Как слезы среди капель дождя

То, что я хочу написать, вообще не имеет отношения к истории - это сугубо личная вещь.

Двадцать пять лет назад я тоже был у Белого Дома - и как раз в ночь с 20 на 21ое августа ничего не было ясно, ждали штурма, давали инструкции как вести себя в случае газовой атаки (мое образование химика делало меня довольно скептичным по поводу этих инструкций). Я чувствовал себя немного героем эпического произведения (я как раз недавно читал Мелетинского) и был готов умереть под открытым небом с (отсутствующим) оружием в руках, как завещал нам Хуан Дальман.

Короче, было много разных эмоций и переживаний.

И за двадцать пять лет от них ничего не осталось.

То есть я не могу почувствовать в этот полуюбилей ничего: ни ностальгии, ни грусти, ни гордости, ни "все проебали" - вообще ничего.

Это было так давно - и с тех пор со мной столько всего случилось, что этот факт моей личной биографии как-то замылилися и забылся.

Было, конечно, клево 19 августа ксерить листовки с Pavel Goldshtein, а потом в Иностранке сидеть рядом со Львом Копелевым и обсуждать куда и откуда идут танки - ну, кто бы мог подумать, что со мной такое случиться? Но с тех пор со мной случилось столько всего, чего я не мог бы подумать, что это только одно из воспоминаний в длинном ряду - и, если честно, бывали переживания и поярче.

Это пост вовсе не про судьбы страны, не о том, что "все было зря" или (наоборот) "мы были тогда свободны" - это о том, как устроена моя память.

Вероятно, схожим образом устроена память многих людей - и потому воспоминания на тему "что было со мной 5 марта 1953 года или 25 октября 1917 или еще когда там" часто так неловко читать.

Это все было не со мной, а с каким-то другим человеком. За 25 лет он сильно изменился.