Мария Галина's Blog, page 9

подслушано

около Дарвиновского музея

Одна очень молоденькая девушка другой:
я вошла в такой возраст, что все родственники, как к нам приходят, первое что спрашивают: "ну и за кого ты
собираешься замуж?"
вторая - ой, и меня тоже.
первая - второй год уже спрашивают и спрашивают.
вторая - ничего, это когда-нибудь кончится. Это просто такой возраст.

прекрасный страшный

ужасник Марии Марковой тут:
http://mmavochka.livejournal.com/285650.html

дошло

что в рассказе Ле Гуин "Король планеты Зима" (на деле Winter's King", зимний король) отыгрывается сюжет о Короле Былого и Грядущего (ушел на своеобразный инопланетный Аваллон и вернулся молодым, когда страна была в беде, чтобы принять правление из рук своего старого сумасшедшего сына/дочери - они бисексы все там...) А Зимний Король - это Артур открытым текстом ("родился мальчик/ зимний король...").

в стартовой 7 винде

нет функции установить обои рабочего стола. А как?

страшная история

у нашего метро в мегафон предлагают охлажденное мясо российских фермеров

Воздух 2013 1-2 выложен в сеть.

 Свои отзывы (рецензии) на поэтические сборники я уже выкладывала, теперь выкладываю отзывы-рецензии на ВПС... И, разумеется, большое спасибо рецензентам. Всех люблю, пошла спать :)))

Мария Галина. Письма водяных девочек
         N.Y.: Ailuros Publishing, 2012. — 54 c.
         Мария Галина. Всё о Лизе
         / Послесл. Ф. Сваровского. — М.: Время, 2013. — 96 с.

       Книга «Письма водяных девочек» в концентрированном виде представляет поэтику Марии Галиной: здесь можно обнаружить и неизменный интерес к другому (далеко не всегда персонифицированному в Другом), и нарративность при исчезновении лирического «я», и саспенс, и фантастику (отличную от фантастики Фёдора Сваровского или Андрея Родионова), и нередкие обращения к фольклору и постфольклору, и внимание к природе, понимаемой как место действия других сил. Новая книга Галиной — не эксперимент, а продолжение долгой работы, в ходе которой вырабатывались новые способы рассказывать о взаимодействиях и взаимоотношениях того же и другого. В этом плане особо стоит отметить цикл «Препарируя Брема», представляющий собой found poetry: изъятые из книги Брема ритмически организованные фрагменты, будучи помещёнными в контекст поэтической книги Галиной, меняют смысл и предназначение на противоположные — изначально призванные объяснить или, как минимум, прокомментировать явления природы, эти фразы становятся свидетельствами того, что «миром правит хаос», а природа может восприниматься как нечто вроде триеровского «храма Сатаны» («Брат Науманна / Застал однажды / Кукшу / За душением самки / Певчего дрозда, / Матери многочисленного семейства»; следующий текст: «По своим привычкам / И образу жизни / Это в высшей степени / Приятная птица»). Единственный способ наведения порядка в мире хаоса при капитуляции науки — мифологическая картина мира, но в рамках соответствующего мышления невозможно ни познать мир до конца («Пишет она: “Не спрашивай ни о чём” / и он давно не спрашивает ни о чём»), ни сделать его менее чужим и опасным.
         Его окружают, он дышит едва-едва, / Смотрит: у говорившего пёсия голова, / И у стоящего рядом такая же голова.

Елена Горшкова

       В этих двух вышедших почти одновременно книгах Мария Галина остаётся верна нарративной поэзии, несмотря на то, что пик читательского интереса к ней, кажется, остался в прошлом. На примере поэмы «Всё о Лизе» можно видеть, какие широкие возможности предоставляет поэту нарратив, включающий в себя малые лирические жанры и изображающий непривычно нелинейный и сложный для поэзии сюжет, увиденный с точки зрения разных персонажей, отношения между которыми сами по себе дают немало поводов для размышлений. Галина подходит к поэтическому материалу как писатель — ритмические шаблоны, всегда связанные у этого поэта с определёнными типами авторских масок, оказываются блоками для построения сложной композиции: несмотря на то, что эта композиция буквально «прошита» лирическими текстами, в целом она воспринимается скорее как эпос (в том смысле, в каком можно назвать эпосом модернистский роман). При этом и в поэме, и в большинстве отдельных стихотворений последнего времени внимание Галиной направлено на те ситуации, при которых привычная повседневная реальность готова соскользнуть в мистический сон или уфологическую галлюцинацию: именно в такие мгновения персонажи этих текстов обретают себя и осознают своё отличие от окружающих — отличие, служащее причиной для наиболее драматических поворотов их судеб. Несколько в стороне от этого находится цикл «Препарируя Брема», в котором цитаты из архаичного зоологического труда переосмысляются как автономные минималистские стихотворения (вроде: Питается горихвостка / Исключительно насекомыми / И приносит большую пользу), что заставляет задуматься о том, почему фрагменты чужих текстов оказываются востребованными современной поэзией — в случае Галиной ясно, что это происходит далеко не только в связи с политическим ангажементом (как в поэзии Станислава Львовского или Антона Очирова).
         тяжело проводнице / ох в служебном купе / ни поспать ни подмыться / и тэдэ и тэпэ <…> кто не верит а впрочем / уведите детей / мы владычицы ночи / парки мокрых путей <…> предъявите билеты / кто там двери закрыл / вот и кончилось лето / как вам нравится этот / шорох кожистых крыл

