Max Frei's Blog, page 110
January 14, 2019
Ни дня без котика
“My Wife’s Lovers” называется эта картина, созданная в конце 19-го века австрийским художником Карлом Калером (Carl Kahler )
January 13, 2019
Ни дня без котика
Фрэнсис Бэкон (Francis Bacon). Пожалуй, это всё-таки кот:
January 12, 2019
ну предположим, что можно и так
В оттепель у меня всегда рвёт крышу, примерно как от тройного коктейля "белый медведь", шампанского с водкой, только можно не блевать поэтому сразу начну с середины, оставив при себе нарративную первую часть (про внезапно обрывающиеся в месте, откуда можно только взлететь, следы на чистом, выпавшем за ночь снегу, отражение в зеркале в подворотне, случайную встречу на улице, и ещё одну): можно, оставаясь вполне человеческим человеком, оборудованным всеми этими вот потрохами, пребывать в пространстве мифа, со своими законами, в первую очередь, причинно-следственных связей, но и законы материи в пространстве мифа тоже немного отличаются от привычных. Не фантазировать, а деятельно, физически в нём пребывать; вряд ли, конечно, двадцать четыре часа в сутки (организм тупо не выдержит), но на пару-тройку часов ежедневно туда входить (выходить).
Можно и даже легко (гораздо легче, чем обходиться без жизни в пространстве мифа), но на самом деле, почти невозможно, потому что всё решает расстановка приоритетов, всем всегда рулит она. И тут хрен обманешь, приоритеты такие приоритеты; то есть, себя обмануть конечно же можно, а Небесную Канцелярию - нельзя.
Я хочу сказать, что почти для всех (и это натурально разбивает мне сердце) расстановка приоритетов такова: сначала благополучие, то есть, еда и любовь (читай: выживание, безопасность, продолжение рода), а потом уже, в рамках культурного досуга благополучной особи, всё остальное, ну то есть, вся эта ваша насыщенная духовная жизнь в пространстве мифа, давайте, мы согласны, берём.
Ну и в итоге сосут... ээээ... моржовый экзистенциальный кризис восемнадцать плюс. (Мне можно ругаться, я не надменный обитатель высших небес, наблюдающий всёвотэтовот в театральный бинокль, а лицо пострадавшее: я среди вас живу.)
Я хочу сказать, что при такой расстановке приоритетов, не будет не только никакого пространства мифа, вожделенного благополучия тоже не будет, вернее, будет, но не у всех, а у наиболее приспособленных особей, остальным - что останется, как в дикой природе. Интересы вида такие интересы вида, кто их обслуживает тотаццкая сотона бедный заяц с неплохими шансами выжить и даже дожить до старости (в цивилизованном обществе), но практически без шансов на настоящую жизнь.
Когда я говорю о расстановке приоритетов, я имею в виду вот что.
Для того, чтобы быть мной (не "аж мной", а всего лишь; я - не бог весть что), надо на протяжении многих лет почти ежедневно обращать свой взор в пустоту (между своей головой и условным небом, между своим "сегодня" и непонятным сияющим "вечно", которое не наступит для тебя никогда, между собой и неким невнятным смыслом, которого для тебя нет) и говорить Богу, в которого даже не веришь - помилуйте, какой вообще может быть "бог" в таком культурном контексте? - "будь со мной, проявляйся через меня, или убей меня на хрен, нет моего согласия жить без Тебя". Не раз, не неделю подряд, а на протяжении многих лет, повторяю (впрочем, возможно, я просто тупица, и у других чуваков получается гораздо быстрей). И когда жизнь превращается в непрерывный бег по лезвию бритвы (не красивый, как в одноимённом кино, а такой, вперевалочку, со слезами, соплями и чуть ли не мокрыми от ужаса штанами, потому что на самом-то деле ты фантастическое трусло, как и положено человеку с артистическим воображением, выданным вместо артистических же талантов, чтобы не заскучать). И в ходе этого бега, постоянно оказываясь между молотом и наковальней, то есть, встречаясь с возможностью сдохнуть несколько чаще, чем полагается по статистике в мирное время, думать не: "ой, пожалуйста, я больше не буду выпендриваться, давайте оставим меня в живых на любых условиях и, если можно, дадим бутерброд", - а: "ёлки, обидно, Бог не хочет через меня проявляться, Ему такое фуфло не всралось, но какое же всё-таки счастье, это же Он меня сейчас убивает, и наверное это доказательство существования непостижимого высшего смысла - ну, если есть кому за наглость меня убивать?"
