Witcher Quotes

“People," Geralt turned his head, "like to invent monsters and monstrosities. Then they seem less monstrous themselves. When they get blind-drunk, cheat, steal, beat their wives, starve an old woman, when they kill a trapped fox with an axe or riddle the last existing unicorn with arrows, they like to think that the Bane entering cottages at daybreak is more monstrous than they are. They feel better then. They find it easier to live.”
― Andrzej Sapkowski, The Last Wish

“You can't stop a soldier from being frightened but you can give him motivation to help him overcome that fear. I have no such motivation. I can't have. I'm a witcher: an artificially created mutant. I kill monsters for money. I defend children when their parents pay me to. If Nilfgaardian parents pay me, I'll defend Nilfgaardian children. And even if the world lies in ruin - which does not seem likely to me - I'll carry on killing monsters in the ruins of this world until some monster kills me. That is my fate, my reason, my life and my attitude to the world. And it is not what I chose. It was chosen for me.”
― Andrzej Sapkowski, Krew elfów

“You won't do it.' Bonhart's voice resounded in the complete silence. 'You won't do it, witcher girl. In Kaer Morhen you were taught how to kill, so you kill like a machine. Instinctively. To kill yourself you need character, strength, determination and courage. And they couldn't teach you that.”
― Andrzej Sapkowski, Wieża Jaskółki

“I'm not surprised at Yennefer,' he said as he walked. 'She is a woman and thus an evolutionary inferior creature, governed by hormonal chaos. But you, Geralt, are not only a man who is sensible by nature, but also a mutant, invulnerable to emotions.' He waved a hand. There was a boom and a flash. A lightning bolt bounced off the shield Yennefer had conjured up. 'In spite of your good sense—' Vilgefortz continued to talk, pouring fire from hand to hand '—in one matter you demonstrate astounding and foolish perseverance: you invariably desire to row upstream and piss into the wind. It had to end badly. Know that today, here, in Stygga Castle, you have pissed into a hurricane.”
― Andrzej Sapkowski, Pani Jeziora

“I am very tired. I watched the death of my friends who followed me here to the end of the world. They came to rescue your daughter. Not even knowing her. Apart from Cahir, none of them even knew Ciri. But they came here to rescue her. For there was something in her that was decent and noble. And what happened? They found death. I consider that unjust. And if anyone wants to know, I don’t agree with it. Because a story where the decent ones die and the scoundrels live and carry on doing what they want is full of shit. I don’t have any more strength, Emperor.”
― Andrzej Sapkowski, Pani Jeziora

“Night and day the streets resounded with music, song, and the clinking of chalices and tankards, for it is well known that nothing is such thirsty work as the acquisition of knowledge.”
― Andrzej Sapkowski, Blood of Elves

“Вампир покрутил пальцами колбасную шкурку. – Но для меня, благоволите простить, Предназначение – не свиток, начертанный рукою Великого Демиурга, не воля Небес и не бесспорное решение какого-то там Провидения, а результирующая множества, казалось бы, не связанных между собой фактов, событий и действий. Я был бы склонен согласиться с вами в отношении того, что Предназначение настигает людей… и не только людей. Однако я не очень верю, будто не может быть и наоборот...”
― Анджей Сапковский, Pani Jeziora

“Из тумана возник на Буцефале Рыцарь Шахматной Доски. Ему наконец-то удалось поднять искореженное забрало шлема, из-за которого теперь торчали буйные светлые усы.
– Освободить их, да поживее! – крикнул он. – Это не грабители, а честные и порядочные люди! Девушка мужественно встала на защиту пилигримов, а этот кавалер – прекрасный рыцарь!
– Прекрасный рыцарь? – Бычья Голова поднял забрало шлема, весьма недоверчиво пригляделся к Геральту. – Слово чести! Быть не может!
– Слово чести! – Шахматный Рыцарь ударил себя кулаком по нагруднику лат. – Быть может! Даю слово! Этот мужественный кавалер жизнь мне спас, когда я оказался в тяжелейшем положении, поваленный на землю бандюгами. Его зовут Геральт из Ривии.
– Герб?
– Я не могу выдавать, – проворчал ведьмак, – ни настоящего имени, ни герба. Дал рыцарский обет. Я – странствующий Геральт.”
― Анджей Сапковский, Wieża Jaskółki

“– ... О, кстати, совсем забыл сказать, виконт: князь-то Раймунд скончался два года назад от апоплексического удара. Увы нам!
– Хо-хо! – воскликнул Лютик, бурно расцветая. – Князек-то чебурахнулся, стало быть! Вот так шикарная и радостная новость… То есть, я хотел сказать, какая жалость и печаль, какое несчастье и утрата… Пусть ему земля будет прахом, в смысле – пухом…”
― Анджей Сапковский, Wieża Jaskółki