Кирилл Корчагин

       «Всё о Лизе» — одна из нескольких предпринятых в последние годы удачных попыток создать новую большую поэтическую форму. Как и в случае с «Гнедичем» Марии Рыбаковой, здесь срабатывают два фактора: отказ от традиционных поэтических решений проблемы большой формы и радикальное обновление собственной манеры письма. В своём тексте Мария Галина бо́льшую часть слов передоверяет персонажам, и вместо рассказчика выступает монтажёр: «всё» о Лизе составляется из чужих фрагментов, пристрастных описаний, рассказов самой Лизы; иногда о Лизе будто забывают, и тогда её «всё» составляется из контекста, посторонних и подножных вещей. Трагизм финала достигается не столько благодаря мотиву старости (казалось бы, тривиальному, но не так уж и востребованному в современной поэзии), сколько благодаря введению объективного языка медицинского анализа; такое впечатление, что маленькие энциклопедические примечания, рассыпанные по страницам книги, эту объективность подготавливают. Она — крушение идеального мира-представления о блаженном Юге, месте приморского отдыха, где всё пропитано романтикой разных видов — от детской до блатной (ранение, которое любовник Лизы спасатель Коля наносит ей, — как раз пример последней, входящей в общий романтический хор; с мнением Фёдора Сваровского о том, что здесь «невозможно найти ни грамма искренней простодушной романтики», согласиться можно только отчасти: искренней простодушной — может быть, и нет, но зато всякой другой — сколько угодно). «Подведите меня к воде / мне вообще не хочется быть нигде / вот / только тут / в зеленоватом этом» (не играет ли здесь ассоциация с «Бедной Лизой»?). Отдых на море, подростковая любовь и мистика становятся (становятся для Лизы — читай, могут стать для человека) вещами определяющими, и здесь нет ничего сверхъестественного.
         как-то ночью / после отбоя / вижу по спальне / разливается сияние голубое / в окно вплывают / невесомые люди / без крыльев / без волос / без носа / только глаза и голос / наклоняются / над каждой спящей / прикасаются / а девчонки / так и не просыпаются / я от страха крепко зажмурилась / невесомое касание их / даже и не почувствовала / голубоватое прозрачное / наклонившееся надо мною / лицо неземное / не захотела увидеть / всех усыпили / только меня оставили / почему спрашиваю? // не затем ли / чтобы позже / вот этим летом / когда свет клонится к закату / я могла рассказать об этом?

Лев Оборин

ни с того ни с сего

я лопаю столько минеральных добавок, что скоро выпаду мыслящими кристаллами.
Но результат очевиден - я уже почти что высокая синеглазая блондинка (об остальных достоинствах умолчу)
и очень, очень эффективная и работоспособная

цитата

"Я ненавижу двусмысленность в реальной жизни. Писателю нужны определенность и рутина - двусмысленностей и недоговоренностей вполне хватает в работе".
(Майкл Муркок, "Истории" - в Геймановской коллекции "Новые сказки").
Единственная история тут не про гоблинов, психов и пришельцев, а про людей, причем, писателей, и ни грамма фантастики. Как глоток свежего воздуха, честное слово.
"Мы полжизни проводили в пабах за обсуждением того, почему современная литература представляет собой полное дерьмо и почему так необходимо вливание в нее свежей крови в виде приемов беллетристики (...) Мы также считали, что в беллетристике должно быть как можно больше произведений,  которые выходили бы за рамки привычного, будучи созданными с использованием методов, заимствованных у футуризма и абсурдизма, смешанными с нашими собственными идеями..." "... Но большинство людей не понимали. что мы имеем в виду, когда говорим об объединении "высокого и низкого" искусства - хотя эта тема была не менее популярна и обсуждаема, чем теория Большого взрыва (...) Мы хотели избавить беллетристику от ее легковесности и буквализма, считая эту честолюбивую задачу вполне посильной. Но все, что нам удавалось сделать, - это заставить критиков более серьезно относиться к "легкому" жанру ( ...). Мы двигались слишком медленно - нужны были писатели, которые могли бы воплощать собой современную классику и благодаря которым мы могли бы возвести длинный мост, способный выдержать наше двустороннее движение"
Конец 60-х, между прочим.

а мне понравилось...

Мой мистический мир в анимации


Взглянув сквозь прорези маски, вы увидели умирающую планету, где когда-то жили существа, не похожие на людей, но думавшие и чувствовавшие точно так же, как мы.

Среди них были и цари, и герои, и рабы, и трусы. Но теперь на планете не осталось никого, кто вспомнил бы даже имя хотя бы одного из них...

Может быть, маска хотела вам напомнить, что пока счастье есть, им нужно наслаждаться, когда его нет - добиваться. А всё остальное пройдёт.

Получить свою мистическую анимацию.

О. ура!

"Новый мир" выложили, 10-й номер.
В художественной части Андрей Пермяков, Владимир Гандельсман, Вера Зубарева (стихи), Владимир Данихнов, Георгий Дрейер, Николай Байтов (проза), в рецензиях-обзорах помимо всего прочего-хорошего - Юрий Угольников на "Это ужас, котики" - первую иллюстрированную антологию современных поэтов, вернее, современные поэты глазами художников.
Книжная полка Евгении Риц ("айлуросовцам" следует обратить особое внимание!)
Колонка Дм. Бавильского.
Ну, и моя колонка - некоторые спекуляции на тему Стэплдона и Деблина...
эта ссылка  ведет на весь раздел критики-публицистики
http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2013/10/17g.html