О «контрэлите»

По впечатлениям от бесед люди плохо представляют разницу между оппозицией и контрэлитой (называть можно как угодно, но сущности, обозначаемые этими терминами, совершенно различны). Оппозиция, сколь бы ни были ее представления о путях развития и формах правления отличны от таковых власти, есть часть элиты данного общества, они образуют единый истеблишмент. И при ее приходе к власти соперники лишь оттесняются от кормила, в худшем случае какая-то их часть несколько теряет в «служебном положении». Но проигравшие не лишаются своего социального и имущественного статуса, оставаясь в составе истеблишмента. У них не отбирается имущество, их не поражают в правах и они не превращаются в социальное «ничто».

А вот политическая сила, ставящая задачу полной смены истеблишмента (и в результате победы которой все или подавляющее большинство прежней элиты лишается социального и имущественного статуса, подвергается экспроприации и преследованиям) – вот только такая и заслуживает названия контрэлиты. Конечно, людей, мечтающих о таком исходе, полно в любой стране, но о наличии контрэлиты можно говорить только тогда, когда имеются соответствующие (легальные или нелегальные) политические организации, ведущие деятельность с этой целью.

Сложение и успех контрэлиты – вещь довольно редкая, как редки и обязанные ей социальные революции (которые только в этом случае и происходят) и обычно завязаны на идеологические доктрины (из ближайших таковы разве что французская XVIII в., большевистская и производные от нее, иранская). Если меняется только «правительство», и господствующая часть элиты лишается лишь возможности проводить любезную ей политику, но не статуса и благосостояния – о революции говорить неуместно. Результаты всегда бывают совершенно очевидны, поскольку всегда известно (нетрудно подсчитать), лишилось ли большинство истеблишмента своего положения.

В современном мире условий для сложения контрэлит практически не осталось. Не только на Западе, но большинстве стран остального мира победа на выборах или силовым путем иной «партии», будь она «правой» или «левой», глобалистской или национально-ориентированной, не грозит оппонентам ни «раскулачиванием», ни исключением из политической жизни: чьи-то доходы немного уменьшатся или увеличатся, но верхние и 10%, и 2% останутся собой. И даже приход партий, которые принято называть «антисистемными» (типа Лепеновской во Франции или АдГ в Германии) ничего в этом плане не изменит. Собственно, то, что даже такие называются «антисистемными» и то, какая атмосфера вокруг них создается, показывает, на сколь дальних подступах предотвращается появление контрэлиты.

Нет, конечно, ни малейших признаков наличия контрэлиты и в РФ, где никогда (ни в ельцинские, ни в путинские времена) не могла быть допущена легализация не то что «антисистемной», а вообще любой «настоящей» (отражающей чьи-то реальные взгляды и интересы – напр., национальной, корпоративной, религиозной) партии, а вместо того предложен выбор из долженствующих изображать «идеологический спектр» равно системных «партий». Так что при любых политических изменениях – сохранится ли «сильный центр» или «субъекты» обретут реальную автономию, будет ли режим обладать большим или меньшим «суверенитетом» в геополитическом плане, ни условный «абрамович», ни условный «сечин», ни условный «патрушев» не будут затоптаны в грязь, их семьи будут продолжать владеть тем, что имеют, вести соответствующий образ жизни и в меру желания участвовать во власти.