“– ... Я – Галахад, сын Ланселота Озерного и Элейны, дочери короля Пеллеса, хозяина Каэр Бенина. Рану эту мне нанес гнусный осквернитель дев Бреунис Безжалостный, прежде чем я повалил его в честном поединке. Поэтому, поверь, я действительно достоин получить меч из рук твоих, о Владычица Озера.
– Не поняла.
– Меч. Я готов принять его.
– Это мой меч. Я никому не позволю к нему прикоснуться.
– Но…
– Что «но»?
– Владычица Озера, когда… Она же всегда выныривает из вод и одаряет мечом.
Девушка немного помолчала, потом сказала:
– Понимаю. Как говорится, что ни страна, то обычай. Сожалею, Галахад, или как там тебя, но ты налетел не на ту Владычицу...”
― Andrzej Sapkowski, Pani Jeziora

“– Пусть наша канцелярия немедленно подготовит резкую ноту нашему кузену, императору Нильфгаарда. Мы требуем, чтобы немедленно, незамедлительнейше он прекратил воевать и заключил мир. Ибо война и несогласие суть вещи скверные. Несогласие разрушает, а согласие возводит!
– Ваша милость, – еле выговорил маршал двора – кондитер, белый, как сахарная пудра, – абсолютно правы. Абсолютнейше!”
― Andrzej Sapkowski, Pani Jeziora

“– В том-то и проблема, чтобы правильно рассадить гостей! Вы – гости, к тому же соратники господина виконта, стало быть, мне должно усадить вас ближе к голове стола… Промеж баронов. Но ведь не может быть, чтобы все вы, ваши милости и госпожи, оказались ровней, ибо так никогда не бывает, поскольку быть не может, чтобы все, повторяю, ровней были. Ежели кто из вас рангом либо родом выше, то должен при верхнем столе сидеть, при княгине…
– Он, – ведьмак не колеблясь указал на вампира, который неподалеку в задумчивости любовался занимающим чуть ли не всю стену гобеленом, – граф. Но об этом – ша! Это тайна, покрытая мраком веков.
– Понял! – Камергер чуть не захлебнулся от восторга. – В данных циркумстанциях… Я усажу его одесную графини Ноттурн и благородно урожденной тетушки госпожи, то бишь ее светлости княгини.
– Не пожалеете ни вы, ни благородно урожденная тетушка. – У Геральта было совершенно каменное лицо. – Равных ему нет ни в смысле обычаев, ни в искусстве конверсации”
― Andrzej Sapkowski, Pani Jeziora

“Утомленный шут пытался смешить, но где уж ему было до Ангулемы. Потом появился медвежатник с медведем, а медведь к общей потехе испугался и наклал кучу на полу. Ангулема погрустнела и слегка угасла – с такими конкурентами ей трудно было тягаться.”
― Andrzej Sapkowski, Pani Jeziora

“– ... Анарьетта, как и все высокородные дамы Туссента, невероятно рада присутствию здесь ведьмака. Ибо суккуб перестал навещать их супругов. Однозначно. Туссентские дамы скинулись на специальную премию, которую вот-вот внесут на счет ведьмака в банке Чианфанелли. Приумножая тем самым наличные, которые он там уже насобирал.
– Красивый жест со стороны туссентских дам. – Регис не опустил глаз. – Да и премия вполне заслуженна. Не так легко было устроить, чтобы суккуб перестал наведываться. Можете поверить, мазель Фрингилья.
– И верю. Кстати, один из дворцовых стражников утверждает, что видел суккуба. Якобы. Ночью, на зубцах Башни Кароберты. В обществе другого упыря. Вроде бы – вампира. Демоны прохаживались, клялся стражник, и выглядели так, будто давно знакомы. Может, вам что-либо известно об этом, господин Регис? Не проясните ли?
– Нет. – У Региса даже веко не дрогнуло. – Не проясню. Есть многое на земле, небе и зубцах башен, что и не снилось нашим мудрецам.”
― Andrzej Sapkowski, Pani Jeziora

“– Тут, понимаете ли, – у вампира и на сей раз не дрогнуло веко, – все совсем так, как в полной юношеского очарования поговорке нашей обожаемой Ангулемы: со временем наступает такой момент, когда надо либо срать, либо освободить сральню.”
― Анджей Сапковский, Pani Jeziora

“Геральт пощупал голову, отнял руку. Вся в крови.
– Черт! Глянь-ка, Мильва, что там такое?
Лучница глянула внимательно и критически, потом сказала:
– Просто тебе ухо оторвало. Ничего страшного.
– Тебе легко говорить. Я, понимаешь ли, любил это ухо.”
― Анджей Сапковский, Wieża Jaskółki

