“Ещё могут быть суждения, в отношении которых нет никаких свидетельств, например: "существует космос, не имеющий с нашим никаких пространственно-временных отношений". Такой космос может быть игрой воображения писателя-фантаста, но по самой природе подобной гипотезы не могут существовать никакие индуктивные аргументы за или против неё. Когда мы чувствуем, что должен существовать или не существовать такой космос, мы, как мне кажется, воображаем Божество, созерцающее все сотворённые им миры, и таким путём тайком восстанавливаем связь с нашим собственным миром, которую на словах отвергли. Если мы решительно отбросим эту концепцию и фантастическое преувеличение наших средств восприятия, то можно будет предположить, что наши гипотезы лишены смысла. В таком случае они окажутся ни истинными, ни ложными, но тогда и не суждениями, и, следовательно, не смогут служить демонстрацией того, что существуют суждения, которые не подчиняются закону исключённого третьего.
Мы вынуждены столкнуться с вопросом: при каких обстоятельствах, если они имеют место, предположение, которое является синтаксически правильным, лишено значения? Мы только что предположили, что следующее предложение, возможно, лишено значения: "нечто не имеет пространственно-временного отношения к нашему текущему восприятию", поскольку к этому приводит отказ от воображаемого космоса. Из сказанного, видимо, должно следовать, что предложение, противоречащее приведённому выше, а именно: "Всё имеет какое-нибудь пространственно-временное отношение к нашему текущему восприятию", также лишено значения; но подобный вывод кажется куда менее правдоподобным. Если это суждение должно быть лишённым значения, что из-за слова "всё". Можно сказать, что слово "всё" обязывает к тому, чтобы Вселенная полностью была выставлена для проверки, в то время как на самом деле без конца возникают всё новые восприятия, и полное их количество оказывается иллюзорным, за исключением перечисленного множества объектов.”