Возвращение политики

Главный итог декабря 2011 года: политика вернулась – и вернулась не как самоценная вещь, а как инструмент, как способ сделать свою жизнь лучше.
Восьмидесятые годы были временем политической борьбы и разговоров о политике. К середине девяностых стало модно говорить «я политикой не интересуюсь». Кто-то посчитал, что «коммунистов победили – пусть теперь политикой занимаются профессионалы», кто-то слишком хорошо помнил, как в 1993 году политическая борьба привела к гражданской войне в рамках одного города, кого-то тошнило от одного вида «политиков», сидящих в Думе. "Заниматься политикой" было чем-то постыдным. "Политика" означало "коррупция" или, в лучшем случае, было названием полосы в ежедневной газете, которую пролистывали в поисках более интересных тем.
Это чувство политической апатии в конечном итоге и привело к власти Путина.
«Политическую свободу» были готовы отдать за что угодно – за бытовую свободу, колбасу, безопасность, стабильность… без разницы. Казалось, люди получают что-то ценное в обмен на какую-то ненужную фигню.
Дальше началось интересное.
Старая шутка гласит, что если ты не интересуешься политикой, то политика заинтересуется тобой. Так и оказалось.
Выяснилось, что без политической свободы не бывает бытовой свободы – ну, то есть, когда в стране такой уровень коррупции, то ментов начинают боятся примерно как бандитов, а следом начинаются сфабрикованные дела о педофилии и предложения запретить гомосексуализм – где уж тут бытовая свобода?
Без политической свободы не бывает безопасности – из дома могут выселить, силовики разного уровня могут приебаться, машина сбить на пешеходном переходе и уехать как ни в чем ни бывало… при такой безопасности никакой стабильности не захочешь.
Через двенадцать лет путинского режима теоретически понятная мысль о ценности политической свободы и ее связи со всякими другими – куда более ощутимыми - вещами стала ясна не только теоретикам. Возможно, без Интернета или с закрытыми границами на это ушло бы больше времени – но рано или поздно это все равно случилось бы.
В декабре 2011 года впервые за 15 (если не 20) лет стало немодно говорить «я политикой не интересуюсь». Я верю, что даже профессиональные «политики» из Думы и «оппозиции» не смогут отыграть это назад.
Человек, один раз понявший, что «The personal is political» никогда этого не забудет