a reading pause
Интриганка by Mikhail Ancharov
My rating: 5 of 5 stars
В этом томе я не читал уже ничего.
В ЗСЭ, продолжающих начатую сагу, прекрасные рассуждения о путешествиях во времени, очень перекликаются с “романом в работе”. “Когда мы вспоминаем свое прошлое, мы на самом деле там бываем”. Книга эта довольно-таки выручает в тяжелую минуту и лихую годину, надо сказать (не эскапизмом своим, конечно, а некоторой прогностической силой, количеством прямых попаданий из 1985 года в 2022й). Даже не утешает – там нечем и от чего, – а скорее оберегает. Expecto patronum такой. Возникает ощущение, что эти дымчатые фигуры – Сапожников, Громобоев, Изотовы (все), Панфилов, Минога, прочие (недаром многие там обозначаются просто кличками, как мелкие божки анчаровского пантеона) – стоят вокруг, призванные, и оберегают. И не стоит делать ошибку, полагаю, что они пришли из советского прошлого и/или олицетворяют его – оно тут вовсе не пришей кобыле хвост, просто антураж. Нет, его боги и архетипы, конечно, гораздо древнее – он сам об этом открытым текстом говорит – взять того же Пана-Громобоева. Аналоги есть и у других. Ко всему корпусу относится, конечно, не только к ЗСЭ.
И. – это лоскутное повествование, отчасти состоящее из разных рассказов 60х годов, а многие из них – само собой, о войне, об Украине, об Одессе… И поэтому сейчас читаются просто на разрыв аорты. И здесь, кстати, Анчаров, и так живший, в общем, неподалеку, ближе всего пока подобрался к упоминанию окрестностей – конечно же, Сукина болота. Хоть для него это и была далекая заграница.
В Э. есть еще несколько занимательных страниц о Панфилове в Маньчжурии. Но когда он здесь игрив, то местами напоминает Воннегута и Бротигана – та же прозрачность письма и причудливость устного выражения. Надо будет за этим у него в последнем романе понаблюдать. И еще прекрасного и трогательного: здесь есть зашифрованная отсылка к Сиреневому саду Колесникова (кто не называется по имени, но он несомненно очень анчаровский персонаж сам по себе); это на Щелчке, не так далеко от анчаровских мест, т.е. Благуши. Если я ее понял, то меня уже, наверное, можно считать местным, да?
Но самое пронзительное здесь вот что: “В зависти лежит страх перед выдуманной опасностью. Страх, что тебя отменят. Страх перед выдуманной опасностью и есть искомое мировое зло”.
Кобзарь by Taras Shevchenko
My rating: 5 of 5 stars
Давно хотел перечитать, но только сейчас собрался. Это книга, с которой я вырос, она у нас в семье была примерно всегда, как тома русской классики, во всяком случае – задолго до моего рождения, как хорошо видно по датам. В детстве я ее очень любил – там были картинки (включая и картинки самого Шевченко). Тогда я не очень понимал про переводы, а сейчас заглянул – батюшки, там же натурально кто-есть-кто русской поэзии. Этот солидный том “Кобзаря” собирал Александр Дейч (и писал вступло, понятно) – и это в полном смысле слова шедевр советского книгоиздания (19 рублей, умопомрачительная цена). Том издан ОГИЗом, но отпечатан – внимание – “Военным издательством Министерства Вооруженных Сил Союза ССР под наблюдением редактора капитана Заводчикова”. …Очень им дорожу, он пережил переезд с другого конца страны.
Избранные стихотворения и поэмы by Taras Shevchenko
My rating: 5 of 5 stars
Еще одна книжка из семейной сокровищницы. Детгизовское дешевое (4.50) издание готовила Лидия Чуковская, оно “Школьная библиотека”, и в нем прекрасно обозначены перводчики в оглавлении: “Перевод Ушакова”, “Перевод Семынина”. …кстати, о переводах (к которым у знатоков Есть Вопросы), да. они несколько заунывны – видимо, так советские переводчики понимали и передавали мелодичность исходника. но, повторю, в детстве мне нравилось – и вот эти гнутые ритмы как-то проникли в меня с ранних лет.
