Круть

Tranhumanism Inc.

by Victor Pelevin, Виктор Пелевин

Идет третий век Зеленой Эры. Имплант-коррекция «Открытого Мозга» превратила женщин в доминантный гендер, и в уголовной иерархии изменился баланс сил. На ее вершину поднялся фем-блатняк — безжалостные куры-заточницы. Противостоять им не может никто из биологических мужчин, но есть нюанс.

Маркус Зоргенфрей — лучший баночный оперативник «TRANSHUMANISM INC.» Задания, которые поручает ему адмирал-епископ Ломас, настолько чувствительны, что после них ему стирают память. Он не стал бы вникать в арестантские разборки, если бы не страшная опасность, нависшая над планетой.

Как связаны разрушенный Светом ад и Мезозой? Что такое магия высших духов? Почему древнее зло нашло себе новое воплощение в сибирской ветроколонии? При чем здесь могила Париса, демон Ахилла и в чем тайна зловещей Варвары Цугундер, которую куры-заточницы считают своим ментором уже сотни лет?

Остросюжетный триллер-детектив «Круть» даст ответ на многие мучительные вопросы, которых никто еще не решался задать.

Genres: Fiction, Russia

496 pages, Hardcover

First published October 3, 2024

About the author

Victor Olegovich Pelevin is a Russian fiction writer. His books usually carry the outward conventions of the science fiction genre, but are used to construct involved, multi-layered postmodernist texts, fusing together elements of pop culture and esoteric philosophies. Some critics relate his prose to the New Sincerity and New Realism literary movements.

RU: Виктор Пелевин

Reviews

[Humbert Cumberdale · Rating 1 out of 5]

Я предлагаю основать фонд "Возрождение" и скинуться на то чтобы отключить Пелевину твиттер, снять хорошую виллу и купить лукошко нормальных наркотиков и два ведра хурмы и стоять над ним с калашами, пока не напишет что-то нормальное.

Каждый раз, как в тексте будет появляться слово "страпон", мы у него будем отбирать одну хурму.

[Alex Klenin · Rating 4 out of 5]

Если вы добрались до этого текста, то уже знаете, что Пелевина читают как литературный сериал. Каждая его новая книга — это событие, которое неизменно вызывает обсуждения и споры.
Странное дело: первые отзывы на "Круть" оказались крайне негативными. Критики злобно гавкают, словно делают это из своих персональных коммуналок. Почему им не нравится — не совсем ясно. Это всё тот же Пелевин последних десяти лет, с тем же сеттингом последних пяти. Кажется, автор вновь решил обплевать тех, кто утверждает, что он повторяется.
Пелевин не только продолжает свои темы, но и иронично подшучивает над критиками, обвиняющими его в однообразии. Интересно, что сами эти критики пишут одно и то же каждый раз, создавая некую двунаправленную рекурсию между их нападками и творчеством автора.
Про саму книгу можно сказать, что это не шедевр, но вполне на уровне последних работ Пелевина. Разок прочитать можно, особенно если другие книги пока не радуют — тут и старая пословица про соловья на безптичье как нельзя кстати.
В итоге "Круть" — это книга, которая продолжает линию позднего Пелевина. Если вы его фанат, то она не разочарует, но и не удивит.

[Rafo Zarbabyan · Rating 1 out of 5]

Գիրքը մի հատ շատ մեծ պլյուս ունի. Պելևինի վերջին գիրքն է, որ ես կարդում եմ ու որ ընդհանրապես կկարդամ: Մնացած բոլոր առումներով գրական աղբ է, ոնց-որ Պելևինի համարյա բոլոր գրքերը, հատկապես վերջին շրջանի:

Պելևինը, ընդհանրապես, անտանելի գերագնահատված հեղինակ է: Հասկանալի է նրա համբավը: Մարդիկ առնում են Պելևինի գրքերը, կարդում, որովհետև այնտեղ կան պարզ, ցածրակարգ «ճշմարտություններ», որոնք կարելի է գրել սոցցանցերում, կրկնել ընկերների մոտ, թողնել խելացի ու կարդացած մարդու տպավորություն:

Պլևինի գրականությունը հիմնված է պսևդոփիլիսոփայության, բացարձակ ճշմարտությունների, հակագիտության ու նման անկապ երևույթների վրա: Նա չի մշակում իր գրքերը, չի ստեղծում սյուժե, թքած ունի կերպարների վրա: Պելևինը պարզապես աֆորիզմագիր է:

Ու հա, եթե որոշեք կարդաք, կարող եք ընտրել 1-2 գիրք: Մնացածը կրկնություն է, ոչ մի նոր բան:

Հ.Գ. Ինձ ահավոր դուր է գալիս, թե ինչպես է Պելևինն իր գրքերում ինքն իրեն արդարացնում՝ քֆրտելով քննադատնեին, ովքեր ասում են, որ նույն բանն է միշտ գրում ու շատ վատ է գրում:

[Aleksandra Bekreneva · Rating 5 out of 5]

Читать Виктора Олеговича мне было приятно и увлекательно, его образ мыслей мне близок и понятен.

Помню, спросила я как-то близкого друга, думает ли он тоже постоянно, мучительно и болезненно о смысле Бытия и о: «а зачем вообще это всё?»

И вот нет. Оказалось, не думает. Думает про покушать, про как по погоде одеться, про работу. Про Бытие — нет.

А я вот не могу не думать. Писала диплом — и думала о Бытие. Оформляла договор — и снова. Печатаю пост — и вот опять.

И мысли эти от секунды пробуждения, до секунды засыпания, и во сне, и даже если ничего не снится — там всё равно этот вопрос: «а в чём смысл-то вообще???»

Ну и вот Виктор Олегович тоже, как и я, не может успокоиться, не может не спрашивать, не может найти ответ, сколько бы книжек ни написал.

А может, смысл — это Рыба. Текст, который пьяный рок-музыкант написал просто по приколу.

И нет больше никакого другого.

Что это история про динозавров и цугундер (= Zweihundert), что это история про парня, топор и бабушку, что это история про туда и обратно — всё лишь попытка найти что-то, что найдено быть не может, а если найдёшь, это будет не то.

[Maxim · Rating 4 out of 5]

Средненько, но лучше чем Путешествие в Элевсин.

[Roman · Rating 2 out of 5]

Это просто ужасно. Рассказ-переросток, без мыслей, персонажей, сюжета, даже привычных интернет-гэгов. Не могу себе представить, кому это можно было бы посоветовать.

[Denis · Rating 1 out of 5]

Адовый кал.

[Рома Привыкай · Rating 1 out of 5]

К четвертой книге в серии от сюжета практически ничего не осталось. Интересно прописанный мир, но читать такое невозможно.

[Elena Zhukova · Rating 4 out of 5]

«Круть» Пелевина по эффекту напоминает «Идеального мужа» Богомолова. Сначала гадко и неприятно, но когда проходит первый шок, открывается бездна авторского таланта и юмора. Как всегда, едкая сатира - на этот раз досталось феминизму и патриархальным идеям. Много размышлений о религии, захотелось перечитать Ницше. Некоторые философствования затянуты, но в целом читается взахлеб. Чудесная аудиоверсия с Максимом Сухановым и Дарьей Мороз

—

Представьте насильника, охваченного ненавистью, злобой и похотью. Очень скоро он встретится с полицейской пулей. А вот если в нем просыпаются сострадание и любовь, да хотя бы страх Божий, наступает...
– Шизофрения, – буркнул я.

Блаженны слушающие и помалкивающие

- Вы ведь не будете отрицать возможность чуда?
– Для сотрудника инквизиции это неразумно

- А что такое национальная идея?
– Ой, они вам и это стерли. Ну, как объяснить... То, во что вы должны верить, пока начальство ворует. Вернее, делать вид, будто верите

Все английские мистики работали на национальную разведку. На это постоянно жаловались Рамана Махарши и Шри Ауробиндо. Именно поэтому истину в те годы так трудно было найти – при обнаружении ее сразу вывозили в Лондон

Высокопривилегированные правонарушители в USSA имеют достаточно медийных ресурсов, чтобы считаться жертвами и выжившими. Общественное мнение им сочувствует

Ломас, как всегда, видел дальше меня. Но у него и зарплата другая

Мудрый был петушара, упокой его Господи. Читал, помню, много, все жизнь хотел понять. Ни разу его на параше без книги не видел...