(Это не значит, что я "герой", я - нормальное человеческое трусло, просто с правильно расставленными приоритетами. Я до усрачки боюсь не только смерти, но и обычных для людей неприятностей, просто отсутствия высшего смысла я в сто раз больше боюсь, вот и всё.)
Ну и это... как бы так поделикатней сказать. В общем, когда тебя наконец берут на работу, начинается жизнь. К которой вполне могут прилагаться те бонусы, которые здесь у всех в приоритете - сытость и всё остальное. А могут не прилагаться, как пойдёт. То есть, как для работы, на которую нас взяли, лучше, так и будет, но, справедливости ради, следует признать, что сгущёнку (не только небесную, но и земную) чаще выписывают, чем нет. Потому что без регулярного прокорма работник будет отвлекаться на голодные обмороки и хрен чего наработает. Но - как бы ещё раз поделикатней выразиться? - затевать всё вышеописанное в надежде на этот паёк (в почти бессознательной надежде в первую очередь именно на паёк) - настолько гиблое дело, что я даже не буду снова ругаться насчёт моржового экзистенциального кризиса. Тут не ругаться, а плакать ("обнять и плакать", но я не хочу обнимать).
Всё это наверное не имело бы смысла рассказывать, если бы не моё знание (именно знание, а не вера, с верой у меня до сих пор очень ниочинь, я - скептического склада ума человек) - так вот, если бы не моё знание, что расставить (переставить в пользу интересов духа) свои персональные приоритеты очень трудно, но всё-таки можно. Уж настолько человек имеет над собой власть. Мне недавно показывали смешную читательскую рецензию на последнюю книжку, очень сердитую, не помню, где, поэтому точно процитировать не могу, но суть такая: "автор думает, что если бесконечно пиздеть о бессмертии, то оно к нему придёт". Так вот, чуваки, оно примерно так и работает. Только вместо "пиздеть" надо подставить "зацепиться вниманием". Наше внимание - великий магический магнит. На чём оно большую часть времени сосредоточено, то и начинает постепенно нас окружать.
А управлять вниманием всё-таки можно, если задаться целью и не филонить. Думать о расстановке внутренних приоритетов в пользу духа не пять минут раз в три недели, а несколько часов каждый день, цепляясь за всякий повод (а их до хренища, если через соответствующие фильтры смотреть на окружающий бытовой мир). И главное, не бояться успеха. Я имею в виду, возможного результата. Того непостижимого (с нашей сегодняшней точки зрения) существа, которым можно стать.
Можно и даже легко (гораздо легче, чем обходиться без жизни в пространстве мифа), но на самом деле, почти невозможно, потому что всё решает расстановка приоритетов, всем всегда рулит она. И тут хрен обманешь, приоритеты такие приоритеты; то есть, себя обмануть конечно же можно, а Небесную Канцелярию - нельзя.
Я хочу сказать, что почти для всех (и это натурально разбивает мне сердце) расстановка приоритетов такова: сначала благополучие, то есть, еда и любовь (читай: выживание, безопасность, продолжение рода), а потом уже, в рамках культурного досуга благополучной особи, всё остальное, ну то есть, вся эта ваша насыщенная духовная жизнь в пространстве мифа, давайте, мы согласны, берём.
Ну и в итоге сосут... ээээ... моржовый экзистенциальный кризис восемнадцать плюс. (Мне можно ругаться, я не надменный обитатель высших небес, наблюдающий всёвотэтовот в театральный бинокль, а лицо пострадавшее: я среди вас живу.)
Я хочу сказать, что при такой расстановке приоритетов, не будет не только никакого пространства мифа, вожделенного благополучия тоже не будет, вернее, будет, но не у всех, а у наиболее приспособленных особей, остальным - что останется, как в дикой природе. Интересы вида такие интересы вида, кто их обслуживает тот
Когда я говорю о расстановке приоритетов, я имею в виду вот что.
