Кривое горе: Память о непогребенных

by Alexander Etkind, Александр Эткинд

Это книга о горе по жертвам советских репрессий, о культурных механизмах памяти и скорби. Работа горя воспроизводит прошлое в воображении, текстах и ритуалах; она возвращает мертвых к жизни, но это не совсем жизнь. Культурная память после социальной катастрофы — сложная среда, в которой сосуществуют жертвы, палачи и свидетели преступлений. Среди них живут и совсем странные существа — вампиры, зомби, призраки. От «Дела историков» до шедевров советского кино, от памятников жертвам ГУЛАГа до постсоветского «магического историзма», новая книга Александра Эткинда рисует причудливую панораму посткатастрофической культуры.

Genres: History, Nonfiction, Russia

328 pages, ebook

First published March 6, 2013

About the author

Alexander Etkind (Russian: Александр Эткинд) was born in Leningrad and moved to Cambridge, UK in 2005. He is now is a Professor in Russian Literature and Cultural History and Fellow of King's College, Cambridge. Alexander has PhD in Psychology from Bekhterev Institute, Leningrad, and another in Slavonic Literatures from the University of Helsinki.

Before coming to the UK, he taught at the European University at St. Petersburg, with which he continues to collaborate. He was a visiting professor at New York University and Georgetown University, and a resident fellow at Harvard, Princeton, the Woodrow Wilson Center for International Scholars in Washington D.C., Wissenschaftskolleg in Berlin, and University of Canterbury in New Zealand.

His research interests are internal colonization in the Russian Empire, comparative studies of cultural memory, and the dynamics of the protest movement in Russia. In 2010-2013, he is directing the European research project, Memory at War: Cultural Dynamics in Poland, Russia, and Ukraine.

Reviews

[Anna · Rating 4 out of 5]

«Сегодня на центральной площади много видевшей Вологды — запасной столицы Ивана Грозного, которая была центром снабжения Беломорканала, — стоят памятники героям Октябрьской революции, Отечественной войны и еще мемориальный знак на месте православного собора, уничтоженного в советские годы. Четвертый угол площади пустует, будто ждет мемориала жертвам советского террора, которых в Вологде и ее окрестностях — сотни тысяч. «Нет ничего неприметнее памятника», — сто лет назад сказал австрийский писатель Роберт Музиль. На руинах Советской империи, я бы добавил: нет ничего заметнее памятника, которого нет».

Мне понравилась книга, раскрывающая сталинские репрессии через различные перспективы - истории, литературу, биографии современников, политическую реакцию (временами оттепели или "сейчас") и значение этой темы в современном обществе.

Та же замена куполов Соловецкого монастыря на банкнотах выражает позицию, что на российских деньгах нет места памяти о государственном терроре. Конечно, если это государство возглавляют бывшие офицеры КГБ, для которых покаяние за прошлое - такая же ненужная вещь, как честные выборы в настоящем.


В 2007 году Администрация президента Путина одобрила новый учебник российской истории. Считая сталинский террор «ценой великих достижений Советского Союза», автор учебника А.В. Филиппов полагал продуктом этого массового насилия «предельную эффективность правящего слоя».

И не благодаря, а вопреки действующей повестки дня мне кажется важным освещение прошлого. Оно не должно замалчиватся или быть представленным с одной позиции - но это то, о чем нужно знать и чем интересоваться. Потому что как говорил Юлий Даниэль - культ личности может вернуться в новых, ещё более отвратительных формах. И за этим неминуемо последует насилие.

Или оно уже?

[Mariana Semenyshyn · Rating 4 out of 5]

This was an extremely difficult read and it took me a long time to finish the book. Grounded in history this book sets the whole vision for the future of Russia; while telling a story about dead, the author addresses those who are alive and urges them to face and recognize their past since only in this way they can change their future.
This book made a deep impression on me.

[Андрей Березин · Rating 4 out of 5]

Кривое горе: Память о непогребенных (Александр Эткинд, 2013)

Формат
Киндл, 330 страниц.
11 равных глав.

Содержание
Исследование того как в культуре проявляются (осознанно и подсознательно) непроработанные коллективные травмы. Все на базе советских репрессий.

Впечатление
Первые главы идет “теория” - довольно путанное объяснение того как работает коллективная память и как травмы вылазят, сколько их не замалчивай. Так же про общие философские положения о сущности памяти как явления людского, так и метафизического порядка. Тут было сложновато, Эткинд вообще довольно непростой для прочтения перец.

Дальше - проще. Центральный текст - склад культурных явлений, прямо или косвенно свидетельствующих об исторической травме. Фильмы, тексты, памятники, жизни людей, а так же всяческие жизненные завихрения, попадающие под определение “магический историзм”.

В конце список литературы и ссылки - 20% от всего текста.

Характер книжки, конечно, антисоветский, но без фанатизма. Для заверения прикрепляю цитату: “Эта книга про двойное горе: по людям убитым за идею, и по идеям, которые были убитых насилием над людьми”.

Вынес
1. Углубленное понимание репрессий через культурное преломление
2. Всяческие явления и факты, влияющих на общую эрудицию

Посоветовать могу только интересующимся культурой мемориальной памяти и всяким таким.

