Слава Сэ's Blog, page 19

О борьбе с бессонницей.

Мой желчный пузырь возомнил себя жемчужницей. Вырастил два камня, но родить не смог. Был тихий зимний вечер. Я потушил курицу и попробовал на себе. Три кусочка, для вскрытия всех недостатков. За завтраком бесполезные вещества из курицы пошли бы детям на пользу.
И вдруг, в боку вырос кирпич. Невидимый, но ясно ощутимый. Не получалось ни вытрясти его, ни смириться. Нельзя было также спать, сидеть, лежать, читать книжки и другими способами игнорировать реальность. К пяти утра я освоил ледяной душ, лёгкую, тяжёлую атлетику, среднюю атлетику и медитацию, которая вообще бессильна.
Ничто не укрепляет веру лучше ночного холецистита. В мороз, за пять километров я побежал в церковь. Храм оказался закрыт, но я всё равно пересказал свою жизнь воротам, внёс десяток предложений и поклялся питаться спаржей. Ничего не изменилось. Забор вокруг храма как бы говорил «зайдите позже» и «мы с вами непременно свяжемся».
Пошёл искать полицейских, согласных застрелить из жалости или за 20 латов. Только бездушие и жадность этих хорошо вооружённых людей могли меня спасти. Но в Юрмале по ночам нет ни бога, ни полиции. Только бомж на остановке. Он спросил который час. На трёх языках. Никто не может угадать национальность человека с кирпичом в боку.

Некий сайт, полный проверенных методов, объяснил: надо было спать на левом боку! А я-то, всё на правом! Опять принял душ, лёг как написано, позволяя желчи вытекать широкими волнами. Всё-таки, народный опыт - страшная сила. А врачам бы только деньги драть и травить крестьян таблетками. Я три часа лежал, терпел, ждал эффекта. Зря. Видимо, оторвался от корней и мудрость поколений на меня теперь не распространяется. Снова были душ, спорт, диклофенак и дробление камней усилием воли.
В сравнении с желчной, зубная боль острей и звонче. Но зубы можно унять тарелкой анальгина. А – тут ни вздохнуть, ни охнуть. Пока прыгаешь – живёшь, останавливаться нельзя. Через 36 часов сплошного спорта я побрёл в больницу.

Тётя анестезиолог сказала:
- Ознакомьтесь с возможными последствиями.
- Например?
- Отказ мозга.
Ей нравится пугать людей. Она и в медики пошла специально, сеять ужас. У неё целый лист сюжетов для Стивена Кинга. Я хотел подписать их списком, она отобрала список. Подробно, с удовольствием, всё перечислила. Приказала открыть рот, осмотрела зубы.
- Обещать не могу, но когда буду вставлять трубку в лёгкие, возможно, выбью передние. – сказала она. И дала на прощание синюю таблетку.
Медсёстры брили мне пузик, тревожно смотрели на часы. Станочек для женских ног не справлялся с моим ковылём. Девочки достали бритвенный комбайн «Спутник», не понимали, как его собрать.
– Три минуты осталось! – крикнула толстая сестра. Кое-как свинтили, стали драть пух вместе с дёрном. Спешили. Я удивился строгому расписанию латышских медиков. Прямо японское метро, а не хирургия. Оказалось, не в этом де…

