some reporting

After the War Was Over: Reconstructing the Family, Nation, and State in Greece, 1943-1960 by Mark Mazower

My rating: 5 of 5 stars

Логическое и хронологическое продолжение предыдущей книжки, но теперь коллективное. Начинается с прекрасного конспекта греческой истории почти всего 20 века, из которого в очередной раз становится более-менее ясно, что с разгромом Германьи вторая мировая война не закончилась, а продолжается и посейчас (доугой британский историк, Кит Лоу, намекал на то де самое). Только те силы, которые считались совецкими коммунистами (это против них была направлена т.н. “пост-война”, в т.ч. и в Греции), оказались скорее нацистким русским чудовищем, и после нескольких десятилетий напряженного мира (ну как мира… распад Югославии, к примеру, был еще одним стежком в этом гобелене) и иллюзии цивилизованности проявили свою звериную харю во всей красе. В момент выхода сборника Мэзауэр этого, правда, еще не знал, но, видимо, предугадывал, потому что нынешние события вполне вписываются в его канву и продолжают ее.

Злободневность же этих исследований для нас в том, что, как мы видим, российские людоеды ничего нового выдумать не способны: например, когда в Греции после освобождения случился “поворот все вдруг” против левых сил, механизмы принуждения были точно такими же, включая покаяния и извинения (вот только телевидения не было, чтобы их транслировать, поэтому отречения пересылали в прессу, военным и местным попам); но с отречения все только начиналось, отрекшиеся сами становились мучителями и палачами неотрекшихся. Ну и то, что происходило с университетами, мы видим сейчас в россии. (Кстати, “белые” били “красных” и за цвет одежды, например, свитер-самовяз, крашенный вишневым соком. Совсем как в нынешней роисси.)

Кроме того, интересно проследить, из чего проросло нынешнее левачество греческой интеллигенции, и статьи прекрасно излагают этот сюжет (вот только одна антропологесса считает, что

until the 1980s, the abstract idea of socialism also remained a positive pole of reference.

…и это, конечно, неправда, потому что положительным полюсом социализм остается для многих, при нем не живших ни дня, по сию пору).

С другой стороны, левые в диапазоне тоже были хороши, и “красного террора” (хоть и в высшей степени бюрократизированного – греческие левые учились у совков худшему) никто не отменял. Кстати, вот полезное наблюдение, не все об этом помнят:

Furthermore, a distinction should be made between terror and violence. Terror is a method of rule, whereas violence is an outcome of terror. The use of terror does not necessarily imply mass violence. In fact, successful terror produces low levels of violence, because its objective is intimidation, not extermination: “Kill one and scare one thousand,” goes a Chinese saying. In a different formulation, high levels of violence are indicative of a breakdown of terror.

Еще один урок сборника: гражданская война (а она сейчас идет вовсю и в россии) – никогда не чисто политическое, общественное, религиозное или национальное дело. Она всегда лична, всегда все говно (доносы и проч.) начинается с личного сведения счетов, чему на подмогу только приходят политические и т.д. механизмы и ярлыки.

Самое интересное здесь для меня, конечно, про городок, и ему и Македонии посвящены последние статьи сборника. В частности – о судьбе еврейской общины (которую наци практически свели здесь на нет: из ок. 50 000 вернулось ок. 900), и о судьбе еврейского имущества (непростой). Но даже это не самое занятное, а то, что те немногие, кто вернулись в городок, выжив либо после концлагерей, либо в горах с партизанами, образовали две (!) отдельные еврейские партии, боровшиеся друг с другом на выборах: примирить опыты и переживания выживших в лагерях и сражавшихся за свободу оказалось невозможно.

Другая крайне познавательная статья – об историческом отношении греков к болгарам. Если вкратце, то последние демонизированы, хотя при оккупации вели скверно – хуже итальянцев. Но это объясняется из видами на Восточную Македонию и Фракию: “Великой Болгарии” всегда хотелось выхода к Эгегейскому морю. То, что этот вектор экспансии балансировался планами Венизелоса на “Великую Грецию”, как-то удобно забывается.

А вот еще удивительная историческая параллель:

In the municipality of Ktimenion a number of villagers remained discontented with rightist acts of violence but, in the absence of any non-communist alternative to that imposed by the Right, found it expedient, indeed realistic, to adapt themselves to the changed circumstances of national life. They simply reverted to their habitual way of life behind closed doors or among their friends, compromising themselves minimally with the regime in carrying out the task required of them in their jobs and professions. There were also other more abrasive forms of this essentially passive opposition, found particularly among former resistance fighters. They were often manifested as an unwillingness to demonstrate even token public identification with the regime, such as refusing to collaborate with the authorities, take part in official celebrations, act as informers, or obtain the “certificate of national probity,” even though this stubbornness frequently led to harassment in their daily lives. …Men worked all day away from their houses and then preferred to stay indoors. People avoided visiting the cafeterias and the square as only their home environment was relatively safe.

Только дело происходит в 1946 году в горной сельской глухомани, где правые уже задавили альтернативное государство “свободной Греции”, а не в 1970х в совке и не нынче в фашистской роисси.

Киноиллюстрации здесь – не только “Каменные годы” Вулгариса, но и “Зи” Коста-Гавраса.

Но вообще становится ясно, что греческая история того периода – это одно нескончаемое упражнение в логически развиваемом национализме, а он, как известно, – зло. Тут же он насаждался в середине 40х рьяно, но тупо, совсем как в совке социализм, а потому зубья сейчас оказались в значительной мере повыдернуты, но вреда он успел принести довольно.