Абьюз — это новый бенчмаркинг

Несколько лет назад я написал пост о том, что в эпоху постмодерна появляется много новых слов и все они с течением времени стремятся слиться по смыслу со словом «буллшит». Когда я это писал, то имел в виду прежде всего жаргон в области менеджмента: коучинг, бенчмаркинг, эджайл и т.д. Но, конечно, ситуация эта характерна не только для менеджмента. В информационных технологиях есть похожий цикл «очарование—разочарование». Бигдата, блокчейн, девопс...

Такие ситуации возникают везде, где нестрогое словоупотребление начинает преобладать над строгим. Везде, где политический контекст начинает превалировать над профессиональным — там значения слов наоборот, стремятся уточнить и сузить. Везде, где любой человек может использовать «заряженные» слова для решения любых своих политических задач.

Если слово не определить — оно перестает означать что-либо осмысленное. Сегодня такие слова, как «буллинг», «абьюз», «харассмент», «аддикция» полностью повторяют траекторию слова «бенчмаркинг». Серьезно, абьюз — это просто новый бенчмаркинг какой-то.

Значения слов расширяются настолько, что слова перестают обозначать что-либо осмысленное. Сегодня половину этих слов можно очень точно определить как «слово, означающее поведение, которое мне не нравится и которое я хочу чтобы запускало у моей целевой аудитории моральную панику».

Чтобы вам не казалось, что я критикую только либералов — приведу пример из репертуара консерваторов:

Молодые люди играют в компьютерные игры и мне это не нравится.

Я назову это «игроманией», потому что «мания» — это очевидно что-то плохое и имеет научную ауру. Вдобавок, это очень похоже на игру в азартные игры на деньги. Разумеется, это качественно другой феномен, но мне эта неясность только на руку.

Слово «игромания» начинает означать просто какое-то абстрактное добро или зло. Никто не понимает, что именно обсуждается, но все находятся праведном гневе («о, игромания!») или, как вариант, в экстатическом трансе («о, бигдата!»). Эмоциональность — это единственное, что от термина остается.

«Игромания» сливается по смыслу со словом «буллшит». Люди несколько раз сбегали в моральную панику или экстатический транс и — сюрприз! — не обнаружили там ничего конструктивного. Постепенно, они начинают распознавать это слово как манипуляцию.

Это происходит не только с новыми словами. На глазах размываются значения таких слов, как «травма» или «насилие». Утром человек встал с кровати без энтузиазма — о, насилие. Над собой — но насилие ведь? Так и запишем. Любая неприятность — травма. «У меня сегодня было травматическое переживание: забыл дома ключи».

Вангую, что довольно скоро люди будут говорить: «Да, не обращай внимание, всего лишь “абьюз”», и будут делать смешные движения пальцами, изображая кавычки. Людям, страдающим от реального физического насилия придется придумывать какие-то новые слова, чтобы привлекать внимание к своей ситуации. А потом эти слова полностью сольются по смыслу со словом «бигдата». Простите, я имел в виду «бенчмаркинг».