АУ. ШТУЧНЫЕ ОРИГИНАЛЫ II. Ы

Есть люди, с которыми встречаешься постоянно, хотя они не родственники, не соседи, не друзья и не знакомые. Сидя рядом, мы перебросились парой фраз и с тех пор при встрече узнавали друг друга, кивали и даже осведомлялись, как дела, причем оба начисто забыли имена друг друга. И встречи эти происходили с регулярностью почти странной, учитывая, что живем мы с ним в разных районах.
Раз от разу я все пристальнее вглядывался в него, и во мне крепло убеждение, что человек он уникальный.
Помнится, вскоре после этой самой свадьбы я встретил его зимой. Из-под шапки виднелся белый бинт.
- Что-то случилось? - спросил я.
- Сосулька на голову с крыши грохнулась, - сказал он рассеянно, думая о чем-то другом.
- Кошмар какой! И сильно?
- Да порядочно. Сотрясение - и кость, говорят, треснула.
- Так вам в больницу надо!
- Только что оттуда. Некогда мне лежать, мне синизан нужен.
- Что?
- Синизан. Подкормка для фагуппио! - посмотрел на меня Х. как на величайшего чудака в мире, не знающего элементарных вещей.
Меня мучает все непонятное, и я попросил объяснений.
Х. снисходительно объяснил. Он разводит рыб в аквариуме. В частности, красивых маленьких фагуппио. А для них нужна подкормка - синизан. А синизан должны вот сейчас, после обеда, привезти в магазин «Природа». А разбирают его за два часа, поэтому нужно успеть: синизан раз в месяц привозят.
- Сдохнут, что ли, ваши эти... фагуппио без этого вашего синизана?
- Еще чего! Синизан им для печени. А еще без синизана у них верхнее перышко хвоста желтеет, а оно по породе должно такое бледненькое быть.
- Да вы сам бледненький! Голова кружится?
- Голова? Да, немного. Ладно, побегу: в магазине перерыв кончается!
Ясно, подумал я. Человек одного увлечения. Маньяк своего хобби. Энтузиаст. (См. очерк «Энтузиаст»).
Но все оказалось не так просто.
Года через полтора опять встречаю его.
Интересуюсь: как этим самые? Фигуппио, кажется.
- Какие фигуппио?
- Ну, рыбки!
- Рыбки?
- Аквариумные! Вы же разводите их!
- А-а... Когда это было! - еле вспомнил Х. – Фагуппио вы имеете в виду? Нет, давно уже не развожу. Некогда.
- А голова как?
- Что голова?
- Ну, сосулькой же попало вам по голове! Все зажило?
- Зажило. Трепанацию, правда, делали, гематома, сказали, какая-то разрослась.
Х. была явно неинтересна тема разговора. Он нетерпеливо спросил, уклонившись от дальнейших вопросов:
- Вы на Сенном рынке не были случайно?
- Нет, а что?
- Почем там розы белые, интересно?
- Не знаю.
- Я в Крытом рынке был, там рубль штука. На Северном рубль двадцать. В Волжском вообще рубль двадцать пять. Хочу теперь на Заводской съездить, может, там хоть девяносто копеек!
- А вам много надо?
- Пять штук, - заулыбался Х. - Я ведь женился пять месяцев назад. И пообещал, что каждый месяц буду жене белые розы дарить. Сколько месяцев, столько роз. А они дорогие, собаки, хоть и лето на дворе!
На дворе было, действительно, лето. И мы встретились рядом с трамвайной остановкой, а поблизости был базарчик - и уйма старушек обреталась там, торгуя именно цветами, выращенными в собственных садах. Были там и белые розы и стоили они, это я точно знал, полтинник за штуку, при этом ничуть не хуже рыночных.
Я сказал об этом Х.
- Что вы! - ответил он. - Леночка узнает, что я у старух брал и на цветах, извините за выражение, жмотился, - обидится!
- Да откуда она узнает-то?
- Я сам скажу. То есть она спросит: где купил, она всегда интересуется. И я должен честно сказать.
- Но ведь вы все равно ищете, где дешевле, все равно жмотитесь!
- Почему? - обиделся Х. - Я экономлю, это и Леночка одобрит и похвалит. Жмотиться одно, а экономить - другое.
И он убежал, а я стоял, растерянный, не зная, что подумать об этом человеке, а заодно и его неведомой Леночке. Вместо умных мыслей колобродил в голове один только глупый вопрос: сколько роз ему придется покупать к серебряной, например, свадьбе. По моим подсчетам вышло: ровно 300 штук!
Но встретил я его гораздо раньше серебряной его свадьбы. Лет через пять или шесть. Выглядел он плохо.
- Извините, не болели ли?
- Хуже. В тюрьме сидел.
- За что? - поразился я. Ни тюрьма, ни какое-либо злодеяние никак не шли к его облику мягчайшего и деликатнейшего человека.
- Как вам сказать... В приговоре значилось: покушение на убийство.
- Убийство? Кого ж вы, извините, хотели?...
- Леночку.
- Леночку?! Жену? Которой вы розы раз в месяц?...
- Я не хотел. Просто она суп все время пересаливала. Я ей говорю: ты хочешь отравить мой организм. А она смеется: ничего твоему организму не сделается. Ну, я решил тоже. В суп ей насыпал крысиной отравы, как раз из санэпидстанции ходили по квартирам, раздавали, я и взял. Он суп съела и говорит: что-то мне нехорошо. А я ей: а мне, думаешь, хорошо после твоей соли? Я ведь ее просил, я ведь не со зла. Но если человек не понимает? - уставился на меня Х. невинными вопросительными глазами. – Я ведь и не хотел ей зла, я думал, крысиная отрава слабая, не ждля людей же. Я думал, до нее дойдет наконец.
Я не нашелся, что ответить.
Я понял, что никогда не пойму этого человека.
Это меня бесило, и я устыдился своего глупого бешенства и ушел от него.
Потом мы довольно долго не виделись и встретились вновь в один исторически знаменательный день, когда произошло то, что теперь называют «путчем». Вся страна сидела у телевизоров и радиоприемников, все ждали, чем кончится заваруха.
Я же вынужден был выйти, чтобы выгулять любимую собаку. Она ведь человеческих забот не знает, у нее свои потребности.
И вот иду с собакой, а навстречу Х. - с сумкой, из которой веник торчит.
- Вы в баню, что ли? - спросил я его.
- Да. Я в этот день всегда в баню на Садовой хожу. Там замечательная баня. Парная очень хорошая.
- А что вы думаете насчет происходящего?
- Какая разница, что я думаю, извините? Разве от этого что-то зависит?
- Убежден, извините! - рассердился я. - Потому что мысль - материальна! Я это жизнью понял! И от того, что мы думаем - всего лишь думаем! - многое зависит на свете!
- Согласен, - ответил Х. - Но я ведь знаю, чем все кончится, поэтому и не думаю.
- А чем кончится?
И Х. кратко и ясно изложил мне, что будет в ближайшие дни и месяцы. И все его прогнозы в точности подтвердились.
А я испытал облегчение.
Все ясно, думал я. Х. - провидец. Ванга, Лонго, Кашпировский - и вот он еще. Только неизвестен никому и денег из этого не делает. Но теперь ясно, откуда на лице у него такая безмятежность. Получая сосулькой по голове, он знает, что выздоровеет, отравляя жену, знает, что хоть и сядет в тюрьму, но выйдет. Вот и все.
Некоторые частности, правда, не сходились: ведь можно было, например, если ты провидец, избежать той же самой сосульки. Но он, наверное, не только провидец, но и фаталист. Чему быть, того не миновать. Сегодня убежишь от сосульки, она тебя завтра настигнет. Так лучше уж сегодня - и даже встать под нее!
Ирония помогает избавиться от недоумений ума.
Но загадочный Х. настиг меня! - и навсегда теперь мне суждено терзаться загадкой этого характера.
Прошлым летом я встретил его. Он шел странной походкой. Поздоровались. Остановились. Кое о чем поговорили.
И - расстались.
И мне бы выдержать, утерпеть, но я не смог.
Я окликнул Х. и спросил, что у него с ногой.
- С ногой? Все в порядке! - усмехнулся Х. - и, задрав штанину, показал протез. - До паха почти отрезали! - похвастался он.
- Как же это вас? - поморщился я.
- Да глупая история. Сын связался с нехорошими людьми.
- У вас есть сын?
- Да.
- От кого, извините?
- Странный вопрос. От жены.
- От какой?
- Все от той же. От Леночки.
- Да, конечно... И что сын?
- Сын-то? Да дурачок. Прихожу домой однажды, жена в слезах, на столе записка: «Уехал, не ищите». Я, само собой, искать. Выяснил, что он хотел нам помочь, хотел проявить самостоятельность и тайком мелкой коммерцией занялся. Залез в долги, а отдать не смог. Долг растет. Он в ужасе. Решил с собой покончить. Но не успел, я его в тот же вечер на чердаке нашел.
- Чутье привело?
- Пожалуй. Говорить с ним начал, а он в истерике: все равно меня убьют, я до двенадцати ночи долг отдать должен, меня в двенадцать в одном месте ждут! Я его успокоил, узнал, что за место, отвел домой и велел спокойно сидеть. А сам пошел туда.
- С бандитами встречаться?
- Какие они бандиты? Пацаны. Но главный у них - взрослый дядька. Приехали на трех машинах десять человек, дядька этот мне: ты кто? Я говорю: отец. Он говорит: мне все равно, гони долг с процентами. Я говорю: сейчас такой возможности не имею. Он вытаскивает пистолет. И тут такая стрельба началась!
- Какая стрельба? Откуда?
- Ну, я по пути зашел к одному человеку. Я же сам сидел, людей разных знаю. Он мне про этого дядьку все сказал: кто его враг, кто друг. Я позвонил его врагу, сказал, что есть возможность одним махом всю шайку конкурентов уничтожить. Короче, они друг друга почти все перестреляли.
- А почему вы не в милицию?
- А что милиция? Ну, съехались ребята поговорить, какой состав преступления? Ну, найдут оружие, потом все равно отпустят. Мне важно было их уничтожить.
- Зато с милицией безопасно, а тут вас зацепило.
- Нет, это потом. Тот, который враг был, мне говорит: чем за кровь платить будешь? Я говорю: я вам ничего не обещал. Он рассердился. Говорит: жена есть? Я говорю: есть. Он говорит: тогда мы вместо платы твою, - тут он обозвал Леночку, - по кругу пустим. Ну, я и не выдержал.
- В каком смысле?
- Он же Леночку оскорбил. Я ему пощечину дал. Ну, он стрелять начал. Два раза в грудь, два раза в ноги. Но мне повезло. Три пули навылет. Только одна чашечку коленную раздробила. Потом гангрена, отрезать пришлось. Но все равно, легко отделался.
- Да... - сказал я.
Совершенно фантастический человек стоял передо мной. Редко такое бывало: чтобы мне, как в книжках пишут, хотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, в реальности ли я нахожусь.
Нет, подумал я, это все неправда. Он все врет.
И для проверки спросил напоследок:
- А Леночке своей цветы все дарите? Каждый месяц?
- Конечно. Позавчера двести тридцать две штуки подарил.
- А деньги? Деньги на них вы откуда берете? - закричал я.
- А бандит, который в меня стрелял, дает. Он теперь каждый месяц мне дает, когда узнал, что я жене дарю.
- А раньше, раньше, раньше где брали?!
- Мало ли... Зарабатывал.
Врет, с облечением подумал я. Всё врет!
- Почему? - с удивлением спросил Х.
Я открыл в изумлении рот, но тут же захлопнул его, словно боясь, что это облегчит Х. доступ к моим мыслям...