Trepanatsya

“— Мои затруднения не были следствием теоретической неподготовленности, напротив, они вытекали из того, что я слишком много знал о сексе, — рассказывал впоследствии Квидо. — О дефлорации я прочел абсолютно все: я знал рекомендуемые позы, оптимальный угол наклона, давление и температуру, уйму психологических и технических нюансов, я превосходно знал, чего следует избегать, и сумел бы, пожалуй, теряющей сознание девушке, только что ставшей женщиной, оказать первую помощь, однако я до сих пор еще не понял, как все это можно связать воедино. Еще и поныне мне не до конца ясно, как можно быть одновременно «уверенным в себе, нежным и естественным» и при этом смазывать презерватив вазелином.”
― Михал Вивег, Лучшие годы - псу под хвост. Летописцы отцовской любви

“Начался октябрь. Я спросил отца, что он будет делать, если ледяной северный ветер надует сюда снежные языки, — он мне ответил, что пропылесосит их. Иногда я спрашиваю себя, может ли он вообще быть маме или мне хоть чуточку опорой. Он либо читает про стекло, либо вырезает красивые трости. Обыкновенная дудочка, которую я уже не раз просил его сделать, скорее всего, ему не под силу. Послезавтра они впервые идут на работу, я — в детский сад.”
― Михал Вивег, Лучшие годы - псу под хвост. Летописцы отцовской любви

“У меня в комнате была лодка для гребли. Весла были обрезаны до уключин, у лодки не было дна, лодка была сконструирована для развития мышц. Меня сажали на подвижное сиденье и говорили: «Греби!» Я спрашивал: «Зачем?» Мне объясняли преимущества развитых мышц перед неразвитыми и спрашивали: «Хочешь быть атлетом?» Я отвечал: «Хочу быть сумасшедшим!»”
― Бора Чосич, My Family's Role in the World Revolution: and Other Prose

“Конечно, она была далека от мысли, что мальчик достаточно глубоко понимает стихи Корнеля, однако надеялась, что с их помощью сын станет немного другим, чем все эти дети, воспитанные на чешских сказочных персонажах — на Ферде-Муравье и Спаличке.
— В конце концов ей это действительно удалось, — спустя годы рассказывал Квидо. — Мы с моим психиатром так и не смогли ей этого простить.”
― Михал Вивег, Лучшие годы - псу под хвост. Летописцы отцовской любви