Очнулся голый, у окна, в палате «люкс», что значит – с телевизором. А до этого носил штаны, сидел в перевязочной, и меня пытали ржавой бритвой.
Пришла тётя-анестезиолог, уже весёлая. Говорит, я всех насмешил, вскочив в середине операции чтобы сбежать. Прямо с дыхательным аппаратом. Меня держали четверо, а я сломал железный стол, к коему был прикручен. И теперь она рада познакомиться с таким решительным мужчиной. Ничего не помню. Но по сорванному горлу и битым рёбрам, был ещё хоккей, а потом меня били тупым тяжёлым предметом, отдалённо напоминающим ногу в ботинке. А может, так теперь удаляют пузыри.
Я не спал уже двое суток. Наркотическое забытьё оказалось беспокойным, я в нём почти не отдохнул. И теперь спать не давали. Пришёл хирург, подарил мои же камни. Вообще не жемчуг. Не знаю о чём пузырь думал. Пришла сестра, измерила температуру. Потом другая, уколола во все места. Потом звонила мама, сказала «щас приеду». Потом Иванов, Петров, Бекназаров, мужчина из газеты и женщина с радио. Все пересказывали чужие истории о прекрасной жизни без пузыря. Позвонила старинная подруга, не захотевшая когда-то за меня замуж. С её слов, мне нужна диета, срочно. Вот такая: во-первых, надо питаться чаще!
Второй пункт я не дослушал, настолько понравился первый. Выключил телефон, закрыл глаза и уснул. И всё.

В среду буду книги подписывать. В Риге.Т/ц Domina. Polari...

В среду буду книги подписывать.
В Риге.
Т/ц Domina. Polaris.
16.00.

Про Беларусь.

Дядя Петя считал наш приезд огромным праздником. Выбегал встречать, плакал, обнимался, а наутро убивал свинью. До сих пор неудобно перед свиньями. Сколько их полегло за моё детство!
Я говорил, радость можно выразить иначе. Куда лучше отпустить свинью на волю, как соловья. Распахнуть хлев – и пусть бежит.
- Ай ты ёлупень малый! – смеялся дядя Петя и целовал меня в макушку. И не только макушка, весь я от поцелуя пах как дядя Петя – коровами, тракторами и условной белорусской трезвостью, при которой пьяное то, что упало. А что ходит – всё трезвое.
Дядя Петя умел в любой точке галактики найти боровик. Под мхом, за километр, телепатически. Трюфельные спаниели всю жизнь учатся таким фокусам, но работают исключительно в дубравах. А у дяди Пети немцы спалили деревню. Он детство провёл в партизанском лесу и развил в себе невероятную грибную интуицию. Сейчас, говорят, в тех лесах грибы по пояс и шевелятся. Вокруг гуляют трёхглазые совы и прочие слонолоси, спасибо Чернобылю. Детство кончилось. Дядя Петя стал травой и атмосферой. Отчасти поэтому, в Гомель я завтра не поеду. Только в Минск. Днём буду книжки подписывать, вечером судорожно аккомпанировать Бекназарову. Приходите, если чо.

Ваш ёлупень Слава.

p.s. Книжный на Русиянова 4., в 15.00.
Концерт в клубе "ЮЛА" на ул. Сурганова, 26. В 19.00. Но там дорого и, кажется, билеты кончились.

p.p.s. Ёлупень – неловкий, несообразительный человек. Балбес, растяпа, недотёпа, обалдуй.


Картина чисто для аппетита.

Для тех, кому глубоко за десять. Очень глубоко.

Мой друг Нитунахин хотел разнообразить личную жизнь. У него накопились фантазии. Долго решался, потом взял свою любовь за руку и сказал:
- Послушай, Вера.
Всего текста я не знаю, но смысл такой: Нитунахина надо привязать к стулу, взгромоздиться сверху и доставить невыносимое наслаждение. Ничего сложного. Чуть сноровки, а как окрепнут отношения! Он даже показал как не упасть, держась за стену. Но Вера (ровные ноги, ледяное сердце) отказалась. Такие этюды, сказала она, только со стороны возбуждают, а изнутри в них сплошная боль и переломы.
Нитунахин виду не показал, но чувствовал себя, будто вдруг осиротел. Когда перестала дрожать губа, он спросил, может у Веры есть альтернативные мечты? Потому что некоторые, в отличие от других некоторых, не прочь порадовать любимого человека.
Вера опустила взгляд.
- Ну, я хочу сделать это в хижине на Бали. Чтобы под нами плескалось море.
Так сказала Вера и покраснела. Нитунахин ждал подробностей, от которых всем станет хорошо и стыдно. Но вера Вера как-то крепко молчала. Он спросил - и что?
- И чтобы внизу плавали рыбки – закончила она.
Понимаете? Он ей шершавые верёвки, пьянящее удушье, может даже, вывих языка. А ей нужна гостиница с Индийским океаном. И всё! Если смотреть сквозь щели в полу, океан куда скучней аквариума в гастрономе.

Женские фантазии забиты чем угодно, кроме главного. В них есть сухие вина, камины, вот такой вот взгляд, пижама с цветочками, вид с балкона на крупные водоёмы. А настоящих чувств нет. И чем ярче женщина, тем тщедушней воображение. Даже лампочку, этот апогей фалличности, многие красавицы считают лишь осветительным прибором.

Мужские истиории любви украшены важными деталями. Частота в герцах, энергия в джоулях, крик в децибелах, из какого вида борьбы заимствована поза. А в женских только пролог и послесловие. И ничего по сути вопроса.

Моя знакомая изменила мужу. Я спросил, как же это? В какой момент, например, она поняла что ей гладят попу и спасаться поздно? Знакомая рассказала про мужа-дебила, как она устала, а лето было таким сумасшедшим. Из рассказа никак не понять, есть ли у неё вообще попа.
Думаю, виновата специфическая амнезия, поражающая женский мозг при расстёгивании второй пуговицы на блузке. Именно тут изображение пропадает. Нелепая склейка - и сразу все уже курят.

Версию с амнезией подтверждает нимфоманка-утопист Эрика Л. Джеймс, написавшая книгу догадок о жизни после пуговицы. Называется «50 оттенков серого». Я читал в магазине, открывал наугад. Сразу видно, автор понятия не имеет, как там чо. С каждой третьей страницы на героиню смотрит набухший член. Вообще, глазастый член у землян большая редкость. Не удивительно, что его хозяин миллиардер. Одна лишь демонстрация аномалии может обогатить. Не говоря уже о фуроре в гинекологии и смежных областях. «Дайте-ка я вас осмотрю…»

Не стал покупать книгу. Бледное подобие одного сайта, куда мы с Нитунахиным ходим грустить о великой любви. К тому же, у меня нет амнезии. Я прекрасно помню что бывает после «до», но перед «после».


На прощание цитата из другой, лучшей книги.

«…Она легла на верстак. Вся дрожала.
- Я хочу унижений – сказала она.
- Хорошо. У тебя толстые ляжки и никакого вкуса в одежде!»

(С) Пятьдесят сарайчиков Грея.




Для привлечения внимания картинка. Шрек предлагает ослику поиграть в весёлых байкеров.

О невербальных символах в русском языке.

Кот подходит и говорит:
- Выпусти на балкон! Там листики летают, будет весело.
У кота язык не гибкий, губ совсем нет, артикуляция ни к чёрту. Но я понимаю его речь. Он все фразы подкрепляет жестами. Например, знаменитым печальным взглядом в пустую миску. Он самый понятный оратор в семье.

Бабуля наоборот, тридцать лет преподаёт, дикция отличная. Но говорит непонятно, потому что всегда сквозь стены и двери, из кухни в комнату, сквозь грохот посуды, шипящий в сковороде лук и поющий телевизор. Она спрашивает:
- Маша, ты в Рим-то хочешь ехать?
Маша отвечает, ориентируясь не на смысл, а на рифму к слову «ехать»:
- Да! Я хочу, чтобы было лето!
Она не видит бабулиной мимики, соответствующей слову «Рим». Ляля тоже общается. Она кричит из ванной:
- И я хочу Лего!
Тут бабуля запевает «Розпрягайте хлопцi коней», а дети подпевают песню про ёлочку. Мы любим хоровые композиции и взаимопонимание.

Русские вообще не различают слов, если не видят собеседника. Они даже стиральной машине не верят, если в той нет окна, где в прямом эфире крутятся трусы. Зато стиральная машина с окном очень убедительна и многим заменяет камин.

Теперь про Италию. Год назад Маша посетила Венецию, потерялась и имела большой успех у местных. Маша знает слово «макароны», которым трудно описать всю тоску по Родине и объяснить заодно, куда сбежала мать. Но у итальянцев есть глаза, они видят, о чём рыдает этот ребёнок-блондин. Они совсем как русские, 80% смысла распознают зрением. Все побежали, прочесали площадь, нашли женщину с такими же волосами, знающую слово «макароны». И, конечно, она оказалась ветреной мамашей. И теперь Маша едет в Рим, потому что на 80 % знает итальянский.

По тем же причинам трудно работать с Питером или Москвой на расстоянии. Фразу «я вам текст – вы мне деньги» в столицах понимают, только если видят шевелящиеся губы. Они просят приехать и сказать им всё в лицо. Я катаюсь раз каждый месяц, пью чай, говорю о погоде. Удовлетворённые блеском моей лысины, работодатели звонят бухгалтеру, велят перевести деньги. Конечно, тот ничего не выполнит, пока не увидит квадратный рот начальника, но это будет после.

Или вот, издательство. Написали, что обложка вышла оранжевой. А сами прислали зелёную (см. картинку внизу). Я говорю, отлично. У нас в провинции оранжевый цвет выглядит иначе, но кто я такой, чтобы спорить с художником. Непонятно также, зачем на обложке женщина в костюме льва и чей это ребёнок. В книге о них ни слова. Да, уверен, я сам писал. В ответ издательство предлагает мне самому придумать фразу, которую скажет девочка и которая всё объяснит. А если бы загодя встретился с художником, поговорил бы, стукнул его мольбертом, таких проблем бы не было.

В муках родил страшные реплики для принцессы:

1. Если ты хомячок, то где твои яйца? (18 )
2. Зачем ты сняла с отца шкуру?
3. Мама, ты выщипала брови?
4. Ты не мать, ты царь животных!

И, победитель конкурса:

5. Ты точно с работы пришла?

Сейчас моя речь кажется непоследовательной, потому что вы меня не видите. К тому же, я восемь месяцев размышлял, что такого важного говорит героиня, пока герой сидит развалившись, куда-то смотрит и что-то вертит в руках. Причём фразу «сядь ровно, руки на колени, смотреть в глаза!» можно использовать только раз.
Теперь всё сдал и обескуражен фантастической возможностью думать обо всём подряд без всякой системы. Как вы с этим живёте – не понимаю.
Но я помню, о чём рассказ. Кот ушёл на балкон. За окном летали листья и небольшие деревья, сорванные ураганом «Святой Иуда». Ровно через 3 секунды животное уже нагулялся.
- Папа, я хочу домой! – кричал он по-русски, целуя безгубым ртом оконное стекло с той стороны для наглядности.

На случай непонимания читателем фабулы, издательство прилепило на обложку мою рожу. Я на фото счастливый не потому что дебил, а потому что вокруг (их не видно) стоят Лара, Поля, Аза, Лена, Ксюша, Фатима Михайловна и Антон Духовской. Поэтому же немножко и дебил, чего уж.

Про Прованс.

Финансовое могущество моего папаши олицетворяла двухкомнатная квартира и зелёный «москвич». Официально цвет назывался «кипарис».
- Ах, Франция! – сказала мама, узнав эту дизайнерскую новость. Она считала всё зелёное и жёлтое «москвичами», а красное – «запорожцами». Она не понимала, где папа шутит, а где говорит серьёзно.
Ещё был огород с бесконечным запасом крыжовника. В его будке, я верил, можно переждать ядерную зиму и нашествие инопланетян. Избалованные жизнью, мы не завидовали владельцам «Жигулей». Не завидовали даже соседу, выигравшему «Волгу». Он тогда перепрыгнул четыре социальных слоя, включая мопеды и запорожцы. Он ворвался в высший свет и мыл свою прелесть во дворе как настоящий князь. Дома стояли полукругом. Сосед не боялся что шесть подъездов сдохнут от зависти, хоть и допускал такой финал. Жена его Марина подносила воду и смотрела в окна. Солнечные зайцы от её глаз бежали по потолкам, разгоняя пауков. И не только очи её, вся она светилась неприятным радиоактивным свечением. Разумеется, эта волга сгорела. Радиация вкупе с народным мнением губительны для предметов роскоши.

В центре города гнездилась феодальная знать. Говорят, в их квартирах встречалось по четыре, и более комнат. Мы не верили этим средневековым мифам. Нам ближе были инопланетяне, которые и встречались чаще, и разделяли наши ценности. Например:
1. СССР вечен и однажды захват галактику.
2. Гагарин жив, просто прячется.
3. Мы Родина Циолковского, поэтому шансов попасть на Марс у меня больше, чем во Францию.
Сейчас мне 44. Союз расползся не по вселенной, а как старая тряпка. А «Франция» и «Опять» - слова-синонимы. Так же как «Вечность» и «Переменчивость».

После сытого детства, после москвича и крыжовника, плевать я хотел на Прованс. Но произнёс неосторожно «Кот-д-Азур» и началось. Всё слова, содержащие «Кот» для женщин священны. А постфикс «Д-Азур» будит в них тоску по бунту и матриархату. Поэтому мы сели и поехали.

Поселились в 15-ти км от дачи Абрамовича, ровно между Ниццей и Каннами. Место отличное, ни одного комара. Спишь с открытым окном, утром вся кровь на месте. Животный мир представлен ящерицами, цикадами и ещё в лесу видели огромных жаб. В отсутствии насекомых жабам пришлось подрасти и питаться зайцами.

До нас в гостинице жили два автобуса поляков. Они сбежали, завидев сто пятьдесят гитарных чехлов русской делегации. Некрупные народы плохо переносят нашу ширь. Напрасно, мы были лапочками. Сломали одну ногу, одну стену и научили ящериц подпевать «Солнышко лесное». И всё. Маша, впервые посетившая бардовский слёт, сказала:
- Просто замечательные здесь люди. Даже тётя, что влезла в окно и съела мой пирог, если вдуматься, хороший человек.
( - Ах, Франция, страна где в окно влезают женщины! - сказал вчера Бекназаров, гоняя на даче комаров.)




Я планировал спать днём, посещать рестораны и однажды съездить к морю. Оказалось, подъём в восемь, завтрак. Человек-магнитофон повторяет:
- Дорогие русские! Силь ву пле, один круассан в одного туриста! Второй круассан товарищу! Спасибо!
Людям приходилось мазать на смешной комок теста четыре порции масла и три джема. И заедать багетом, которого много не сожрёшь, кстати.

Прибалты в средиземном море теряют ясность рассудка. Некоторые пытаются утонуть, чтобы не возвращаться. Но солёная вода их выталкивает. Вообще, загорать и купаться дешевле в Болгарии. Местный витамин D - самый дорогой в мире. Здесь лучше взять машину и ездить, ездить.
Нигде в Европе нет такой плотной и кривой дорожной сети. Даже в Германии дорог меньше. Движение в трёх измерениях и никогда – прямо. От Ниццы до Антиба вьются четыре простых дороги, одна платная и ещё железная. Слева и справа встречные потоки, за ними опять попутные, за ними снова встречные. Ротонды, развязки, петли, мосты, тоннели. Из-под земли выныривает поезд, несётся в лоб, потом куда-то ныряет. Пассажиры жалуются на головокружение и невозможность рассмотреть Францию. Она слишком быстро летит мимо. Я считаю, это капризы. За тот же километраж на бобслейной трассе пришлось бы заплатить миллион. А тошнит после поездки точно так же.

Здесь берберские пираты ловили французских рабов, модных во всей Африке. Поэтому на пляжах было пустенько. Французы уходили в горы, строили крепостицы, украшали дворы цветами. Ботаника не сложна, местные кусты состоят из лепестков почти полностью - розовых, белых, фиолетовых. Цветёт каждая палка, без прополок, окучивания и подвязывания. Вообще всё по-домашнему, улицы не шире моей кухни.
- А если, например, они купят диван, как его сюда внести? – поинтересовалась Маша, гуляя вертикально по городу Ментону. А потом спросила то, о чём все молчали: - И что надо сделать, чтобы в следующей жизни родиться здесь?

