Monkeyluv Quotes

“Разум существует не просто в мозге, он существует в теле

Гены не обуславливают поведение. Иногда они на него влияют

Берегитесь упрощённых объяснений.

суть в том, что гормоны и нейротрансмиттеры крайне редко вызывают какое-то поведение. Обычно они вызывают склонность реагировать на окружающую среду определенным образом.

Во-первых, по последним прикидкам, в клетках млекопитающих более 95 % ДНК ничего не кодирует. Девяносто пять процентов. Конечно, многое из этого – мусорная, упаковочная ДНК, но средний ген поставляется в комплекте с толстенной инструкцией по эксплуатации, и нередко оперирует ими окружающая среда. При таком процентном соотношении о генах и поведении придется думать только в контексте влияющей на них среды.

А вот второй факт. Когда дело касается генов, эволюции и поведения, важно учитывать генетическое разнообразие индивидов. Я имею в виду, что последовательность ДНК, кодирующая каждый конкретный ген, часто различается у двух произвольно взятых людей и белки – продукты данного гена – работают у этих людей с разной эффективностью.

«Мусорная ДНК», длинные, повторяющиеся цепочки бессмысленной тарабарщины. Но некоторые ее участки делают кое-что интересное. Они исполняют роль инструкции, когда и как активировать гены.

иногда достаточно о чем-нибудь подумать, чтобы повлиять практически на каждую клетку своего тела.

На сегодняшний день множество данных показывает, что подобные переменные влияют на развитие мозга: например, недавние исследования Майкла Мини с коллегами из Университета Макгилла выявили механизмы, посредством которых различные стили материнства у грызунов (некоторые крысы и правда более заботливые и внимательные мамы) избирательно активируют определенные гены в мозге детенышей – на всю их жизнь.

Один педиатр в Чикагской детской мемориальной больнице велел своим сотрудникам брать младенцев на руки и «развлекать» их по несколько раз в день. Спустя годы его все еще считали слабохарактерным чудаком, настолько он опередил свое время. Обычно даже родителям дозволялось посещать ребенка лишь несколько часов в неделю.

Благодаря эмиграции Америка превратилась в одну большую Альтернативную Вселенную.

На вновь заселенном Американском западе достаточно богатый хозяин ранчо мог позволить себе держать часть пастбищ невспаханными и старался оставлять эту землю на виду, поближе к дому, чтобы гости могли подивиться: так появились газоны (Веблен, к сожалению, не дожил до того, чтобы включить в свою картину пластиковых фламинго на газонах).

По крайней мере для одной модной новинки окно восприимчивости, по сути, закрывалось к двадцати трем годам; для популярной музыки оно закрывалось к тридцати пяти; для необычной еды — к тридцати девяти.

Остерегаясь всего нового, сужая угол зрения и предпочитая однообразие, мы обедняем себя. Поразительно, но открытие, что к сорока годам вас уже окунули в бронзу и поставили на каминную полку, что уже существуют общественные институты вроде «старых добрых» радиостанций, доказывает: вы уже не там, где культура.

Монотеизм – изобретение пустыни

В основе этих «или-или» лежит ключевой факт: нас формирует общество, в котором мы живем, и, если бы вы выросли где-то еще, вы бы стали другим человеком. Родной язык накладывает отпечаток на систему мышления (догадка, которая чуть ли не сто лет витает в антропологии и лингвистике). Как показали недавние исследования, экономическая структура общества влияет на вашу склонность сотрудничать или жульничать в ситуациях формальной теории игр. Структура брака в вашей культуре помогает определить, о чем может думать мужчина во время свадебной церемонии: «Вот человек, с которым мы будем делить любовь всю оставшуюся жизнь, в чьих руках я когда-нибудь умру» или «Четырнадцать коров за третью жену? Черт, похоже, меня надули». А богословские традиции, мифы и городские легенды вашей цивилизации формируют ваше мнение по основополагающим вопросам, например: грешна ли жизнь по своей природе или прекрасна.”
― Роберт Сапольски, Monkeyluv: And Other Essays on Our Lives as Animals

“And so the scientists happily argue and experiment away, squandering tax dollars that could otherwise go for Halliburton contracts.”
― Robert M. Sapolsky, Monkeyluv: And Other Essays on Our Lives as Animals

“В конце концов, мозг – «вместилище души», «пирог, начиненный сознанием», орган нашей «самости». Из этой массы ткани, отдаленно напоминающей маринованный тофу, и возникает личность.