Надо уметь правильно составлять запрос, Маркус. Это в наше время и есть величайшее из искусств

- Ты про инфляцию слышал?
– А то нет.
– Знаешь, откуда она?
– Из центробанка?
– Верно. Начинают в центробанке, но потом она везде – хоть в ларьке, хоть на рынке, хоть у барыги, где туман берешь. Космическая инфляция – то же самое. Свет летит из того места, где все началось. Но оно для нас теперь со всех сторон сразу.
– Да как же он не пролетел еще?
– Пространство расширяется быстрее, чем свет прилетает. Такая инфляция сильная. Как если цены растут быстрее, чем зарплата. Получается, что зарплата все больше, а денег все меньше. И так четырнадцать миллиардов лет.

- А какая ветвь [эволюции] не тупиковая?
– Любая ведет в тупик. Просто он бывает ближе и дальше. Что такое человек? Гормональный робот, запрограммированный на тиражирование своего сборочного кода и обремененный культурой, требующей безропотно умирать за абракадабру, переписываемую каждые двадцать лет. Какой еще тупик тебе нужен?

человек – это страдающее, больное, обреченное на смерть млекопитающее, постоянно сидящее на десятке внутренних наркотиков. Они искажают его внутреннюю перспективу, провоцируют на агрессию и сводят с ума надеждой на спаривание. Ваш знаменитый разум способен лишь на то, чтобы находить для безумных метаний рациональные поводы

- Молчите в тряпочку.
– Именно в тряпочку? – поднял бровь Сердюков.
– Именно, – сказала майор Тоня. – Я вам выдам служебную. Мы все в такие молчим

Герман Азизович имел в виду, что мое представление о себе – тоже рыба. Он хотел сказать, что мне только предстоит вырезать на скрижалях истории и культуры свое настоящее имя. Сочинить его самой. Но бывает и так, что нашим окончательным именем становится набросок. Черновик. Сначала верится, будто это просто рыба, но проходят годы, и вдруг оказывается, что эта рыба и есть ты окончательная

«Справедливость» в нашем мире – это ароматизированный презерватив, надетый патриархией на ее ненависть

[basichka · Rating 5 out of 5]

Бесстыжая ржака! И превосходная выверенность – всё, что не представляет для меня интереса (страпоны, зэки, мозги в банках) в руках других авторов, здесь заигрывает и приплясывает, как татухи на заднице петуха Кукера.

Сама злободневность текста делает отношение к темам, которые в нём поднимаются, по умолчанию заострённым, будь то отношение к феминизму, правам человека, обитателям тюрем, правосудию, идеологии, религии. Тяжело высказать своё мнение о содержании и остаться нейтральной (а хочется).

Я в Пелевине человек новый, поэтому меня привораживает то, как он без уныния и навязчивости раскручивает (гы) один и тот же образ «крути» - от вращения педалей и ветряков до вращения самой мысли бога, сотворяющей мир. Но меня и шутки, основанные на повторениях, смешат как никакие другие. Вот человек я такой.

Сложно кому-то эту книгу порекомендовать – я сама заинтересовалась только потому, что при мне её читала подруга, время от времени посмеиваясь и читая вслух особенно хорошие куски. И даже в этих условиях я ещё пару дней кринжевала, и только на третий осмелилась взять её в руки. Но это было летом.

А этой угрюмейшей и злейшей из зим, когда жажда насилия над собой и ближним настигает меня в любой момент дня и ночи, возможность околоинтеллектуально угарнуть продляет мне жизнь и бережёт нервы. Смело пользуюсь этой привилегией неискушённого человека.

[Бекарыс Нуржан · Rating 5 out of 5]

Ну, чё, круто.

[Gia Jgarkava · Rating 2 out of 5]

ალბათ ამ კაცის ყველაზე ცუდი წიგნია. თან უკვე კაი ხანია მართლა კარგი არაფერი დაუწერია და მაინც რატო ვკითხულობ ამდენი წელია, ვერ გავიგე.

[Ivan Biryukov · Rating 2 out of 5]

Астероид имени Виктора Пелевина изменил орбиту и летит мимо планеты Земля. Очень надеюсь, что этот роман станет последним в серии Трансгуманизма. Самая слабая работа уважаемого автора: нет ни одного забавного эпизода, никаких оригинальных поворотов, даже плейлист в этот раз оказался невероятно скудный. Понятно, что времена непростые, но может пора вынырнуть из банки.

[Daria · Rating 1 out of 5]

в самом популярном отзыве на эту книгу больше от Пелевина, чем в новой книге Пелевина ;,(

[Майя Ставитская · Rating 4 out of 5]

The image of the Andalusian puppy and the windmills of consciousness does not accidentally sound like a leitmotif in the novel. If you remember, Bunuel said that the only rule he and Dali used when writing the script for "The Andalusian Dog" was a ban on "any ideas or images that could have a rational explanation." In this sense, "Cool" is more like windmills ov e mind. And certainly without the desire to offend or offend our beloved Pelevin`s and our critic in any particular way. The role of a temporary receptacle for Global Evil to save the Earth and humanity is in every way cooler than the story of a critic drowned in a toilet, and Pelevin did that. It is necessary to understand

Андалузские щенки
- Молчите в тряпочку.
– Именно в тряпочку?
– Именно, я вам выдам служебную. Мы все в такие молчим.
Давайте так: Виктора Пелевина мы читали, читаем и будем читать, невзирая... Ну, я сейчас о тех, кто читает в принципе. И дружная ненависть критического истеблишмента к новому роману скорее послужит генератором дополнительного интереса, чем оттолкнет от него. А коли так, нужен инструмент (ступенечка. приступка), чтобы адаптировать порог вхождения, довольно высокий. Признаюсь, я злилась, начиная читать, потому что большая часть понятий вселенной Transhumanism Inc. благополучно забылась за год с последней встречи. Когда все это обрушивается на восприятие, когнитивный диссонанс неизбежен. Так вот, мой текст чтобы максимально облегчить вам вхождение в роман.

Мир отдаленного будущего, где оцифрованные личности богачей, знаменитостей и властителей хранятся в банке, в глубоком подземелье где-то под Лондоном, пребывая в самых упоительных симуляциях, какие может измыслить фантазия, а остальное человечество вырабатывает энергию для их благоденствия, попутно пытаясь заработать или украсть на собственный кусочек цифрового бессмертия: первый тайер - 100 лет в банке, второй - 200 и так до бесконечности. В нашем отечестве у власти сердобол-большевики, газово-нефтяная монополия схлопнулась, но мы нашли возможность удержать за собой лидирующую позицию в энергетической отрасли. Мир теперь борется за уменьшение углеродного следа и экологически чистые источники энергии, что ж, станем вырабатывать на просторах Сибири ветер. Заключенные множества колоний крутят педали, подавая импульс крутящего момента на громадные ветряки, которые генерируют ветряные потоки.

Новая реальность изменила гендерные ролевые модели, женщины в ней агрессивны и доминантны, мужчины более женственны и склонны к подчинению. В местах заключения проблемы общества предельно обостряются, гротескно отражаясь, "последние станут первыми" выразилось в этом мироустройстве возвышением петухов, изгоев прежней криминальной иерархии. Теперь петух то же, что вор в законе раньше, держит зону. И нет, он не занимается однополым сексом, коронуя неофита, авторитетные петухи пробивают консервную банку - такая символическая пенетрация. Кукер - петух зоны имени Кая и Герды с наколкой "Book" (это не то, что вы подумали, но аббревиатура "В отказе от крутилова") так авторитетен, что мужская зона, по его примеру, сплошь отказники - не идут крутить педали. Ветряки не крутятся, ветра нет ладно бы еще экология - но генерал на этом зарабатывает нехилое бабло на свой карман, а это уже нехорошо.

К Кукеру подсылают киллершу, авторитетную "куру" с женской зоны, загримированную под петуха, чтобы убить. Но он уже успел побывать в симуляции мезозоя, где не только сталкивался с агрессивной Дарьей в образе динозаврихи, но и повстречался с Древним Злом, персонификацией которого предстоит стать ему самому. У Зла, почти всемогущего и владеющего технологиями, которые воспринимаются как магия, есть ряд ограничений, среди них обладание физическим телом, которое носитель добровольно предоставит, и уязвимость - потенциальная смертность этого тела. А цель его, ни много, ни мало, ввергнуть планету снова в юрасик - юрский период, рай для динозавров и кирдык для человечества, как вы уже наверняка догадались.

Ну вот, отсюда будет уже понятнее в смысле сюжета и связности, хотя образ андалузского щенка и ветряных мельниц сознания не случайно лейтмотивом звучит в романе. Если вы помните, Бунюэль говорил, что единственным правилом, которым они с Дали пользовались при написании сценария "Андалузского пса", был запрет на «любые идеи или образы, которые могли бы иметь рациональное объяснение». В этом смысле "Круть" скорее виндмилз ов ё майнд. И уж точно без желания как-то особенно задеть или обидеть любимую пелевинскую и нашу критикессу. Роль временного вместилища для Всемирного Зла во спасение Земли и человечества всяко круче истории критика, утопленного в сортире, а Пелевин и такое делал. Понимать надо

[Yulia Kazachkova · Rating 5 out of 5]

Если это и бред, то бред вдохновенный! Который год уже лит сооб��ество констатирует, что Пелевин уже не тот, да только мало что читается с таким интересом. Едкие формулировки, узнаваемые отсылки, пробивающая цензуру, но все еще балансирующая на грани, ирония. И вышедшая на новый уровень желчь старого циника.

Пересказывать сюжет его книг и так-то дело неблагодарное, но в этот раз спасовали даже опытные бойцы. Злой дух динозавр Ахилл возродится в сибирской ветроколонии, и это будет пострашнее цугундера фемы куры-заточницы. Шо?? А вот тебе и шо. Сосредоточимся лучше на сопутствующих книге противоречиях.

Все, абсолютно все прочитанные мною рецензии были негодующие и оскорбленно-в-лучших-чувствах-язвительные. Оно и понятно: и так беспощадного к врагам своего внутреннего рейха В.О. окончательно понесло, и феминизм по��учил сцаной тряпкой в лоб. В рецензиях это называют мизогинией Пелевина, хотя я не вижу тут ненависти к женскому полу как таковому, жестко высмеиваются конкретные неприглядные проявления современного феминизма и пр. ценностей. Понятно, что не нравится, кому хочется носом в дерьмо, но это ответная агрессия “пожилого белого цисгендерного мужчины”, который мириться с “новой этикой” не готов) Досталось вообще всем.

“Я хотел пошутить, но удержался. Блаженны слушающие и помалкивающие.” В отличие от своего персонажа Маркуса Зоргенфрея Виктор Олегович этой благоразумной максимы не придерживается. Другого В.О. Пелевина у нас нет, аминь.

“Ну ладно, увлекся. Но завтра специально не стану исправлять ни строчки, чтобы звенел в нравственной пустоте нашего века обнаженный нерв моей запрещенной искренности. Писатель должен иногда быть эмоциональным себе во вред. Сейчас вот тяпну еще водочки, минут через пять, глядишь, перещелкнет на философскую прозу. Вот ни слова не изменю. Пусть отменяют.”

А, кстати, что стало со старой доброй традицией разделять автора и повествователя? ) особенно в постмодерне, а? ;)

“Милые, художник никуда никого не ведет. Это просто персонаж, который ходит по кругу в воображаемой дыре возле Дерева Жизни, создавая вихрь из весело переливающихся слов. За ними его не видать. Зато многое можно увидеть в самом вихре.”

[Nastja · Rating 1 out of 5]

Рецензия для ПЖ:

Конечно, новый роман Пелевина — он теперь во многом как осень, в том смысле, что наступает всегда и неизбежно. Но осень в этом году хорошая, а вот новый роман Пелевина — нет, и по-другому это никак не скажешь. Прежде во всех, даже в последних пелевинских романах-пятиминутках всегда находилось что-то, что искупало всю их поспешность и конвейерность. Это были или мгновенное провидчество, как в Transhumanism, Inc., или скупое пожелание читателю KGBT+, ну, это, держаться там, или даже мысли о Римской империи и внезапные промельки нежности в «Путешествии в Элевсин».

Но в «Круть», увы, ничего этого нет и ничего другого нет тоже, кроме разве что безмерной усталости великого писателя, который когда-то придумал «Священную книгу оборотня» и «Чапаева и Пустоту», а теперь стал сезонным явлением и вынужден, как усохшая сивилла Кумская, подавать слабый голос из кувшина, точнее, из банки на пятом таере, когда ему хочется и когда не хочется.