Французы воевали с берберами без надрыва. Герой войны у них - тётка со скалкой. В 16-м веке пираты Хайр-ад-Дина Барбароссы высадились тут и побрели в наступление. Горожане вяло отмахивались палками. Вдруг на передний край выбежала прачка Катрин Сегюран. В этот день ей всё не нравилось. Предметом, похожим на полено, она оглушила вражеского знаменосца. Отобрала флаг и показала неприятелю зад. Разбойники смутились. Горожанам понравился этот акт динамического искусства. Они поднялись и опрокинули атаку. Прачку причислили к лику святых. На памятниках она изображена в таких пышных юбках, которые, якобы, задрать невозможно.
Так же как воюют, французы выносят меню. Лениво и весело. Они до последнего надеются, что вы уйдёте. Лишь увидев палатку и спальный мешок, так и быть, приходят. Потом ещё час ржут над вашим выбором, зачитывают вслух, на кухне, всем коллективом. Просто уморительно вы заказали. Что в голове у человека, соединившего “Coq au vin”, “Cervelle de caunt” и “Brandade de moure”?
- Русские туристы, что вы делаете, перестаньте! – сипит шеф-повар, хватаясь за холодильник чтобы не упасть. Он отменяет ваш выбор и готовит “Gigot d’agneau aux pommes de terre”. Это ножка ягнёнка, фаршированная чесноком. Просто и выразительно. Помню, я хотел на ней жениться.

Вдоль берега идёт красивая медленная дорога, знаменитый Корниш. Медленная, потому что пробки. Её пейзажи ярки, как сны кокаиниста. Не зная прилагательных нужной силы, зритель лишь хихикает и нежно матерится. А наша знаменитая сирень, оказывается, никакая не фантастика, а невротическая компенсация серых болот.
Здесь Ван Гог отрезал себе ухо. Не верил глазам, хотел проснуться. Приехал в гости Гоген, вызвал Ван Гога на дуэль. Если спишь, то почему бы не подраться на шпагах. Всегда хотелось, а во сне смерть не настоящая. Так и не поняв в чём подвох, Гоген бросил жену, детей, валютную биржу, подцепил проказу и увлёкся рисованием. Пикассо, Ренуар, Синьяк, Матис, Бунин, Дягилев, Шаляпин, Фицжеральд, балерина Кшесинская, король Леопольд, мы с Бекназаровым - все приличные люди тут или жили, или собираются. Метр жилья на Кап-Ферра стоит 40 тыс. евро. Для такой красоты совсем не дорого.

Вопреки школьным учебникам, Рай не похож на плодовый сад под Тулой. На самом деле, праведник летит по тоннелю и вываливается на свет продавцом мёда в Биоте, почтальоном в Эзе или бакалейщиком в Мужене. Открывает окна - справа горы, слева вид на Монако. Человек пьёт кофе с пышкой и не завидует даже министру Якутской кимберлитовой трубки. Он выходит во двор, поливает цветы и вообще, патологически никому не завидует.



Утюг оставил дома, тапка не было, фотографировал помидоркой.

Цветочки в Мужене.



Ментон.

Про свежий воздух и бессонницу.

Богач Семён строил дачу, строил, и получил дворцово-парковый ансамбль с замком, речкой и французским садом. В зелёной беседке у него живёт джазовый оркестр, без которого пикник - не пикник. Официанты носят шампанское, жаровня огромная, серебряная, вся в манометрах и трубках, настоящий космический паровоз. Инженер с грузинским носом смотрит на приборы и крутит штурвал. В роли шашлыка выступает цельномаринованная свинья. Пригласил в гости, сказал "тихо посидим своей компанией".

В кустах стоят пылесосы-убийцы, всасывают мух, комаров, и других некрупных воздухоплавателей. Если какой кролик подпрыгнет высоко, то и ему хана. Монстры настолько человекоподобны, что начни они бегать вдоль столов с мухобойкой, я бы не удивился. В пузике у них вентилятор, провода и молнии. Жертвы сгорают мгновенно, не успев предупредить родню.

