the rest of reading so far

Записки об Анне Ахматовой. Том 3: 1963-1966 (Собрание сочинений Лидии Чуковской) by Lydia Chukovskaya

My rating: 4 of 5 stars

Дальше строго в беспорядке.

…Нет, ЛК все-таки выдающаяся знатокесса перевода:

“И на практике, и в теории перевода Шенгели был приверженцем буквализма, то есть точной передачи смысла каждой отдельной строчки, что мешало ему передавать иную точность: поэтическое очарование подлинника.”

Стилист она тоже так себе – у не если кто-то где-то и работает, то непременно “в качестве”… инженера там, редактора… понятно что и сама она “в качестве редактора” вызывает вопросы. “Протестующее письмо”, “соглашающаяся телеграмма”, “вотирую за (что-то)”, такое вот. И эта женщина еще будет и т.д.

…Полезное: узнал, что в русском переводе была не одна трагическая пара, Ланн и Кривцова, а две как минимум – еще Лозинский и Шапирова. О мерзкой роли совецкого подсиралы “старого ленинградца” (который потом стал “петербуржцем”) Льва Успенского я тоже отсюда узнал.

…Еще одно подтверждениеи неизменности времен в россии – это травля Пастернака:

“В это же время на сцене МХАТ шла в переводе Пастернака «Мария Стюарт» Шиллера. После скандала ее прекратили показывать, – однако вскоре начальство нашло выход: спектакль возобновился без имени переводчика на афишах. Написал – Шиллер. Кто перевел – пусть не знают.”

Ср. год 2023, да. Ну и с Бродским чуть позже издательская сволочь очень быстро договоры расторгала, как мы знаем.

…она приводит всю папенькину рецензию на “Один день Ивана Денисовича”, и лучше в она этого не делала, потому что изгибчивый позвоночником детский классик даже в ней себе противоречит: хвалит язык автора и тут же, двумя строками ниже:

“Конечно, было бы ужасно, если бы редакция вздумала “исправлять” его текст… Ничего нецензурного в нем нет… Очень жалко, что приходится выбрасывать такие слова, как “смехуечки”, “фуяслице”, “фуемник”.”

…еще про Грина:

“В письме от Тамары Владимировны Ивановой (ноябрь, 1993) рассказывается: «Однажды кто-то (при мне) спросил у Анны Андреевны, почему она не любит Грина (“Алые паруса”). Анна Андреевна задумчиво ответила: “я сама долго не могла понять и с трудом догадалась – я не понимаю, с какого языка он переводит”»… А Самуил Яковлевич Маршак, возглавлявший в тридцатые годы Ленинградское отделение Детиздата, не раз говорил нам: «Непонятно, на какой язык переводит Грин». И потому не рекомендовал издавать его книги.”

Но понятно же, что не в “переводе” дело, а в стилистической небрежности и корявости этой писанины и в скудости фантазии. И в отношении к читателю как к идиоту (т.е. он, конечно же, идиот, но не жанровому писателю об этом судить).

Начало 1963 года, тетки в восторге от Юнны Мориц в журнале “Юность”. За стихи:
“…Война – тебе! Чума – тебе,
Земля, где вывели на площадь
Звезду, чтоб зарубить, как лошадь.
Война – тебе! Чума – тебе!..”
Кто бы знал. Сейчас АА бы ее наверняка если не прокляла, то облила бы словесной кислотой.

…а вот о мерзкой роли Агнии Барто во всей этой клоаке я как-то забыл, а не стоило: https://diletant.media/articles/45257… вот тебе и “резиновая зина”

…нравы русской своры (не обязательно, разумеется, литературной) в этом томе показаны очень наглядно. На кампании травли и “кэнселлинга” то время было богато. А какое нет, если вдуматься и присмотреться. И тогда же АА всеобъемлюще высказалась о любом диалоге с властью:

“Следует ли отвечать танковой колонне?”

…и вот прекрасное:

“– Ваш отец, Лидия Корнеевна, – сказал Бродский, слегка картавя, но очень решительно, – ваш отец написал в одной из своих статей, что Бальмонт плохо перевел Шелли. На этом основании ваш почтеннейший pére даже обозвал Бальмонта – Шельмонтом. Остроумие, доложу я вам, довольно плоское. Переводы Бальмонта из Шелли подтверждают, что Бальмонт – поэт, а вот старательные переводы Чуковского из Уитмена – доказывают, что Чуковский лишен поэтического дара.”

…да, и в этом томе ЛК опять проявляет себя во всей своей красе, как и в конце первого. Таких людей сейчас зовут “душнилами”. Первый и самый естественный порыв – бежать от них подальше.

…еще о боле-мене современной литре:

“В «Саге о Форсайтах» по очереди умирают все, и когда умирает шестая старушка – ее уже не жалко.
Я сказала, что вообще не люблю «Форсайтов».
– Нечего там любить! Добротный третий сорт.”

…И вот чудесное цеховое:

“– Какой сегодня хороший день, – сказала Анна Андреевна вдруг. – Вот побыла у вас и такое чувство, что я тоже работала. Я ведь никогда не работаю.
– А переводы?
– Весьма трудоемкая форма безделия.”

И еще:

“О переводах Иосифа и Толи. «Оба работают отлично. Иосиф хорош, но вольничает; Толя, пожалуй, точнее».”

…по-прежнему качество перевода цитат оставляет то и се. например: фраза из Исайи Берлина “The analogy must not be overstressed” переводится как “Аналогия не должна быть преувеличенной.” Двоешники.

К “эстрадникам” АА относилась скверно, это все знают. Вот, например:

“…Ну да, что-нибудь вроде Роберта Рождественского. Я спросила, нравятся ли ей его стихи.
– Не читала и читать не стану! Поэт – это человек, наделенный обостренным филологическим слухом. А у него английское имя при поповской фамилии. И он не слышит. Какие уж тут стихи!”

Ну да, а кроме того, картавит и заикается. Но планка у нее высока. А ведь он еще не все свои верноподданнические стихи написал в 1964 году.

…ну и, конечно, с делом Бродского (да и без него) отвратительность совка меньше не стала:

“Да ведь террор начался и длится с 1917 года по сей день. Но каждый год у него иная степень массовости, иная направленность.”

Санкционированную сверху ненависть не просто к “интеллигенции” (это понятие себя опорочило), но к мыслящим искренним людям и к Другому – не обязательно, кстати, еврею, им может быть и украинец, и кто угодно, так что это не антисемитизм, а попросту ксенофобия, – мы наблюдаем “по сей день” 2024 года. И все тот же террор власти против обычных мыслящих людей (понятие “народ” себя тоже дискредитировало).

…но при всем при том – детская наивность этих людей, эта их вера в абсолют печатного слова и какие-то авторитеты, конечно, поражают воображение. Например, убежденность что лекция профессора Жирмунского в Оксфорде заставит передумать или извиниться итальянского идиота журналиста, чего-то там сбрехнувшего по собственной глупости. Удивительно.