testing report

The Ebony Tower by John Fowles

My rating: 5 of 5 stars

надо было перечитать все же “Башню из черного дерева”, это очень утешительно, а магия его текста и голоса такова, что в них проваливаешься и не хочется, чтобы книжка заканчивалась. страницы до конца уж точно не считаешь.

сама “Башня” – среди многого прочего, один из лучших текстов об искусстве вообще и о живописи в частности, не только современной, и не только художественных. т.е. когда о красках и силуэтах – словами.

ну и о неизбежной смене поколений, конечно, как и “Маг” (недаром одна персонажица тут его читает, о чем я совершенно забыл), – о плавном перетекании даже не столько потерянного и проклятого поколений в бит- и хип- поколения, сколько модерна в постмодерн, через живопись в т.ч., о смене культурной и вместе с ней этической парадигмы (ибо это, как мы знаем, автора в ту пору очень интересовало, не только подмена естественного надуманным, а телесного умственным).

не уверен, кстати, что я соображал это, когда читал в первый раз в 80х (как не уверен, что совецкое издание трех текстов отсюда на англо было без купюр, а в переводе я этот сборник и не видел никогда).

“Элидюк” – действительно “вариация” на один из мотивов повести, а именно – романтически-бытовой ее угол: как бы ответ на запрос, что было б, умей люди – хотя бы в менажах а труа – по-настоящему договариваться, а не играть в модель психического (получилось бы, как видим, гораздо лучше). ирония тут в том, что это вписано в антураж фантазии о раннем средневековье, которое традиционно и шаблонно нам скучно из-за скверно передаваемой в нем высшей нервной деятельности в силу неразвитости психологической литературы и писательских навыков той эпохи. Фаулз же пошел на смелый по своему времени эксперимент: просто обратил внимание на хроникера этого давнего сдвига парадигмы в сторону психологического – Марии Французской. чужие заслуги ему не нужны.

“Бедный Коко”, казалось бы, не связан тематически с первыми двумя текстами, го это на первый взгляд. на самом деле рассказ – тоже о смене парадигм в Вбр, о встрече условного прошлого (вселенной даже не рассказчика, а Пикока, о котором рассказчик пишет), прежней социально-этической традиции (это уже сам рассказчик, между которым и Пикоком – такой же громадный провал, как и между ними с “Коко”), с условным будущим, новой традицией бесклассовости, внесословности и внекастовости примерно хип-поколения: “Like if the system was different, I wouldn’t be here. But I’m here.” но лишь очень примерно – по представлению автора-рассказчика поколение это – бессмысленные вандалы и образованные дикари. что мы наблюдаем, понятно, в каждом поколении младше нашего. и под конец автор плавно выруливает опять к проблеме коммуникации, как межличностной, так и межпоколенческой.

“Загадка” сама по себе гениальнейший детектив схемы “концы в воду” (менее популярная английская разновидность, чем “закрытая комната” или “все на виду”). детектив литературный, разумеется и даже постмодернистский, выходящий за пределы романа в метароман. и в нем опять столкновение этики и эстетики имперского истеблишмента, уж какие они в нем есть, с чем-то новым, свежим и свободным, чему Фаулз даже точного имени еще дать не может.

ну и “Туча” – такой растянутый эпилог, дробная бытовая и сословная комедия манер вполне в духе Бартелми (они даже цитату в тексте одну и ту же используют), полифонично рассказанная в “островах”, с сильным подводным течением Карвера. но помимо всего круг тут еще и замыкается Францией, отчего композиция всего сборника приобредает округлость, красоту и завершенность. а об остальной пускай литературоведы диссертации пишут. Этот текст нужно, на самом деле, перечитывать не раз, как третью главу “V” Пинчона.

и цеховой привет тут есть:

Peter lies back on an elbow, facing her. “Isn’t this chap /Barthes/ fantastically difficult to understand? I’ve been told.”
“The general message is fairly plain.”
Bel murmurs, “Kate edited one of his books in English.”
“Good God. Did you really?”
“Not edited. Just proofread it.”
“She practically rewrote the translation.”
“If that’s how you describe one or two small suggestions.”

также интересно было считать, сколько отсылок к Греции – мест, предметов, чего не – Фаулзу удастся сюда вставить. много. практически везде есть.

вот такие удивительные созвучия: