Max Frei's Blog, page 107
February 1, 2019
Ни дня без котика
Лаура Найт (Laura Knight), английская художница-постимпрессионист, кавалер ордена Британской империи, не котик чихнул.
January 31, 2019
Ни дня без котика
Ванесса Белл (Vanessa Bell) – не только старшая сестра Вирджинии Вульф и мать дочки (всё сложно) буквально вчера упомянутого Дункана Гранта, но и очень хороший художник. Что вряд ли так уж заметно по этому карандашному эскизу, изображающему кота, но свободное гугление никто не отменял:
January 30, 2019
в начале пути
Всё-таки удивительно, насколько острым может стать с годами (строго говоря, не с какими-то там формальными "годами", а с опытом) утраченное в момент условного (физического, гормонального) взросления и возвращённое силой (ловкостью, хитростью и даже в каком-то смысле обманом) ощущение самого начала пути.
Оказывается, если сорок лет водить себя по (ледяной, как иначе) пустыне без надежды однажды выйти, то есть, вообще без надежды, на энергии яростного отчаяния: фак вам, блядские людоеды, прежде, чем упасть, я сделаю ещё один шаг (это вечная программа-минимум - всегда, при любых обстоятельствах, любой ценой, во что бы то ни стало, делать ещё один шаг) - так вот, если водить себя сорок лет по пустыне на таких непростых условиях, дело даже не в том, что куда-нибудь выйдешь, а в том, что твоя ледяная пустыня согреется и зацветёт. Ну и будешь стоять, такая кукусинька, псевдосуровый воин, условный герой (читай - неудавшийся дезертир) всех безнадёжных битв разом, как белка Рататоск на именинах, озираться по сторонам, вспоминать, где у человека та кнопка, которую нажимают, чтобы заплакать от счастья. Впрочем, хрен тебе кнопка, так и будешь стоять.
Это вообще поразительная штука - годами (на самом деле, десятилетиями) воспитывать в себе стойкость обречённого на поражение, потому что меня всерьёз парят только такого рода задачи, у которых в текущих условиях нет решения, для таких как я немыслим "успех", потому что даже слабый намёк на "успех" - вне пределов человеческих возможностей, тем более, вполне скромных (как кажется изнутри) моих. И внезапно дойти до такой удивительной точки, из которой начинаешь видеть: кое-что таки получилось. То есть, уже получилось. Вотпрямщас оно есть, и даже если завтра снова не будет, у меня уже было моё сияющее вотпрямщас - в самом начале пути.
Оказывается, если сорок лет водить себя по (ледяной, как иначе) пустыне без надежды однажды выйти, то есть, вообще без надежды, на энергии яростного отчаяния: фак вам, блядские людоеды, прежде, чем упасть, я сделаю ещё один шаг (это вечная программа-минимум - всегда, при любых обстоятельствах, любой ценой, во что бы то ни стало, делать ещё один шаг) - так вот, если водить себя сорок лет по пустыне на таких непростых условиях, дело даже не в том, что куда-нибудь выйдешь, а в том, что твоя ледяная пустыня согреется и зацветёт. Ну и будешь стоять, такая кукусинька, псевдосуровый воин, условный герой (читай - неудавшийся дезертир) всех безнадёжных битв разом, как белка Рататоск на именинах, озираться по сторонам, вспоминать, где у человека та кнопка, которую нажимают, чтобы заплакать от счастья. Впрочем, хрен тебе кнопка, так и будешь стоять.
Это вообще поразительная штука - годами (на самом деле, десятилетиями) воспитывать в себе стойкость обречённого на поражение, потому что меня всерьёз парят только такого рода задачи, у которых в текущих условиях нет решения, для таких как я немыслим "успех", потому что даже слабый намёк на "успех" - вне пределов человеческих возможностей, тем более, вполне скромных (как кажется изнутри) моих. И внезапно дойти до такой удивительной точки, из которой начинаешь видеть: кое-что таки получилось. То есть, уже получилось. Вотпрямщас оно есть, и даже если завтра снова не будет, у меня уже было моё сияющее вотпрямщас - в самом начале пути.
Огурцы и вербы
Салат из ледяных огурцов вот прямо сейчас стремительно плывёт по Нерис, сезонное блюдо наших гениев места, сезонная манера спьяну промахиваться мимо миски, мы все пьяны этой январской оттепелью, лично я - вообще в хлам, на улицу не выпускать в таком виде, но некому меня (всех нас таких красивых на внутренних четвереньках) куда-то не выпускать.
Поэтому тонко нарезанные аккуратными ледяными овалами огурцы плывут по реке Нерис, а я хожу по мостам (зато не стою под ними с топорами, и это всем крупно свезло). Потому что когда по реке плывут льдины, можно проделывать мой любимый оптический фокус: фиксировать взглядом льдины и ощущать всем доверчивым к зрению телом, как движется мост. Сегодня мы с мостом выполняли упражнение повышенной сложности - плыли задом. В смысле, спиной вперёд. Главное - покрепче держаться за перила, тогда есть шанс достоять до момента, когда зафиксированные взглядом льдины вздрагивают, разворачиваются и устремляются за вами с мостом. Вот этот кунштюк я даже не знаю, как объяснять с точки зрения науки про оптические эффекты. С другой стороны, она (наука) девочка умная. Сама придумает что-нибудь.
Меж тем, в городе наглый весёлый март, бабки показательно продают вербу на всех углах; на вопрос, как так можно на месяц раньше положенного, пожимают плечами: почему раньше? Скоро февраль, а февраль - весенний месяц, - говорит нам народная мудрость веков, размахивая букетами вербы по два евро за штуку. Чокнусь я тут с ними, если так дальше пойдёт.
Пойду кататься на мосту, пока огурцы не закончились, вот чего.
Поэтому тонко нарезанные аккуратными ледяными овалами огурцы плывут по реке Нерис, а я хожу по мостам (зато не стою под ними с топорами, и это всем крупно свезло). Потому что когда по реке плывут льдины, можно проделывать мой любимый оптический фокус: фиксировать взглядом льдины и ощущать всем доверчивым к зрению телом, как движется мост. Сегодня мы с мостом выполняли упражнение повышенной сложности - плыли задом. В смысле, спиной вперёд. Главное - покрепче держаться за перила, тогда есть шанс достоять до момента, когда зафиксированные взглядом льдины вздрагивают, разворачиваются и устремляются за вами с мостом. Вот этот кунштюк я даже не знаю, как объяснять с точки зрения науки про оптические эффекты. С другой стороны, она (наука) девочка умная. Сама придумает что-нибудь.
Меж тем, в городе наглый весёлый март, бабки показательно продают вербу на всех углах; на вопрос, как так можно на месяц раньше положенного, пожимают плечами: почему раньше? Скоро февраль, а февраль - весенний месяц, - говорит нам народная мудрость веков, размахивая букетами вербы по два евро за штуку. Чокнусь я тут с ними, если так дальше пойдёт.
Пойду кататься на мосту, пока огурцы не закончились, вот чего.
Ни дня без котика
Дункан Грант (Duncan Grant), такой отличный британский импрессионист
January 29, 2019
Ни дня без котика
Сьюзен Седдон Булет (Susan Seddon Boulet). Внезапно такое – про оборотней, шаманское мимими.
January 28, 2019
Light side of the Force
У меня были прекрасные планы: на старости лет написать скандальный мемуар "Моя жизнь с Дартом Вейдером"; точнее "Мои путешествия с Дартом Вейдером".
Потому что Дарт Вейдер это мой чемодан.
вот такой:
Однако мемуара не будет. Вернее, наоборот, будет, просто не на старости лет, а прямщас. Короткий совсем мемуар с поучительно печальным концом.
В первом же путешествии Дарт Вейдер показал свой характер. Как только транспортёр начал двигаться, из-за чорных пластиковых завес вылетела детская коляска и с грохотом приземлилась на пол, чудом никого не зашибив. За ней вылетела вторая детская коляска. Следом за ними аккуратно, с достоинством выехал мой Дарт Вейдер, чорный и блестящий. Как есть злодей.
После этого, надо думать, у Дарта сложилась определённая репутация. Я хочу сказать, в багажных отделениях аэропортов мира сразу всё поняли про него и решили не связываться. Коляски он больше не расшвыривал, это просто не было нужно. Мой Дарт Вейдер и так стабильно выезжал первым. Изредка вторым-третьим, но это, я думаю, только потому, что посылал порабощённых его волей чемоданов-адъютантов проверить, всё ли там, за чорной пластиковой занавеской, путём.
Для меня это было совершенно удивительно, потому что до появления Дарта Вейдера получение багажа, мягко говоря, не было областью проявления моей удачи. Мои чемоданы не то чтобы часто теряли, но стабильно выдавали в самом-самом конце, когда уже успеваешь трижды прикинуть, как будешь жить пол-отпуска без своей эксклюзивной коллекции трусов в горошек и прочих магических артефактов. Дарт Вейдер полностью изменил мою сиротскую жизнь.
Но не всё коту масленица. Что довольно досадно для того, кто в данном случае кот.
В эту поездку Дарт Вейдер провёл ночь в Венском аэропорту и перевоспитался. Не знаю, что там делают с чемоданами (и вряд ли хочу это знать, у меня сердце и нервы), но после этой ночи он появился на транспортёре - ну примерно двенадцатым. И вид имел какой-то лирический. Совсем не злодейский вид!
У меня была надежда, что за время отпуска Дарт Вейдер придёт в себя и перевоспитается обратно в злодея. В хорошем хозяйстве обязательно должен быть хотя бы один злодей (для баланса и регулярного крошения врагов).
Но на обратной дороге случилось нечто совсем уж страшное. Какая-то невообразимая джедайская жуть. Подробностей я до сих пор не знаю (и правильно делаю, что не знаю, не всё способен вместить трепетный человеческий ум).
Однако в результате невообразимой джедайской жути произошло следующее.
Первым на транспортёре появился серебряный чемодан. Вторым на транспортёре появился точно такой же серебряный чемодан. И третьим на транспортёре появился серебряный чемодан. И четвёртым тоже серебряный чемодан! Следом за четырьмя совершенно одинаковыми серебряными чемоданами выехал мой Дарт Вейдер, безобразно сияя и даже как бы отчасти лучась. На... ээээ... в общем, на той штуке, которая у него вместо лица, было написано восторженное желание служить серебряным чемоданам верой и правдой. И надежда самому стать серебряным, когда пройдёт испытательный срок.
Увидев меня, Дарт Вейдер опомнился; ну, по крайней мере, в руки дался, не зарычал. И даже домой пойти согласился. Но продолжает распространять вокруг себя благостное излучение. Как бы не пришлось запирать его в подвал!
Что же касается адских джедайских серебряных чемоданов, их владельцами оказались лётчики. Пришли, такие красивые, в форме, взяли серебряные чемоданы и пошли к выходу, дружно, в четыре глотки насвистывая мелодию про шагающих утят. Светлая сторона силыне хрен собачий пугает меня!
Потому что Дарт Вейдер это мой чемодан.
вот такой:
Однако мемуара не будет. Вернее, наоборот, будет, просто не на старости лет, а прямщас. Короткий совсем мемуар с поучительно печальным концом.
В первом же путешествии Дарт Вейдер показал свой характер. Как только транспортёр начал двигаться, из-за чорных пластиковых завес вылетела детская коляска и с грохотом приземлилась на пол, чудом никого не зашибив. За ней вылетела вторая детская коляска. Следом за ними аккуратно, с достоинством выехал мой Дарт Вейдер, чорный и блестящий. Как есть злодей.
После этого, надо думать, у Дарта сложилась определённая репутация. Я хочу сказать, в багажных отделениях аэропортов мира сразу всё поняли про него и решили не связываться. Коляски он больше не расшвыривал, это просто не было нужно. Мой Дарт Вейдер и так стабильно выезжал первым. Изредка вторым-третьим, но это, я думаю, только потому, что посылал порабощённых его волей чемоданов-адъютантов проверить, всё ли там, за чорной пластиковой занавеской, путём.
Для меня это было совершенно удивительно, потому что до появления Дарта Вейдера получение багажа, мягко говоря, не было областью проявления моей удачи. Мои чемоданы не то чтобы часто теряли, но стабильно выдавали в самом-самом конце, когда уже успеваешь трижды прикинуть, как будешь жить пол-отпуска без своей эксклюзивной коллекции трусов в горошек и прочих магических артефактов. Дарт Вейдер полностью изменил мою сиротскую жизнь.
Но не всё коту масленица. Что довольно досадно для того, кто в данном случае кот.
В эту поездку Дарт Вейдер провёл ночь в Венском аэропорту и перевоспитался. Не знаю, что там делают с чемоданами (и вряд ли хочу это знать, у меня сердце и нервы), но после этой ночи он появился на транспортёре - ну примерно двенадцатым. И вид имел какой-то лирический. Совсем не злодейский вид!
У меня была надежда, что за время отпуска Дарт Вейдер придёт в себя и перевоспитается обратно в злодея. В хорошем хозяйстве обязательно должен быть хотя бы один злодей (для баланса и регулярного крошения врагов).
Но на обратной дороге случилось нечто совсем уж страшное. Какая-то невообразимая джедайская жуть. Подробностей я до сих пор не знаю (и правильно делаю, что не знаю, не всё способен вместить трепетный человеческий ум).
Однако в результате невообразимой джедайской жути произошло следующее.
Первым на транспортёре появился серебряный чемодан. Вторым на транспортёре появился точно такой же серебряный чемодан. И третьим на транспортёре появился серебряный чемодан. И четвёртым тоже серебряный чемодан! Следом за четырьмя совершенно одинаковыми серебряными чемоданами выехал мой Дарт Вейдер, безобразно сияя и даже как бы отчасти лучась. На... ээээ... в общем, на той штуке, которая у него вместо лица, было написано восторженное желание служить серебряным чемоданам верой и правдой. И надежда самому стать серебряным, когда пройдёт испытательный срок.
Увидев меня, Дарт Вейдер опомнился; ну, по крайней мере, в руки дался, не зарычал. И даже домой пойти согласился. Но продолжает распространять вокруг себя благостное излучение. Как бы не пришлось запирать его в подвал!
Что же касается адских джедайских серебряных чемоданов, их владельцами оказались лётчики. Пришли, такие красивые, в форме, взяли серебряные чемоданы и пошли к выходу, дружно, в четыре глотки насвистывая мелодию про шагающих утят. Светлая сторона силы
Ни дня без котика
Это мы чо, до сих пор без Ван Гога сидим? Серьёзно?!
January 27, 2019
Ни дня без котика
Немецко-шведская (всё сложно) художница Лотта Ласерштейн (Lotte Laserstein), это её автопортрет с котом:
January 26, 2019
Ни дня без котика
Бёрдслей (Aubrey Beardsley) же!