Посмотрите на людей как на приматов (они и есть приматы) – и все становится на свои места. Откройте два новых вида обезьян, которых никто раньше не видел. Мы ничего не будем знать о них, кроме того, что одни живут на деревьях в амазонских лесах, а другие бродят в безводных кустарниках Намибии, и любой настоящий приматолог сможет довольно точно предсказать различия в половой жизни и биологии размножения этих двух видов, кто более агрессивен и защищает территорию и т. п. В этом плане экология влияет на нас точно так же, как на любой другой биологический вид. Но нас отличают две вещи.

Во-первых, у нас больше исключений из правил и они ярче, чем у других приматов. В конце концов, тот же самый старый гнусный иудео-христианский/мусульманский мир, по поводу которого я нудил, породил квакеров и суфиев.

Люди готовы умереть за групповые различия. Так что они безусловно захотят слушать плохую музыку из солидарности со своей группой.

Некая Дженна Элфман (оказавшаяся успешной телезвездой) также считает окружающую среду определяющим фактором: она говорит, что своей красотой обязана тому, что выпивает по три литра воды в день, питается по книге, которая прописывает диету согласно группе крови, и фанатично увлажняет кожу кремом стоимостью $1000 за полкило. Тем не менее даже новичок в исследованиях анатомии и биологии развития человека сможет легко заметить, что никакие дозы этого крема не помогут войти в список People Уолтеру Маттау или, скажем, мне.

Меня, американского педагога, которому по сердцу эволюция, поистине устрашают правые христиане, которые много где в этой стране указывают, какие факты и истины могут звучать в школах. Единственный способ мыслить, действовать, быть. Крестовые походы и джихады, фетва и инквизиция, вечные муки и геенна огненная.

Так для нескольких человек разрешилась давняя загадка. Когда-то мы были детьми, которые настолько верили в собственное бессмертие, что ездили автостопом с незнакомцами. Теперь мы щеголяем своей нерациональностью, не соблюдая диету с низким содержанием жиров.

Племя X требует от музея вернуть кости их предков для погребения. Ученые нередко парируют: «Но по вашим традициям покойников даже не хоронят». Однако дело не в этом – эмоциональный посыл, стоящий за аргументами индейцев, вероятно, такой: «Неважно, что мы делаем со своими мертвыми: но если вы, белые парни, считаете необходимым хоронить своих покойников, а наших выставляете под стеклом, – здесь что-то явно не так».

Два старых друга, швед и финн, встречаются и идут в кабак. Садятся со своими бутылками водки и пьют в полном молчании. Час за часом эти двое продолжают пить, не говоря ни слова. В конце концов, шесть часов спустя, швед, опьяненный жизнью, любовью и дружбой, поднимает стакан и говорит другу: «Твое здоровье». Финн отвечает: «Слушай, ты трепаться пришел или пить?»”
― Роберт Сапольски, Monkeyluv: And Other Essays on Our Lives as Animals

“Justo cuando pensábamos que la pelea había terminado, va y me saca el refrito sin sentido de algo que pasó hace años".

¿Y qué podemos hacer ante todo esto? ¿Cómo comercializar la 'Guía William James' de autoayuda en las relaciones personales? De una forma obvia. Intentando contrarrestar esa locomotora con mente propia en que se convierte el sistema nervioso autónomo. ¿Cómo hacerlo? (...) Antes de contestarlo, tiene que respirar profundamente o parar y contar hasta diez. Oblíguese a discutir estando sentados (esto ralentizará el flujo de adrenalina). También puede utilizar la cognición como munición: hable sobre este tema de la activación autónoma con su pareja de forma que ambos atajen el fenómeno: "Oye, ¿crees que estamos teniendo uno de esos momentos a lo William James?".
Las relaciones ya pueden ser lo bastante problemáticas para que encima nuestras glándulas se dediquen a inventarnos complicaciones existentes.”
― Robert M. Sapolsky, Monkeyluv: And Other Essays on Our Lives as Animals

“Lo cierto es que al volverse nuestra mente más estrecha de miras, menos permeable a la novedad, y al glorificar la repetición, nos estamos empobreciendo. Qué impactante descubrir que al llegar a los 40 ya te han bañado en bronce y colocado en la repisa de la chimenea, que ya existen instituciones sociales como las emisoras de radio de melodías ya pasadas de moda, cuya mera existencia te confirma que ya no estás donde está la cultura. Si ahí fuera hay un mundo rico, vibrante, nuevo, no debería ser solo para que los veinteañeros lo exploren únicamente por el placer de explorarlo.

