про чтение + some pyncholalia

вы удивитесь - мы сами удивляемся, - но в чтении за последние месяцы как-то столпились познавательные и развлекательные книжки. т.е. удивительно то, что удается что-то читать несмотря на жару

Cambridge Companion To Thomas Pynchon by Inger H. Dalsgaard

My rating: 4 of 5 stars


общий вывод по этой конкретной книжке - к 2012 году ничего нового или принципиально иного пинчоноведы о любимом авторе сказать не могут, хотя подходы кодифицировались, устоялись и, в целом, стали несколько взвешеннее и спокойнее. но это хороший школьный учебник пинчона - автор объясняется нам с большинства сторон вполне внятно и доходчиво, но, понятно, далеко не исчерпывающе. вплоть до финальной главы ханьо беррессема с обманчивым названием "как читать пинчона", где исследователь пускается в общие рассуждения скорее о природе человеческого восприятия, познания и выживания вообще. а как читать пинчона, гад, не объясняет...



Thomas Pynchon and the Dark Passages of History by David Cowart

My rating: 4 of 5 stars


"Томас Пинчон и темные норы истории" написана внятно и вполне увлекательно для суховатого по большей части пинчоноведения, а под конец - особенно в том, что касается AtD, - и до того страстно, что начинаешь любить заодно и автора. хорошее популярное и доступное чтение для тех, кто уже прочел всего ТРП



Pynchon's Against the Day: A Corrupted Pilgrim's Guide by Jeffrey Severs

My rating: 5 of 5 stars


отличное отпускное чтение. по этому сборнику очень хорошо видно, насколько лучше за последние 40 лет пинчоноведы стали осмыслять труды любимого автора - тоньше, точнее. да их просто стало гораздо интереснее читать



Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна by Mark Twain

My rating: 5 of 5 stars


чуть более витиеватая версия по сравнению с примитивизированными старыми переводами дарузес, которая скорее пересказывала марка твена для рабоче-крестьянских детей. я бы решил, что версия сережи ильина к духу и букве подлинника ближе. однозначно рекомендуется



Книга о переводе by Николай Любимов

My rating: 4 of 5 stars


Книжица начинается как подстрекательство нестойких духом переводчиков к оживляжу, а далее стиль ее колеблется от бронзовой банальности к кучерявой умильности в мемуарной части, и, в общем, уже непонятно, для кого все это может быть откровением. Вторая часть - некий краткий тезаурус по темам ("в копилку переводчику"), который портит, например, то, что половина выражений, связанных с выражениями (лица), имеет в себе слово "выражение". В общем, начинающим полезно, видимо, а иные смотрят в словари. Или не смотрят. Короче говоря, лучшее доказательство, что переводчику (даже такому, как Любимов) полезнее всего сидеть и переводить, а суесловных мемуаров и прочих книг - не писать.



Наука о переводе. История и теория с древнейших времен до наших дней by Лев Нелюбин

My rating: 2 of 5 stars


давно мы не брали в руки учебников... этот не стал исключением - как большинство учебников, он отвратительно написан, хотя как краткая обзорная экскурсия по переводу мог быть вполне полезен. вопрос в пустоту, я понимаю, но почему такой скверный, скудный и убогий стиль изложения стал академической нормой? кто это вообще так придумал, я вас спрашиваю? ну и из общих соображений - для издания, претендующего на "солидность" и "учебность", он довольно противно издан, потому что корректор на этой книжке явно спал, ну а редактора не было, судя по всему, вообще. иначе как объяснить, в частности, такие милые опечатки, как "Суинбери" (поэт такой был, обычно называется "Суинберном", и "Михаил Кузьмин" (вместо, понятно, Кузмина).

по содержательной части. понятно, что медвежью услугу авторам в очередной раз оказывает вульгарно-социалистическое деление мировой истории вопроса на заграничную и посконно-домотканую. сцепки между всем миром и Русью слабы и неубедительны, поэтому оказываются большим сюрпризом для читателя: надо же, русские переводчики с Гёте переписывались. Достоевский был знаком с Диккенсом... в общем, Россия из своего гетто не выходила, судя по представлениям автором. во всемирной части режет глаз зияющее отсутствие Вальтера Беньямина (его явно никогда не существовало), а теории заканчиваются примерно серединой семидесятых годов (с удивительными упоминаниями двух вполне случайных книжек 80-90-х, в частности - Роберта Блая, и на том спасибо) и теориями Найды, которые, что называется, ни в борщ, ни в красную армию, ибо практического значения они не имеют.