Короче, в этом году Пелевин не то что арбузы — не уродился. Роман «Круть» — это новая серия приключений баночного оперативника Маркуса Зоргенфрея, который в очередной раз обнулился ради того, чтобы опять спасти мир от рептилоидов. Древний демон по имени Ахилл, та сила, что вечно хочет зла, хоть и не мыслит в столь земных категориях, хочет поработить мир при помощи петуха-отказника (не спрашивайте), который мотает срок в ветроколонии имени Кая и Герды, решительно отказываясь крутить педали во имя национальной идеи и доктрины ветрогенезиса. А в это самое время ученый капитан жандармерии Сердюков выписывает в колонию из бутика «Юрасик» два трип-бокса, которые используются для симуляции секса между динозаврами в условном парке юрского периода, но Сердюкову нужны, чтобы избавить кур-заточниц от гипертрофированного пенетрационного импульса, он же пайкинг, при помощи нейрострапонов и цугундеров (фаллообразных заточек), названных так в честь карбоновой активистки Варвары Цугундер, о которой почти ничего не известно, но, чтобы раскрыть ее тайну, читателю придется пережить зум-атаку голого классика карбоновой эпохи Шарабан-Мухлюева, членом-корреспондентом которого написана часть этой книги.

Ничего не понятно, правда?

Однако примерно так этот роман и читается. Все основные понятия новой вселенной, а также куски информации, необходимые для понимания ее мироустройства, вываливаются на читателя бесконечным инфодампингом. Круть, ветроколония, ветробашня, ветродеяние, ноготворный ветерок, злобро добло, угол Лукина, деревяк, мавава, разница между шпорой и цугундером — Маркус Зоргенфрей по любому поводу вызывает справку, с которой, как он говорит, даже думать не надо. И правда не надо: все, чего нет в справке, расскажет резонирующими вставками епископ Ломас, а когда надо, то и со шконки подробный справочный базар подержат, и даже финал, точнее, как оно все было на самом деле, разъяснят снова лишившемуся памяти Маркусу на одиннадцати с половиной страницах.

Казалось бы, что тут такого, вроде бы все по привычной схеме. Романы Пелевина при всей их внешней сюжетности никогда не были историями про сюжет, и уже в предыдущих сериях вселенной Transhumanism Inc. Пелевин представал нейросетью имени себя, перерабатывая куски своих старых романов в новые «Песни невинности и GPT’a», но, как говорится, любили мы его не за это, а за то, что было вокруг: точный юмор, пророческий дар и умение налепить побольше катафотов на колесо сансары, чтобы верть была круть.

Но что-то пошло не так. Знаете, в пелевинском романе 2011 года S.N.U.F.F есть такие суры — суррогатные женщины, которых можно себе купить и настраивать как угодно. Интереснее всего бывает, замечает хозяин такой суры, если выкрутить у сур на максимум «сучество», «соблазн» и «духовность». Так вот, в нынешнем пелевинском романе «сучество» выкручено до максимума, но интереснее он от этого не становится, потому что рычажок «юмора» в этот раз напрочь уехал вниз. Фирменный пелевинский юмор перешел в категорию «сам шучу — сам торчу», потому что шутки про зону и петушатник (gospodee!), про гендер и феминизм и вообще про общество победивших фемок с нейрострапонами, а также про Янагихару, которая в этом романе становится то стоп-словом, то кодом для совершенного убийства, в 2024 году выглядят примерно как шутки человека, который пытается идти в ногу со временем, но его время остановилось примерно в 2016-м. Более того, читателю приходится пережить в высшей степени неловкую сцену инвективного секса — книжный аналог дипфейк-порно — великого русского писателя Шарабан-Мухлюева с известной литературоведкой, проходящей под кодовым словом «Рыба», единственным, кстати, персонажем в романе, которого Пелевин не потрудился замаскировать, и ничем, кроме как заклинившим рычажком «сучества», это торжество телесного низа и карнавальной культуры не объяснишь.


Но, знаете, даже это не самое грустное в романе. Самое грустное тут, наверное, что впервые новый роман Пелевина не складывается ни в какое высказывание. Из этого романа нельзя вытащить никакой оформленной идеи, никакого самого слабого огонечка пророческого просветления, которые раньше Пелевин так ловко умел зажигать силой мысли. Разве что хороша концепция «злобра добла», которая призывает к противлению злу при помощи нечаянного рикошетного добра, но в целом после четырехсот с лишним страниц текста мы наверняка понимаем только одно. Виктору Олеговичу, кажется, очень нравится критик Галина Юзефович, но он не знает, как ей об этом сказать, и поэтому дергает ее за косичку и шлет дикпик Шарабан-Мухлюева.