Sea lo que sea lo que nos hace rechazar lo novedoso, creo que tal vez valga la pena luchar un poco, aunque signifique renunciar a Bob Marley de vez en cuando. Pero existe una consecuencia en última instancia más importante de esta cerrazón. Cuando veo a alguno de mis mejores estudiantes excitarse por una causa, cuando los veo dispuestos a irse a la otra punta del planeta para asistir a leprosos en el Congo, o irse a la otra punta de la ciudad para enseñar a leer a algún chaval de barrio, recuerdo: hubo un tiempo en que era mucho más fácil ser así. Tener una mente abierta es un requisito para tener un corazón abierto.”
― Robert M. Sapolsky, Monkeyluv: And Other Essays on Our Lives as Animals

“Cuando Igor Stravinsky yacía en su lecho de muerte, golpeaba repetidamente su anillo contra el metal de la barandilla de su cama de hospital y, cada vez que lo hacía, alarmaba a su mujer con el sonido. Al final, un poco molesta, le preguntó por qué lo hacía si sabía que ella seguía allí. "Pero quiero estar seguro de que yo todavía sigo aquí", contestó. Es posible que la repetición y el consuelo de atravesar terreno sólido y conocido sea nuestra forma de golpear la barandilla.”
― Robert M. Sapolsky, Monkeyluv: And Other Essays on Our Lives as Animals

“Quizás estaba haciendo la pregunta equivocada: no debería ser por qué tendemos a desdeñar lo nuevo a medida que nos hacemos viejos, sino por qué, a medida que envejecemos, ansiamos lo familiar.

Hay una etapa de la vida en la que los niños se vuelven locos por la repetición, les da placer darse cuenta de que empiezan a controlar las reglas. Quizás el placer en el extremo opuesto de la vida sea darse cuenta de que las reglas siguen estando ahí, al igual que nosotros.”
― Robert M. Sapolsky, Monkeyluv: And Other Essays on Our Lives as Animals

“Los humanos suelen sobrevalorar cualquier grupo del que formen parte y demonizar al grupo de fuera. Los grupos excluyentes suelen estar definidos por la edad, así que cuando tienes 15 años un deseo clave que tanto tú como tus compañeros tenéis es que quede lo bastante claro que no os parecéis en nada a cualquier grupo de edad anterior a vosotros. (...) Un cuarto de siglo después la misma sensación de identificarte con tu generación hace que te aferres a ella como puedas. "¿Por qué voy a escuchar esta nueva basua? Nuestra música era lo suficientemente buena cuando estábamos venciendo a Hitler, nos gustaba Ike o teníamos relaciones sexuales en Woodstock." Las personas llegan a estar dispuestas a morir a causa de distinciones grupales, por lo que no hay duda de que estarán dispuestas a escuchar mala música por la misma causa.”
― Robert M. Sapolsky, Monkeyluv: And Other Essays on Our Lives as Animals

“El patrón de la apertura a la experiencia ya había sido estudiado. (...) Una característica era la juventud asociada al proceso creativo. Algunas profesiones se construyen exclusivamente sobre los avances creativos de niños prodigio (como por ejemplo, las matemáticas). Otras son menos extremas del mismo patrón: el número de melodías anuales de un compositor, los poemas de un poeta, los descubrimientos nuevos de un científico marcan un declive general pasado cierto pico de relativa juventud.

Las grandes mentes creativas no sólo suelen generar cada vez menos descubrimientos a medida que pasa el tiempo, sino que están menos abiertas a aceptar los inventos de otros. (...) Como señaló el físico Max Planck, generaciones enteras de científicos sólidamente establecidos nunca aceptan las teorías nuevas, se mueren antes. (...) La estrechez mental da como resultado a un revolucionario envejecido que rechaza precisamente lo que debería haber sido la extensión lógica de su propia revolución.