В моём доме защита людей от природы лежит на нас с котом. Больше некому. Женщины лишь визжат неконструктивно на любую гнусь - на ос, шмелей, стрекоз и слепней. Будто вся эта палитра одинаково опасна, что цикада, что тарантул.
Кот специализируется на мухах. Они весёлые и богаты белком. Я заведую комарами. Не потому что комары диетичней, просто исторически сложилось.

Ос мы когда-то ловили вместе, до одного несчастного случая. Кот прыгал вверх элегантно, хватал добычу так чтоб не ужалила. У меня другой подход. Я не против делить с осой фрукты мои насущные. Но когда она считает всю черешню только своей, я вылезаю из кресла и требую поднять мне веки. У меня прекрасный замах и резкий, с выдохом удар. Я многому научился, вожделея Марию Шарапову на канале евроспорт. Если точно рассчитать, оса не успевает понять, откуда в небе тапок.

Как-то раз мы с котом погнались за одной целью. Он прыгнул, я взмахнул, и - хрясь! Прямо в бедную кошачью морду. В тот день котик впервые сказал матерное слово при детях. Сейчас он ловит только мух. На тапки и жужжание у него идиосинкразия.

Теперь про комаров. Сетки на окнах и генераторы зелёного дыма для простаков, умеющих вспомнить в магазине зачем они сюда припёрлись. Настоящие мужчины ложатся голыми поверх одеяла лицом к опасности и ждут. Я к тому же выставляю перед собой ладони как Буратино. Моя поза не означает что я дурак, хотя и не отрицает. Просто так выглядит лучшая стойка для борьбы с мелкими вампирами.

Комары видят во мне еду. Это страшная ошибка. У меня огромный опыт и тысячи побед нокаутом. Мне известны их повадки. Я умею притворяться дохлым и тёплым одновременно.

У комаров тоже разные характеры. Большинство - опрометчивые нахалы. Но встречаются и проницательные, осторожные подлецы. Когда приближается подлец, мало выглядеть равнодушным. Нужно стать бревном, дышать как бревно и думать как бревно. Мне всё это прекрасно удаётся. Внешне сонный и вялый, я могу молниеносно шлёпнуть себя по морде. И, конечно, это самая беспокойная фаза сна.

Потом приходит посттравматический синдром. Две бездушных дряни, синестезия и сенсибилизация дурачат мои осязание и слух. Я лежу на горе трупов и всё хлещу себя по лицу и по плечам, не могу уняться. Всё чудится, враги пищат и приземляются. Индейцы Гондураса называют такое расстройство "юпутка", что значит "бежать по лесу, ощущая прикосновения призраков". Так вот, после войны меня мучает юпутка. С другой стороны осы по ночам не летают, это ли не счастье. Засыпать, всласть нашлёпавшись ос было бы труднее.

Меж тем Даша спит, свернувшись как ёж. Из-под одеяла только нос виден. Зато какой нос! Обгоревший, с веснушками. Воссоздать по нему всё скрытое под одеялом проще, чем по пятке донны Анны**. Хотел положить ей на подушку немножко убитых комаров, чтобы поутру гордилась мной. Но передумал.



**
(Пара слов про донну Анну)

Дон Гуан:

Её совсем не видно
Под этим черным покрывалом,
Лишь узенькую пятку я заметил.

Лепорелло:

С вас довольно. У вас воображение
В минуту дорисует остальное;
Оно у нас проворней живописца,
Вам все равно, с чего бы ни начать,
С бровей ли, с ног ли.

Выздоравливай, Петров!

От депрессий хорошо помогает обувной магазин. Даше недавно вгрустнулось на сумму, сопоставимую с бюджетом Зимбабве. Она купила пять пар кроссовок, все ужасно разные. Она любит гулять. Может неосторожно сходить в Париж и обратно, потому что задумалась. Я не знал всех значений слова «гулять» и вызвался в попутчики. Мы шли по пляжу, по шоссе, потом по лесу. Первые пять километров даже нравилось. Юрмала отличный город для коней, антилоп и других дальнобойных самодвижущихся организмов.

