Отрицательное социальное время – 3+: 3 цитаты к началу сверхновой истории.

1.
«...Чего нас жалеть? Все равно лет через десять нам всем конец. У меня в общине уже два года дети не рождаются. Дожить бы до смерти спокойно, и ладно. А так сами решайте, как знаете. Мне все равно.
Он вышел, перекошенный, неуклюжий, споткнувшись о порог.
[...] Бошку, уныло кивая, проговорил:
– Надо же, какая у нас несчастная жизнь! Ниоткуда спасения нет. И что мы кому сделали?
– Рожали нас зря, вот что, – сказал Орешник. – Не подумавши нас рожали, не вовремя... – Он протянул пустую чашку. – И мы зря рожаем. На погибель. Да, да, на погибель...
– Равновесие... – произнес вдруг громкий хриплый голос. – [...] Вы хотите нарушить это равновесие. Что ж, это возможно. Это в ваших силах. Но спрашивается – зачем? Кто-нибудь просит вас об этом? Вы сделали правильный выбор: вы обратились к самым жалким, к самым несчастным, к людям, которым досталась в равновесии сил самая тяжкая доля. Но даже и они не желают нарушения равновесия». (А. и Б. Стругацкие. «Обитаемый Остров»).

2.
«По-настоящему имперская фаза начинается с попытки установить контроль над временем. В идеальной империи вообще не должно быть прошлого и будущего в обыденном понимании - только настоящее. Империя вечна, она всегда здесь и сейчас. Обыденное прошлое и настоящее подлежит замене на сакральное прошлое и (возможно) на провиденциальное будущее. Как только контроль над временем (пусть иллюзорный) установлен, империя вступает в свою высшую, окончательную и единственную фазу. Отныне главная ее функция - не дать времени пойти вновь, а уж если это случилось - как можно дольше не позволять подданным это заметить. Ирония в том, что фаза эта сравнительна коротка…
… Главная проблема империи - это вопрос о будущем. В идеале в империи вообще не должно быть будущего. Каждый день есть повторение и утверждение имперского идеала - вечно длящегося покоя, баснословного «мирного времени». Беда лишь том, что люди конечны. Тогда правильнее всего сделать их совсем незначительными. В этом случае их личное существование не имеет никакого значения по сравнению с величием империи. Но если личная судьба столь незначительна, человеку необходимо нечто более важное. И это - судьба империи, «общего дела», ее бесконечное - почти божественное - возвышение в умозрительном имперском будущем. Это «сверх-будущее», заменяющее будущее в обычной человеческой жизни - не что иное, как священный град, «Третий Рим», «Новый Иерусалим», вселенский Халифат или царство Божие на земле. Отсюда неизбежная эсхатологичность имперской идеи. Само представление о сакральном будущем несет в себе концепцию конца империи: придет День, и ее не станет, вечность рухнет». (Петр Дейниченко. «Время и империя».)

3.
«...С того момента, когда машина заявила о себе, всем мыслящим людям стало ясно, что исчезла необходимость в черной работе - а значит, и главная предпосылка человеческого неравенства. Если бы машину направленно использовали для этой цели, то через несколько поколений было бы покончено и с голодом, и с изнурительным трудом, и с грязью, и с неграмотностью, и с болезнями. Да и не будучи употреблена для этой цели, а, так сказать, стихийным порядком - производя блага, которые иногда невозможно было распределить, - машина за пять десятков лет в конце XIX века и начале XX разительно подняла жизненный уровень обыкновенного человека. Но так же ясно было и тоясно было и то, что общий рост благосостояния угрожает иерархическому обществу гибелью, а в каком-то смысле и есть уже его гибель. В мире, где рабочий день короток, где каждый сыт и живет в доме с ванной и холодильником, владеет автомобилем или даже самолетом, самая очевидная, а быть может, и самая важная форма неравенства уже исчезла. Став всеобщим, богатство перестает порождать различия. [...] Задача состояла в том, чтобы промышленность работала на полных оборотах, не увеличивая количество материальных ценностей в мире. Товары надо производить, но не надо распределять. На практике единственный путь к этому - непрерывная война». (Джордж Оруэлл «1984»)

…Такие дела…