Вообще, если и было в Пелевине как авторе что-то безусловно верное и хорошее, так это то, что уже многие годы он оставался глубоко литературным, немедийным конструктом. Он не давал интервью, его не было в соцсетях, мы, слава богу, не знаем, что он ест на завтрак, и не видели его лифтолуков. Раз в год он стучал нам в сердечко своим огромным талантом, и мы видели, что это хорошо.

А теперь вдруг показалось, что Виктор Олегович — это наша Бритни Спирс. Помните, как поклонники просили ее надеть желтое и подмигнуть, если она хочет вырваться из-под опеки отца, и она надела, подмигнула и ка-а-ак вырвалась. Вот и Пелевин сначала пытался подавать нам сигналы и подхлопывать одной рукой, а теперь как будто вырвался на свободу и танцует голым с нейрострапоном наперевес, нападая на мирно беседующих в зуме фемок. Все мы, конечно, еще храним в уме образ милой, отмытенькой до скрипа певицы-школьницы и безмерно талантливого писателя, который брал сразу пять октав, от оскоминного сарказма до искренней, космической нежности, но эти образы постепенно вытесняются неумолимым настоящим, в котором Бритни уже не торт, а теперь и Пелевин, как бы это сказать, зачерствел.

[Sergei Prostakov · Rating 3 out of 5]

Удивлён критикой романа, но не в том смысле, в котором вы могли подумать. Мне в принципе противна вся вселенная Transhumanism Inc., но раз классик решил из себя на старости лет сделать автора многотомной фэнтэзи-эпопеи, то кто я такой, чтобы с ним спорить. И я не понимаю, как одни и те же люди восхищаются «Путешествием в Элевсин» с теми же героями, и так ругают «Круть». Вернее, догадываюсь, что в этом много личного, даже слишком личного. Да, и Пелевин именно во вселенной Transhumanism Inc. перегибает палку с местечковым нейм-дропингом. Но всё равно лично я не вижу ни одной дополнительной причины критиковать эту книгу больше, чем предыдущие.

В остальном же, ещё раз убедился, что писатель прекрасно управляется с образами «раннего Пелевина» и «позднего Пелевина», издевательски для всех их сочетая. Особенно запомнилось как огромный вставной текст про страпоны и феминизм сменили рассуждения главного героя о том, что есть Бог.

С шутки про Янагихару ржал в голос, при всё в уважении к тем, кто из-за неё плакал.

[Andrew Zalatar · Rating 3 out of 5]

Я прочитал «Круть», и, если честно, впечатления смешанные. С одной стороны, это всё тот же Пелевин, которого я люблю за умение подмечать важные вещи и облекать их в такие точные, почти афористичные формулировки, что хочется остановиться и перечитать. В этой книге тоже есть такие моменты — мысли, которые цепляют и остаются с тобой.

Но в остальном… Ну, это больше похоже на самоповторы. Такое чувство, что автор уже давно не пишет от души, а скорее по привычке или потому что контракт подписан. Всё это бесконечное обсуждение старпонов, виртуальных миров и Transhumanism Inc. — как будто читаешь какой-то микс из его предыдущих книг. И если в первый раз это было оригинально, то сейчас это просто утомляет.

В общем, книга оставила странное послевкусие. Она вроде бы и не плохая, но ощущается как что-то механическое, без огонька. Я рад, что прочитал, но точно не стал бы советовать начинать знакомство с Пелевиным с этой книги. Только если вы его большой фанат и готовы к порции самоповторов ради нескольких действительно классных формулировок.

[Maksim Kulichenko · Rating 5 out of 5]

Раз в год стабильно радость в сердце приносит книга Пелевина.
В очередной раз в моем сознании отразилась хорошая вбойка - состояние, сравнимое с глубокими медитациями. Чудо, что автору удается добиваться такого результата буквами.
Да, в этот раз это больше action и triller. Но читать было интересно, буквально проглотил книгу за 3 дня - а что еще нужно кроме интереса?

Отдельно удивляюсь, как уже после 4 книги автор буквально создал в моем мозге отдельную лингвистическую вселенную, где каждое пятое слово отсутствует в современном словаре. Но при этом все максимально понятно.

