О том, что "после"

Запущенный известным фриком слух о смерти архистратига отменно позабавил реакцией о том мечтателей (как поверивших, так и нет). Особенно мысль о правлении «двойника», которая ведь должна бы положить конец любым «освободительным» мечтаниям, ибо означала бы невиданную степень консолидации режима. Но смех смехом, а когда-нибудь же это случится, и меня вот недавно тоже спрашивали – что будет. Но я не знаю, потому что в царственную голову залезть не могу, а, сколь бы ни прискорбным было это обстоятельство, всё зависит от степени самолюбия и представлений о своем месте в истории одного единственного лица.

Есть, конечно, вещи достаточно стабильные – и это прежде всего «режим», с которым ничего не случится. Режим в сущности есть истеблишмент, действующий в заданной парадигме. Он в РФ худо-бедно сформировался, при всех межклановых склоках осознает свое единство и всё так же будет прикрыт «ядерным зонтиком» от любых внешних воздействий. Это всё никуда не денется, как нисколько не повлияли на советский режим ни смерть Сталина, ни свержение Хрущева. Возможны только косметические изменения (ну, отменят запрет на сбор подберезовиков, выпустят Навального и т.п.).

Разница в том, будет ли новая власть при сохранении социально-экономических реалий достаточно авторитарной и «сильной». В первом случае получат развитие центростремительные процессы, в ином – страна не «распадется», конечно (разве отвалится какая-нибудь Чечня), но предельно «размягчится»: истеблишмент останется тем же, но амбиции его региональной составляющей не будут сдерживаться, и ситуация вернется к той, что была в 90-х, когда «субъекты» «брали суверенитета, сколько могли проглотить». При этом предполагается, естественно, полный отказ от геополитических амбиций и прислонение к одной из великих держав.

Царь наш на троне человек случайный, изначально не имевший (в отличие от какого-нибудь Эрдогана) не только определенных политических целей, но и особых амбиций. И не имеет даже «семьи» подобной ельцинской, интересы которой могли бы быть ему дороги после ухода. Это в принципе предполагает минимальную заботу о последствиях ухода, а в случае отсутствия специальных приготовлений к нему (а равно в случае внезапной кончины) «размягчительный» вариант гарантирован (и то, что в этом случае наследники будут непременно вытирать об него ноги, не может особенно волновать – «после нас хоть потоп»).

Но отменно долгое правление по самому своему факту вполне способно породить как амбиции, так и некоторые представления о своей роли в истории, и тогда мысли о том, как обойдутся преемники с твоим политическим наследием и памятью о тебе, могут стать небезразличными. Насколько большое место эти соображения занимают в царственной голове, я сказать не могу. Но если занимают, то будет не только заранее выбран соответствующий наследник (в котором – в плане «посмертного уважения» он не ошибется, как не ошиблись в нем самом), но ему будет обеспечено беспроблемное правление, для чего истеблишмент должен привыкнуть к его безальтернативности и смириться с ней так же, как он привык и смирился с самим архистратигом (ну и поверить, что хуже ему при нем не будет). Для этого наследник должен начать править в каком-то качестве уже при жизни монарха, чтобы с кончиной последнего к нему уже привыкли, а он успел бы расставить надежных людей (вне этих условий назначение наследника утрачивает смысл).

Всё это касается, естественно, краткосрочного периода, когда же лет через 20-25 произойдет полноценная смена поколений, она принесет, конечно, существенные изменения вне зависимости от того, что случится после монаршей смерти.