“Я не знаю, зачем упрекают меня,
Что в созданьях моих слишком много огня,
Что стремлюсь я навстречу живому лучу
И наветам унынья внимать не хочу.

Что блещу я царицей в нарядных стихах,
С диадемой на пышных моих волосах,
Что из рифм я себе ожерелье плету,
Что пою я любовь, что пою красоту.

Но бессмертья я смертью своей не куплю,
И для песен я звонкие песни люблю.
И безумью ничтожных мечтаний моих
Не изменит мой жгучий, мой женственный стих.


I do not know why they reproach me
for having too much fire in my poems,
for striving to meet the lively sunbeam
and refusing to heed the accusations of gloom.

For shining like a tsarina in my elegant verses,
with a diadem on my opulent hair,
for weaving myself a necklace of rhymes,
for singing of love, for singing of beauty.

I will not buy immortality with my death.
And as for songs, I love melodious ones.
And the insanity of my petty dreams
will be voiced in my passionate, feminine verse.

1898”