Для того, чтобы быть мной (не "аж мной", а всего лишь; я - не бог весть что), надо на протяжении многих лет почти ежедневно обращать свой взор в пустоту (между своей головой и условным небом, между своим "сегодня" и непонятным сияющим "вечно", которое не наступит для тебя никогда, между собой и неким невнятным смыслом, которого для тебя нет) и говорить Богу, в которого даже не веришь - помилуйте, какой вообще может быть "бог" в таком культурном контексте? - "будь со мной, проявляйся через меня, или убей меня на хрен, нет моего согласия жить без Тебя". Не раз, не неделю подряд, а на протяжении многих лет, повторяю (впрочем, возможно, я просто тупица, и у других чуваков получается гораздо быстрей). И когда жизнь превращается в непрерывный бег по лезвию бритвы (не красивый, как в одноимённом кино, а такой, вперевалочку, со слезами, соплями и чуть ли не мокрыми от ужаса штанами, потому что на самом-то деле ты фантастическое трусло, как и положено человеку с артистическим воображением, выданным вместо артистических же талантов, чтобы не заскучать). И в ходе этого бега, постоянно оказываясь между молотом и наковальней, то есть, встречаясь с возможностью сдохнуть несколько чаще, чем полагается по статистике в мирное время, думать не: "ой, пожалуйста, я больше не буду выпендриваться, давайте оставим меня в живых на любых условиях и, если можно, дадим бутерброд", - а: "ёлки, обидно, Бог не хочет через меня проявляться, Ему такое фуфло не всралось, но какое же всё-таки счастье, это же Он меня сейчас убивает, и наверное это доказательство существования непостижимого высшего смысла - ну, если есть кому за наглость меня убивать?"
(Это не значит, что я "герой", я - нормальное человеческое трусло, просто с правильно расставленными приоритетами. Я до усрачки боюсь не только смерти, но и обычных для людей неприятностей, просто отсутствия высшего смысла я в сто раз больше боюсь, вот и всё.)
Ну и это... как бы так поделикатней сказать. В общем, когда тебя наконец берут на работу, начинается жизнь. К которой вполне могут прилагаться те бонусы, которые здесь у всех в приоритете - сытость и всё остальное. А могут не прилагаться, как пойдёт. То есть, как для работы, на которую нас взяли, лучше, так и будет, но, справедливости ради, следует признать, что сгущёнку (не только небесную, но и земную) чаще выписывают, чем нет. Потому что без регулярного прокорма работник будет отвлекаться на голодные обмороки и хрен чего наработает. Но - как бы ещё раз поделикатней выразиться? - затевать всё вышеописанное в надежде на этот паёк (в почти бессознательной надежде в первую очередь именно на паёк) - настолько гиблое дело, что я даже не буду снова ругаться насчёт моржового экзистенциального кризиса. Тут не ругаться, а плакать ("обнять и плакать", но я не хочу обнимать).
Всё это наверное не имело бы смысла рассказывать, если бы не моё знание (именно знание, а не вера, с верой у меня до сих пор очень ниочинь, я - скептического склада ума человек) - так вот, если бы не моё знание, что расставить (переставить в пользу интересов духа) свои персональные приоритеты очень трудно, но всё-таки можно. Уж настолько человек имеет над собой власть. Мне недавно показывали смешную читательскую рецензию на последнюю книжку, очень сердитую, не помню, где, поэтому точно процитировать не могу, но суть такая: "автор думает, что если бесконечно пиздеть о бессмертии, то оно к нему придёт". Так вот, чуваки, оно примерно так и работает. Только вместо "пиздеть" надо подставить "зацепиться вниманием". Наше внимание - великий магический магнит. На чём оно большую часть времени сосредоточено, то и начинает постепенно нас окружать.
А управлять вниманием всё-таки можно, если задаться целью и не филонить. Думать о расстановке внутренних приоритетов в пользу духа не пять минут раз в три недели, а несколько часов каждый день, цепляясь за всякий повод (а их до хренища, если через соответствующие фильтры смотреть на окружающий бытовой мир). И главное, не бояться успеха. Я имею в виду, возможного результата. Того непостижимого (с нашей сегодняшней точки зрения) существа, которым можно стать.
Ни дня без котика
Франтишка Темерсон (Franciszka Themerson) – польская художница-авангардист. Она много работала в качестве иллюстратора детских книг, и котики у неё нашлись именно среди книжных иллюстраций.
Но вообще очень советую гуглить и удивляться, Франтишка крута. Местами вообще с ранним (очень ранним) Бойсом можно сравнить.
