Признак распада общества: массовый ÑÑ‚Ñ€Ð°Ñ Ð»ÑŽÐ±Ñ‹Ñ Ð¿ÐµÑ€ÐµÐ¼ÐµÐ½ даже когда дела идут из рук вон Ð¿Ð»Ð¾Ñ Ð¾.

Есть одна любопытная закономерность - тест, безошибочно сортирующий общества на:
(I) Так себе, но развивающиеся от удовлетворительного к лучшему
(II) Так себе, но деградирующие от удовлетворительного к худшему
В обществах типа (I) людям в основном одобряют социальные эксперименты, в которых есть разумная идея. Люди понимают и/или чувствуют, что общество движется устойчивым и более-менее правильным курсом. Конечно, хотелось бы двигаться быстрее - так почему бы не попробовать всякие варианты оптимизации маршрута? Если получится - отлично, а если не получится - что ж, эксперимент можно прекратить и общество (благодаря устойчивости) вернется к маршруту, по которому двигалось до эксперимента.
В обществах типа (II) людям в основном свойственно испытывать ужас перед любыми социальными экспериментами. Люди понимают и/или чувствуют, что общество катится в яму. Конечно, хотелось бы чего-то лучшего, но не за что зацепиться все вокруг гнилое и разваливается от любой дополнительной нагрузки. Единственная надежда: жить тише, не делая резких движений (может тогда удастся протянуть подольше в неустойчивом равновесии до падения в яму). И чем хуже идут дела, тем сильнее страх массового человека, что какая-то гнилая подпорка сломается от грубого касания и тогда падение в яму случится прямо сейчас.

...Далее НФ-фрагмент, показывающий типичный стиль суждений в обществе типа (II)

Это был жалкий народ – мутанты, дикие южные выродки, про которых плели разную чушь и сам он плел разную чушь, – тихие, болезненные, изуродованные карикатуры на людей. Нормальными здесь были только старики, но их оставалось очень мало, все они были больны и обречены на скорую смерть. Дети их и внуки тоже казались не жильцами на этом свете. Детей у них рождалось много, но почти все они умирали либо при рождении, либо в младенчестве. Те, что выживали, были слабыми, все время маялись неизвестными недугами, уродливы были – страсть, но все глядели послушными, тихими, умненькими.
[...] Бельмастый вдруг поднялся.
– Пойду я, – сказал он. – Ничего из этого не выйдет. И Мака они убьют, и нас тоже не пожалеют. Чего нас жалеть? Все равно лет через десять нам всем конец. У меня в общине уже два года дети не рождаются. Дожить бы до смерти спокойно, и ладно. А так сами решайте, как знаете. Мне все равно.
Он вышел, перекошенный, неуклюжий, споткнувшись о порог.
– Да, Мак, – покачивая головой, проговорил Пиявка. – Извини нас, но никому мы не верим. Как можно варварам верить? Они в пустыне живут, песок жуют, песком запивают. Они – страшные люди, из железной проволоки скручены, ни плакать не умеют, ни смеяться. Что мы для них? Мох под ногами. Ну, вот придут они, побьют солдат, сядут здесь, лес, конечно, выжгут... зачем им лес, они пустыню любят. И опять же нам конец. Нет, не верю. Не верю, Мак. Пустая твоя затея.
– Да, – сказал Хлебопек. – Не нужно это нам, Мак. Дай уж нам помереть спокойно, не трогай нас.
[...] Не надо нам ничего, Мак, пусть идет как идет... Двадцать лет худо-бедно прожили и еще двадцать протянем, а там, глядишь, и еще...»
(А и Б Стругацкие "Обитаемый остров")

Кстати, о фантастической литературе
В обществах типа (I) фантастика и фэнтези направлена вперед по шкале времени, поближе к ожидаемому позитивному будущему.
В обществах типа (II) фантастика и фэнтези направлена назад по шкале времени, подальше от ожидаемой ямы.

...Такие дела...