, которые жили по соседству и ходили в национальных костюмах, стоило мне сказать, что с тех пор нет для меня на земле людей, прекрасней монголов, и вот уже сегодня эти плясуны на Ратушной, город сунул их мне натурально как соску младенцу - на уже, только не ной. И я, конечно, больше не ною.)

Начинает расцветать белая акация - например, неподалёку от центрального входа в Ужупис, там, где улица Ишганитойо упирается в Майронё. Белая акация в Вильнюсе - это тоже своего рода мой монгол. Несколько лет мне её тут не хватало; местные жители укоризненно качали головами: да где ж мы тебе белую акацию возьмём? Чай не юг, довольствуйся жёлтой. И вдруг, лет пять, что ли, назад в городе появились белые акации. Не новые насаждения, а старые, высокие деревья, стоит на них взглянуть, и сразу понимаешь: они росли тут всегда. Как и положено на юге.

Зато небо у нас по ночам светлое и прозрачное, как и положено на севере. Об этом захочешь, не забудешь: вот же оно за окном, прямо сейчас и всегда. Но всё равно запишу.

Barcelona Gipsy balKan Orchestra

Потом ещё покажу (и расскажу, если руки дойдут).

Новый взгляд на скандинавскую мифологию

"МОЛОТ ТОРА - КАПЛИ ДЛЯ ПОТЕНЦИИ" - пишут мне неведомые мастера маркетинга и рекламы.

Вот оно как.

Авиамодельный кружок при школе номер шесть

Вот такую красоту сейчас собирают в издательстве, натурально последние пуговицы пришивают, в формате tif, или какие там нынче требования полиграфии, я не знаю (я - агностик).
Выйдет красота, говорят, буквально через месяц. Не могу удержаться и не показать заранее, потому что мне прислали картинки, не желаю в одиночку погибать!



Вот с такой примерно обложкой (на обложке ещё должно появиться название: "Авиамодельный кружок при школе номер шесть") и имена авторов (Наталия Рецца, Юлия Ткачева, Александра Зволинская, Татьяна Замировская, Константин Наумов, Анна Лихтикман, Екатерина Перченкова, Ася Датнова, Александр Шуйский, Нина Хеймец, Мария Станкевич, Марина Воробьёва, Лора Белоиван, Илья Данишевский, Вера Кузмицкая, Сап Са Дэ, Макс Фрай).

То есть, это будет сборник рассказов разных авторов, как "Про котиков", только не про котиков. А про - что может быть важнее почти так же важно, как котики? - совершенно верно, торжество деперсонализации, все вот эти драгоценные пограничные состояния между памятью и забвением, осознанием и страхом, жизнью и смертью, неведомые территории, откуда мы, храбрые лётчики, настоящие бойсы, иногда возвращаемся не просто живыми, а с добычей. А иногда не возвращаемся.

Вот такие у нас будут форзацы:






Название "Авиамодельный кружок при школе номер шесть" придумал (не специально для сборника, а просто как фразу, вернее, тему для одной из наших игр) Константин Наумов ( kostik ) и разрешил использовать как название сборника рассказов. Спасибо за это ему.

Художника Марину Алеф из (если не ошибаюсь) Екатеринбурга нашёл издатель Илья Данишевский; благодаря её иллюстрациям, книжка будет ровно настолько странной, насколько в данном случае требуется.




































И чтобы два раза не вставать.
До меня, разумеется, периодически доходят слухи, будто все мои проекты придумываются жадным издателем, моё имя ставится на обложку ради страшенных (уже смешно) продаж, а я покорно всё это терплю - не то из страха потерять работу, не то просто из алчности, сжимая в потных ладошках нечестно заработанные серебренники. Ну или, не знаю даже, сами придумайте, почему.

Я, конечно, понимаю, как приятно некоторым простодушным читателям считать любимого автора беспомощным, трусливым, жалким и жадным существом. Но от некоторых простых удовольствий следует сознательно отказываться в пользу других, более продуктивных состояний сознания. Таковы суровые требования эволюции.

Ну, в общем. Все проекты, подписанные моим именем, действительно мои. Так было с "Амфорой", так есть сейчас. Меня не пытают, не шантажируют и не сулят миллионы за согласие публично соврать. А просто иногда соглашаются воплотить в жизнь какой-нибудь из проектов. За что моим издателям большое спасибо. Могли бы и в пень послать.
Мир, увы, не настолько жесток и циничен, как многим (бессознательно) хотелось бы. Вполне можно иметь с ним дело, особенно если быть человеком, который ни черта не боится. Человеком, которому можно (и нужно) заплатить за хорошо сделанную работу, но при этом нельзя купить.
Единственный компромисс, на который мне приходится идти, это размеры имени составителя на обложках наших сборников. Мне бы хотелось, чтобы его писали помельче, а имена авторов, напротив, покрупнее. Однако пока не получается добиться своего. Эта жертва приносится кровавым богам маркетинга, в смысле, книготорговым сетям. Мне это не нравится, но всё-таки не до такой степени, чтобы лечь пластом и ничего не делать. Но именно по этому пункту совесть моя спокойна не вполне.

Я подозреваю, что постоянным читателям моего журнала всё это объяснять не нужно, они и сами всё прекрасно понимают. Однако всё равно надо время от времени говорить правду и пресекать отвратительные, гнусные слухи, беда с которыми вовсе не в том, что они портят мою репутацию (вот уж на что плевать), а в том, что они портят картину мира в целом. А значит, и саму реальность, которая есть сумма представлений о ней.