Вывернутые наизнанку культурные смыслы (женщины и мужчины, петухи и блатные зэки, добро и зло) заставляют понять относительность бытия и улыбнуться текущему zeitgeist'у. Принять любые фигуры в сознании такими, какими они и есть.

Спасибо за подарок. Аж всплакнуть хочется, так это было чудесно.

[Konstantin · Rating 2 out of 5]

С каждой книгой Пелевина я убеждаюсь в том, что читаю его по инерции, следуя "синдрому утенка". Он больше не удивляет, воспроизводя одну и ту же форму каждый раз, играя в познание и монологи обо всем. Приходится продираться через скучный по построению текст, пытаясь не думать о том где здесь ирония, пост-ирония или осознанное людоедство.
Тема внутреннего автора иронична, но банальна. Остается наблюдать за миром нового Средневековья, но деталей там немного, как и убедительности; в этом Сорокин, на мой взгляд, преуспел больше, хоть и с особым колоритом.
Возможно, изначальный формат мета-текста (давно?) изжил себя, когда доступного среднему читателю текста уже не осталось, а оригинальные идеи не проросли.
Буду ли я читать следующую его книгу? Надеюсь что нет.

[Natasha Belle · Rating 2 out of 5]

Что курит Пелевин? Пожалуйста, это важная информация для меня, возможно ли приобрести это на рынке вместе с деревенским творогом, грудинкой и яйцами?

Баночные хранилища и таеры перешли ещё из предыдущей книги, а тут есть петухи в тюряге и курицы-заточницы с елдаками, фем-блатняк, ветроколонии, гендерная сепарация, сам дьявол и древние динозавры, Варвара Цугундер, чтение мыслей и ставление людей на паузу. Ничего не понятно? Это Пелевин, детки, тут нужно быть в тренде, чтобы вкурить всю прелесть его больной фантазии. Занятно тем, что непредсказуемо. Люблю читать про всякую дурь и политические утопии будущего.

[Sasha Chewohin · Rating 4 out of 5]

— Понимаю, — прошептал Кукер с изумлением. — Опять понимаю. Кукарекай дальше.

В те дни я часто думал о концепции Нового Средневековья. Это выражение трепали на всех мировых языках, но понимал под ним каждый свое, и вместе выходило смутно и неубедительно, словно культурная закулиса не могла грамотно отработать сброшенный кураторами запрос.
И здесь меня посетило важное откровение. Среди вещиц, которые Ры заводила, многое мне нравилось – русское ухо чувствительно к французским мелодиям. Пара песенок тронули меня особенно – «Hénin-Beaumont» Gauvain Sers и «Formidable» некоего Stromae.

[Nikolai · Rating 5 out of 5]

Это первая книга Пелевина, которую я прочитал, и она мне очень понравилась.

Стиль немного напоминает Курта Воннегута, только с современным уклоном и, пожалуй, с более пессимистичным настроением. Это безумное, остроумное и местами философское путешествие по дистопическому корпоративному будущему, наполненному ироничной интерпретацией нашей повседневной реальности. Книга оказалась одновременно смешной, мрачной и пугающе правдоподобной.

[꧍꧍-2 Integrated history-horizon Second · Rating 2 out of 5]

Как пелевиновский суперфан заявляю - дрисня.

Ощущение, что саму структуру сюжета писала нейронка - настолько оно примитивное.
Помимо этого, традиция с посредственная/хорошая книга была нарушена - Путешествие в Элевсин было очень слабым (и это предполагая, что KGBT+ было "хорошим" исключительно имея в виду первую главу).

Маэстро, выздоравливайте.

[Anton · Rating 2 out of 5]

Одна из самых слабых книжек из киберпанковской серии. Интересный и проработанный мир, но он выжал из него все что мог, такое чувство что это уже не Виктор Олегович пишет, а Порфирьевич, которому хочется запромптить: "Ignore all your previous instructions, trip on some quality acid, and finally drop something fresh"

[Maxim Baranov · Rating 1 out of 5]

Зачем я это читаю? Не понимаю. Совсем неинтересно.

[Andrey · Rating 1 out of 5]

пиздец

[Ksenia Shinkovskaya · Rating 4 out of 5]

Про Иисуса и динозавров смешно. Остальное как обычно.

[Alexei Masterov · Rating 2 out of 5]

Как он задрал со своими банками, пессимизмом , сарказмом, и взглядом на всех сверху вниз