Начало хорошей дискуссии

Уже много лет мы с sanin ругаемся о том, как надо изживать исторические травмы (я, в частности, считаю Германию примером того, как не надо или, точнее, как не надо России). Наконец-то наши споры стали развернутыми.
Я написал текст "Почему нам не нужен спор о Сталине?", [Bad username: ЮÑ�а] sanin ответил статьей "Долгий разговор"
Статья хорошая и я всем советую ее прочесть.
Свой ответ я выношу сюда - скорее, чтобы не забыть и не потерять, но еще и потому, что меня беспокоит вопрос - а что, в самом деле идея "покаяния" осталась в конце восьмидесятых, и когда я с ней воюю, я воюю с ветряными мельницами? Скажите мне, дорогие читатели, вы сами встречали последние пять лет адептов этой идеи - то есть тех, кто считает, что нам надо покаяться за преступления сталинизма?

View Poll: Покаяние

Ниже - мой ответ. Главное - дискуссия "о Сталине" должна быть заменена разговором о том, "что случилось в первой половине ХХ века с Россией и миром". То есть контекст должен быть расширен: первая мировая и гражданская должны быть включены в активное обсуждение точно также как европейские практики тридцатых-сороковых годов.
Мне кажется, это позволит включить в обсуждение травму девяностых, на обсуждение которой есть общественный запрос - но пока я не полностью в этом уверен.

Дорогой Юра, я рад, что мы начали беседу развернутыми высказываниями.
Отвечу все же вынужденно кратко, тем более, что я согласен почти со всем, что ты пишешь.

1. Я рад, если фантазм "покаяния" остался только в воспоминаниях о перестройке. Но у меня все время ощущение, что эта идея то и дело всплывает в разговорах - и я только рад, если это мне показалось (хотя свежие твиты Кашина и Виторгана, которые охотно ретвитили, говорят именно о покаянии). Мы с тобой одинаково смотрим на эту идею, спорить нам не о чем.

2. Я полностью согласен, что должны быть открыты архивы

3. Когда ты говоришь о том, что надо рассказывать истории погибших (и выживших), то я и с этим полностью согласен. Я вот и перечислил, кто этим может заниматься - либо историки, либо условные писатели. Я двумя руками за рассказывание историй. Кто кроме историков и писателей (режиссеров etc) могут рассказывать истории?

Наверное, имеет смысл перечислить то, в чем мы расходимся

1. Я не считаю создание музея в центре Москвы сколько бы то ни было осмысленным действием. Когда я был маленьким, в центре Москвы был музей революции и еще десяток коммунистических музеев. Коммунистическую идею это не спасло.
2. В принципе, это частный случай того, что меня раздражает сравнение с Германией. Немецкий опыт изживания травмы середины ХХ века меня не особо впечатляет и не может быть перенесен на русскую почву (со вторым ты согласен, но все равно начинаешь разговор с Германии).

3. Мне кажется, для разговора о сталинизме необходим какой-то иной уровень концептуализации, чем тот, который мы видим сегодня у большинства адептов идеи "говорить о Сталине". С тобой я никогда говорить не отказывался - но общий уровень дискуссий, на мой взгляд, не изменился за последние четверть века. В том числе мне кажется необходимым как-то разобраться с дуализмом палачей/жертв, характерным как раз для СССР или Испании. Мне кажется важным осознать случившееся как часть глобальных процессов, происходивших в Европе и мире. Об этом я всегда рад говорить - но для меня это не разговор "о Сталине", а разговор об истории ХХ века.

4. Сталин - это чистая метафора. Типа "самое страшное, что было в советское время". Почему гражданская война должна быть исключена из рассмотрения? "Архипелаг ГУЛаг" не случайно имеет датировку , начинающуюся с 1918 года - и говорить о терроре в России в ХХ веке это хорошая задача. Но, мне кажется, она тоже для историков и писателей.

Иными словами, я выступаю против выделения сталинского периода в истории СССР/России как объекта пристального рассмотрения. И если для тебя нынешняя Россия - порождение сталинского режима, то для меня сталинский режим - порождение гражданской войны, которая порождение первой мировой. И в этом смысле, да, нужно со всем этим разбираться - но это "со всем разбираться" не значит "долго говорить о Сталине".

Это значит говорить об истории ХХ века. И даже это разговор для историков и писателей. И семейные истории хорошо бы начинать с того же 1914 года - ты наверняка в курсе недавних, но уже классических западных работ про травму первой мировой и работу с ней.

А любой дилетантский разговор о Сталине неизбежно превращается в обсуждение был ли он "кровавый палач" или "эффективный менеджер". Именно эти разговоры я и призываю прекратить раз и навсегда.

А тот разговор, который начал ты, я всегда буду рад продолжить. Особенно если расширить его рамки.