Шел Силверстин: Черт и Билли Лохэм 2

Билли Лохэм и муха

На раскаленном вертеле вращается Билли Лохэм:
Шкура его подрумянилась, настал конец охам и вздохам —
Да и не вздохнешь в серной вони, и слизь вредна ему для здоровья;
Мелкий бес его поливает гадкой паучьей кровью.
Глаза вскипают в орбитах, в гортани — сплошь угольки…
Билли видит сны жареных поросят (а иные ему не с руки).
Тут заходит черт в желтом колпаке, адские двери лязгают.
Вытирает кровавые лапы черт, обращается к Билли ласково:
«Как дела? Извини, что котел — не люкс: в преисподней бывает тесно.
Но как с гунном Аттилой покончим — тебя сразу на его место.
Подружился с соседями? Славный люд. Не мешают ли воплями спать?..
Эй, побольше серы девятому номеру, да и жару невредно поддать.
Да, с хорошей прислугой нынче беда — за гроши здесь охота кому?..
Вверх тормашками прелюбодейку подвесь! Неужели все мне самому?
Работенка не сахар, скажу я тебе, — геенну раскочегарить:
Волокиты бумажной столько, что души не успеваешь прожарить.
Кстать, затем и зашел. О тебе ходит слух как о стойком игроке,
И я спорить готов, ты б не прочь отдать всё за кости в кулаке.
Чего бултыхаться в мерзкой грязи и у черта жариться в ступе?
Ты мне продай за бросок костей того, кто тебя больше любит».
«Душу любимую? Ни за что! Даже за все блага ада!»
«Геройские речи, — хмыкает черт. — Огоньку бы подбавить надо».
«Жги меня, жарь или пеки, — задыхается Билли от жажды. —
Трус подыхает тысячу раз, храбрец кинет кони — однажды».
«Поэзия, Билли, — черт говорит, — только жизнь не рифмуется складно.
Я умею так, что и храбрецу миллион раз придется несладко».
«Так давай, ебала! — Билли Лохэм орет. — Но любви не дождаться врагам».
Черт хохочет: «Такое все говорят. А поддам огоньку — и ага».
Пламя жжет добела, шкура Билли черна, и — без дурного умысла —
Адские крысы грызут ему нос… Тут кто угодно б задумался.
И Билли думает о подружке: та любила его и парией.
О седой своей матушке думает он — черт, все равно уже старая.
Думает о малютке-дочке — ей писал он два года тому…
Но тут черт сделал ему такое, что рассказывать не по уму.
«Забирай их всех!» — вопит Билли. И — бац! Вот он стоит на полу
На коленях в «Лайнбау», а черт опять предлагает ему кабалу.
Билли меж тем замызганный пол щупает исподтишка.
Вон друзья сидят — ковыряют в носу, погрязли в своих стишках.
Воняет мочой и духами, джукбокс ревет всею душой.
Билл вдыхает поглубже стоялый дым и думает: «Как хорошо…»
«Ну что, сыгранем? — говорит ему черт. — Ишь расселся, гляди, оладьею.
Или ты эти плитки всю ночь будешь гладишь, как уличной девке лядвия?»
Была не была — Билли кости берет, ведь Гадес покажется раем,
Если ему на сей раз свезет и душу он отыграет.
«Целим в чертову?» — уточняет Билли, потряхивая с прихлопом.
«Цель та же, — хмыкает черт, — а ставка — по-прежнему твоя жопа».
«Поди угадай, — говорит Билл, — когда фортуна взметнет свое знамя.
Уж если тринадцать не светит поджарке, то я тогда прямо не знаю».
И вот Билли Лохэм трясет костьми и шепчет: «Тринадцать, ко мне!»
И катятся кости — вот шесть, вот еще… И тут, как будто во сне
С соседней тарелки к ним муха жужжит, как ангел небесный в каморку,
И — серет на кубик, и шесть очков вмиг превращает в семерку.
«Есть! — голосит Билли Лохэм. — Мне нынче не брат сам черт».
«А вот черта с два, — отвечает тот. — Меня ты не брал в расчет».
И сметает какашку с костяшки. Говорит: «Что это за дрянь?
Если ставишь на кон свою жопу, так не ставь на мушиную срань».
«Жизнь такова, — вздыхает Билли. — И не повернешь, точно дышло.
Но из мухи, что серет на эти кости, чертовская песня бы вышла».
Черт ржет: «Вот музыкант говенный. Дурень — и что с тебя взять?
Стоит раз проиграть — как эту продрочку кидаешься воспевать.
Жизнь со смертью — не только аккорды, как ты их ни пиши.
Петь блюза может каждый придурок. Ты его попробуй прожить».
И — фигак! Билли вновь на том же костре и в том же вонючем аду:
Снова шкуру ему опаляет, снова уголья жгут в заду.
В глотке — плавлёный свинец, а он сам, точно хряк, на вертеле жарится…Рядом хохочет на корточках черт и его душой подтирается.
Билли слышит крик своей матушки — та сгорает в пурпурном огне;
За игру его платит дочурка — в преисподней малютки в цене;
И любимая заливается смехом деревенского дурачка —
Ей так сладко отсасывать черту мозги через то, что пониже пупка.
А по костям, по печеным мясам и сквозь череп от уха до уха,
По горящим глазам Билли Лохэма
Ухмыляясь, ползает муха.