с русской частью все вроде бы солиднее, но опять же - налицо фактор устарелости, потому что основная часть текста заканчивается ахинеей им. тов. Федорова, а заключение - перечень деривативов его т.н. "лингвистической теории перевода", среди коих, разумеется, звездное место занимает "военная теория перевода". ах, душечки, ну неужели без пыльных академиков нельзя было обойтись, которые несут свою околесицу с умным видом, тщась доказать правомерность своих ученых званий? они же ничего нового не говорят-то, все то же начетничество и пустое теоретизирование, имеющее примерно такое же значение, как основы картографии для сороконожки. обзор "влияния пения на зрение" заканчивается кратким очерком истории машинного перевода - это без смеха читать уже невозможно, потому что представления авторов о компьютерной эпохе заканчиваются примерно на изобретении арифмометра. хотя полезно было узнать, что внутре у всех советских автоматических переводчиков была неонка. ну и да - авторы впадают в ту же восторженную ересь, зачастую подменяя понятия и утверждая на голубом глазу, что тот или иной перевод советского времени был гениален, только и исключительно потому, что переводил тот или иной великий поэт. читали мы эти переводы, ага, и у нас по-прежнему к ним вопросы. значимая часть русско-советского обзора заканчивается на Кашкине - он-то, судя по всему, и был последним вменяемым и нормальным человеком в этой стране, который говорил об этом роде занятий по делу.



The Art of Sinking in Poetry by Alexander Pope

My rating: 4 of 5 stars


скверная поэзия всегда была отличным желчегонным средством, просто во времена Поупа говорить о ней еще не приелось. в наши дни тут этим иногда занимается Митя Кузьмин (делает ли его это нашим Александром Поупом?). я бы рекомендовал читать "Пери Батос" всем поэтам, собравшимся где-либо публиковаться, ибо не могу же я запретить им писать



Alice in Many Tongues, the Translations of Alice in Wonderland by Warren Weaver

My rating: 3 of 5 stars


Книжица американского пионера машинного перевода и увлеченного коллекционера-алисоведа Уивера, которой столько же лет, сколько мне, вполне занимательна, но имеет, боюсь, только археологическое значение. Во-первых, Уивер - собиратель, поэтому все, что касается изданий Алисы, изданий первых ее переводов и - особенно - попыток анализа того, что с текстом сделали разные переводчики, - только описательно. Мило, но едва ли пища для ума.

Самое ценное в ней, пожалуй, - довольно подробное воспроизведение значимых кусков переписки Кэрролла с издателями насчет продвижения Алисы на иностранных рынках: скольлько автор получал (в среднем 17 фунтов с 1000 экз.), как хотел, чтобы цены были общедоступны (2 талера в Германии - дорого), как контролировал качество переводов и издания (дотошно) и как санкционировал подстановки текста (переводчики были вольны пародировать стишки и песенки, существовавшие в их культурах).

Переводы на русский едва затронуты, и очерк их изобилует понятными неточностями: писалась книжка до эпохи исторического материализма, т.е. до выхода перевода Демуровой (который появился в Болгарии только в 1966-м) и прочих советских переводчиков, и каких-либо данных получить от советских бюрократов Уивер не мог (описание его отношений с мадам Багровой из Ленинки поднимается до вершин античной драмы: в Ленинке его натурально послали на идеологический нахуй, когда он спросил про первый русский перевод, потому что первое русское издание, как мы узнаем из других источников (послесловия к академической Алисе 1991 года издания, например), хранилось в Ленинграде, в биб-ке Салтыкова-Щедрина; и т.д.). В общем, Уивер работал с переводом Набокова, про который нам много чего известно, в частности - что он сосет большое время (да, и Уивер в начале 60-х явно имел очень малое представление о том, кто такой Набоков; кто такой Шандор Вёреш, он не знал вообще).

Его попытки реконструкции переводов тоже слабоваты - он подошел к этому как упорный любитель, ну и без знания, в частности, русского языка, понаписал глупостей в духе известного анекдота про книгу о летчиках ("Ас Пушкин"), написанную каким-то киргизом по фамилии Учпедгиз. В диких временах, в общем, довелось ему жить, в середине ХХ века...



* * *

ну и да, любимая навсегда песня - гибрид "Summertime" и "Шуба-дуба блюза". вчера во Дворце на Яузе (феерическое место) они ее не играли (да и несколько видоизменились по сравнению с этим видео), но вот