Tenemos el surgimiento de una pauta consistente: a medida que envejecemos, la mayoría de nosotros (los científicos de más edad fustigando a sus discípulos descarriados, la persona que pasa el día en el coche para ir a trabajar tratando de sintonizar en la radio una emisora que ponga una canción familiar) estamos menos abiertos a las novedades que otros.
(...)
Como la neurobiología no era gran de ayuda en el tema (no existe una región específica de apertura, y la neurogénesis se produce a lo largo de toda la vida, en mayor o menor cantidad), recurrí a la psicología. La producción creativa y la apertura a los nuevos inventos de otros está distorsionda por un factor: no se puede predecir el declive por la edad de la persona, sino por cuánto tiempo haya trabajado en una determinada disciplina. (...) No se trata de edad cronológica, sino de edad "disciplinaria": los eruditos que cambian de disciplina parecen rejuvenecer su apertura mental ante lo novedoso.”
― Robert M. Sapolsky, Monkeyluv: And Other Essays on Our Lives as Animals

“Quería probar si existen ciertas ventanas temporales de maduración netamente definidas durante las cuales formamos nuestros gustos culturales (...) en concreto, si existe una edad determinada a la que las ventanas de apertura se cierran por completo.

Mientras un CD con éxitos de Wagner tocados con ukelele atronaba junto a mi oficina, me preguntaba: ¿cuándo se forman nuestros gustos musicales y cuándo dejamos de estar abiertos a escuchar nuevas músicas? Empezamos a llamar a emisoras de radio especializadas en períodos musicales concretos: rock contemporáneo, música de los setenta tipo "Starway to Heaven", las emisoras de doo-wop de los cincuenta, etc. "¿Cuándo fue introducida por primera vez la música que ponéis en vuestro dial? ¿Cuál es la edad media de vuestros oyentes?"

Surgió un patrón claro: no hay muchas personas de 17 años que sintonicen a las Andrew Sisters, en las comunidades de jubilados no se escucha mucho a Rage Against The Machine y los mayores fans de sesenta minutos ininterrumpidos de James Taylor están empezando a llevar vaqueros holgados.
Descubrimos que la mayoría de la gente tenía 20 años o menos cuando decidió qué tipo de música escuchar el resto de su vida. (...) Si tienes más de 35 años cuando se introduce un nuevo tipo de música popular, existe más de un 95% de posibilidades de que nunca elijas escuchar esa música. La ventana se ha cerrado.”
― Robert M. Sapolsky, Monkeyluv: And Other Essays on Our Lives as Animals

“¿Cómo he llegado a esto? ¿Cuándo se volvió tan importante para mí el hecho de pisar terreno sólido y familiar? ¿Cómo he llegado a convertirme en uno de esos tipos que compran antologías tipo "lo mejor de" que anuncia en la televisión a altas horas de la noche?”
― Robert M. Sapolsky, Monkeyluv: And Other Essays on Our Lives as Animals

“El problema no era su trabajo, que me parecía magnífico, sino su gusto musical. (...) Del walkman salía a todo volumen una música horrenda de cualquiera de esos grupos que los veinteañeros suelen escuchar. Mientras que pudiera probarse científicamente que su música era inferior a lo que escuchábamos los de mi generación, todo estaba bien (...) Sonic Youth durante horas, y, de repente, el Beethoven tardío. Después, Grand Ole Opry, catos gregrorianos, Shostakovich, John Coltrane. (...) Estaba dedicándose a gastarse los primeros cheques de su vida en una exploración metódica de nuevos tipos de música, escuchándolos con atención, formándose distintas opiniones sobre ellos, odiando algunos y disfrutando de todo el proceso.

Era así en todos los demás aspectos de su vida. Tenía barba y pelo medio largo, y un día sin ningún miramiento, se lo afeitó todo y apareció calvo: "Pensé que sería interesante probar este aspecto algún tiempo, ver si la forma en la que la gente interactúa conmigo cambia". Era irritante lo abierto que estaba a todo y lo dispuesto a probar cualquier novedad; además, era deprimente porque me hacía darme cuenta de mi propia cerrazón mental.”
― Robert M. Sapolsky, Monkeyluv: And Other Essays on Our Lives as Animals