[Anatoly Molotkov · Rating 5 out of 5]

Alexander Etkind does a comprehensive job deconstructing the effects of the Soviet past and the restraints on the ability to mourn the victims on the current political fallout and the popular literature and film. The concept of "magical historicism" introduced here is an apt metaphor for the ways in which today's intellectuals grapple with the past. Writers and filmmakers appear to do most work via the construction of incongruous, phantasmagorical worlds that include both the history and the future. Personally, this could be one of the reasons I'm not finding much that compels me in the current cultural products from Russia. Admittedly I'm not particularly well informed, but I've always been drawn to art that is redemptive in its essence rather than the kind that boils down to quasi-satirical reshaping of dark events with over-the-top treatment of reality and psychology. Thanks to one of the friends here who recommended this book a couple of years ago, and then another friend who reminded me about it a few months ago. Unfortunately I've lost track who you were - but thank you. (I'll add that this text may seem somewhat dry and academic, so it may not be every reader's cup of hemlock.)

[Sonya · Rating 4 out of 5]

хорошая и полезная книга, хотя в некоторых местах автор откровенно натягивает сову на глобус для стройного повествования. но так как это происходит в вопросах прочтения того или иного фильма/книги, на это можно закрыть глаза. слог очень приятный для ученого, местами даже афористичен.
как писали здесь до меня, хорошо для расширения общей эрудиции, углубления и усложнения своего взгляда на действительность, в которой мы оказались, каких-то четких выводов и системности тут не найдешь (по крайней мере у меня не получилось). это скорее вольная эссеистика. но эссеистика очень талантливая и проницательная.

[Diane · Rating 3 out of 5]

This book looks at mourning practices for those who were killed by the Soviet regime. The author argues that because the Soviet Union lasted for many decades after the fall of Stalin, mourning had to be done in such a way as to not call the whole system into question. It is an interesting thesis, and an interesting topic, but I thought the author focused too much on theories of mourning, at the expense of detailed information about actual Soviet and post-Soviet mourning practices.

[Moira Downey · Rating 4 out of 5]

Etkind traces the fascinating process by which Russian culture (and primarily literature) has internalized, expressed, and memorialized the parade of traumas inflicted on both Soviet and post-Soviet society throughout the 20th and early 21st centuries. Starting with the decades comprising the height of the Stalinist terror, when the state arrested and interned or executed its citizens with reckless abandon, Etkind explores the meaning of the absences thus created and the startling impact effected by the return of those fortunate (or, in some ways, unfortunate) enough to survive their camp experience. The larger structural and ideological continuity of the post-Stalin Soviet state, and the full complicity of those who succeeded Stalin in his crimes, ensured the state's failure to fully memorialize or properly mourn its victims, observed in the "proliferation of cultural texts, from memoirs to novels to films, and the lack of monuments in the region. Monuments are inconspicuous if people are not talking and writing about them; mourning rites are incomplete if they do not crystallize in monuments. ...By building monuments to its former enemies and victims, the state asserts its own transformation. This deconstructive mode tends to go along with military failure, decolonization, or revolution." Etkind sees this inability to acknowledge the state's ghosts, personified in the literal revenants from the camps, manifest itself culturally in the fascination of post-Soviet fiction and film with the fantastic: vampires (Pelevin's Empire V, Lukianenko's Nightwatch novels), werewolves (Pelevin again--interestingly, this canine mode can also be traced back to Bulgakov, though I feel that there's an essay unto itself in that line of thinking), and historians and alternate histories (various novels by Andrei Bitov, Vladimir Sorokin, and Dmitrii Bykov, among others). As he writes, "In a land where millions remain unburied, the dead return as the undead ... [who] hover in the public space, available for observation by and conversation with any pedestrian consumer. They refuse to leave the living until the unlawfully killed have been remembered by culture high and low, official and popular, nationalist and cosmopolitan. Only with these multiple, infinitely numerous acts of recognizing and remembering will the new Russian culture regain its coherence and vitality."

There's quite a lot to dig into here. Etkind does not appear optimistic about the capacity for a Putinist government, so intent on unexamined revival of the signs and symbols of Soviet Russia, to complete the important work of cultural mourning. The contrast between remembrance and repetition, here explored in a discussion of cultural mimesis, is defined in part by a failure to fully memorialize the past. If so, one wonders about Russia's future.

[Anton Soldatov]

Есть ли механизм, который поможет преодолеть тяжелое прошлое и сделать шаг к примирению между потомками жертв и палачей. Культуролог Александр Эткинд утверждает, что для этого необходима "работа горя".
Если по каким-то причинам публичного выражения скорби не было (например, как это было с репрессиями), фантомы прошлого не исчезают, а продолжают жить и отравлять настоящее. Таким «искривлениям» коллективного горя и посвящена новая книга историка и культуролога Александра Эткинда.
В культурных явлен��ях, таких как фильмы, литература и даже денежные банкноты, Эткинд прослеживает трагедию отношений между живыми, мертвыми и теми, кто «восстал из мертвых», вернувшись из лагерей. После перенесенных ужасов и тревог живые перестают узнавать мертвых, боятся смотреть в лицо выжившим. Результатом становится не забвение, а вытеснение трагедии. Это и создает ситуацию, когда «прошлое длится в настоящем», а память о насилии и унижениях всплывает вновь и вновь в причудливых и жутких формах.

[Nikolai Nikiforov · Rating 4 out of 5]

Несмотря на мрачность темы, книга вдохновительна прямизной своей речи и исследовательской смелостью — кажется, что много больше понимаешь про (пост)советскую культуру, видишь, за какие места следует ее зацеплять. Некоторые главы, однако, производят впечатление мешанины фактов, в которой утонула мысль. В этом, конечно, можно найти аллегорическое сходство с сознанием, которое тонет в меланхолии перед лицом безразмерного горя, но мне кажется, что дело еще и в том, что книга не совсем доделана и додумана.

[Veronica · Rating 5 out of 5]

This book changed the way I see my Russian compatriots. It’s brutal, it’s heartbreaking and it’s a necessary read for all young Russian nationals who find themselves deep in cynicism and anger