“– Песню, как говаривает один мой знакомый, не задушишь, не убьешь…
– Песню – да. Но песенника – вполне.”
― Анджей Сапковский, Pani Jeziora

“– Ибо народ темен, глуп, и им легко манипулировать, – закончил, высморкавшись, Скеллен. – Достаточно крикнуть: «Уррра!», произнести пламенную речь со ступеней сената, открыть тюрьмы и скостить налоги.
– Вы абсолютны правы, – произнес затягивающий слоги. – Теперь я понимаю, почему вы так ратуете за демократию.”
― Анджей Сапковский, Pani Jeziora

“Не брюзжи, Геральт. И перестань дуться. При виде твоей кислой физиономии придорожные грибы сами маринуются.”
― Анджей Сапковский, Pani Jeziora

“...широкие взгляды — это вернейший способ не замечать других людей”
― Анджей Сапковский, Wieża Jaskółki

“– Погоди. Сначала я хочу тебе кое-что сказать. Открыть некую тайну.
– И что ж ты можешь мне сказать? – фыркнул он. – Что такое, чего я не знаю, ты можешь мне открыть? Какую такую истину ты можешь мне прояснить?
– А такую, что ты не проплывешь под мостом.”
― Анджей Сапковский, Pani Jeziora

“Русти повернулся.
– Мы не сумеем сделать больше, чем в состоянии сделать, – сказал он тише и теплее. – Но давайте постараемся все, чтобы того, что мы сделать не сможем, было по возможности меньше.”
― Анджей Сапковский, Pani Jeziora

“Старушка замолчала. Ненадолго. Слушатели не торопили ее, видя, как она улыбается своим воспоминаниям. Своей храбрости. Маячившим в тумане забвения лицам тех, что геройски погибли. Лицам тех, что геройски выжили… Для того, чтобы потом их подло прикончила водка, наркотики и туберкулез.
– Да, мы были равно мужественны, – закончила Джулия Абатемарко, – ни одной стороне не удавалось набрать столько сил, чтобы быть более мужественной. Но мы… Нам удалось быть мужественными на одну минуту дольше.”
― Анджей Сапковский, Pani Jeziora

“Русти хмыкнул, но тут же насупился.
– Шани! Немедленно ко мне! Запомни, девчонка, – проговорил он сквозь стиснутые зубы, наклонившись над разрубленной ногой. – Хирург может позволить себе быть циничным только после десяти лет практики. Запомнила?”
― Анджей Сапковский, Pani Jeziora

“– Прогресс – навроде стада свиней. Так и надо на этот прогресс смотреть, так его и следует расценивать. Как стадо свиней, бродящих по гумну и двору. Факт существования стада приносит сельскому хозяйству выгоду. Есть рульки, есть солонина, есть холодец с хреном. Словом – польза! А посему нечего нос воротить потому, мол, что всюду насрано.”
― Анджей Сапковский, Pani Jeziora

“Побьюсь на что угодно – в этом мире тоже найдется занятие для ведьмачки. Ибо нет такого мира, в котором не нашлось бы для ведьмачки занятия”
― Анджей Сапковский, Pani Jeziora

“Mmm.”
― Andrzej Sapkowski

“Some of the flames were tall and strong, burning brightly and vividly, while others were tiny, flickering and quavering, and their light diminished and died. At the very end was but one tiny flame, so weak it barely flickered and glimmered, now struggling to flare up, now almost going out entirely.
"Whose is the dying flame?" asked the Witcher.
"Yours." Death replied.”
― Andrzej Sapkowski, Pani Jeziora

“I visited towns and fortresses. I looked for proclamations nailed to posts at the crossroads. I looked for the words ‘Witcher urgently needed.’ And then there’d be a sacred site, a dungeon, necropolis or ruins, forest ravine or grotto hidden in the mountains, full of bones and stinking carcasses. Some creature which lived to kill, out of hunger, for pleasure, or invoked by some sick will. A manticore, wyvern, fogler, aeschna, ilyocoris, chimera, leshy, vampire, ghoul, graveir, werewolf, giant scorpion, striga, black annis, kikimora, vypper… so many I’ve killed. There’d be a dance in the dark and a slash of the sword, and fear and distaste in the eyes of my employer afterward.”
― Andrzej Sapkowski, The Last Wish

“As I said, your view on religion is known to me, it’s never particularly bothered me and, no doubt, it won’t bother me in the future. I’m not a fanatic. You’ve a right to believe that we’re governed by Nature and the Force hidden within her. You can think that the gods, including my Melitele, are merely a personification of this power invented for simpletons so they can understand it better, accept its existence. According to you, that power is blind. But for me, Geralt, faith allows you to expect what my goddess personifies from nature: order, law, goodness. And hope.”
― Andrzej Sapkowski, The Last Wish