Мы шли, говорили о загадках природы. Например, булочки. Непонятно как 25 гр. теста, съеденных на закате, становятся утром тремя килограммами жира. Астрофизики отворачиваются от этой гравитационной аномалии. Меж тем, булочки орудуют у нас под носом и куда опасней чёрных дыр. Чтобы обнулить одну такую, нужно гулять три дня. Причём, масса снижается за счёт износа ступней, в основном.

Даша верит в победу ходьбы над выпечкой. К тому же есть другая польза, говорит она. Например, Петров. Это условная фамилия. Он наш друг, театральный режиссёр, живёт в условных Чебоксарах. Однажды Петров прекратил гулять. Была зима, снега навалило. Он предпочёл книги, плед и абажур. К апрелю вырастил себе новый подбородок и роскошный почечуй. Духовно тоже вырос, но речь не об этом.

Кто не в курсе, почечуй - не болезнь. Это эссенция боли и унижения. Позы, позволяющие жить без слёз, закончились быстро. Расставляя ноги по-пингвиньи, Петров побрёл в больничку. Регистраторша издалека поняла, отчего он такой грустный и кривой. Ей овладело чувство юмора.
- Вы к какому специалисту? – спросила она звонко. Петров постарался губами и языком пролезть к ней в окошко, чтобы очередь не слышала тайны.
- К проктологу
- К кому-кому?
- К проктологу, - повторил он и послал луч понимания.
- Говорите громче!
- К проктологу я! Жопа болит! – крикнул режиссёр так, что все поверили.

Он хотел бы встретить тихого доктора с чеховской бородкой. Но попал к девице, молодой и нервной. Вряд ли докторша мечтала о такой карьере. Скорее уж была двоечницей и теперь как Стивен Хокинг, изучает чёрные дыры. Она спросила «на что жалуемся». В первом лице, будто они с Петровым семья. Хотя, могла бы сообразить. Режиссёр витиевато намекнул на застойные явления в кавернозных венах, вынуждающие его иногда рыдать, запершись в ванной.

- Ну, покажите попку – сказала девушка. Даже мама и жена не называют эту сторону Петрова попкой. Он не стал спорить, лёг на бочок. Начался осмотр, похожий на испытание паяльником. Петров отрёкся от учения Коперника и поклялся гулять до Парижа всякий час, невзирая на погоду. Сейчас он чего-то пьёт, чего-то мажет, ждёт операцию и пишет в скайпе убедительные строки. Умоляет ходить без перерывов. Вот мы и ходим. По пляжу, по шоссе, потом по лесу и деревне. Я купил четыре пары босоножек. По Дашиной классификации у меня почти депрессия.

С другой стороны, знакомый алкоголик бросил пить и вступил в группу бегунов на дальние дистанции. Он не знал всех значений слова «дистанция». Оказалось, от восьмидесяти до двухсот километров. Теперь не пьёт и, кажется, не ест. Вообще ничего не хочет. Живёт один, работает на обувь. В сравнении с ним я весёлый, босой хохотун.

Ниже фотографии Юрмалы.
Нынче тут просторно (фото 1),
А в моём детстве даже не знаю, где бы мы тут гуляли (фото 2).

Насчёт борьбы с матерщиной.

Восьмое апреля. Вид на закат и цветущую сакуру.

Возмутило в пятницу.

Обыватель сразу видит, как ужасно смонтирован смеситель. Он редкой ширины, 18 см. Его иначе не прикрутить, не испортив мрамора. Но женшина-вандал этого не понимает. Она тупо не довольна монтажом и пытается оторвать прибор. И, заодно, батарею.
Хотелось бы увидеть развитие этой сессии, с брызгами и паром.




Целая кладезь вопиющих несуразностей у Вадима Маринина.

http://vadimmarinin.livejournal.com/78581.html