Но вообще очень советую гуглить и удивляться, Франтишка крута. Местами вообще с ранним (очень ранним) Бойсом можно сравнить.
January 11, 2019
Ни дня без котика
Предлагаю считать льва котиком, а то я чего-нибудь похуже найду, объявлю это, например, сфинксом, а значит, практически котиком, придётся вам вот такое терпеть:
Просто мне обязательно надо показать тут современного российского художника Евгения Антуфьева. Антуфьев – трындец и наследник тувинских шаманов, а о нём пока не то чтобы вот прям все знают. Лично мне о нём магистр всех мыслимых искусств Рената рассказала, а то пришлось бы и дальше прозябать во тьме невежества. Гуглите теперь Антуфьева, не будьте, как я.
January 10, 2019
Ни дня без котика
Милт Кобаяши (Milt Kobayashi). Кто такой, не знаю (на самом деле, уже знаю: современный американский художник). Жизнь полна тайн и загадок: близнец котёнка Котовской как минимум, дважды позировал ему.
January 9, 2019
Похуюмо роз
Мы меня теряем; "мы" в данном случае означает стая гоминид голозадых сообщество уважаемых хомосапиенсов. Представителей делегации джиннов и саламндр просят пройти к кассе и оплатить приобретение. Понимаю, что не о таком пополнении вы мечтали, но уважаемые, кому сейчас легко.
В городе минус двенадцать (было вечером, сейчас - точно не знаю); выпустить себя из дома в половине шестого вечера мне удалось только под честное слово, что до угла и сразу обратно. Я всегда выполняю такие договорённости, потому что благоразумно не уточняю, до какого именно угла. Угол может быть какой пожелаю, в этом секрет.
Выйти из дома в половине шестого вечера; три часа спустя обнаружить себя хрен знает где, но у витрины с мороженым, а в своём сердце младенческое желание это мороженое купить - даже для меня довольно сильное впечатление. Мороженое не было куплено, что свидетельствует о хотя бы частичной сохранности мозга, так что в этом смысле мы пока не теряем меня. Но всё-таки отчасти теряем, потому что когда три с лишним часа ходишь по городу в минус двенадцать и снимаешь перчатки (когда мне жарко, я всегда первым делом снимаю перчатки, а летом стараюсь по возможности взять в руки лёд, или хотя бы подставить их под холодную воду, терморегуляция у меня происходит так) - так вот, когда снимаешь перчатки и начинаешь расстёгивать куртку в минус двенадцать, ощущаешь себя не очень-то органическим существом. Это приятно, но с непривычки стрёмно; мне всё с непривычки стрёмно, я немножко трусло.
Когда три часа ходишь по городу в одиночестве, с музыкой в ушах и текстами в голове (тексты из меня вырабатываются ногами, сидя удобно на жопе, можно только ранее выработанное по памяти записать), нараспашку открытыми внутренними воротами (нет, по переписке не научу), время от времени покупаешь кофе, сидишь с ним на улице (многие наши кофейни, к счастью, оставили летние веранды, храбрые чорные стулья и столы вызывающе торчат изсугробов вечерней январской тьмы, как беззлобный, но бодрый фак климатическим обстоятельствам и вообще всему), а тебе всё жарче и жарче, так что правда впору купить мороженое, начинаешь понимать, что то что мы принимали за оргазм оказалось астмой считали внутренним огнём - это были просто фантазии. Потому что настоящий, если уж возгорается, то ещё и физически греет. Огонь есть огонь.
Когда, поскользнувшись на куске гололёда, для виду присыпанном снегом, теряешь равновесие и понимаешь, что, йолки, придётся падать, не выкручусь на этот раз, можно не просто (как часто бывает) смутно чувствовать чьи-то руки, придерживающие за плечи во время прогулок (чтобы, видимо, ветром заиньку не унесло), но и явственно ощутить, как эти невидимые руки, типичная игра романтично настроенного воображения, приподнимают тебя, переставляют, как шахматную фигуру, на соседнюю клетку, где гололёда нет, ещё и выравнивают, чтобы не пришлось садиться на жопу. Со стороны наверное выглядит, как неуклюжий прыжок, а может вообще никак не выглядит, просто идёт человек и не падает, ну так и не должен, не падать - обычное дело, ходят же как-то все.