Сотворение мира by Mikhail Ancharov
My rating: 5 of 5 stars
СМ – окончание саги, здесь есть несколько страниц, как ни странно, впрямую перекликающихся с немецкими страницами “Радуги тяготения”: и кино, и Пёклеры, папа и дочь. Хотя система координат “за нулем” у Анчарова, конечно, несколько иная, но ключевые понятия эфира и времени, как в “романе в работе”, присутствуют.
И еще несколько страниц здесь про “концерт Рахманинова” в церкви в Климентовском переулке, которые настолько правдивы и пронзительны в своем неприятии всей этой православной туфты, что душа радуется. Именно на этой туфте, с такой болью описанной Анчаровым, и зиждется вся нынешняя недоидеология на этих территориях.
Причудливый диссонанс, однако, в том, что, хотя и Пинчон, и Анчаров – самопровозглашаемые луддиты, Анчаров при этом выглядит ретроградно и замшело (когда ругает компьютер “дохлым”, например, и никак не иначе), а Пинчон, надо ли говорить, – ничуть. У него луддизм – передовой, он гуманен и одухотворен. Ну и рассуждения Пана-Громобоева о тяготении наглядно показывают, в чем наши авторы расходятся (тяготение не противоречит пульсации, если коротко, а Громобоев считает, что да), несмотря на термодинамику межличностных отношений.
БоСЛ – дальневосточный сценарий, и этим нам, конечно, дорог, хотя во всем остальном и отдает гайдаровщиной. Но – Маньчжурия, КВЖД, родной город в 1937 году… Владивостокские части, конечно, для меня самые интересные. С акваторией бухты Золотой Рог, правда, авторы что-то намудрили. Суда у них огибают мыс Клета (это на Чуркине, со внутренней стороны от м. Голдобина, не все знают), а потом выходят в открытое море мимо Скрыплевского маяка, т.е. прямиком в другую сторону, в Амурский залив. Навигационная карта конца 30х годов у меня пропала, и я не могу проверить, как там с фарватерами тогда все устроено было, но выглядят такие маневры торговых судов довольно странно.
Второй сценарий, ДСА, тоже написанный вместе с Вонсевером, тоже дальневосточен, действие тут происходит в 180 км от родного города, “на равнине”, а в следующем абзаце выясняется, что рядом Тихий океан. Этой локации отвечает примерно Рязановка. Только там, насколько мне известно, нет железной дороги (поезд ходил только до Славянки). Если в другую сторону, то это примерно Черниговка, но там нет моря, вот незадача. Так что авторы, похоже, заблудились. Сам сценарий же тематически занимателен: о лагере японских военнопленных. В сочетании с первым сценарием он может дать понять, чем Анчаров занимался в конце войны в наших краях и за что его наградили.
Ну и да. Все румяные рассусоливания о т.н. “Великой отечественной спецоперации”, даже самые чистосердечно-романтические, как у Анчарова, никогда уже не будут прежними. Очень трудно отстроиться от нынешней войны, как это возможно было сделать с отвратительным победобесием на этих территориях, и не отменить всю “военную линию” к ебеней матери, и не отправить ее в литературную кунсткамеру, где ее заспиртованный зародыш будет развлекать своими отростками “глубинный народ”. Но мы попробуем, конечно. Хотя агитационную его пьесу – о “русской истории” и о войне, конечно, – читать сейчас я не смог, это видится довольно бессмысленным “после Мариуполя”. Хорошо, что КПГ я успел прочесть до войны, сейчас это было бы невыносимо.
Последний раздел тома – интервью и публицистика, где все без исключения журналисты демонстрируют махровый идиотизм совка с его ласковым обращением к олигофрену-читателю, а Анчаров не без изящества им подыгрывает, хоть в одном месте и считает почему-то, что вагантам (по сути бродячим монахам) нужно было заниматься акробатикой. Но даже тут видна его… нет, не параллельность правящему дискурсу, не перпендикулярность ему (на это надеяться наивно, он все-таки “советский человек”), а легкая сдвинутость на несколько градусов, позволяющая ему оставаться в первую очередь романтиком и гуманистом. А уже потом – всем остальным.
Волшебная дорога by Gennady Gor
My rating: 4 of 5 stars
Она у меня когда-то была, но куда-то делась. Сейчас бы, наверное, перечитал…
