СТОСЛОВ. ГОРСТЬ ЭССЕ

ГИТАРА
В 94-м году я с большущей премии купил гитару TAKAMINE.
Подключал ее к усилителю, она пела и рокотала на разные голоса.
А потом авария… Контрактура…
Гитара одиноко стояла в углу. Иногда кто-то из приходивших друзей брал ее, бренчал, но я ревновал, отбирал, заключал в темницу кофра.
Потом понял, что она томится, как невеста, не выданная замуж.
Решил продать.
Выяснилось, что в Саратове ни у кого из играющих нет таких денег. А у кого деньги, им не надо.
Но гитара не может, чтобы на ней не играли.
И я отдал – за полцены.
До сих пор она мне снится, моя недолюбленная красавица.
[image error]

КСТАТИ ОБ АВАРИИ
Гололед.
Перехожу улицу.
Откуда-то возникает машина и мчится на меня, неуправляемая. Я скольжу ногами и остаюсь на месте. При этом совершенно спокоен, размышляю, что подставить. Подставляю руку, она попадает в фару, меня отбрасывает.
…Операция, сшивание сухожилий, артерии, нервов.
Боль и горечь.
Но.
Я не изменил жизнь – и это оказалось правильно.
Перестал сочинять песни – и тоже вовремя.
Вдобавок, со мной в больнице случилось короткое счастье.
С тех пор знаю: все происходящее не столько расплата, сколько предупреждение. И я, как ни странно, благодарен этой аварии.
А за рулем машины был судья районного суда.

СТАРЫЕ ВЕЩИ
Когда я в метро достаю свой древний телефон Siemens, юные девушки смотрят с брезгливым сочувствием.
Еще у меня обшарпанные дешевенькие часы Tissot, букеровский подарок 99 года. Идут, кстати, как часы.
Старый (7 лет!) ноутбук Toshiba… Тяжеленный и с флоппи-дисководом. Я работаю на другом, но и этот еще цел, не выбрасывать же.
А надо.
Как и морально устаревший (16 лет!!!) музыкальный центр Uher с двумя деками для несуществующих кассет.
Надо выбросить: прогресс велит. Он велит любить только новое. Остальное, пусть и целое – на свалку!
Больше всего человечество производит, как известно, отходы.
… Пока мы не полюбим старые вещи, мы останемся папуасами.

СТАРЫЕ КНИГИ
Довольно часто я слышу и читаю: вот, дескать, старые книги у него (то есть у меня) были интересные, веселые, а потом повело в мрачность и непристойную социальность.
Ну, социальность всегда была.
И за старые книги спасибо.
Однако новые, мне иногда кажется, обижаются – как бы даже без моего участия.
«Раньше наши герои все больше балагурили, теперь все больше разговаривают! Раньше рассуждали, теперь размышляют!»
Это не самооправдание и не попытки разъяснить, что и как следует понимать. Это просто лирическая досада.
Видимо, грустное свойство человека получать то же самое, что он полюбил вчера, сказывается и в благородном деле чтения.
Переполюбить крайне трудно. Понимаю.