Когда сидишь (на летней веранде кафе в январе, в минус двенадцать, а где мне ещё сидеть) и смотришь, расслабив глаза, на всё сразу, и ни на что конкретно, можно увидеть, как реальность окутывает золотистый туман, полный тепла и покоя; нет, не так, никто ничего не окутывает, просто этот тёплый золотистый туман и есть так называемая "реальность", весь мир - туман, я - туман, и вы - тоже туман, даже если вам с непривычки стрёмно, это я пойму как никто.
Всё это, конечно, не про погоду, но пусть считается, что про погоду. А то вообще непонятно (даже мне непонятно), о чём это я.
В городе минус двенадцать (было вечером, сейчас - точно не знаю); выпустить себя из дома в половине шестого вечера мне удалось только под честное слово, что до угла и сразу обратно. Я всегда выполняю такие договорённости, потому что благоразумно не уточняю, до какого именно угла. Угол может быть какой пожелаю, в этом секрет.
Выйти из дома в половине шестого вечера; три часа спустя обнаружить себя хрен знает где, но у витрины с мороженым, а в своём сердце младенческое желание это мороженое купить - даже для меня довольно сильное впечатление. Мороженое не было куплено, что свидетельствует о хотя бы частичной сохранности мозга, так что в этом смысле мы пока не теряем меня. Но всё-таки отчасти теряем, потому что когда три с лишним часа ходишь по городу в минус двенадцать и снимаешь перчатки (когда мне жарко, я всегда первым делом снимаю перчатки, а летом стараюсь по возможности взять в руки лёд, или хотя бы подставить их под холодную воду, терморегуляция у меня происходит так) - так вот, когда снимаешь перчатки и начинаешь расстёгивать куртку в минус двенадцать, ощущаешь себя не очень-то органическим существом. Это приятно, но с непривычки стрёмно; мне всё с непривычки стрёмно, я немножко трусло.
Когда три часа ходишь по городу в одиночестве, с музыкой в ушах и текстами в голове (тексты из меня вырабатываются ногами, сидя удобно на жопе, можно только ранее выработанное по памяти записать), нараспашку открытыми внутренними воротами (нет, по переписке не научу), время от времени покупаешь кофе, сидишь с ним на улице (многие наши кофейни, к счастью, оставили летние веранды, храбрые чорные стулья и столы вызывающе торчат из
Когда, поскользнувшись на куске гололёда, для виду присыпанном снегом, теряешь равновесие и понимаешь, что, йолки, придётся падать, не выкручусь на этот раз, можно не просто (как часто бывает) смутно чувствовать чьи-то руки, придерживающие за плечи во время прогулок (чтобы, видимо, ветром заиньку не унесло), но и явственно ощутить, как эти невидимые руки, типичная игра романтично настроенного воображения, приподнимают тебя, переставляют, как шахматную фигуру, на соседнюю клетку, где гололёда нет, ещё и выравнивают, чтобы не пришлось садиться на жопу. Со стороны наверное выглядит, как неуклюжий прыжок, а может вообще никак не выглядит, просто идёт человек и не падает, ну так и не должен, не падать - обычное дело, ходят же как-то все.
Когда сидишь (на летней веранде кафе в январе, в минус двенадцать, а где мне ещё сидеть) и смотришь, расслабив глаза, на всё сразу, и ни на что конкретно, можно увидеть, как реальность окутывает золотистый туман, полный тепла и покоя; нет, не так, никто ничего не окутывает, просто этот тёплый золотистый туман и есть так называемая "реальность", весь мир - туман, я - туман, и вы - тоже туман, даже если вам с непривычки стрёмно, это я пойму как никто.
Всё это, конечно, не про погоду, но пусть считается, что про погоду. А то вообще непонятно (даже мне непонятно), о чём это я.
Ни дня без котика
Катя Медведева, одна из самых известных современных художников-примитивистов. Очень хорошая, и котов у неё дофига:
(Это капля в море, гуглите. Ну или не гуглите, а сразу идите на её авторский сайт.)
(Это капля в море, гуглите. Ну или не гуглите, а сразу идите на её авторский сайт.)
January 8, 2019
Ни дня без котика
Айлин Майо (Eileen Mayo) – новозеландская художница.
January 7, 2019
Ни дня без котика
Александр Франсуа Депорт (Alexandre-François Desportes) работал при дворе Людовика XIV художником по королевским охотам, в связи с чем регулярно портретировал собак. Но и котики в его жизни случались:
