АУ. Штучные оригиналы I. Ъ

Подобно тому, как есть буква Ъ, но нет звука, ею обозначаемого (по крайней мере, в современном русском языке), существуют среди людей оригиналы, которых не типизируешь, не назовешь каким-то общим словом. Это, можно сказать, нетипичные типы или штучные оригиналы. И, пользуясь тем, что в алфавите русском есть три буквы, с которых не начинается ни одно слово, я хочу рассказать хотя бы о трех таких оригиналах - о трех из великого множества.
И начну с того, кто заставил меня нарушить обещание, данное читателям и самому себе: не трогать женщин.
Зовут ее, допустим, Нина Котова. (Это единственное изменение в абсолютно реальной истории, на пересказ которой, кстати, я получил от героини разрешение.)
Она всегда была сгусток энергии. Работала в газете в одном из небольших городов Саратовской области. Основала музей какого-то именитого земляка. Организовала народный театр. Писала стихи и рассказы. Взяла себе в мужья лучшего мужчину, которого можно было найти в городе. Но все ей было мало, неукротимая энергия требовала еще какого-то выхода.
Однажды она купила на лотке и прочла книгу из тех, что называют криминально-эротическим чтивом. И воскликнула: «Да я сама таких сто напишу!»
И написала одну, для пробы. Там были море крови и море любви, но была там и ничем не прикрытая, голая правда жизни, которую Нина хорошо знала: журналистка все-таки.
С рукописью она поехала в Саратов и стала предлагать издательствам. Ей, как человеку неизвестному, незнакомому, сказали: пожалуйста, издадим, но за ваш счет. И назвали, какой этот счет.
Нина вернулась в свой город и за два дня собрала половину суммы у друзей и знакомых, а вторую половину получила у городских властей, убедив их, что стыдно им будет, если они не помогут подняться на ноги местному таланту, патриоты вы или нет?!
Книгу издали. В мягкой обложке, тощенькая, однако - книга!
Но надо же и продать.
Сколько-то купили те же городские власти – за казенные деньги, не для внутреннего чтения, а для подарков официальным гостям. Ну, и по безналичной оплате распределили книгу по городским библиотекам, учреждениям и предприятиям, школам и детским садам.
Сколько-то Нина сама разнесла по книжным магазинам и киоскам «Роспечати».
И стала даже получать некоторую прибыль.
Тогда она купила билет в Турцию: поездом, а потом теплоходом. Но не для отдыха.
А зачем?
В самом деле, зачем? Известно, в Турцию ездили наши «челноки» - туда с деньгами, оттуда с дешевым по цене и качеству товаром.
Нина Котова была, может, единственная, кто повез в Турцию товар - и какой! - книги.
Четыре чемодана книг повезла она, пятьсот штук.
Первый чемодан она распродала еще в поезде после того, как начальник поездной бригады объявил по радио, что в таком-то вагоне в таком-то купе едет известная писательница Нина Котова и продает свои книги с автографами.
Поезд следовал к морю через Крым, то есть через таможню. Таможенник однозначно посмотрел на чемоданы Нины. Она очаровательно улыбнулась, достала книгу, расписалась - и вручила ему.
Таможеннику было лестно: милая женщина, писательница, автограф дала! - и он сообщил своим товарищам. Скоро у купе Нины выстроилась очередь таможенников.
- Халява кончилась! - объявила им Нина. - Книги с автографом - но за деньги!
И таможенники достали свои (!) деньги (!) и отдали (!) их (!) Нине за счастье читать книгу с подписью автора. Так ушло еще полчемодана.
На теплоходе Нина увидела, что большинство пассажиров - толстые мужики с толстыми кошельками и толстыми золотыми цепями на грудях.
- Я ночь не спала, - рассказывала она мне. - Меня досада взяла: 200 богатых козлов едет, а у меня - книги. Кому ж покупать, как не им, даже если они не все буквы знают?!
Наутро она поднялась на капитанский мостик.
Капитан, свято помня, что женщина на мостике - плохая примета, хотел шугнуть ее, невзирая на миловидность. Но не успел.
- Привет, мореман! - сказала она ему. - Как тебя там?
- Владислав Сергеевич.
- Привет, Владик, а я Нина Котова, известная русская писательница, вот книга, полюбуйся. У тебя шампанское есть?
- Есть, - растерянно сказал капитан.
- Откупоривай - и выпьем! У меня день рождения сегодня!
И он достал шампанское и выпил с женщиной, которая беспрерывно хохотала, била его по плечу, сверкала жемчужными зубами и толкала его мягким плечиком. Он выпил, а во время ужина вышел к пассажирам с глупой улыбкой (какой никто из команды никогда не видел у него) и сказал:
- Господа! Нам повезло! На нашем борту находится писательница Нина Котова. У нее сегодня день рождения. Ура!
Под возгласы и крики Нина вышла на возвышение: маленькая, живенькая, беленькая, - и сказала:
- Разрешаю себя поздравить, но с условием: каждый у меня книжку купит. - И потрясла книжкой в воздухе. - Книжка - блеск, останетесь довольны! И всего два доллара!
И все - все! - 200 (двести) новейших бизнесменов, из которых и впрямь не все хорошо грамотой владели, купили по книге, за это получив возможность поздравить Нину, пожать ей руку, а некоторые даже норовили в щеку поцеловать. Нина смеялась. Помимо денег за книгу она получила в подарок: две золотые цепочки, сережки с топазами, браслет серебряный, но антикварный - а кроме этого восемь прямых и косвенных предложений относительно проведения грядущей ночи. Приняв подарки, от всех прямых и косвенных предложений она отказалась, но так мило, так обаятельно, что никто не обиделся, не убил ее на месте и даже не ударил (что, может, самое удивительное в этой истории).
И вот - Турция. А у Веры еще полтора чемодана.
Она притащила их на рынок, где было полным-полно русских челноков, скупщиков и перекупщиков.
- Небось, с ума тут сходите от бескультурья! - сказала она им. - Ни газет русских свежих, ничего! А вот - книга, не оторветесь! Три доллара всего!
И у нее брали книгу. И даже по две, и по три брали.
А последние пятьдесят она всучила какому-то торговцу из турок. На пальцах она объяснила ему, что любой русский гость за книгу тут же шесть долларов отвалит. Она же отдаст ему оптом - за четыре. Поторговавшись, сошлись на трех с половиной.
Отдыхая и попивая кофе, Нина обратила внимание на высокого красивого молодого человека, который обслуживал небольшую туристическую группу. Он поразил её тем, что, насколько сумела понять Нина, говорил на турецком, английском, русском и французском языках, легко переходя с одного на другой.
Нина подошла, взяла его за руку и отвела в сторонку: для разговора.
Выяснилось, что парень из Болгарии, только что окончил университет и подрабатывает здесь переводчиком и гидом, чтобы продолжить образование в одном из престижных заведений Англии.
- Ты мальчик с будущим, - сказала Нина. - Уж я-то вижу. Но тебе нужен жизненный опыт во всех сферах. Пошли со мной.
- У меня клиенты! - сказал болгарин.
- Подождут, - сказала Нина.
Три дня болгарин водил ее по турецким издательствам, где Нина предлагала для перевода и издания свою книгу. Два издательства вежливо отклонили, хозяин третьего, классический пожилой турок с масляными глазами, сказал, что издаст не одну, а пять книг Нины, если она сейчас уединится с ним в прохладный полумрак. Болгарин, переводя, вспыхнул, но Нина не дала ему вступиться.
- Скажи ему, - велела она, - что сейчас я позову с рынка моих мальчиков и они живьем закопают его в землю за попытку изнасилования российской гражданки и писательницы!
Турок, несмотря на то, что земли для закапывания на четырнадцатом этаже, где находился его офис, не хватило бы даже в кадках с цветами, страшно испугался, взял книгу Нины и тут же выплатил ей аванс.
- То-то же! - сказала Нина. - Но про пять книг не забудь, сам пообещал, я тебя за язык не тянула!
Турок кивал.
На четвертый день юный болгарин сказал, что просит у Нины руки и сердца, а если она откажется, он за себя не ручается.
- Вообще-то я замужем, - сказала Нина, - но дело не в этом. Мне тебя жалко, пропадешь ты со мной. Я женщина роковая, непостоянная, брошу тебя в России, и затопчут тебя, как куренка, больно ты нежный, мальчишечка ты мой.
И, поцеловав его в лоб, отплыла к родимым берегам: вся в золоте, с деньгами, одевшись в лучшее из того худшего, что турецкий базар мог предложить ее изысканному вкусу.
Прошло три года.
Она живет уже в Саратове и подумывает перебраться в Москву.
Она издала уже шесть книг своих и три книги сборников молодых авторов, которых нашла и окружила заботой. Она издает газету «Детектив от Нины». На издание очередной книги она обычно берет деньги у двух-трех десятков спонсоров, не гнушаясь даже мелочью, лично обходя их и говоря: «На культуру денег слабо дать?» Эти же спонсоры дают ей обязательство выкупить после выхода тиража определенное количество книг. Остальные расходятся по двадцати двум «контактерам», как их называет Нина, в двадцати двух городах России - с каждым из которых она встречалась и подружилась навек. Что-то она распространяет и своими руками, устраивая творческие встречи с читателями. Особенно любит, как она говорила мне, работать с военными училищами. «Милое дело, там их две тысячи, этих курсантов, и все по команде живут. Командир им только скажет: купить по книге! - и они строем идут! колоннами! аж земля дрожит! - и у каждого денежка наготове».
Но не нажива, отнюдь, интересна Нине. Ей интересен сам процесс, это вот коловращение, она вечно горит жаждой устроить, как она выражается, культурный скандал в рамках приличия, но в форме веселого безобразия. Да, я наглая, говорит она, но в целях литературы!
- Жаль, - сказала она мне недавно, - что ты мои книжки считаешь макулатурой. Я твои тоже считаю такими же, каждый имеет право на свое мнение, но мы ведь все равно одним делом занимаемся, должны друг друга поддерживать! Давай что-нибудь такое совместное учиним, давай, давай, сил нет, как я тебя люблю, паразит! - и все в ней дышит, искрится и изнемогает энергией, и мне становится стыдно за свою вялость, неумелость, непредприимчивость. Я говорю: «Ладно, как-нибудь надо бы...»
Вот и все пока о Нине Котовой.
Может показаться, что я изменил еще одному принципу: описывать в своей энциклопедии людей, каких больше уже не будет, типы уходящие, - показав вдруг образец человека, за которым, скорее всего, будущее. Но человек этот женщина, а женщина уходящим типом быть не может.